Старые сказки на новый лад

— А вот я, наверное, всё же выскажусь, — Кот поправил сбившееся набок кепи и нервно дёрнул ухом, неодобрительно глядя то на закрытые ворота, то на погнутую оглоблю. — Да, ещё я не понимаю, на кой чёрт ты впрягаешься таскать этот шарабан, если он сам может ехать? — Физические нагрузки полезны, — добродушно фыркнул Осёл, сдвинул гогглы на лоб и развернул повозку погнутой оглоблей на приворотный булыжник. — Эй, в кабине, сбрось давление, пока котёл не рванул! — Уже, — высунулся в окно Петух. — Не первый день ездим. Молоток и клещи? — Ничего не надо, — Осёл примерился, на пробу стукнул копытом. — Сам иди, и Пса позови, придержать надо. — Он занят, — Петух выпорхнул из повозки, махнул крылом в сторону Пса, что-то вполголоса объяснявшего Трубадуру. Трубадур был занят тем, что лупил кулаком по воротам, и слышать ничего не хотел. — Вот я сейчас выскажусь! — Кот распушил хвост и выгнул спину дугой, опасно балансируя на краю крыши. — Ну выскажись, — пожал плечами Осёл, постукивая копытом по оглобле. — И заодно хоть бутербродов сделай, что ли, — посоветовал Петух и, примерившись и для верности всадив раздвижные шпоры в землю, ухватился за конец оглобли, фиксируя её на камне. Кот возмущённо фыркнул, плюнул и стёк с крыши в окно. Загрохотал дверцей холодильного ящика, застучал ножом: — Далеко ходить и быстро бежать у неё, видите ли, ножки нежные. Туфельки порвались — она плачет. Готовит у нас Пёс… — У неё хороший голос, и дуэтом они звучат куда лучше, чем мы с Ослом, — сдавленно отозвался Петух, всем весом налегая на оглоблю: Осёл усилил удары и вредная железяка норовила вывернуться из крыльев. — Это ты сейчас пошутил про ваш с Ослом дуэт? — скептически спросил Кот. Осёл заржал: от его пения зрители разбегались, а у Петуха голос был, конечно, неплохой, но совершенно нединамичный. — А ещё из-за неё мы лишились единственного годного котла. Вместе с ухой, между прочим, — не сдавался Кот. — И из-за неё же мы обзавелись убежищем и крышей над головой на зиму, — возразил Осёл, прекращая стучать по погнутому железу, сел, привалившись спиной к камню. — Бросай, один ты не удержишь. Эй, вы там! — Сейчас! — откликнулся Пёс и продолжил что-то втолковывать Трубадуру. Видимо, его увещевания возымели эффект, по крайней мере, ссаживать кулаки о тяжёлые створки Трубадур прекратил и сейчас просто стоял, опустив голову, и время от времени кивал. — Это ты про грязную разбойничью хибару? — Кот от возмущения аж высунулся из окна, сжимая в одной лапе банку рыбных консервов, а в другой экспериментальный консервный нож собственного изобретения. Нож сверкал тремя лампочками и щетинился суставчатыми и коленчатыми лапами, но со своими обязанностями, вроде бы, справлялся — по крайней мере, масло из полуоткрытой банки лилось вовсю. — Она и приберёт, — Осёл достал из кармана жилета-разгрузки трубку, начал набивать её табаком. — Повозку же прибрала. Вычистила всё и даже половичков навязала. Благодарствую, — кивнул щёлкнувшему зажигалкой Петуху и выпустил в небо первое кольцо дыма. — Она увидит масштабы захламления и сбежит, — несколько неуверенно заявил Кот. — Кто сбежит? Куда сбежит? У тебя еда на землю льётся, — Пёс мимоходом поправил накренившуюся в лапе Кота банку и, усевшись рядом с Ослом, начал сворачивать самокрутку. — Принцесса эта! — рявкнул Кот. — Толку от неё! — То-то ты, как она закричала, за рычаги полез, хотя водить не умеешь, — фыркнул Пёс. — И удочку утопил. — Вот! Ещё и удочка! Новая! Одни убытки! — смутившийся Кот в сердцах махнул консервным ножом и скрылся в повозке. — Опять ворчит? — подошедший Трубадур виновато посмотрел на друзей и попытался улыбнуться. — Ребят, простите, я… — Сейчас возьмёшься за оглоблю, — лениво перебил Осёл. — Надо её выпрямить. А зимой я всё-таки буду нашу колымагу переделывать, были б оглобли съёмные — уже своим ходом уехали бы. Хорошо, теперь есть, где зимовать. — Я кретин, да? — вздохнул трубадур. — Есть немного, — согласился Петух. — Но терпимо. Не раскисай, вытащим мы нашу красавицу. А Котяра пусть ворчит, должен же кто-то это делать. — Я всё слышу! — заорал из повозки Кот. — Чай или кофе? — Пока ничего не надо, разольётся, — решительно сказал Осёл, выбивая трубку и поднимаясь. — Навалились-ка, а то торчим тут под воротами, как ещё стража не выскочила?

***

— А чего это ворота велели закрыть? — спросил Первый стражник у второго, недоумённо пялясь на собственноручно закрытые створки. — И что это за тип такой? — А шут его знает, — отозвался Второй. — Но у него была бумага с Королевской печатью. — Жаль, — вздохнул Первый. — Там артисты у ворот, был бы праздник. Как это — артистов не пускать? — Вот у Короля и спроси, как увидишь, — фыркнул Второй. — Не наше это дело, приказы обсуждать. — А всё равно, неправильно это, — проворчал Первый и скрылся в караулке. Второй пожал плечами и, воровато оглядевшись, достал из кармана фляжку. Всё равно ворота закрыты, смысл бдить? За воротами стучали и переговаривались, в небе палило солнце, во фляжке плескалась наливка — жизнь Второго была проста и незамысловата. А Первый когда-нибудь договорится. Впрочем, доносить на товарища-вольнодумца Второй даже и не думал.