Он раздражает.
Дождь рождает глупую тревогу где-то в груди, заставляет сердце омеги трепетать, биться зверем в клетке. Но парень ничего не может сделать. Кусает бледные губы и старается дышать глубже. А вскоре, небо разрезает яркой вспышкой, и от этого только страшнее. Омега подлетает к окну, стараясь глазами отыскать знакомую машину, но ее всё нет. Ни на трассе, ни во дворе. И это пугает еще больше. А если что-то случилось? Хосок мог попасть в аварию, его могло убить молнией!Стоп…
Нужно успокоиться, альфа никогда не оставит Хёнвона одного. Омега верит в это своим испуганным сердцем и своей тёмной душонкой. Хосок вернется домой. К нему. И все будет хорошо… Даже нет, не будет, а обязательно будет. Вот. Хёнвон выдыхает, оставляя след на стекле, а отстранившись, принимается рисовать кривые сердечки на запотевшем окне. Гул грома, кажется, сотрясает стены и Че жмурится, считая до десяти. Хосок всегда так делает, когда волнуется. И омега с радостью перенял у него этот метод успокоения. Вот, Хёнвон мысленно произносит последнее число и слышит, как входная дверь со скрипом открывается. Он быстро кидает взгляд к окну, а после, замечая черную машину во дворе, бежит в прихожую, где Хосок нервно зачесывает влажные волосы рукой. Старший такой родной и любимый, что сердце щемит, но омега упорно сдерживает рвущийся наружу вздох облегчения. Нельзя показывать Хосоку своей радости. Еще придумает себе ерунды всякой! — Хён… — на выдохе произносит Хёнвон, приближаясь к, промокшему под дождем, альфе. — Ты идиот! — выкрикивает он, легонько ударяя старшего в сильную грудь. — Какой есть. — вздыхает Шин, открывая руки для обьятий, но младший уворачивается от прикосновений, кивая в сторону ванной. Что ж, придется подождать. Приняв все водные процедуры, переодевшись, Хосок возвращается на кухню, к Хёнвону. Омега сидит на подоконнике, притянув колени к груди и куксится. Щеки надул и нижнюю губу выпятил, а эти тонкие бровки свел к носику.Ну, что за чудо?
Альфа слабо улыбается, тихонько подходя к омеге. Тот настороженно следит за его действиями, а после садится ровно и тянет руки вперед. Хосок понимает всё без слов — Больше не делай так. — тихо шепчет Хёнвон, куда-то в ключицу Шина. Омега обнимает старшего, укладывая худые руки на место, где шея переходит в плечо. — Предупреждай, что задержишься. — Че вплетает длинные пальцы в чужие волосы, блаженно прикрывая глаза. — Хорошо. — в тон младшему отвечает Шин, укладывая чугунную голову на острое плечо его пары. Чёрт, он так скучал! В объятиях любимого тепло, а за окном все также барабанит дождь.Уже не раздражает.
Хёнвон плавится в чужих руках как масло на сковородке. Ему так приятно, так хорошо сейчас. И он не собирается этого лишаться. Волнения забыты. Есть лишь их скромная квартирка, чужое дыхание на коже и приятный аромат лесного ореха в воздухе…