Пойманные в темноте и случай Мэла Рейнольдса

Дерек срывается с места и отбрасывает ехидну в сторону, точно наскучившую игрушку. Он лишь на секунду пересекается взглядом с братом – задает немой вопрос и получает безмолвный ответ, означающий, что все нормально. Даже в этом Божьем отстойнике, где можно скрыть с глаз долой таких, как они все. Дерек боковым зрением замечает занесенную для атаки руку с отростком, впрыскивающим в плоть соперника смертельный яд. Он перехватывает это смертоносное орудие и просто вырывает его голыми руками из ладони ехидны. Она взвывает от боли и злости. Ехидна жаждет крови мантикоры и снова кидается на него, но не успевает вцепиться в хищника, как теряет голову в прямом смысле слова. – Брат, пора уходить! – отрывисто бросает Дерек и хватает все еще оцепеневшего Стронги за плечи – встряхивает его, вынуждая прийти в себя. – Давай же! Нам нельзя задерживаться подолгу на одном месте! – Я… я знаю… – слетает с бледных губ. – Тогда пошли! – командует Дерек. Он подталкивает брата к развилке, что должна вывести их из леса, и говорит: – Быстрее, если хочешь выстоять дольше пары раундов! – Снова вместе? – Стронги хочет удостовериться, что брат не станет лгать. Хотя бы не в таком месте. – Настолько долго, насколько ты готов меня терпеть, – улыбается Дерек. – Ведь ты – мой брат и я в ответе за тебя…. <><><> …Ты – мой брат и я в ответе за тебя…. Эхом отзывается в салоне машины голосом из прошлого. Дин открывает глаза и понимает, что вырубился прямо посреди Сэмовских откровений, укачиваемый мерным ходом импалы и утробным урчанием мотора. Он силится вспомнить, что ему приснилось, но тщетно. Все, что крутится в голове – разговор с Сэмом, который произошел у них, кажется, лет сто назад. Дину чудится, что он тонет в этих самых голосах и лицах – картинках из давно прошедших дней, когда его выталкивает наверх голос мелкого. – Думаешь, мы правильно поступили? Дерек и Стронги? У них был шанс возродить братские узы и начать с чистого листа? Могли ли они рассчитывать на то, что все закончится иначе? – Сэм не знает, к чему заводит этот разговор: то ли, чтобы таким незамысловатым способом спросить, есть ли шанс у них, Винчестеров, начать все заново – так будто и не было ни Руби, ни демонской крови, на лжи, то ли только затем, чтобы окончательно принять то, чем закончилась история братьев-мантикор. – Они сами не оставили себе другого выхода, – глухо отзывается Дин. Он смотрит на собственное отражение в стекле и все, что видит… …Ты – мой брат и я в ответе за тебя…. <><><> Вудленд, Калифорния. Сутки спустя – Да, Бобби. Все прошло как по нотам, – Дин умалчивает про то, как хищники застали их с Сэмом врасплох, решив, что подобными подробностями Сингера ни к чему беспокоить. – Идея Сэма… Парень оказался прав, как и всегда… Нет, они с самого начала охотились вместе. Просто неразлучный человекоядный дуэт… Да, Бобби, обычная охота и никаких гвоздей… Выдвинемся сразу, как закончим тут с одним делом… Хорошо. Бывай, – Винчестер прячет мобильный телефон в карман куртки и возвращается к сборам. Дин складывает вещи в сумку, изредка бросая мимолетные взгляды на часы – брат куда-то запропастился, сославшись на некие срочные дела, уже больше трех часов назад и Винчестер начинает беспокоиться: вдруг лекарство подействовало не совсем так, как они ожидали. Но все его тревоги развеиваются жизнерадостным: – Куда дальше? – Сэм стоит на пороге, пряча у себя за спиной какой-то сверток, и загадочно улыбается. – Ты вроде нудел, что тебе срочно нужно в Розвилль, – бурчит Дин. – Значит, туда и едем. – Точно, – Сэм проходит к столу, выуживает сверток из-за спины и торжественно ставит на столешницу. Открывает