Не нужен план - живём сейчас.

      Просыпаться было очень тяжело. Буквально. Всё тело испытывало слабость и тяжесть, голова то и дело клонилась на бок, а глаза слипались. Магия откликалась на манер: «ЗАНЯТО!», но если долбиться очень сильно, то я мог колдануть Лю́мос. Ну и ладно. Это не навсегда, и я отчётливо осознавал это.       Даже такое разбитое состояние не позволило мне пропустить зарядку и пробежку, хотя первым пунктом пробежки оказалось больничное крыло. Рачительная мадам Помфри, суховатая пожилая медиведьма, видя моё разбитое состояние не пожелала отпускать без диагностики и пришлось сдаваться. Присел на свободную кушетку, позволяя медиведьме колдовать вокруг меня всякую невидимую непонятщину.       — Лёгкое магическое истощение и сильное физическое изнурение. — подвела итог мадам Помфри с интересом глядя на меня.       — Это так плохо?       — Нет, что вы, молодой человек. — она улыбнулась. — На моей памяти это пятый случай.       — Что за случай? — спросил я с тревогой.       — Раскрытия уникальных способностей! — обрадовано воскликнула она. — Но не беспокойтесь, от меня это никто не узнает, таковы уж клятвы медика.       — Ясно, спасибо. А что за способности? И про других вы тоже не расскажете?       — Что за способности определить нельзя, к сожалению, а рассказать могу только об одном человеке, слишком уж способности явные, да и мне разрешили, по той же причине. Ты знаком со старостой хаффлпаффа?       — Тонкс?       — Да. Как-то ко мне обратилась её мать, когда девочке было десять лет. У неё были похожие симптомы, но в отличие от вас, она была без сознания.       — А почему не Мунго? — улучив паузу в разговоре спросил я. Мадам Помфри тем временем взмахнула палочкой и к ней в руки плавно влетели три небольшие стеклянные склянки с зельями.       — Мы очень давно знакомы, пусть и не близкие друзья в силу разницы возраста, да и зелья в школе, благодаря трудам профессора Снейпа очень разнообразны и высококлассны.       Мадам Помфри создала стакан и наполнила его водой при помощи Агуаме́нти. Отмерила несколько капель одного из зелий и вручила мне стакан.       — Пейте.       Выпил. Процесс повторился с другими зельями, разве-что дозировки были разные.       — Вот и отлично. — порадовалась мадам Помфри. — Теперь вам следует обильно питаться мясным и жирным. Различные питательные вещества вам компенсирует это.       Медиведьма достала ещё одну склянку с бесцветной жидкостью.       — Пять капель на бокал любого напитка три раза в день. Лучше тыквенный сок — он перебивает вкус.       Я взял склянку и поблагодарил медиведьму. Встал с кушетки и… это оказалось немного легче и теперь хотя бы тело не стремилось упасть без сознания.       — Извините, мадам Помфри. — обратился я к уже отвернувшейся медиведьме.       — Да?       — Я планировал сделать зарядку и немного побегать. Можно?       — Зарядку можно, а бегать не стоит. Вашему организму сейчас нужно больше энергии и питательных веществ, а бег сильно изнуряет.       — Ясно. Спасибо большое. Я тогда пойду.       — Конечно.       Вот так вот. Ничего страшного не произошло, моя магия начала утилизировать зелья и это ощущение можно сравнить с благодарным урчанием кота. Зарядку я делал поблизости со входом в гостиную, а после, как и всегда принял душ и направился в ещё почти пустой Большой Зал.       Стоило только сесть за стол, как передо мной появилась несколько тарелок с целой горой мясной снеди. Сосиски отварные, колбаски обжаренные, истекающие сальцем сочные куски бекона, большая тарелка овощного салата и несколько больших ломтей хлеба. Ко всему прочему добавился большой стакан тыквенного сока. Не самый лучший напиток, но и не самый худший. Просто нормальный.       — О-го-гошеньки! — раздался голос с боку и ко мне подсел один из близнецов Уизли, а с другой стороны, подсел второй. Перед ними сразу появились их порции английского завтрака из яичницы, бекона, сосисок и чего-то овощного.       — По какому поводу пируем? — спросил второй, приступая к еде.       — А, вчера поплохело перед сном, отрубился. Сегодня проснулся в ужасном состоянии, добрался до медкрыла. В общем, мадам Помфри прописала отжираться мясом, иначе амба.       