Now let me state it for the record I'm jaded But when you looked at me I couldn't escape it I really hate it when I'm out of control
Ли быстро выходит, и я удивляюсь, когда он возвращается почти сразу, только вот отлетаю к стене, благодаря четкому удару его брата. Младший, подбежав, виснет на чужих плечах и просит остановиться, а я стираю кровь с треснувшей губы. Сегодня Хонбина не волнует, что завтра матч, и я, несмотря на старания любимого, получаю еще и удар в поддых. — Брат, пожалуйста… — уткнувшись в шею со спины, шепчет Хенвон, пока старший из них явно делает усилие, чтобы не сорваться. — Я отпустил тебя, договорился с Хакеном, чтобы ты, блять, пришел в себя. А что в итоге? Это твой способ?! — кричит товарищ по команде, вплотную подходя ко мне в полусогнутом состоянии и смотря впервые настолько озлобленно, приподнимая за подбородок и вынуждая видеть свое отношение ко мне сейчас. — Я предупреждал, чтобы не трогал Вона… В моей голове сотни ядовитых фраз, которые так хочется бросить в адрес лучшего друга, но сдерживаюсь, поскольку впервые вижу, что единственный тормоз Бина сейчас — Хенвон — и он не поможет, ведь буквально слетит на кафельный пол. Вздыхаю, тяжело перебирая в голове мысли: «С Хакеном он договорился, да? Просто нужен был лишний повод для беседы с капитаном. Какой Ли хороший и заботится о друге. Пускает слюни столько лет, а смелости признаться не наберется. Придурок. Ради меня?.. Моего отдыха?.. Да покой мне только снится! И пока я не выиграю чемпионат — никакие передышки лучше не сделают!» Скажи я хоть слово про капитана или Вона — будет драка. Тогда мы проиграем завтра, и я потеряю возможность быть победителем в нашем с младшим споре. Молчу, кажется, настолько долго, что Ли-старший даже успевает успокоиться под шепот брата, пытающегося вместе с ним покинуть помещение. Я все также молчу и наконец-то решаюсь посмотреть в глаза товарищу, а Хонбин наоборот свои прикрывает, внутренне собираясь. Хенвон же смотрит с сожалением и одними губами произносит: «Прости», — киваю и возвращаю взгляд в пол. Мне одного это слова хватает, чтобы убедиться в нескольких вещах: какие же все присутствующие здесь идиоты, насколько сильно мне греет сердце волнение Хенвона за меня и что остались моменты, в которых младший искренен. Когда же наконец-то остаюсь один, хочется разгромить все — да не поможет. Почему оставаться глухими и немыми проще, чем просто поговорить?! Бесит!***
Моя взвинченность помогает команде преодолеть успешно еще два матча. Только почему-то теперь не только Хонбин, но и остальные смотрят на меня странно, словно на лбу написано, как на калитке деревенского участка: «Осторожно: злая собака». — Шин, есть разговор, — Ча улыбается, искренне так — он хороший актер — и машет головой, чтобы остальные ушли. — Капитан… — хочу начать первый, но взгляд прерывает речь. — Хосок, — вновь улыбка, — ты обратил внимание на свою игру? — задумываюсь слишком долго, видимо, потому голос прерывает потуги осознать, что не так: — Ты играешь один. Мы — команда. Но как только ты получаешь мяч — бежишь к корзине, как оголтелый, ловишь фолы, словно видишь не соперников, а только корзину. Пас — не проигрыш. Смотрю на Хакена явно виновато. Мы выиграли, благодаря моему гневу? Да, это так. И только потому капитан меня не сажает к запасным — понимает, что это не мой стиль. И в то же время осознает, что продолжать так нельзя. — Между прочим, у возлюбленного твоего такая же проблема, — тихо добавляет Ча, продолжая: — если и мы, и Конган победим еще в двух матчах, то встретимся в четвертьфинале. А потому следует смотреть игры соперников как можно чаще, — зачесывает мокрые от пота темные волосы. — Раз со скоростью проблемы — сегодня еще час тренируешься со мной. Вот уж с кем в скорости порой не сравниться даже Минхеку. Если студенту Конган еще помогает гибкость, изворотливость и невероятное умение отклоняться назад во время