Zee-Ztories

Она тает. Роуз тает. Тает... твоё дитя? Что ж, технически это верно. Но только технически, утешаешь себя ты. Ты слишком стар, чтобы иметь детей, пусть ты отдал свою кровь, это ни на что не влияет. Маленькие девочки не возникают ниоткуда таким путём. Это просто ненормально, ты даже не можешь взять её за руку без опаски, ты даже не можешь смотреть ей в глаза без угрызений совести, ты даже... Но Роуз может всё это. И гораздо больше. Она такая крошечная на вид, но многое понимает и ничего не боится. Может быть, она так давно мечтала о приключениях... или ты напоминаешь ей дедушку, любившего сплавать в Печаль Гайдера на пару дней на своём утлом судёнышке, но никогда не бравшего её с собой. Но ты другой. Ты подвозишь её к укромному местечку в скалах, аккуратно ссаживаешь на берег, и она, обнимая твою ногу, пристально вглядываясь в темноту, шепчет чему-то в районе твоего бедра, оставляя мокрые отпечатки пальцев на штанине: - Но здесь совсем нет мёда. Надо же, вправду нет. Разве что красный. Не место для детей, не обитель сказок. Тебе дают подсказку, ты сам не понимаешь, как много за неё отдаёшь, но, в общем-то, не слишком волнуешься по этому поводу. Это море волнуется - плещется, как грязная вода в тазу, когда вы подплываете к Железной Республике, где даже камни умеют петь. Так неужели лёд продолжит таять? Ты не знаешь. Роуз тем более понятия не имеет. Она с новым ужасом взирает на адские костры, беспомощно прячет ладошки за спину. Твой отважный юнга так испуган, как будто больше не считает это всё весёлой игрой, однако всё равно изо всех сил старается помочь, когда твои матросы поднимают на борт тяжёлый, занозистый ящик для Станции Три. Потом окажется, что нужен ещё один. Но никто не скажет, где же его найти. И уж тем более никто не сможет остановить таяние. Роуз на удивление тиха в эти дни. Она не плачет, не кричит, даже не выглядит испуганной. Она с усердием драит палубу, когда чувствует, как по её рукавам и штанинам стекают новые потоки воды. Может быть, как раз это и похоже на слёзы. С маленькими девочками всё так непросто. Ты волнуешься, гаркаешь на неё зачем-то страшным голосом: - Не раскисать, малышня! Пойдёшь на корм акулам! Но она смеётся и машет шваброй. И этим совершенно выбивает тебя из колеи. Вы вместе переплываете от острова к острову - ты в этом деле уже давно, но никогда, признаться, не интересовался добычей странных ящиков, воняющих дымом, солью и старыми костями. Их оказывается на удивление сложно найти. Мёд - проще, да даже души, все запретные удовольствия мира, но это больше не манит, а девчонка еле слышно булькает при ходьбе, и ты знаешь только, что не собирался всем этим заниматься. Привязываться, например. Надеяться. Бояться. Ты уже тысячу лет как слишком стар для того, чтобы быть отцом. Но Роуз болтает оплывающими коленками и свежо улыбается, глядя на север. - И всё-таки жаль, что я уже никогда не вырасту. И ещё: - Я скучаю по теплу. Она просит тебя обнять её снова и снова, но ты слишком напуган. Маленькие плечики рыхло мнутся под твоими пальцами, как сугроб, из которого только снежки и лепить - жалкий такой, весенний, но в Подземноморье не бывает такого времени. Чёрт подери, тут же даже не умирают. Как ты мог умудриться выбрать единственное уязвимое существо из всех для своей неуклюжей заботы? Это больше, чем можно вынести, о, если бы знать заранее, господин Мешки никакими средствами не заманил бы тебя в своё маленькое приключение, но тогда бы, вообще-то, ты бы и не знал, как она смеётся, и, о господи, на самом деле, ты очень любишь этот звук. Он лучше всего на свете. Маленькие колокольчики надежды и беззаветной радости. Ты находишь нужный ящик, но только теряешь время. Вместо мозгов у Роуз в голове плещется вода, но этот маленький, застенчиво бледный ротик ещё способен улыбаться. "Потерпи ещё немного", - глупые всё же слова, не стоит их говорить, она столько дней терпела и просто доверчиво ждала, но теперь её руки то и дело норовят отвалиться от тела, приходится склеивать живого, замершего на месте лишь на мгновение снеговика. Ты не хочешь говорить это, но всё-таки говоришь. И маленькая девочка смотрит на тебя с жалостью. Она видит, как ты испуган. Она всего лишь снег Алчного Горизонта с капелькой твоей крови, она даже не живая. Вы спешите изо всех сил, надрываете двигатели, заходящиеся в натужном кашле, но путь слишком далёк. Когда становится понятно, что никак не успеть, ты сидишь у постели Роуз денно и нощно. В её последний вечер, когда не осталось уже ничего целого и ничего точного, она просит тебя обнять её во сне, а ты не можешь отказаться, даже зная, что проснёшься один. Эти маленькие ручки уже не способны должным образом шевелиться. Ну чего ты... Да, она растаяла, здесь достаточно воды и без твоих скупых слёз. Впрочем, их никто не заметит в такой луже. На следующий день ты выкидываешь ящик фирмы "Успокой и Плотник" за борт и топишь парочку пиратских судёнышек, но это не помогает расслабиться, вопреки обыкновению. Что поможет? Выжать простыни в склянку, кривовато (ты ведь едва ли умеешь) подписать "Роуз", собрать команду и отправиться на Восток. Потому что капитаны не обманывают. Капитаны и отцы.