По методике Сасори-сенсея

Сасори нервничал. Такое с ним было впервые. Отборочный дополнительный этап завершился, но новый, финальный, в Конохагакуре открывать все не торопились. Объявленная официальная причина — Дайме стран Камня и Огня все задерживались и еще не прибыли на место проведения финальных состязаний. Сасори не был идиотом. Что-то явно назревало. Завершение экзамена оттягивали как могли. Придумывали все новые и новые причины. Акасуна с каждым днем стал все больше и больше замечать шиноби АНБУ. Они наполняли улицы Конохи, будто концентрировали силы. Для чего — Сасори очень хотел бы знать. Последнее время он совсем перестал спать, постоянно ожидая, что произойдет что-то, явно не входящее в программу экзамена на чуунина. Явно не входящее в его планы. — Будьте бдительны, не привлекайте к себе лишний раз внимания. Сасори редко пересекался со своими учениками, хоть и комнаты у них были расположены рядом. Каждый жил в себе. Каждого это устраивало. Акасуна прекрасно понимал, что они и без его предупреждений заметили брожение в чужой деревне. Особенно Гаара. С его-то чутьем монстра. После поединка с Роком Ли, который, кажется, так и остался в больнице в состоянии бессознательного овоща, Гаара стал еще нелюдимей. Хотя, куда уж было больше. В том поединке Гаара впервые почувствовал, что он был не просто на грани полной потери контроля — он хотел потерять контроль. Хотел не просто уничтожить этого дерганного парня в комбинезоне — вместе с ним он хотел уничтожить и проскользнувшую его собственную слабость. Но Гаара тогда замешкался. Его защиту пробили. Он замер. Оступился, позволив тому уже полумертвому парню выжить. Зачем?.. Гаара ведь прекрасно знал, что тот подоспевший учитель точно бы опоздал — Гаара успел бы растворить тело своего обездвиженного противника в своих кровавых песчинках. Почему передумал? Почему отступил? Гаара весь бой чувствовал на себе тяжелый взгляд сенсея. Чувствовал, что он не отрываясь смотрел только на него. Выжидал. Поначалу это раздражало — Гаара чувствовал себя чьим-то подопытным. Отвлекался. Затем раздражение сменилось на сухое принятие. Гаара давно понял, что не только он любил изучать и вести борьбу на расстоянии. Наблюдениями. Гаара чувствовал каждое редкое движение сенсея, не видя ловил каждую его усмешку, каждый его взгляд. Гаара чувствовал каждую его эмоцию, считывал его реакцию на каждое свое действие на поле боя. Гааре порой казалось, что он вел бой не с Роком Ли, а с собственным сенсеем. Вел бой и безуспешно проигрывал. Сасори-сенсей считывал его быстрее. Гаара не помнил, в какой роковой момент нити Сасори-сенсея успели проникнуть в его сознание. Когда он успел подчиниться. Когда Сасори-сенсей наконец вмешался. Изменил своим же принципам всего лишь наблюдателя. Рок Ли пробил ему внешнюю защиту. Сасори — внутреннюю. Почти одновременно. Гаара продолжал уверенно вести бой и совсем неуверенно понимать, что он уже проиграл. Он уже подчинен. Он двигался так, как хотел Сасори; выжидал столько, сколько хотел Сасори; сдерживался… Сдерживался потому, что этого все еще хотел Сасори. Гаара понял, когда нужно остановиться. Гааре подсказали. Чужие сомкнутые губы и неотрывный колкий взгляд. И нити, связывающие волю демона. В этот самый момент Гаара впервые забыл, что он монстр. Он — марионетка. Марионетка послушалась хозяина. Дернулась в нужном направлении. Остановилась. Пощадила соперника. Не поддалась на провокацию. Разве что поддалась шиноби-марионеточнику. После объявления перерыва на подготовку к финальному бою Сасори все-таки иногда приходилось играть роль сенсея. Работать над контролем джинчуурики, устраивая свои спарринги с учеником, выбираясь за пределы Конохи. Отличные тренировки, чтобы проверить и свое мастерство шиноби-марионеточника. Гаара, сражаясь с ним, редко бывал на грани — сдерживался. Акасуна уже видел в этом прогресс — как бы он его не провоцировал — подросток оставался спокойным и сосредоточенным только на своем противнике. Чакра Шукаку никак не активировалась. Чудно. Сасори не раз хотел поставить Темари против Гаары, но постоянно