Ограничение скорости

«Раз машинка, два машинка, пыль столбом и визг колес, рев мотора, запах масла, крик с трибуны, поворот, газ, отдача, воля, сказка! Трек, и круг идет восьмой. Бездорожье, финиш, пляска! Победитель гонки, пой!» Темноволосый и очень миленький на лицо мальчик шести лет от роду сидит на мягком ковре в гостиной и под шум большого телевизора играется с двумя машинками, пока другой мальчик, что был на год старше его, строит гоночную трассу из частей специального игрушечного набора. — Это самая дурацкая считалочка в мире, — пробормотал старший, пыхтя над частями дороги, которые никак не хотели соединяться друг с другом. — Все равно серая машинка моя! Я всегда ее беру! — Так нечестно, Хосок! Я эту считалочку не просто так придумал! — обиженно надул губы младший, повернув в его сторону голову, но наткнувшись взглядом лишь на спину друга. — Ты сам говорил, что она все решает! Малыш стиснул игрушки в кулачках и, сморщив носик, вновь вернул свое внимание телевизору. Небольшую гостиную, в которую вмещался только высокий бежевый диван, книжный шкаф и просто огромное, как казалось детям, растение, освещал экран телевизора. Время уже было позднее, но родители засиделись на кухне, весело о чем-то лопоча, поэтому никто не гнал малышей спать. По телевизору показывали повтор гонок с прошлой недели. Чимин знал, кто победил в заезде, а также помнил, кто конкретно занял какое место, в какую аварию попал и сколько раз менял шины. Его, как и его друга, увлекал автоспорт просто неимоверно. — Враки! Не говорил я такого. Дурацкая считалочка… Детальки дороги наконец громко щелкнули, накрепко сцепившись друг с другом, и Хосок довольно улыбнулся. Он закончил с трассой и теперь повернулся к младшему. Тот сидел, подобрав под себя ноги, и, надув пухлые щеки, перебирал в руках желтую гоночную машинку. Серая одиноко лежала в стороне, ближе ко второму ребенку. Хосок поджал губы, почувствовав маленький укол вины, который был недостаточно весомый для взрослого человека, но достаточно тревожный для ребенка, который только что, кажется, сильно обидел своего лучшего друга. Мальчик взял в руки серую машинку и, немного повертев ее, протянул Чимину. — На. Бери, если так хочешь… Младший поднял на него взгляд и широко улыбнулся; его глазки стали похожи на милые полумесяцы. Хосок тоже улыбнулся и взял из его рук желтую. Ради друга он всегда готов был идти на компромиссы. — Как думаешь, кто победит? — спросил старший, поставив игрушку на старт. Чимин воодушевленно подполз ближе и пожал плечами, не отрывая взгляда от прекрасной трассы, собранной другом. — Считалочку? Хосок кивнул. — Давай, но она все равно бесполезная… Только младший открыл рот и наставил пальчик на себя, чтобы начать отсчет, как его прервал мягкий женский голос: — Чимин, Хосок, а не пора ли вам в кровать, дорогие мои? — женщина стояла в дверном проеме, с нежной улыбкой глядя на заигравшихся детей. Чимин всплеснул руками. — Ну мам! Смотри, какую Хосок трассу построил! Мы очень хотим ее опробовать! Старший в подтверждение его слов активно закивал головой, но предательская зевота, появившаяся так не вовремя, выдала мальчишек с потрохами. Мама Чимина покачала головой. — Вам нужно отдыхать. Хосок вообще весь день пробыл в дороге со своими мамой и папой, — дети послушно поднялись и пошли вслед за женщиной в ванную умываться. — Вот завтра с утра опробуете свою трассу, мои гонщики, — хихикнула она. — Мама, — сонно протянул младший, — а Хосок останется? — Да, милый. Он приехал к тебе на всю зиму. Будете гонки каждый день устраивать. — Мои мама с папой так надолго уезжают? — внезапно спросил старший, заметно погрустнев. Он все еще надеялся, что в этот раз командировка родителей не затянется так надолго. Женщина вздохнула. — Ох, это совсем не долго, Хоби, — улыбнулась она. — Мы с вами весело проведем время, не заметишь, как дни пролетят. Будете ходить вместе в школу, съездим куда-нибудь на каникулах и отпразднуем Рождество, потом встретим новый год. Хосок остался доволен ее ответом, хоть и понимал, что все равно будет скучать по семье. Его мама и папа два раза в год уезжают за границу по работе и оставляют маленького сына у семьи Пак, старых и добрых друзей. Чимин с Хосоком давно знакомы и очень дружат, поэтому всегда рады провести время вместе. И, к тому