Причины и следствия

Кроули шел вперед, не особо разбирая дорогу. Какая была разница, куда идти, когда вопрос стоял от кого? Плащ надежно скрывал его от любопытных глаз, да и все внимание на себя перетянул Азирафаэль, выскочивший следом за ним. Люди явно запомнили сумасшедшего, шагнувшего в огонь. Несмотря на то, что пожар, горевший в здании и на площади, Кроули потушил, внутри него полыхал огонь ярости, ничуть не удовлетворенный тем, что демон уже сделал. Убийство тех смертных не принесло ни доли того успокоения, что искал Падший. Перед глазами, пробиваясь сквозь кровавую пелену, стояло лицо той, что стала последней каплей. Яркие зеленые глаза, смотревшие с любопытством и умиротворением. Прекрасные светлые волосы, ловившие на себя свет солнечных лучей. Тонкие очерченные губы, складывающиеся в мягкую добрую улыбку. Нежная кожа, окрашенная в бронзу жарким испанским летом и ласковым солнцем. Тебе нужно сделать ее нашей. Ты должен посеять в ее душе сомнение. Сейчас он размышлял над тем, не было ли то, что он сделал, частью какого-то плана? Что, если она была лишь инструментом, спусковым крючком, что должен был спустить взведенную стрелу по имени Кроули? Встряхнув головой, демон отогнал от себя подобные мысли. Даже если и так, он ничего не сможет с этим сделать. Быть использованным неприятно, но что он сможет сделать Хастуру, например? Он был хитрым, а не сильным. За спиной послышались торопливые шаги. Азирафаэль всегда обращался со своим телом не очень ловко, словно подбирал костюм не по размеру, и теперь не был уверен, как именно стоит иметь с этим дело. Шаги ангела эхом раздавались по опустевшим грязным улочкам, в отличие от шагов Кроули, которые вообще невозможно было заметить. — Кроули, подожди! — судя по голосу, Зира уже успел запыхаться. Кроули задумался, почему он вообще нагнал его только сейчас, хотя уже должен был невыносимо долгое время читать нотации прямо на ухо. Демон не сбавил шаг, наоборот, прибавил ходу, надеясь, что сможет сбить Азирафаэля со своего следа, затеряться в сложном сплетении переулков. Он знал этот город, как свои пять пальцев, а ангел не пробыл тут и месяца. — Кроули, пожалуйста, постой, нам нужно поговорить! Поговорить о чем? Кроули не знал, да и не очень хотел это выяснять. Ярость внутри, что раньше клокочущим драконом давила на грудь, стихала, оставляя после себя гнетущее опустошение. Он никогда не опускался до такого. Никогда. Да, в более суровые времена он убивал людей, но делал это, защищая себя, дрался как человек (возможно, стоит признать, он иногда жульничал, но просто глупо было не использовать преимущество, если таковое у тебя было), используя копья, мечи и прочие порождения человеческой кровожадности, но… Оборвав мысль, Кроули тряхнул головой, сердито зашипев себе под нос. Все было уже сделано, он не собирался убиваться по этому поводу. Ощущение и предчувствие заставили его отдернуть руку — в ту же секунду его за нее попытался схватить Азирафаэль. Не оборачиваясь, он ушел влево, позволяя телу ангела пролететь мимо и пропахать носом плотную грязь. Первым порывом было пройти мимо, но что-то, жившее внутри последние шесть тысяч лет, остановило его. Вздохнув, демон наклонился, поднимая неловкого Азирафаэля. Что-то царапнуло за грудь, и Кроули с бешенством распознал в этом чувстве сожаление. Сожаление за то, что позволил ему упасть? Будто он его толкнул, будто он сделал его таким неловким! С шипением Кроули подавил в себе порыв кинуть ангела обратно в грязь. Вместо этого он поставил его на ноги и пошел дальше так, словно ничего не произошло. Краем уха он слышал, как несколько секунд недовольно сопел ангел, пытаясь привести свою одежду в порядок. Отличный шанс, чтобы сбежать. Кроули устремился вперед, когда смешок Азирафаэля остановил его. — Спасибо за помощь, дорогой мой. Я всегда знал, что в тебе есть… — Если ты скажешь с-с-сейчас это слово, клянусь, я развоплощу тебя в ту же секунду. Поверь мне, способ тебе очень не понравится, — демон ответил раньше, чем успел прикусить кончик не в меру болтливого языка. Он же не хотел говорить с ним! Между ними повисла звенящая пауза, во время которой Кроули топтался на месте, пытаясь решить, что же ему делать. Азирафаэль, который, кажется, вообще