отказывался от своей идеи: это была бы слишком явная провокация — девчонка только покалечится перед финальным состязанием. — Как вы это сделали? Еще тогда, во время поединка. Вы специально ждали, когда моя защита ослабнет. Гаара редко задавал вопросы даже по части тренировок. После боя с Ли и короткого разговора с Сасори он надолго закрылся. Но сейчас все-таки решил вытащить из закорок подсознания неозвученное, но очень важное для Песчаного монстра. Сейчас в голосе Гаары не было опасной злобы. Чувствовался только привычный холод. Его и раньше пытались сдерживать разными способами. От печатей до жалких попыток умерщвления. Гаара, как ни странно, нисколько не удивился, когда его застали врасплох. Гаара знал, что Сасори-сенсей ничего ему не сделает на поле боя, среди других собравшихся шиноби. Гаара доверился. Доверился, потому что почувствовал, что сам с Ним не справится. — Я не верю в твое благоразумие. Ты ведь хотел убить того генина, верно? Точнее, даже не ты, а то, что внутри тебя. Если ты думаешь, что меня к тебе приставили просто так и в случае чего, я не смогу тебя сдержать — ошибаешься. Не недооценивай своих противников. Тебя смог застать врасплох даже ребенок без чакры. Песок защищает тебя от физического воздействия, но он не защитит тебя, например, от яда, проникающего через воздух и разрывающего легкие. Сасори позволил себе улыбнуться. Жуткой мертвой улыбкой. Но Гаара даже не переменился в лице. — Угрожаете? Сасори прикрыл глаза. Иронично, но угроза как раз просыпалась в голосе его ученика. То было неудивительно. — Я всего лишь даю совет. Не недооценивай. Смотри шире. Даже из подчинения можно извлечь для себя выгоду. — Я не собираюсь никому подчиняться. Сасори усмехнулся. Какой наивный ребенок. И не скажешь, что в нем сидит кровожадный монстр. — Уже подчиняешься. Ты же не думаешь, что это ты управляешь своим демоном, а не наоборот? Ты даже не моя марионетка. «Но все поправимо». — Я смогу когда-нибудь освободиться? Сасори пристально посмотрел на своего ученика. Когда-то он сам задавал себе этот вопрос, работая над очередной своей марионеткой. Сам ощущая себя марионеткой в руках бабули Чие. — Сможешь. Если действительно захочешь. Для начала научись отпускать. В твоей ненависти нет свободы. Свобода в безразличии. Отрешенности. «И в искусстве». Гаара ничего не ответил. Акасуна был для него непонятен. Как и он сам. Гаара уже не в первый раз ловил себя на мысли, что сравнивал себя с Сасори-сенсеем. Его ведь тоже не принимала собственная деревня. Его ведь тоже боялись люди. Тогда почему в Сасори-сенсее нет ненависти?.. Потому что он не джинчуурики? Гаара не любил самообманываться. Демон только подпитывал его ненависть. Создавал же ее вокруг себя он сам. Своими обидами, слабостями, страхами. Гаара не знал, как избавиться от этих чувств. Гааре нужна была помощь. И его сенсей понимал это как никто. Сенсей понимал его. Хоть и не многим больше, чем все остальные. — Перестань для начала убивать ради насыщения демона и вестись на провокации. Даже на мои. Если во время следующего боя что-то пойдет не так, используй Шукаку только в крайнем случае. Сила при потере контроля ничего не стоит. Особенно с твоим новым противником. — Меня поставили с Учиха Саске, — Гаара повернулся к сенсею, на секунду в мутных глазах промелькнул интерес. Или Сасори просто показалось. — Обладателей шарингана осталось не так много. Бой между вами будет интересный. Если он состоится, конечно. Гаара понял, на что намекал сенсей. Ему тоже не нравилось это внезапное военное усиление деревни. Не нравилось и свое периодически вспыхивающее мрачное напряжение. Гаару совсем не волновал предстоящий бой. Даже с Учиха Саске. Его волновало только что будет дальше. — Что вам предложили за то, чтобы вы стали моим сенсеем? Сасори почувствовал, как у него на мгновение сперло дыхание. Пронзительный взгляд зеленых глаз въелся под кожу. Гааре невозможно было солгать. Опасно и чревато. В который раз Акасуна убеждался, что Ему не хотелось лгать. — Ты так и не понял. Мне нужна свобода. И ты, как джинчуурики моей деревни, мне ее дашь.