Почему ты грустишь из за пепла?

Пальцы крепко сжимают белую простыню, от которой веет теплом только что в ставшего с неё тела, изрядно вспотевшее после таких ночных событий. Как говорится-встать надо с правильной ноги. -Бред. Пробормотал араб, смотря на немного отклеенный линолеум маленькой комнаты, большую часть которой занимала огромное зеркало, в которое можно было смотреть на себя в полный рост. Любил он это дело. Самое главное в том, что… Он любил свое тело Любить прежде всего себя-вот истинный секрет успеха и уверенности в себе. Египет жизнерадостный. Он не читал ни произведения Маяковского, Есенина, и уж не тем более Достоевского. Известные писатели, которые разочаровалиcь в жизни и ушли из этого мира раньше, чем им предназначалось. Может оно и к лучшему. Ведь, кто знает, каким бы был мир, не случись бы смерть кого-либо. Спешить было некуда: Подумать можно, особенно, смотря на себя в зеркало, обдумывая каждую деталь, отходя от беспокойного сна. Но не в этот раз. Ему не хотелось смотреть на себя в этот день. В это утро он был по странном противен сам себе. Только краем глаза он прошёл мимо огромного прямоугольного куска стекла, которое раньше было для него порталом в мир иной. Нет, этого… Этого не может быть. Ты не можешь быть здесь… Ты мёртв! Я видел твоё. Я не верю! Кто знает, что скрывается за этим непонятным предметом как Зеркало. Короткие скрипы деревянных ступенек от наступающим на них шустрых ног немного прогибались, ибо ремонт этому милому, но вот вот завядшему домику, нужны были хоть какие-то перемены. Обычное утро у Египта? Сидение за столом, поедая кусок обычного бутерброда с икрой и стаканом свежего молока. В окне ещё толком не в ставшее солнце, которое вот вот должно будет ослепить всю кухню и вновь напомнить ему о нем. Фотография на полке таила в себе кучу сохранившихся эмоций. Рядом с Египтом стоял насупившийся Саудовская Арравия. Этот взгляд имел много смыслов, но Египет знал. Он знал, что это просто коронный взгляд его друга. Хорошего и прекрасного друга, который может поддержать в любой момент. Момент, запечатленный на фото в металлической рамке, был сделан в местной, ничем не привлекающем парке, в котором они так любили собираться. Каждая их встреча вызывала у Египта бурю эмоций, даже если она была исключительно деловая. Он никогда не понимал серьёзность Аравии. В жизни столько прекрасных моментов, так почему же не разделить этот момент прямо здесь и сейчас? Во взгляде Аравии читались много эмоций и чувств. Но преобладющими были всеми ненавистные саморазоушение, отчаяние и разбитость. Прошлому страны не позавидунт никто. Многие скажут мол «Страна богатая, что ещё надо для счастья»? " Всё. Для счастья нужно все. Всё, что будет в жизни, будет играть свою роль в формировании вашего счастья.  — Когда ты в последний раз улыбался?  — Никогда.  — Врешь, я вижу, что ты хранишь надежду, что с тобой случилось? И вновь он ведёт диалог с Арравией. Всё на том же мосту в парке над маленьким прудом, где обычно собираются любовные парочки. -…  — Ты был другим. Где тот жизнерадостный друг, которым я так восхищался?! Если в обычное время Египет держал себя в руках, то в этот час, эту же минуту, он решил высказать ему все в лицо. -Где тот, кому я мог довериться и рассказать все, что меня волнует?! Где тот Арравия?! -… Он молчал, смотря на еле двигающуюся воду в пруду, где плавали мелкие рыбки. Араб, чуть ли не разрыдавшись прямо на мосту, отвёл взгляд за спину. Но когда он повернулся назад, Саудовской Аравии как будто и не было.  — Нет. Сауд! Ты где? Это не смешно! Ни за деревом, ни за огромным булыжником, ни в далёкие парка. Нигде не было знакомого силуэт. Теперь другая тяжёлая рука опускается на плечо Египта.  — Ты почувствуешь себя…мной. Этот немного хриплый голос раздался в ушах Египта, ибо шептал нежный и низкий голос Арравии прямо в ушную раковину. Вскоре ухо Египта подверглась укусу. Не доставляещему боли укусу, а как бы знаку внимания. Знаку того, что он есть, что он рядом, что он его защищает.  — До встречи. Друг. Шаги отдалились. Кто знает, что будет завтра? Египет посмотрел в воду. По ней тихо плыл лепесток мака, а отражение араба расплылось в кругах падающих в воду солёных слез.