Один из близнецов уже тянул вилку в сторону одной из колбасок, но услышав про Помфри, покончил со своим коварным начинанием. Я даже удивлённо посмотрел на него, и это не осталось незамеченным.       — Ты знаешь, если мадам Помфри сказала отжираться…       — …значит надо отжираться. — закончил за него второй.       — …узнает, что из-за нас ты недоел кусочек…       — … и пропишет целебную клизму какую-нибудь.       Они переглянулись, вздрогнув.       — Ещё никто не покидал медкрыло больным.       — Ясно всё с вами.       Праздник живота официально был открыт. Честно говоря, я обожаю мясные блюда, особенно жареные. При этом не важно, что это за мясо. И сейчас я просто ликовал. Появившийся вместе с остальными сонный Рон истекал слюной и завистью, поглядывая на мой рацион, но ел своё. Гарри и Гермиона тоже выглядели не выспавшимися, но оно и неудивительно, если провидение привело их в комнату с цербером. После такого нормальный ребёнок вообще спать хреново будет.       Покончив с едой и опрокинув залпом стакан сока, предварительно сдобренный зельем, я отправился вместе со всеми на занятия. Теперь целью будет Тролль. Или ну его нахрен?              ***       Кто-нибудь, окажись на моём месте, порывался бы изменить события, выстраивать какие-то одному ему ведомые связи. Я решил, что в корне менять ничего не буду. Вот, к примеру, тролль. Если я каким-то образом не отпущу Гермиону, то тролль может найти себе другую цель? Может. Может что-то разгромить? Вполне. Но самое важное — Гермиона может не стать другом для Гарри и Рона. Без неё они, глянем правде в глаза, пустое место.       Именно по этой причине я последние полтора месяца просидел в библиотеке в поисках разных боевых заклинаний, старательно выписывая их обычной ручкой в обычную тетрадь. Помимо прочего я ещё и зелья выискиваю, переписывая рецепты. Их оказалось невероятное множество и то сумасшедшее разнообразие различных эффектов просто будоражило воображение. Мне кажется, что нет абсолютно ничего, чего нельзя было бы добиться с помощью зелий!       Помимо меня и, само собой, Гермионы, из первокурсников в библиотеке протирала мантию ещё и Дафна. При чём только слепой не заметил бы интересную тенденцию — понемногу, постепенно, раз в неделю, Дафна пересаживалась на стол ближе ко мне. Оставим пока как есть.       На факультете со мной особенно никто не старался общаться или сдружиться, ведь я зарекомендовал себя как замкнутого ученика, любящего библиотеку, а дети не стремятся к самопросвещению. Иногда перекидывался парой общих фраз с парнями то на магические, то на обычные темы. С Дином Томасом, темнокожим мальчишкой, как-то поговорили о футболе и о том, что в квиддиче ловец лишний и не хватает ограничения матчей по времени. С Шимусом Финниганом говорили о том, как могли бы быть интересны зелья, если бы Снейп не стоял над душой и не пытался оную вынуть при ошибке. В общем, всё было более-менее ровно. Драко перестал обращать на меня хоть какое-нибудь внимание, полностью сфокусировавшись на третировании любого чиха от Поттера и Уизли — количество возможных, но неудавшихся драк уже перевалило за двадцать.       Со своими новыми способностями я разобрался довольно быстро. С уверенностью могу сказать, что от феникса я приобрёл как минимум возможность аппарировать внутри барьеров. Проверено в комнате. Не знаю, какие ощущения при обычной аппарации, но по «методу» феникса всё гладко и ровно — был в одном месте, свернулся в огненную воронку и «Оп-ля!», уже в другом. Было бы неплохо, если бы ещё и бессмертие перекочевало, но проверять это я не горю желанием. Помимо этого, мне стали легче даваться заклинания и чары с огнём. Не феноменально, но ощутимо. Что мне досталось от цербера было не понятно, но что-то точно есть — не порос шерстью и не обзавёлся тремя головами, и то хлеб.       На уроке чар профессор Флитвик наконец-то одобрил наши заучивания разных движений, и мы перешли к практике.       — Хлёстко и со свистом. — до сих пор мысленно похихикиваю над его напутствиями. Да, он мастер чар, да, крутейший дуэлянт на многие сотни километров вокруг. Ладно, Дамблдор может быть лучше. Но всё равно забавный.       Я демонстрировать свои навыки не стал, дожидаясь ошибки Рона и нотации Гермионы. И они произошли.       — Рон, чтоб… Аккуратнее… — посреди шума «левиосящей» аудитории раздался голос Гарри.       — Прости, Гарри. — повинился рыжий и перестал махать палочкой аки мельница.       — Нет-нет, Рон. Ты всё делаешь неправильно. Нужно так: Винг-гар-диум Леви-о-са. В слове «гар» должно быть длинное «а».       — Пф-ф… — фыркнул я, ведь некоторые нюансы уже выучил.       — Что такого смешного? — надулась Гермиона. — У тебя вообще ничего не получается.       Мне чертовски сильно захотелось сделать жест Левио́сы, а сказать: «Лю́мос», но я сдержался.       — Раз такая умная, то сама попробуй… — надулся Рон, а Гермиона, засучив рукава и сдув со лба непослушную прядь кудрявых волос, вооружилась палочкой, сосредоточилась, и начала делать нужное движение.       — Винга́рдиум Левио́са. — точно и чётко сказала она и чары сработали. Белое перышко, выданное каждому для работы, медленно взлетело и стало послушно парить по кабинету, повинуясь движениям палочки.       — Прекрасно! — захлопал Флитвик. — Прекрасные чары левитации, мисс Грейнджер! Пять баллов гриффиндору.       Профессор был искренне рад такому успеху. Мне стало интересно, если я повторю успех Гермионы сразу же, дадут ещё баллов? Попробовал.       — О, и мистер Чейз! Очень изысканные и грамотные движения! Ещё пять баллов гриффиндору!       Ну да, есть такое. Плавные и мягкие движения с палочкой в сочетании с прокручиванием её вдоль оси, позволяют очень точно выполнять движения, ювелирно. После занятия Рон высказался, что с Гермионой никто не хочет дружить и мне было очень тяжело сдержать себя и не настучать ему по репе — ну меня прямо коробит, когда обижают девушек.       Дальнейшие занятия прошли в отсутствии девочки, а на пир я не пошёл, заранее найдя нужный туалет. Прислушался — Гермиона тут. Плачет.       Постоял, подумал. Ай, да ну этого всё! Какого чёрта меня заботит такая вещь, как будущее этих двух несчастных идиотов? Ну будут у Гарри потом проблемы, и что? Если он и вправду тот «Нео», то всё равно справится, а если нет… Сам всё решу. Или сдохну решая. Вот и вся история.       Я подошёл к кабинке и постучал в дверцу.       — Уходи… хм… нет никого… — сквозь всхлипы донеслось до меня.       — Ага, а говорит Москва… — не смог сдержать ухмылку. Всхлипы прекратились и через мгновение открылась дверь.       — Почему Москва? — спросила Гермиона, смотря на меня покрасневшими глазами.       — А ты никогда радиоволны Союза не ловила?       — Нет. — помотала она головой.       — А я вот ловил, у отца радиотехники много. Оттого и русский язык немного знаю, заинтересовал.       Я чуть отошёл от кабинки, протянул девочке платочек, который всегда носил с собой. Она посмотрела на него, на открытую дверцу кабинки, вздохнула, и вышла, взяв платок.       — Спасибо. — Гермиона попыталась устранить следы истерики и ей это вполне удалось — косметики то нет. — Так при чём тут Москва?       — А, был как-то случай. — я на ходу решил импровизировать, переделав одну историю из зомбоящика. — Стучит отец как-то в комнату, а я выходить не хотел. Говорю, мол «Нет никого». Он и спросил: «А кто говорит-то тогда?». Радио было настроено на волны Союза, и там было как раз время новостей. А они там как начинаются? «Говорит Москва! Московское время пятнадцать часов». Отец то не понял, чего я хохотал…       Гермиона ухмыльнулась, но тут же схватилась за несоответствие.       — Почему пятнадцать?       — Так там же двадцатичетырёхчасовой формат времени.       — Да? Интересно.       Мы вышли из женского туалета и собирались пойти в Большой Зал, но в коридоре появился тролль. Высоченный, непропорциональный, с большими расширяющимися к низу ногами, пузом, мелкой карикатурной головой и здоровенной дубиной в руках. Сам весь синий, в каких-то струпьях. Мы смотрим на него, он смотрит на нас. Гермиона шокирована.       — Всё, что ты увидишь, мой большой секрет. Идёт?       Она перевела на меня шокированный взгляд и кивнула, тролль радостно завопил и бросился на нас, размахивая дубиной.       — Ну что же…       Я чуть крутнулся на месте, исчез в огненной вспышке, появившись в воздухе почти вплотную к троллю.       — Бомба́рда. — скастовал заклинание, направив палочку практически в ухо троллю и тут же вновь исчезнув в огненной вспышке, появившись рядом с Гермионой. В этот момент меня догнал звук мощного взрыва. Я видел, как тролля накренило пока он бежал, дубина выпала из рук. Здоровенная туша чудища завалилась вперёд, ударилась о стену головой и прокатилась практически к нам под ноги.       Мы тупо смотрели на бессознательную тушу, а из уха тролля обильно текла тёмная кровь. И воняло страшно, так и провоцируя наблевать.       — Ну и мерзкий же ты… — тихо сказал я, убирая палочку в рукав, и хватая Гермиону за руку. — Валим. Нас за это по головке точно не погладят.       И мы побежали. Бежали долго и упорно, пока не оказались неподалёку от входа в гостиную факультета. Девочка сильно запыхалась и остановилась, уперев руки в бока, переводя дух.       — Это было… опасно…       — Ага. — кивнул я, не чувствую усталости.       — А как ты… ну… Фу-у-ух… Как ты аппарировал в Хогвартсе? — с серьёзным видом насела она на меня. — В замке аппарация невозможна, я читала! Мне придётся…       — Рассказать? — очередная ухмылка появилась сама. Гермиона хотела было что-то сказать, но смутилась. — Неужели такое пустяковое обещание молчать ничего не стоит?       — Нет! — возмущенно топнула ножкой девочка. — Я не расскажу! Но как?       — Секрет.       После этой короткой беседы мы подошли к портрету, назвали пароль и попали в шумную гостиную, где ребята активно обсуждали что-то. Выкрики, жесты, непонятная паника. Стоило им увидеть нас, как некоторые облегченно вздохнули, другие же начали расспрашивать, не видели ли мы тролля. Ну, а мы делали круглые глаза, ужасались ситуации, в общем, играли. В гостиной было много еды с пира, потому ужасаться на сытый желудок было намного проще.       Материалы с тролля я брать не стал — побоялся отупеть. Вдруг это особая магическая способность троллей — быть непроходимыми тупицами? Да и не убил я его, а оглушил. Это точно. А через некоторое время в гостиную зашла профессор МакГонагалл, ведя за собой Рона и Гарри. Виноватых и понурых.              ***       Время полетело с невероятной скоростью. Я занимался учёбой, учёбой и ещё раз учёбой. Для отработки заклинаний я использовал первый попавшийся неиспользуемый класс. Это мне посоветовал Перси, когда я спросил, как мне учиться магии, если колдовать нельзя? Перси сказал, что колдовать нельзя в коридорах, а вот в аудиториях — можно. Потому всё выписанное из учебников по нескольку раз проверялось, подбирались оптимальные мысленные образы и всё это заучивалось наизусть, благо память позволяла вбивать в себя новые привычки и рефлексы поразительно быстро. С такими свойствами своего организма мне нужно как огня бояться вредных привычек — подсяду моментально. Или огня бояться мне как раз не нужно?       Матчи по квиддичу я не посещал принципиально, притворяясь полутрупом и отлёживаясь у мадам Помфри. Она всегда с радостью меня принимала, ведь у меня пробудились «способности» и за мной нужен глаз да глаз.       К рождеству я готовил новую авантюру — визит к василиску. Я не помнил где конкретно находится проход в Тайную комнату, но знал, что там обитает Миртл. Спросил старшекурсников о ней и получил наводку — третий этаж, заброшенный женский туалет. Удивительно, как много всего может происходить в этом туалете — он, прям, проклятый какой-то.       Что делать с василиском мне было совершенно непонятно, ведь эта тварь невероятно живуча, практически полностью резистентна к магии, обладает невероятно прочной шкурой, смертоноснейшим в мире ядом, убивающим взглядом, и вообще является просто абсурдной вундервафлей. Это кошмар какой-то! Однако в книгах по различной монстрятине указана одна единственная слабость василиска — пение петуха. Это то немногое, что мне остаётся.       Домой я уже писал письма о том, что всё в порядке, но в этот раз я выразил желание остаться в замке на рождественские каникулы, ведь тут огромная библиотека. Это даже ложью не является, ведь ради библиотеки я остаюсь в том числе.       С Гермионой мы дружить не стали, но пару раз я ей намекал, что друзья найдутся сами, а ты просто учись, ведь терять столько времени на вразумление тех, кто знаний не ищет — грех! Девочка вроде как прислушалась, прекратила всех поучать и читать нотации, хоть и видно было, как ей поначалу было тяжело. Но ничего, справилась, и даже позабыла о моей огненной аппарации.       