Пойманные в темноте и случай Мэла Рейнольдса

– Надо отдать должное твоему упорству, Атропа, – сознается Габриель. – Тебе не занимать терпения в этом твоем стремлении доказать собственную правоту. – Локи, из твоих уст это звучит как неуклюжий комплимент, – насмешливо отзывается Атропос. – Хотя тебя никогда нельзя было назвать льстецом, – она выдерживает короткую паузу и говорит: – Ты не сдержал слова, – богиня не обвиняет и даже не упрекает. Она утверждает, внимательно глядя на противника, у которого на лице играет все та же плутоватая ухмылка, что и в день их первой встречи. – Но я ведь и бойскаутом никогда не был, – невинно пожимает плечами Габриель. – К тому же, ты ведь не станешь отрицать, что тебе самой понравилась эта игра? Щепотка жульничества, чайная ложка случайности, щедро сдобренной просто ослиным упрямством Винчестеров вкупе с их семейным «везением» – это ли не рецепт того, что ты так высокопарно называешь судьбой и предопределенностью, а смертные – своим собственным выбором? – Тебе стоит поговорить о свободе выбора с твоим братом Михаилом. Уверена, вы найдете, что сказать друг другу, – высокомерно усмехается Атропос. – Мне прекрасно известно, что может сказать мне каждый из братьев, но я предпочел бы не пересекаться с ними как можно дольше и в этом тоже есть небольшая заслуга твоей хваленой судьбы и предначертанности. – Не стоит недооценивать меня, Локи. Я живу в этом мире гораздо дольше тебя, и любое событие на этой крохотной планете сплетается из моих нитей – минута за минутой, столетие за столетием и то, что ты так высокопарно зовешь свободой выбора, я и мои сестры называем всего лишь предопределенностью, предписанным ходом вещей. – У каждого из нас по телевизору крутят свое кино, – насмешливо произносит опальный архангел, разведя руки в стороны. – Тебе – предсказуемый, скучный фильм, известный до каждого кадра, сценарий, педантично расписанный по часам, минутам и секундам, в котором героям не остается места для творчества, а мне – театр импровизации, где каждый из актеров становится сценаристом своей собственной судьбы, примеряя бесчисленные маски. – У нашего спора никогда не будет конца, – говорит Атропос. Она констатирует прописную истину, но не может сдержать улыбки. – Сколько бы не сменилось эпох и правителей, ты неизменно бунтуешь против заведенного порядка – такова твоя суть. – Но ведь именно за это ты меня и любишь? Признавайся, Атропа, тебе не хватало всего этого и было непреодолимо скучно без этой игры, наших маленьких хитростей и секретов? Богиня оставляет вопрос архангела без ответа и спрашивает: – Ты так рвался помочь Винчестерам, Локи, пошел против семьи и даже был готов раскрыть свое местонахождение, но почему же тогда ты не оставил этим смертным столь нужных для них знаний? К чему эти военные хитрости с источником Познания и игры с человеческой памятью? – Скажем так, я не хочу отбирать у тебя лакомый кусочек – ведь все сюрпризы подобные Чистилищу всегда были лишь в твоей компетенции и, если Винчестерам суждено открыть этот маленький папенькин тайничок, пусть это произойдет в свое время и с большими спецэффектами. Тебе это будет приятно, Атропа, не так ли? Богиня улыбается Локи и растворяется в воздухе, оставив на столе золотую нить, которую Габриель прячет в кармане пиджака. Он ставит в центр стола две пешки и говорит: – Я рассчитываю на вас! Не подведите, парни! …Последний из прожекторов резко гаснет, погрузив сцену в безмолвную темноту, пока театр ожидает рассвета и новых зрителей, готовых окунуться в волшебный мир фантазии… The End?..