Ограничение скорости

Две недели спустя. Приятно вернуться в привычную колею с приходом осени. Чимин ходит на занятия, как обычный студент, словно и забыв, что он вообще-то востребованный и известный с недавних пор гонщик. О Чон Хосоке ни слуху, ни духу, и Чимин соврет, если скажет, что не скучает и что ему не обидно и не страшно из-за мыслей о том, что это действительно конец. Но мысли уплывают, потому что дни насыщенные. Парень увидел маму с папой, снова вернулся домой и чувствует себя окунувшимся в детство. Только вот мама сказала, что сын повзрослел, не внешне, а как-то… внутри, в глазах и улыбке, в речи и голосе. Чимин мысленно соглашается, это лето многое поменяло. И не только в нем… *** Хосок сидит на кровати и терпит. Намджун пилит его уже второй час, мешая собирать чемоданы. — Ну и когда собираешься упасть на колени и начать реветь, вымаливая у бедного парня прощения, ты, бездушная скотина? — Скоро, — таков был ответ. Намджун дал Хосоку по шее — и от сердца немного отлегло. — Бестолочь. Ты говоришь мне это уже две недели. Хосок, потирая ушибленное место, садится на чемодан и пытается его застегнуть, Ким молча опускается на колени и помогает парню. — Ты наивный дурачок, если думаешь, что ему тяжело будет начать новые отношения. — Он меня любит. — Какой самоуверенный, аж тошнит, — скривился мужчина, пытаясь сдержать вновь поднимающуюся для подзатыльника руку. — Не тяни кота за яйца, а то счастье свое упустишь. — Я виноват. Сам знаю. И нет мне прощения. Но я хочу сделать все правильно, я ведь уже все обдумал. — Твой план полетит к чертям, — вздохнул менеджер, покачав головой. — Я без Чимина не смогу, Джун, — Хосок посмотрел ему в глаза, Ким никогда не видел такого выражения на его лице. — Я его люблю, больше всего, больше жизни... Понимаешь? Я все решил. Вернусь через месяц, как раз к началу гонок, так что скажи, чтобы не волновались тут зазря. Менеджер тяжело вздыхает и слабо улыбается. — На тебе двойная ответственность и контракт. Ты, Чон Хосок, теперь личность известная и должен быть в ответе за те надежды, что на тебя возлагает новое руководство и команда. И я. Я ведь был твоим менеджером. — Ты остался моим другом, — напомнил Хосок, тепло улыбнувшись. — Фух, ладненько, пожелай мне удачи. — Удачи тебе, передай ему привет. — Конечно передам, а еще скажу, что ты будешь шафером. Намджун еще долго смеется. Все-таки он любит этих ребят, хоть и до сих пор считает их дураками и мелкими детьми. *** Чимин спускается на первый этаж в каком-то странно приподнятом настроении. Мама приготовила его любимый пирог, и папа сегодня дома. Семейный ужин, как в старые добрые времена. Только одного человека не хватает, но Пак старается о нем не думать. Парень целует маму в щеку и садится за стол рядом с отцом, который, скрывшись за газетой, читает новости и краем уха слушает по телевизору прогноз погоды. Только парень собирается приступить к ужину, как женщина, с интересом глянув в окно, говорит: — Сынок, там кто-то приехал. Это не к тебе? Чимин особо не реагирует на ее слова. Никто в принципе не может к нему приехать. Но женщина зовет настойчивее, поэтому Пак-младший недовольно поднимается и идет прямо к двери разбираться с тем, кто помешал ему съесть долгожданный пирог и набрать лишние калории. Распахнув входную дверь, юноша замирает. Из автомобиля, отливающего серебристым блеском, выходит Чон Хосок собственной персоной. Сердце рухнуло в пятки. Стоило увидеть родное лицо — и Чимин понимает в полной мере, насколько он тосковал по этому человеку. Хосок смущенно улыбается и немного неуверенно машет рукой, держа большой букет роз в другой. Парень спускается с крыльца и идет к нему, раскидывая ногами противный и шумный гравий. — Что ты тут забыл?.. — И я скучал, — усмехается Хосок, замирает. Без разрешения Чимина он теперь к нему прикоснуться права не имеет, потому что накосячил, признает. — Я хочу извиниться. — Тебе понадобилось две недели, чтобы понять, что ты виноват? — Мне нужно было разобраться с делами и купить кое-что... — Ну давай, — Чимин, закусив губу, оглядел его в полный рост и скрестил руки на груди. — Я же люблю слушать, как ты извиняешься. Хосок тихо смеется, и атмосфера немного разряжается. — Ты с детства такой... слишком добрый, мягкий и милый... А я вечно творю всякую фигню, за которую потом каюсь, — Хосок нежно ему улыбается, берет за руку, Чимин молчит, не шевелится. — Если сможешь, прости меня. Опять. Я клянусь, что больше никогда не сделаю ничего, из-за чего бы мне пришлось перед тобой извиняться. Я на колени встать готов, но это позже. Прости, прости, солнце. Я сорвался тогда и чувствую себя последней мразью. Знаю, что не заслужил тебя, но ты, Пак Чимин, все для меня. И осознал я это, когда чуть не потерял. Обрел то, о чем всю жизнь мечтал, а после понял, что мечтал я на самом деле о тебе. — Что ж… Я рад твоим успехам, Чон Хосок,. — старший опускает взгляд, виновато прикусывая губу. — И я прощаю тебя. Что тут скажешь, говорить речи — это твое