его, водружает в крем из взбитых сливок тоненькую свечку и поджигает фитиль. – Отмечаем окончание охоты? – искренне недоумевает Дин. – Что-то новенькое. С другой стороны, почему бы и нет: убили двух зайцев одним выстрелом, чем не повод для праздника. – На самом деле у нас есть повод поважнее, – Сэм делает приглашающий жест: – Задувай и можешь загадать желание. Дин только сейчас понимает, какое накануне было число и вспоминает свою нелепую фразу про долг младшего. Он отчего-то краснеет и не может сдержать мальчишеской улыбки. Когда свеча резко затухает, Дин встречается с любопытными зелеными глазами мелкого и предупреждает: – Все равно не скажу – не упрашивай! И эти твои штучки на меня больше не действуют, – он взваливает себе на плечо сумку и уже в дверях спрашивает: – Ну что, Саманта, настроился на обширную культурную программу с Обществом блесток и перьев?! – Дин лучезарно ухмыляется и заверяет: – Я высажу тебя возле клуба, а сам пошарюсь по окрестностям, чтобы вам не мешать. – Разве я не сказал, что у тебя тоже есть планы на вечер?! – наигранно изумляется Сэм. – Дездемона с Ипполлитой настаивали, чтобы ты приехал со мной, так что тебе не отвертеться. Они уже подобрали наряд подходящего размера: блестки и перья – сядут на тебя, как влитые, – Сэм весь светится, точно рождественская елка. Он прихватывает мини-тортик и выходит за братом на улицу. – Три «ха-ха», – через плечо скептически отзывается Дин. – Оборжаться просто, – он занимает водительское кресло импалы, обескуражено застывает, хмурится, силится что-то сказать. На него с лобового стекла смотрит его же собственная довольная физиономия, обряженная в эти самые перья, и, раскрашенная в стиле гей-варьете. Дин брезгливо морщится, сдирает фотку и смотрит на сияющего, как звезда, мелкого: – Твоих рук дело? – Фотошоп, чувак! – хвастливо заявляет Сэм, усаживаясь на место пассажира. – Уверен, Бобби уже заценил новый брутальный стиль Дина Винчестера! – сдерживая предательский смех, он кивает на разрывающийся от звонков Сингера мобильник. – Ты ему?.. Он это?.. – Дину не достает кислорода, чтобы сформулировать вопросы до конца. – Поверить не могу!.. Он собирается разорвать яркое до неприличия фото, но спустя секунду решает, что лучше «посолить и сжечь», чтобы уж наверняка, и нажимает кнопку «принять вызов» на телефоне. Сингер разражается ворчливым «Чем вы там двое, охламонов, занимаетесь???». Дин слушает вполуха – терпеливо сносит недовольство Бобби, – а через пару минут облегченно выдыхает и жмет «отбой». – В твоих интересах, чтобы этого никто больше не видел! – грозится Винчестер. – Кажется, я позабыл, кому еще мог ее отправить, – Сэм притворяется, что пытается вспомнить всех адресатов письмеца счастья. – Возможно, Касу… Детективу Баллард, наверное… И еще кому-то… И кому-то еще … И еще… – принимается он перечислять по пальцам. – Фотошоп, – хмыкает Дин, неодобрительно качнув головой. – Докажи потом всем, что твоя тайная жизнь – это не ставка танцовщицы в варьете, а настоящая мужская охота. – Ты всегда можешь сказать, что работал под прикрытием, – нагло делится житейской мудростью Сэм. – Прикрытие?! И это мне советует рыжеволосая Скалли, – ворчливо бормочет Дин. Он включает радио, находит свою любимую волну, прибавляет на полную громкость и уже не слушает подколок брата. Винчестер бросает на Сэма короткий взгляд – невольно улыбается и возвращает все свое внимание на дорогу: впереди у них еще не одна сотня миль и им просто нельзя сдаваться… Не после того, как… <><><> 1893 год, Боди, Калифорния – Куда дальше? – Шон держится на ногах пока еще неуверенно, но все же заставляет себя ходить – не поддается на доводы врача и любимой женщины. – Туда, куда охота позовет, – с тенью улыбки отзывается Мэл, укрепляя седло. – Берегите друг друга, – он кивает на Джейни, занимающуюся стиркой. Любуется ее округлившимся животиком и с тоской ловит себя на мысли, что ему не попробовать «нормальной жизни» и не обрести тихого уголка, который можно будет назвать домом. – Черкни, когда родится ваш первенец. – Куда ж мне письма и телеграммы отправлять?! – искренне изумляется Шон. – Оставить на почте «до востребования», пока тебя снова не занесет в нашу глушь?! – Напиши объявление в местной газете, – предлагает Мэл. – Если прибыло в нашем полку, то пиши, что «меняешь звезду шерифа на старинные часы», а если стало больше прекрасных дам, то запрашивай «в обмен за значок лепреконский горшочек с золотом», – лучезарно ухмыляясь, подмигивает Рейнольдс. Шон отмахивается от приятеля – «Да ну, тебя!» и напутствует: – Не лезь там на рожон. Джейни меня живьем съест, если ты не притащишь свою драгоценную задницу на нашу золотую свадьбу, а она это умеет, – Гросс оглядывается назад и машет рукой женщине, та хмурится – выражение ее лица говорит о том, что она все еще злится на мужчин, ввязавшихся в какому-то лешему нужную драку, повлекшую последствия с занесением в личное дело мужа. – И это ты мне говоришь, – Мэл тянет губы в самой жизнерадостной улыбке и думает, что надо бы поскорее сваливать отсюда, пока Джейни не восстановила силы и к ней не вернулся голос после вчерашней гневной оперетты. Охотник вскакивает в седло и прикладывает руку к шляпе: – Не забудь про объявление, приятель. – С тобой забудешь, как же, – обреченно бормочет Шон, провожая Рейнольдса взглядом, пока тот не исчезает из виду за горизонтом. <><><> Спустя три месяца Мэл отряхивается от земли, пинает носком сапога мертвое тело твари, чтобы удостовериться, что она не воскреснет в четвертый раз и облегченно выдыхает. «Все же Бог любит троицу». Охотник наклоняется, берет изрядно помятую газету – находит нужную рубрику и пробегает ее глазами: в самом нижнем правом углу он цепляется за объявление и расплывается в широчайшей улыбке. Мэл вскакивает в седло: – Украсть горшочек золота у лепрекона – проще простого... – он треплет своего верного напарника по холке и скорее утверждает, чем спрашивает: – А она вырастет красоткой, правда, Безмятежный? Безмятежный срывается с места так, словно он превратился в пегаса и полностью доверился свободному ветру, бьющему его наезднику в спину. Охотник и его верный конь мчатся в Боди, вписать в свою Книгу жизни очередную главу, которая обязательно станет прологом для новой бесконечной истории… <><><> Начало февраля 2010 года, Южная Дакота, дом Бобби Сингера У Бобби тихо, лишь настенные часы размеренно отсчитывают неизбежный ход времени. Сингер прячется в своей библиотеке с очередной книгой заклинаний. Сэм сидит на кухне за столом – потягивает холодное пиво, наблюдает в окно за тем, как старший возится с импалой. У них передышка, каникулы. Когда Дин заходит на кухню за пивом, Сэму уже порядком надоедает молчание и тянет поговорить. – Думаешь, Стронги был прав, когда говорил о том, что бороться бессмысленно? – Он был прав только в одном: предопределенность – это отстой, – отзывается Дин, доставая из холодильника пиво. – А нам остается проверить на прочность нервишки судьбы и узнать, надолго ли хватит этой зазнайке терпения наставлять нас на путь истинный. Сэм непроизвольно улыбается. – Значит, мы еще повоюем? – Преподносить себя как парадный костюмчик на блюдечке с голубой каемочкой Михаилу я уж точно не собираюсь. Ты со мной? – Вместе до самого конца? – отвечает вопросом на вопрос Сэм. – Точно, – отзывается Дин и чокается с братом пивом. – До самого конца… <><><>