же, они оба души в автогонках не чают. Лежа в кровати, Чимин теребил волосы Хосока, пытаясь до него достучаться, но это только сильнее убаюкивало вымотавшегося за долгий день старшего, поэтому он лишь что-то невнятно мычал в ответ. — Считалочка все же не дурацкая, — прошептал Пак, чтобы его не услышала мама. Он знал, что взрослые обладают поразительно чутким слухом. Как-то они с Хосоком это даже проверили. Дети по очереди издавали какой-нибудь звук, а после, притворившись спящими и задержав дыхание, чтобы не рассмеяться, дожидались пока кто-то из взволнованных и настороженных взрослых придет проверить их, впуская в темную комнату дорожку противного ярко-желтого света. Как-то они попались на своем баловстве и спали после уже в раздельных комнатах, но это было всего один раз, потому что в чужом доме, пусть и привычном и почти что родном, Хосок не мог заснуть без Чимина. И сейчас, не обращая ровным счетом никакого внимания на раздражающую возню младшего, Чон повернулся и, закинув на Чимина ногу, притянул его ближе, уткнувшись в пахнущие чем-то сладким волосы. — Плюшевый, — пробормотал Хосок и окончательно провалился в сон, завлекая с собой и Чимина. *** — Эй, булочка, давай пошевеливайся! — с задорным смехом прокричал двенадцатилетний Хосок, выезжая на велосипеде по горочке, стоя на педалях. Чимин понуро поплелся за ним, выкатывая свой велик из гаража, дверь которого тут же автоматически опустилась за спиной мальчика. — Я не булочка… — фыркнул он и перекинул ногу через высокую раму. Чимин знает, что он пухлый, знает, что вовсе не привлекателен для девчонок и постоянно тяжело дышит после бега. Он не любит свою фигуру, а особенно щеки. Казалось бы, это слишком ранний возраст, чтобы иметь какие-либо комплексы, но мальчику постоянно напоминают о его минусах сверстники… и Хосок. Но на Хосока он не может обижаться и не обижается. Потому что тот называет Чимина булочкой совсем иначе, с любовью, ласково. — Давай до сквера наперегонки?! Хосок с каждым годом становится все активнее, и иногда Чимин вовсе не поспевает за ходом его мыслей и меняющимися каждый день интересами. Но вот одно у них так и осталось общим — любовь к гонкам, огромная и искренняя, захватывающая. — Давай, — Чимин улыбнулся и подъехал к другу, выровнявшись с ним по воображаемой линии старта. — Давай свою дурацкую считалочку, проверим, угадает ли она, кто победит! Чимин только задорно усмехнулся, начав чувствовать вкус азарта и соперничества. Считалочка прозвучала и указала на Хосока, сорвав с его губ преждевременную победоносную ухмылку. Но в итоге он и правда выигрывает. *** В комнату с громкой песней и счастливым смехом внесли праздничный торт. Их семьи отмечали тринадцатилетие Чимина и четырнадцатилетие Хосока (которое совсем недавно прошло, но без праздника, а все из-за работы родителей). Торт выглядел потрясно, кто бы мог подумать, что он будет в форме машины. Чимин радуется, Хосок смотрит на него и улыбается. Их дружба все крепчает с каждым годом. Хосок вытянулся сильно, Чимин — не особо, Хосок худой, как щепка, Чимин — все еще булочка, Хосок — двоечник, Чимин — отличник и заучка. Они такие разные, но объединяет все то же… любовь к гонкам и друг к другу. — С днем рождения. — И тебя, Хосок. Они одновременно задули свечи, разделяя, к удивлению, одно желание на двоих. Сразиться на настоящем гоночном треке и никогда не разлучаться. *** — Это просто потрясно! — неверяще воскликнул Хосок, обходя мотоцикл покругу. Чимин заливисто рассмеялся с выражения лица старшего, привлекая к себе его внимание. Хосок только-только приехал, и младший, не упустив возможность, сразу потащил его в гараж, пока взрослые разбирались со своими делами. — Папа сам собрал, — гордо пояснил младший. — Он разрешил покататься, но только если ты будешь за рулем. Тебе же уже шестнадцать. А мне пока рано. — Кру-уть… Хосок перекинул руку через плечо младшего, и так они простояли минут пять, осматривая мотоцикл. Руки так и чесались прокатиться. — Куда едем? Чимин пожал плечами. — Поехали на озеро, там нет машин, безопаснее будет. — Не дрейфь, булочка, — ярко улыбнулся Чон и, хлопнув друга по плечу, ловко вскочил на железного коня, явно наслаждаясь этим. — Запрыгивай, с ветерком домчимся! — Только не гони, — попросил Чимин и кое-как влез на мотоцикл, обхватив