прыжка, то я больше обычный, земной игрок, которому лучше даются проходки и сдерживание противника. И как мне победить такую небесную скорость? На дворе уже сумерки, горят фонари, и я бы решил, что только мы с Ча такие сумасшедшие, кто играет после закрытия всех корпусов, однако внезапно прибегают Хонбин, Чжухон и Джексон. — Эй! Кому отдыхать велел?! Зачем пришли?! — пытается гаркнуть Хакен, однако сразу улыбается, из-за чего теряет всю свою серьезность. — Я с ног валюсь, — в прямом смысле ложусь на прорезиненное покрытие площадки. — Что за своеволие?! Подъем! — лениво поднимаю туловище, встречаюсь взглядом с Бином и не знаю, как реагировать. Чжухон с Джексоном уже играют один на один у второго кольца, а между нами тремя перекати-поля не хватает. Ли вздыхает, ерошит волосы, явно борется сам с собой и идет ко мне, протягивая руку. Смотрю в ответ, видя непоколебимость намерений. Краем глаза замечаю улыбающегося капитана и протягиваю руку в ответ, хватаясь и чувствуя, что эта крепкая хватка не для показухи — мы вновь вместе. И нам надо будет поговорить. — А теперь делимся! Хосок и Чжухон, Хонбин и Джексон. Я — судья. Проигравший… — лидер задумывается, — будет покупать напитки до конца чемпионата на всю команду. — Но, Ча!.. — раздается со всех сторон, и только Бин с улыбкой до ушей замечает: — Вообще-то, нам их университет бесплатно предоставляет. — Бинни, — резко идет к парню капитан, — как смеешь старшим перечить?! Жить расхотел?! Начинаются привычные догонялки, пока мы смеемся, а я для себя лишний раз усваиваю: моя команда — моя крепость. И пусть наш лидер выглядит слабым, пусть ведется на детские провокации и порой от незнания морозит что попало, именно с таким человеком имеем шанс на победу, ведь он поддерживает нас и сплачивает. Мой лучший друг влюбился в хорошего человека, но, как и его младший брат, — слишком труслив, чтобы поговорить. Сегодня Хонбин — мой противник. Я не уступлю. Просто потому, что отныне мы играем честно. Во всех отношениях. Мы желаем друг другу отличной игры, и наш с Чжухоном тандем проигрывает. Все-таки изворотливый и прыткий Ван на пару с широкоплечим и рослым Бином — это и правда мощь. — Молодцы! — хлопает нам капитан. — Все поняли свои ошибки? — разумеется, мы киваем. Кроме Хонбина. — Что такое? Хочешь сказать — был во всем прав? — склоняет голову на бок Ча, становясь напротив Ли. В воздухе повисло напряжение, пока друг нервно, но с улыбкой, не выдает: — Моя ошибка — что не сказал раньше, как сильно тебя люблю… У Джексона мяч падает из рук, у Чжухона рот смешно округляется от удивления, а у нас на пару с Бином, кажется, сердце останавливается. Я столько времени следил за неловкими попытками друга найти «нужное время и место», что просто решил — не признается он никогда, так и закончит университет с невысказанными чувствами. — Не мог подождать до окончания чемпионата? Мне ведь тебя даже заменить некем… — вздыхает капитан, приводя нас в смятение. Бин явно не знает, что ему делать, как поступить?.. Столько лет выстаивал отношения с лидером — самые близкие из всей команды. Никто не решается и слова вставить, а эти двое попросту словно нас и не видят. — Знаешь, неловко вот так получить признание… — Хакен, а ты попробуй, — внезапно отвечает Ли, — сыграй со мной. Ощущение, будто слова Бина сделали физически больно Хакену, пошатнули землю под ногами, но я не замечаю агрессии или неприязни, как будто ему и так было все ясно, только морально не готов. Капитан улыбается: — Поддаваться не буду. — Иначе и неинтересно, — мы трое переглядываемся, не особо понимания, что в итоге между этими двумя, и в конечном счете наблюдаем за потрясающей игрой, где никто не уступает оппоненту, однако Хонбин проигрывает — не достает ему невообразимой ловкости, присущей гибкому Хакену, и рост тут не помощник.Хочу также честно сыграть с Хенвоном, и чтобы в итоге мои чувства перестали причинять ему боль.