Дафна с каждой неделей оказывалась всё ближе и ближе ко мне в библиотеке, а я с интересом ожидал, что будет, когда она уже подсядет за мой стол. Хотя, вполне возможно, что всё это делается вовсе не из-за меня, а по причине постепенного заполнения библиотеки учениками.       Не успел и глазом моргнуть, как уже подошло время пира перед отъездом детей на каникулы. По рассказам, перед рождеством в Хогвартсе устраивают два пира. Один для всех перед отъездом, и один для оставшихся непосредственно в канун праздника. Сейчас был первый, стол был богат, дети счастливы, а я отъедался — идти на возможную смерть, и не покушать невероятно вкусных мясных блюд — себя не уважать.       После пира все отправились по постелям — утром отъезд. Я же отправился на третий этаж. Заранее оделся в спортивную форму, ведь неизвестно какие го́вна мне месить придётся в тайной комнате, а пачкать крутые джинсы, курточку, или тем паче — костюм тройку, мне совсем не хочется.       В туалете никого не было. Логично, он же заброшен! Кабинки, зеркала, свет луны в окнах и звёздное небо. Вообще, довольно мило. Если бы это не было туалетом. Плаксы Миртл в обозримом пространстве не наблюдалось. В кармане у меня лежит простой кубик, в который я трансфигурировал живого петуха — выменял у Хагрида за бутылку огневиски, купленную у близнецов Уизли, которую они протащили контрабандой в замок. Такие вот тут схемы мутятся.       Я стоял у выстроенных кольцом посреди круглой части туалета раковин с зеркалами. Стоял на перепутье. Плюнуть и пойти спать, или всё-таки сделать что-то невероятно рисковое…       — Фоукс… — тихо позвал я, ни на что не надеясь.       Тишина.       — Эх… — вздохнул я, не решаясь на ответственный шаг.       Внезапно рядом раздался звук огненной вспышки и мне на плечо приземлился феникс, что-то курлыкнув. Тяжелый, зараза. Он глянул на меня вопросительно и в некоторой степени удивлённо.       — О, привет.       Поздоровавшись с птицей, я одним пальцем почесал ему голову и самое удивительное, в своих мыслях я четко ощутил приветствие от феникса. Удивительно!       — Я тут замыслил невероятно гриффиндорский поступок. — начал свой рассказ фениксу. — При хорошем раскладе, мне даже делать ничего не придётся. При более страшном — выцыганить у гигантского тысячелетнего василиска его крови. А при очень плохом — убить его. В последнем случае, вероятнее всего я сам помру. Вот что делать?       Удивление, опасение, переживание, восхищение. Вот такие эмоции я уловил от феникса, что заливался странной мелодичной трелью.       — Сходишь со мной? Так, на всякий случай? В качестве поддержки?       Феникс кивнул, и я ощутил согласие и какое-то авантюрное предвкушение.       — Только это наш секрет. Я вообще не уверен, что получится даже начать это приключение.       Я уже давно нашёл взглядом крохотную гравировку змеи на одной из раковин. Посмотрел на неё, представил, что это настоящая змея.       — Откройс-с-ся.       Что-то щелкнуло, ещё раз, раковины пришли в движение. Одна из них ушла вниз, остальные разъехались в стороны, открывая вид на чёрный провал. Феникс в очередной раз удивился моим способностям.       — Работает. — ухмыльнулся я и глянул на феникса. — Вниз?       Это был не вопрос, а потому я, словно в аквапарке, шагнул в провал. Феникс активно курлыкал и выражал своё негодование и восхищение моим безрассудством, попутно страхуя мой полёт, а потом и скольжение, вцепившись своими лапками в ветровку. И не зря — он помог не грохнуться мешком, а спланировать на кучу костей. Мелких костей каких-то грызунов.       Темно, мрачно, но Фоукс слабо светился, освещая всё вокруг. Выложенный камнем грот, заполненный костями. Отсюда вели три больших круглых коридора. Сыро и холодно.       — Атмосферненько так… — я слегка поёжился. — Пойдём, нужно найти шкуру василиска.       — Курлык!       