не ожидал, что демон действительно заговорит, настолько очевидно пытался скрыть свое удивление, что Аспид даже смог легко улыбнуться. — И все же, Кроули, что именно случилось? — подняв взгляд пронзительно-синих глаз на демона, Азирафаэль сделал пару шагов, оставив бессмысленные попытки почистить одежду. Подойдя к Кроули, он поднял руку и осторожно положил ее ему на плечо. — Я впервые вижу тебя таким, что они сделали? Вопрос, так и не озвученный, но явный, повис между ними. Что они сделали с тобой? Кроули не хотел отвечать. Сейчас он точно не был готов говорить об этом. — Что ты там говорил насчет Швейцарии, ангел? Кроули ненавидел говорить о чувствах. Он не признавал за собой подобные слабости, а потому сейчас решил, что самым простым решением проблемы будет ее игнорирование. У него всегда получалось закрывать глаза на такие вещи. Сейчас он собирался поступить именно так. Шагнув вперед, демон взял Азирафаэля за локоть, утаскивая следом за собой в пустоту. Берн встретил их холодным ветром, кристально чистым небом и тихими улочками спокойного города. Кроули был в этом городе ранее всего несколько раз — в Швейцарии было мало что интересного для демона. Сейчас же тишина и покой казались подходящими под его настроение — демон хотел пить до тех пор, пока не настанет обещанный Армагеддон. А, возможно, и дальше, если удастся припрятать пару бутылок. Не став дожидаться ангела, который осматривался по сторонам, явно дезориентированный такой резкой сменой местности, Кроули по-змеиному качнул головой из стороны в сторону и шагнул вперед, наконец выбрав направление. Азирафаэль устремился следом, и краем глаза демон подметил, что он опять пытается очистить одежду. Руками пытается, словно совсем забыл о том, что у его есть вся его благодать и волшебные силы, при помощи которых он мог бы решить практически все, что угодно. Раздраженно цыкнув, Кроули резко щелкнул пальцами, и одежда ангела стала такой же, как раньше (возможно, чуточку новее и симпатичнее, потому что, позвольте, у ангела не было вкуса, совершенно. Кроули надеялся, что если он не будет обращать внимание Азирафаэля на изменения в одежде, то сам он ничего и не увидит), а сам Кроули поправил на себе бархатный жакет, одернув пышный рукав. Некоторое время они шли по пустой улочке, освещенной лучами закатного солнца, в полной тишине. Кроули говорить не хотел, а Азирафаэль не знал, с какого края к нему подступиться. Пару раз он открывал рот, но тут же одергивал сам себя, качая головой и снова погружаясь в раздумья. — Да говори ты уже, — не выдержал Кроули. Трагичные вздохи Азирафаэля начинали действовать ему на нервы. День и так совершенно не сложился. — Давай сразу проскочим все то, что ты хочешь мне сказать, ладно? Нет, мне не стыдно. Я вообще такого слова не знаю, забудь об этом. Нет, я не собираюсь исправлять то, что я сделал, эти сукины дети заслужили это. Но, если уж ты решил в это влезть, то мешать я тебе не буду. Вперед — спасай их пропащие души, коли можешь. Моя рабочая норма выполнена на ближайшие пару столетий. Азирафаэль продолжал молчать. Демон недоверчиво покосился на него, спустив аккуратные очки с темными стеклами на кончик носа. Ангел выглядел так, словно что-то тщательно обдумывал, и это не было похоже на те случаи, когда он планировал отчитывать Кроули. Пару раз Страж шевелил пухлыми губами, поглядывал на закатное розовое небо и снова тяжело вздыхал. Он так и не сказал ни слова. Кроули толкнул дверь таверны, вкладывая в это движение все свое раздражение. Широкими шагами пройдя в дальний темный угол, он с шумом пододвинул стул к, разумеется, свободному столу и сел, откидываясь спиной на стену. Азирафаэль аккуратно сел рядом, все еще погруженный в размышления. Пока демон заказывал у несколько напряженной служанки вино и еду, он продолжал молчать, и только после того, как перед ними поставили кувшин и пару стаканов, он повернулся к Аспиду с выражением, которое Кроули, зная ангела которую тысячу лет, мог охарактеризовать как «очень решительное». — Что они пытались сделать с тобой? — в голосе Азирафаэля было что-то, что не позволило Кроули засмеяться, несмотря ни на что. Что-то грустное и довольно жесткое, зацепившее демона изнутри. Вместо громкого смеха с губ сорвался лишь грустный смешок. — Со мной? Азирафаэль, ты опять объелся тех пирогов в Ирландии? Ты бросай это дело, они плохо на тебя влияют, как в тот… — Кроули, что они пытались сделать? — Азирафаэль протянул руку, касаясь демона неожиданно холодными пальцами. Змий заставил себя заткнуться, проглотил насмешку, готовую сорваться с губ. Настроение, которое он только смог от себя прогнать, навалилось с новой силой, и демон опустил голову, медленно моргнув. — Ангел, я тебя умоляю, они не могут сделать мне ничего. Кому, как не тебе, об этом знать? — Но что-то же случилось. Я впервые вижу тебя таким, Кроули, а я знаю тебя с самого Начала. Что они сделали? — холодные пальцы проскользили по коже запястья, проползли по плечу, легли на подбородок, ласково поднимая лицо Кроули. Глаза Азирафаэля смотрели грустно и добро, от такого взгляда люди обычно начинали рыдать и выкладывать все, что скопилось у них на душе, вымазывая плечо ангела в своих соплях. Кроули не был человеком, и он точно не собирался плакать, но что-то этот взгляд смог затронуть. — У меня была работа, — проглотив комок в горле, начал Кроули внезапно охрипшим голосом. Протянув руку, он вцепился в свой стакан, залпом выпивая половину. — Соблазн тут, сомнение там… Сам знаешь, как оно бывает. Впервые за тысячу лет я столкнулся с таким сопротивлением. Она… Ты знаешь, это как если бы… Демон замолчал, пытаясь придумать сравнение. В голову ничего не приходило. Он зажмурился, воскрешая в памяти воспоминание о шелке светлых волос, от которых легко пахло апельсинами и солнцем. Так и не выдав ничего полезного, его мозг забуксовал, обрушивая на него ошеломляющую пустоту. — Я облажался. Она обставила меня, словно ребенка. Я должен был совратить ее, сбить с праведного пути, а в итоге это она что-то сделала со мной. Я вился вокруг неделями. Я говорил, я делал, я играл. Я даже ради Евы так не выкладывался. Азирафаэль был вынужден склониться к Кроули, чтобы хорошо слышать его — демон сбился на тихий шепот, говорил так, словно боялся, что мир его услышит. — Я честно старался. А в итоге сам не заметил, как начал помогать ей с ее чертовыми деревьями. Проклятье, я теперь в жизни не смогу нормально смотреть на апельсины. В сад залез мальчишка, украл целую кучу, а она его поймала. Вместо того, чтобы сдать его страже, отругать, черт, да сделать хоть что-то, она дала ему еще парочку. Умная была девочка. Красивая. И очень добрая. Думаю, она бы тебе понравилась, — Кроули поднял руку, вслепую нашаривая стакан на столе. Тот послушно сам передвинулся к его ладони, уже наполненный до краев. Сделав несколько долгих глотков, демон выпрямился, откидывая голову назад. — Я научил ее делать ловушки, чтобы отвадить воров, а она сделала из них украшение. Она… Кроули замолчал, закрывая глаза и медленно вздыхая. Азирафаэль слушал его внимательно, наблюдая за малейшей мимикой и движениями, и ощущать на себе такое пристальное внимание обычно немного рассеянного ангела было непривычно и странно. Открыв один глаз, демон оскалился в злой усмешке. Залпом допив стакан, он наполнил его вновь щелчком пальцев. — А потом мне нужно было отлучиться. Лигур сказал, что моя работа затягивается, и стоит дать жертве отдохнуть, чтобы «ослабить ее бдительность». Они отправили меня на восток. Надо было расшевелить турков да и вообще… Отвлечься. Я вернулся на ее казнь, — Кроули прикусил губу, сжимая собственное бедро до синяков, почувствовав, как из груди рвется судорожный вздох. Эмоции — это не про него. Чувства для идиотов вроде Азирафаэля. — Старая мымра, живущая неподалеку, обвинила ее в ведьмовстве, ведь, боже, невозможно же вырастить столько хороших апельсинов только на одном старании, верно? Плюс она красива и умна… У нее не было шансов. Я вернулся в Испанию, а она уже горела. И, черт, знаешь, что самое паршивое? Она даже тогда оставалась гребанным воплощением святости. Она не обвиняла их, не кидалась проклятьями. А когда она увидела меня, то улыбнулась. Демон замолчал, заново опустошая свой стакан. Азирафаэль молча смотрел на него, продолжая ощупывать пытливым взглядом его лицо. Потом ангел взял свой стакан, все в той же тишине отсалютовал Кроули и залпом выпил вино. — Я думаю, дорогой мой, что одного кувшина нам не хватит.