призвание. Хосок неверяще поднимает на него глаза и наталкивается на радостную улыбку, не может поверить своему счастью. Он бросается вперед, сжимая Чимина в объятиях и кружа в воздухе. Младший громко смеется и колется о шипы роз с букета, ойкает и просит поставить его на землю. — Ты мне и цветы приволок? — Это твоей маме, умник! — улыбается Хосок и замирает. Чимин сейчас такой красивый. Пять лет без него были каторгой, а эти две недели оказались адом. Что бы Хосок делал, если бы Чимин не умел прощать? Старший плавно наклоняется, хочет коснуться его губ, и Чимин хочет, но тут парочку прерывает мужской голос: — Это что тут? Парни оборачиваются и видят на крыльце главу семейства. Папа Чимина щурится от солнца и глядит на них, засунув руки в карманы. В дверях появляется женщина и, прикрыв рот руками, в удивлении подходит к мужу. — Хосок? Это ты, милый? — Добрый вечер, тетушка, дядя! — парень, забывшись от счастья и ностальгии, машет им букетом, а затем, спохватившись, хватает Чимина за руку и спешит к крыльцу. — Как приятно тебя видеть! — женщина принимает букет, и, смахивая слезы, обнимает своего второго сына. — Как же ты вырос, красавец! — Хосок! — басом говорит мужчина, и парень выравнивается как струна. — Да, сэр! — Почему не предупредил, что приедешь? — Прошу прощения, сэр! Вынужденные обстоятельства, сэр! — улыбается Хосок, поглядывая на радостного Чимина, а после крепко пожимает руку старшему Паку, но тот, расчувствовавшись, тоже сгребает его в объятия. — Так все же… Что здесь творится? — спрашивает женщина, переводя взгляд с одного ребенка на другого. Хосок притягивает Чимина к себе и громко, с огромной гордостью в голосе, заявляет, как есть, и, как Намджун и говорил, план «Веди себя, как джентльмен, и молись, чтобы все вышло удачно, и его отец не пристрелил тебя» с треском рушится: — Мы женимся! Тишина, оглушающая, воцаряется на секунду, а потом все семейство Пак в один голос почти что кричит в шоке: — Что-о?! Хуже всех в этот момент становится Чимину. В голове, кажется, что-то взорвалось. Но Хосок, ругнувшись себе под нос, лезет в карман джинс и, достав бархатную красную коробочку, опускается перед ним на одно колено. — Пак Чимин… — Мать твою, Хосок… Старший сдерживает смешок, глядя, как парень перед ним в шоке закрывает рот ладонями и отшатывается на ватных ногах, сердце его рухнуло в самый низ, к Хосоку упало. — Пак Чимин, ты выйдешь за меня? Чимин мотает головой. Юноша еще и не осознал до конца, какого хрена здесь происходит. А Хосоку плохо становится от этой неопределенности, на родителей он вообще оглянуться боится. — Так что?.. Ты?.. — Да… — Что ты сказал? — у парня отлегло, и кровь от мозга отхлынула, в глазах потемнело. — Да. Да, я согласен. Чимин падает на колени и обнимает Хосока, целуя его. — Ну слава богу… — шепчет он, обнимая в любимого в ответ. — Это пиздец какой-то. — Я люблю тебя. — Я тебя, кажется, больше, — еле выговаривает Хосок, все еще находясь в прострации от пережитого страха. Внезапно оба парня вспоминают о родителях, что все это время стояли позади, и что самое страшное — молчали. Они оборачиваются, готовясь ко всему, но не к этому… Мама Чимина плачет, вытирая глаза передником, и прячет лицо за плечо мужа, сталкиваясь взглядом с сыновьями. — Ты проспорила, дорогая, — как ни в чем не бывало, произносит глава семейства и широко улыбается, кивая именно Хосоку. И тут парни вообще в осадок выпали. *** Месяц Хосок проводит дома, у себя дома, вместе с Чимином и его родителями. И знаете, они счастливы. Чимин согласился выйти за Хосока с одним условием: фамилию Чон возьмет другую. Что поделать, на уговоры Чимин без собственных поправок никогда не соглашается. Они женятся, и Ким Намджун шафер, да. Новости о свадьбе двух знаменитых спортсменов на устах у людей еще очень долгое время. Пак Чимин еще несколько лет участвует в гонках с командой Ким Сокджина, а после, все еще находясь под его крылом, создает собственный клуб, детский, и тренирует молодежь со страстью к гоночным машинам и сверкающими мечтами в больших глазах. И думает, что нашел себя, а Сокджин помогает ему по старой дружбе, они работают вместе и расширяются. Пак Хосок вливается в мир большого спорта и носит гордый и заслуженный титул чемпиона. Он по-прежнему близок с Ким Намджуном и помогает ему развивать гоночный лагерь, где сам когда-то обрел свое самое большое счастье. Так что все хорошо. Даже более. Пока Хосок не приносит домой собаку. Чимин и Хосок немного ссорятся, но пса оставляют, а старший заглаживает вину действенным способом — в ноги падает, умоляя, ну, а там сами знаете... И да, у них все долго и счастливо, немного сумбурно и по-дурацки временами, но счастливо. И так и будет дальше. Ведь нет ограничения в скорости зарождения чувств, в скорости их развития и жизни, как нет ограничений в мечтах и желаниях, нет ограничений в стремлениях, в любви. Настоящая любовь в рамки не вписывается, она их рушит и мчит вперед, давя на газ, не перегорая никогда.

— конец —