Я достал палочку и аккуратно пошёл в первый коридор. Василиск должен был спать, но организму не прикажешь — сердце стучало, адреналин циркулировал по венам, вынуждая делать хоть что-нибудь не только тело, но и магию. Эта самая магия буквально воспылала! Она словно кричала: «Тушить-фаршировать! Навстречу приключениям! Бесконечность — не предел!!!». Неспроста, ой неспроста во всех трактатах говорится о том, как сильно магия завязана на эмоции и состояние тела! Как-то попался трактат о потенциальном вреде тёмной магии. Там говорилось, что большинство тёмномагических заклинаний не только служат для непосредственного вреда или убийства цели, собственно, что и является единственным их назначением, но и имеют эмоциональный «откат» на самого мага. Они намного легче в исполнении, а если при этом испытывать гнев, страх, зависть, то эмоциональный откат лишь усилит эти чувства, а магия последует за ними. И это становится замкнутым кругом, постоянно усиливающим самого себя, сводя с ума мага, вынуждая его творить всякий тёмный беспредел, всё глубже и глубже погружаясь в пучину этих эмоций. Именно по этой причине тёмные искусства являются запрещёнными, ведь никому не нужен сумасшедший тёмный маг. Однако, есть оговорка в законодательстве и в трактатах, о которой, почему-то, никто не говорит. Сертифицированный мастер окклюменции допускается к изучению тёмных искусств. Законодательно! Такой маг не подвержен влиянию «отката» и способен держать свои эмоции под контролем. Ну, или подвержен в гораздо меньшей степени и зависит это от уровня мастерства в окклюменции и глубины той тёмной ямы, которую он сам себе копает. Проблема в том, что очень малый процент магов способен освоить окклюменцию на нужном уровне. Однако, как бы то ни было, существует три заклинания, использования которых не допускается ни для кого, ни при каких обстоятельствах. Непростительные. Причины не указаны, но как мне кажется, они обладают самым мощным «откатом» из всего тёмномагического. А может ещё что есть, я не знаю.       Под эти рассуждения я добрался до первой точки путешествия — сброшенной шкуры василиска. Она просто огромна! Метров двадцать в длину, не меньше! А ведь она ещё «скукожилась» после линьки! Фоукс тоже проникся размерами и практически по-человечески присвистнул.       — Вот сейчас и решится, пойдём мы в пасть к василиску, или нет.       С этими словами я наклонился над шкурой. Резать её, не имея специального оборудования — пустая трата времени. Я даже рукой её подёргал, пощупал, пошевелил.       — Курлык?       — И ничего я не идиот. Мне отрезать нечем.       — Курлы-ы-ык.       — Сам дурак, где я возьму такие ножи? Так, попробую по-другому.       Я положил руку на шкуру и полностью сконцентрировался на своей магии. Мне нужно добавить себе магические способности василиска, без влияния на внешность. Моя магия на этот посыл отреагировала уже более-менее привычно. Видать уже «натренировалась» для таких случаев. Шкуру начала покрывать чёрная плёнка. Фоукс прыгал рядом, что-то курлыкал, внимательно за всем смотрел, снова курлыкал, но мне было не до этого. Покрытие чёрной плёнкой каждого нового сантиметра кожи василиска давалось мне труднее, вынуждая концентрироваться сильнее. Я искал способы улучшить процесс и не придумал ничего лучше, как трёхмерная визуализация процесса, и это помогло.       Когда плёнка накрыла около одной десятой от шкуры, она резко сжалась, буквально отрезала поглощённый кусок от общего, перекрутила, перемолола и начала поглощать. Буквально пара мгновений, и всё прошло. Я прислушался к своим ощущениям. Магия молчит… молчит…       — Чёрт… — не удержался я. Не то. Слишком мёртвое.       — Курлык?       — Ага, нужен живой. Или кусочек живого.       — Курлык…       — Ты прав, придётся идти.       — Курлык!       — Тебе то хорошо, ты бессмертный. А я что-то переживаю, вот так вот идти на василиска. Не получается также бодро, как ты.       Но мы пошли.       Большая круглая дверь, больше похожая на банковское хранилище. От центра этой двери к её краям тянутся металлические змеи с изумрудными глазами.       — Откройс-с-ся… — прошипел я в очередной раз.       По периметру двери побежала ещё одна железная змея и стоило ей коснуться тех, что тянулись от центра, как они сжимались, словно отпирая засовы. Гулкие щелчки разносились эхом по коридорам. Вот последняя змея сжалась и дверь начал без скрипа и шума открываться, пропуская меня внутрь.       