Zee-Ztories

Пиратская Поэтесса рождена без эмоций, чувств и щекотки под мышками, но, наверное, именно поэтому она так искренне и громко смеётся над всем: над жестоким жадным морем, уже облизывающим её бёдра с почти непристойным чавканьем, над обломками своего корабля и над вашей протянутой рукой. Вы немного теряетесь - только, тшш, так чтобы команда не заметила. Ненавидите, когда над вами жизнерадостно гогочут, ну признайтесь же, кто вообще любит. Эта глиняная женщина совсем не похожа на вашу хрупкую жёнушку, ждущую в порту. У Поэтессы на теле нет ни местечка без узоров, наверное, заменяющих татуировки. Сложно или легко было их нанести? Умеет ли она заставлять свою кожу размякнуть до состояния грязи, столь частой на Поверхности после дождя и столь немыслимо редкой, даже ценной в Подземноморье? Или, напротив, однажды засохнув, корпус пиратки теперь вечно твёрд, поэтому каждое прикосновение к нему долота скульптора грозит расколоть надвое, а то и на тысячу мелких осколков застывший третьим Солёным Львом массив? Если так, ей, должно быть, нужна была недюжинная смелость, чтобы позволить всё это проделать над собой, чтобы захотеть этого самостоятельно. Однако, может статься, вы всё усложняете, а красивые переплетения и почти первобытные круги с палочками - лишь неотъемлемая часть этой модели глиняных людей? Впрочем, в ваших странствиях вы давно привыкли получать больше вопросов, чем ответов. Это вас не удивляет и даже не интригует. Вы садитесь с Пиратской Поэтессой за один стол, хотя бы чтобы продолжить разглядывать серые руки, оживлённые удивительной силой (какой?). Не везде узоры приятны глазу. Наверняка среди причудливых декораций затаилось немало шрамов и прочих боевых отметин. Их нельзя заживить так просто, но и вреда они не приносят. Должно быть, они под руками звучат песней, если провести часы, терпеливо касаясь подушечками пальцев каждой выбоинки и каждого бугорка. Вы немного краснеете и глотаете грибного вина больше, чем следовало бы в дальнем плавании. О, капитан, должно быть, вы действительно давно не были на берегу... После ужина наступает коронная часть вечера. У Поэтессы нет при себе денег, не в этот раз, ведь их все слизала языком, холодным и липким, морская пучина, прежде чем вы успели восторжествовать победу. Однако в закромах рта пиратки (где, кстати, надёжно и безопасно хранить и драгоценности в привычном понимании этого слова, так там сухо и просторно) таится сокровище, с которым озорница никогда не расстаётся, - её четверостишия. Глиняные люди, сочиняющие стихи, в Подземноморье на удивление редки. Да и вообще, поэтов тут, честно говоря, немного - здесь поэты гибнут, придавленные бытом. Или, как альтернативой, вереницей распахнутых кроватей и жирных животов. Вам, дорогой капитан, повезло охранить свой редкий дар от этой скверны. Вашей новообретённой спутнице, кажется, тоже. Читает она отрывисто и с выражением. В скалистом теле не дрожит ни единый мускул. Поэзия кувшина для вина, романтика выложенных кричащей плиткой улочек. Вы слушаете с заметным удивлением, а ваша команда, в жизни ничего подобного не вкушавшая, застыла над скудным десертом, открыв рты, но отнюдь не чтобы забросить туда пищу. Гулкие и звонкие до странного, слова падают в вас, как в бездонный колодец, погубивший некогда трёх сестричек. Такое сложно не слушать, вот почему опасно иметь дела с Полифемом. Человек по природе своей любопытен - однажды обратив на что-то внимание, он не может остановиться. Склоняясь к сброшенной на пол одежде, чтобы узнать, о чём она так потерянно шепчет, нужно ещё постараться не сойти с ума. Ужас в вашем сердце растёт. Впрочем, это явление столь частое, что вас это больше не пугает. В такой компании, как ни крути, ужасно приятно скоротать вечерок. Вы не так часто посещаете Печаль Гайдера, потому обычно лишены простых капитанских радостей - выпить и покутить с себе подобными, со своими врагами как с нежно любимыми братьями и сёстрами. Надо думать, этот скромный ужин надолго останется в вашей памяти. До ближайшего порта ещё несколько дней пути, поэтому вы даже не удивляетесь, когда ночью Пиратская Поэтесса проскальзывает в вашу каюту. Ни вы, ни она одинаково не можете отнести себя к приверженцам сладострастия, однако море холодно и безлико, оно пробуждает жажду тепла – или хотя бы его иллюзии – даже в самых стойких. Ни за что не выжить, если не меняться день за днём в ритме приливов и отливов. Поэтесса говорит, что ей хотелось бы отблагодарить вас за радушный приём, и вы покорно откидываете край вашей пропотевшей, просолившейся насквозь простыни (эти воды пучин и штормов проистекают прямиком из ваших кошмаров). Глиняные руки на поверку оказываются на удивление ловкими и не такими грубыми, какими могли бы быть. Пиратка не боится смотреть вам в глаза и, что логично, не испытывает ни капли смущения. Этому её тоже научили люди - любить. Не краснеть она догадалась сама, да и к тому же, вряд ли на это способны её кожа и её душа. В следующем порту не так-то легко расстаться. Попытки вспомнить лицо вашей жены вызывают у вас головокружение и неприятный зуд ниже пояса. Она, наверное, прехорошенькая, раз смогла вас окольцевать, и Пиратская Поэтесса, зная об этом, всё же машет вам некоторое время с причала, ведь она знает также, что вы ещё не раз встретитесь. Вам, капитан, очень нравится побеждать быстроходные суда определённого класса, это всем заметно. Как и то, что это душевное стремление не вызывает у вас ни капли смущения или раскаяния. Всё же у глиняных людей можно кое-чему научиться.