талию Хосока руками и прижавшись к его спине всем корпусом, как если бы они уже гнали на большой скорости по шоссе. Хосок скривил губы в усмешке и, отпустив сцепление, тронулся. — Какой же ты будущий гонщик, если боишься скорости?! — Я не скорости боюсь, — проговорил Чимин ему на самое ухо, борясь с вскипающим адреналином, — я за тебя боюсь. — Даже если я когда-нибудь попаду в аварию и останусь инвалидом, то все равно буду гонять, пусть и на коляске. И тогда ты будешь вынужден поддаваться и продолжать проигрывать мне, потому что я — калека. Чимин прислонился к его спине, ощутив под щекой теплую кожу косухи. Парень обнял худого Хосока чуть сильнее, нахмурившись от не самых приятных картин, всплывших в мыслях. — Дурак… *** — Давай свою считалочку, — лениво протянул Хосок, раскинувшись в большом бирюзовом кресло-мешке и изнемогая от жары. — Зачем это? — так же вяло отозвался Чимин, расплавляясь в лужу на полу. Парни сидели в доме на дереве, который они в позапрошлом году построили вместе с отцом Чимина. Сейчас Хосоку семнадцать, Чимину шестнадцать, но они так же грезят о гонках, ну и немного о девчонках. Гормоны. Что уж тут сделаешь? — Это ведь последнее наше с тобой лето… Чимин хмыкнул, подняв глаза и вглядевшись в деревянный потолок. Даже не верится, что сегодня Хосок уедет, и неизвестно когда они снова увидятся. — Никогда не думал, что это для тебя так важно. Все эти сентиментальные расставания… Хах… Чон поднял голову и посмотрел на Пака пристально. Чимин этого не заметил, лишь продолжил грустно улыбаться, лежа на спине с закрытыми глазами. — Чувак, мы же почти братья. Конечно я буду скучать! Думаешь, мне так хочется в универ? — Дерьмово, — промычал младший в ответ, согласившись с тем, что тоже не хочет расставаться, только вот вслух не будут же они друг другу чувства озвучивать. Они мужики, мужики так не делают. Наверное. — Дерьмово, — кивнул Хосок, а затем звонко рассмеялся. — Давай считалочку. — На что? — На то, чтобы… — Чон задумался на мгновение, — давай узнаем, кто из нас первым начнет участвовать в настоящих гонках! — выпалил он и даже подскочил на ноги, подбежав к младшему и упав рядом с ним. — Ладно. Чимин вздохнул и, направив на себя палец, начал отсчет. Хосок внимательно смотрел ему в глаза, сидя совсем близко, сбивая с ритма и мыслей. «Раз машинка, два машинка, пыль столбом и визг колес, рев мотора, запах масла, крик с трибуны, поворот, газ, отдача, воля, сказка! Трек, и круг идет восьмой. Бездорожье, финиш, пляска! Победитель гонки, пой!» Хосок впервые за все время существования этой «волшебной» считалочки повторил ее вместе с другом, что удивило Чимина. И младший осознал в полной мере, насколько сильно Хосок будет скучать по их детству, которое сегодня оставляет за спиной. Палец юноши остановился, уткнувшись старшему в грудь, и тот расплылся в широченной и счастливой улыбке. — Я так и знал, что это будешь ты, Хосок, — пожал плечами Чимин и тоже улыбнулся, разделяя его радость. Хосоку весело и очень-очень грустно. Поэтому он ничего кроме этого, чтобы выразить эмоции, придумать не может. Старший обхватил лицо Чимина ладонями и крепко поцеловал его в немного влажный и соленый лоб, почувствовав привычный сладкий запах волос. — Спасибо тебе, Чимин! Он ошарашено и немного растерянно уставился на Хосока. А тот — на него. — Чего красный такой? — Я не красный, — буркнул себе под нос Пак, выравнивая дыхание и пряча глаза под челкой, — просто очень жарко. — Это да… — парень облизнул губы. На улице внезапно зашумел клаксон автомобиля, принадлежащего папе Хосока, и юноша поднялся на ноги; Чимин понуро последовал за ним. — Увидимся уже на настоящей гонке, ага? — Хосок, развернувшись, сильно сжал мягкое тело друга в объятиях, и Чимин похлопал его по лопаткам. — До встречи. — Ты обещал! — пригрозил ему пальцем Чон и исчез в люке, оставив парнишку одного. — Я знаю, главное, чтобы ты не забыл. Не успел автомобиль Чона-старшего, подняв дорожную пыль, скрыться из виду, как Чимин уже начал тосковать по своему заводному другу. Хосок до конца махал ему из-за стекла и улыбался, мягко и грустно. Эта самая улыбка осталась в воспоминаниях Пак Чимина до двадцати двух лет, пока он не увидел ее вновь, но уже вживую и на том самом месте, где они обещали друг другу следующую встречу. На гоночной трассе.