Очень просторное, просто огромное тёмное помещение, слабо освещённое каким-то потусторонним голубоватым свечением откуда-то сверху. Два ряда высоченных колонн, теряющихся где-то во тьме потолка, образовывали своеобразный широкий проход к подножию высокой, не менее пяти этажей статуи бородатого старца в мантии. Совсем тихо, на грани слышимости где-то плещется вода, словно маленький ручеек, но тихим эхом звук разносится по всей комнате.       Я медленно шёл к статуе, Фоукс оглядывал всё с интересом.       — Да лети уже.       — Курлыы-ы!       Феникс не заставил себя просить дважды и полетел по комнате, иногда курлыкая, словно эхолокатор. Его, похоже, забавляло то, что курлыкнет он в одном месте, а звук приходит из другого. Дурная птица. Не удивлюсь, если у Дамблдора за столько лет партнёрства с таким фамильяром окончательно протекла крыша.       Взглянув на статую, я печально вздохнул. Феникс словно почувствовал мою неуверенность и приземлился рядом, задорно курлыкнув.       — Вот увидишь эту тварь, так весь задор пропадёт. Ну что же… Как там говорить то надо?       Представив, что собираюсь говорить со змеёй, я начал шипеть:       — Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четвёрки!       Рот статуи со скрежетом открылся, но пока никто не появился. И не появлялся пару секунд, пока я не стал отчётливо различать множественное тихое шуршание. Словно тысячи тысяч коготков скребутся о камень. Внезапно изо рта статуи высунулась голова василиска. Этакая смесь змеи, динозавра и в самой малости — птицы. Василиск обнюхал языком воздух и устремился вниз, буквально падая с большой скоростью. Когда его тело коснулось земли, по полу пробежала ощутимая дрожь от удара. Тварь была просто огромна! Он уже ползёт в мою сторону, а хвост только-только покинул рот статуи.       Я ощутил ментальный посыл уверенности от Фоукса. Если расшифровать его образы на обычный человеческий, то взгляд василиска безвреден для говорящих и для феникса. Ну да! Тогда конечно — победа уже у меня в руках! Он может меня просто сожрать! Или раздавить. Случайно. Эта тварь в толщину с мой рост, а это побольше полутора метров!       Василиск подполз к нам, немного приподняв голову над землёй.       — Говоряс-с-счий и пл-ламенная птицс-с-са… — низкое вибрирующее шипение раздалось от василиска. — Ч-ш-што вы с-сздес-сь с-сзабыли? Ты не нас-с-следник С-старшего…       Я хотел уже ответить, но василиск, похоже, в ответе не нуждался. — Только с-с-старший и его с-сзмеёныши могут меня с-с-сзвать… Ос-с-стальным с-с-смерть!       Чудно. Я ещё не дослушал речь ящерки до конца, но уже понял, к чему всё идёт. Тут же аппарировал на десяток метров назад и вбок — змеи могут с сумасшедшей скоростью рвануть вперёд. Фоукс переместился под своды потолка. Моя магия просто взбесилась! «ДРАКА!!!» — вот, как я понимал эти ощущения.       — Бомба́рда Ма́ксима. — только появившись я сразу ударил заклинанием в морду змея. А он уже полпути до меня преодолел. Мощный взрыв сбил его с траектории движения, а я снова аппарировал уже на десяток метров над змеем.       Очередная Бомбарда, снова аппарация, опять бомбарда. Я не давал василиску возможности сориентироваться, его немного сбивало с курса, он врезался в колонны и крушил их.       — Лю́мос Со́лем И́гнис.       Я создал узкий луч прожигающего света, но змею было по барабану. Очередная серия аппараций, взрывные чары, отбрасывающие, разрезающие — Се́ко, я пробовал всё, но эффект был феноменально минимальным. В конце концов моя магия так разошлась, что я плюнул на заклинания и формулы. Аппарация, прицел, размашистое движение палочкой, и в змея летит какая-нибудь хрень с каким-нибудь эффектом. Заморозка, огонь, каменные оковы, стальная паутина, кислотные брызги, искажения пространства наподобие горизонта событий чёрной дыры. Я пробовал всё, до чего мог додуматься в краткие моменты между аппарациями, а василиску всё равно! Он только больше бесновался и крушил всё вокруг!       Я понял, что начинаю уставать морально, а это гарантированная смерть. Аппарирую к статуе, жду броска василиска и аппарирую высоко под потолком залы. Василиск с размаха врезался в статую своего обожаемого Старшего, выбив из той облако каменной крошки и пыли. Я сразу же достал из кармана кубик и бросил в сторону василиска.       — Петушара! Выбираю, сука, тебя! — и снял трансфигурацию с кубика.       В воздухе появился самый обычный бурый петух.       — Ко?! — он точно был шокирован резкой сменой декораций. Был в клетке в хижине у Хагрида, а оказался хрен-пойми-где, в сырости, темноте, ещё и в воздухе. Вот петушара увидел василиска…       — Ко-Ко!!! — заорал он, кувыркаясь в воздухе. Я уже аппарировал на пол и навёл палочку на петуха, поддерживая его в воздухе.       — С добрым утром, кукарекай падла! — быстрыми короткими движениями палочки растряс петуха.       — Ко?! КО! К-о-о-о-о-о!!!       Протяжно завопил петух, словно от этого зависела его жизнь, а только-только сориентировавшийся василиск начал биться о пол и статую как припадочный. Я еле успевал уводить петуха из-под удара, да ещё и сам уворачивался от летящих с огромной скоростью камней. Хорошо хоть хвост василиска меня не доставал — он бешено метался и словно хлыст выбивал из колонн, пола и статуи очередную порцию каменной картечи. Так продолжалось около двух минут. Василиск бесновался, петух орал, я тряс петуха, чтобы он продолжал орать. Судя по эмоциям от феникса, тот буквально обхохатывался, летая под потолком.       Василиск затих. Я опустил на землю шокированного и растрёпанного петуха, который с совершенно ошалелым видом завалился на бок, подёргивая лапой и крылом. Феникс приземлился прямо на голову василиску, клюнул его пару раз и отправил мне ментальное послание, имевшее лишь один смысл. Мёртв.       На негнущихся, но дрожащих от адреналина и отходняка ногах, я добрался до туши василиска и грохнулся на пол. Смотрел на него и вдруг расхохотался. Я давно так не смеялся! Ой, как же давно! Хохот был таким истеричным, заливистым, что мне порой казалось, будто ещё немного и я задохнусь.       Успокоился я только после пары ощутимых клевков в голову от Фоукса. Почесал репу, подобрался к василиску и решил не терять больше времени. Положил руку ему на нос и погрузился в максимальную концентрацию всё с той же идеей — получить от чудища по максимуму и не превратиться в иллюмината-рептилоида. Моя магия всё ещё буянила после жаркого и бессмысленного боя, потому бросилась на новую задачу с невиданным энтузиазмом. Не уверен сколько всё это продолжалось, но в один момент я просто провалился в темноту…              ***       Вопреки опасениям очнулся я не в больничном крыле, а на полу Тайной комнаты. Никакого василиска не было, лишь следы невероятных разрушений. Где-то журчит вода, но в отличие от прошлого раза она ещё и булькает, а значит падает в ёмкость откуда-то. Ощущается запах пыли, но самой пыли в воздухе не было. А ещё ощущается запах банкротства. Он такой неуловимый, но очевидный - похоже моя магия употребила всего василиска. Всего! Десятки тысяч галлеонов ценных материалов! В топку такое...       Я поднялся и заметил сидящего рядом Фоукса. Он глянул на меня. Радость, похвала. Жалеет, что пришлось плакать.       — Хм… Значит подлечил меня, да?       — Курлы!       — С меня вкусные орешки.       — Курлы?       — Много. — я улыбнулся и погладил феникса по голове. Интересно, долго я тут валялся? Хотя, если Фоукс наплакал пару слёзок, то может быть и не долго. Они невероятно сильно подстёгивают регенерацию… и я это чувствую по дикому голоду.       — Давай выбираться отсюда.       С кряхтением, словно старый ржавый механизм, я поднялся на ноги, отряхнулся. Я же волшебник! Парой взмахов палочкой очистил себя от пыли, грязи, привёл в порядок. Вот, спортивный костюмчик чистый, аккуратный, ни в каких подземельях не бывавший.       Пока я пробирался своим ходом до спуска в Тайную комнату, Фоукс где-то порхал, что-то курлыкал и кажется, его всё устраивало в жизни. А вот мне ещё нужно как-то разобраться со своими способностями.       Пока выбирался, закрыл за собой круглую дверь, вверх по трубе меня поднял Фоукс и оказавшись в туалете плаксы Миртл я закрыл и этот проход.       — Ну что, Фоукс, хорошо сходили?       — Курлы! — он радостно покружил вокруг и исчез во вспышке.       — Те́мпус. — взмахнул я палочкой. — Ого! Пора баиньки.       Время было уже далеко за полночь.       По дороге в башню я встретил парочку ребят постарше с хаффлпаффа, но мы просто кивнули друг другу и разошлись, так что в целом я добрался до гостиной без проблем. Правда риск был — пару раз слышался далёкий «Мяу!» и бурчащий голос Филча. Ловит кого-то. Ну, а я спать…