Любовник Госпожи

Выгуливала Ммикё жениха недолго — уже через полчаса телепортировала назад в его комнату, где их поджидали холоп и тухлый бес. Те сидели у него на кровати и шушукались. Завидев хозяйку, они сразу подскочили и, чуть ли не прыгая от радости, повисли у неё на шее. Та по очереди их чмокнула, а потом попрощалась с Адди до вечера. Его почему-то целовать не стала. Всё ещё злилась?.. Она ушла, а Сай с Ошем повели Адди в столовую завтракать. Наконец-то… Как выяснилось, все любовники Госпожи кушают когда захотят и как придётся. Это только Верховной Рыцарке и её гостьям слуги (вернее, наёмные работники) накрывают стол трижды в день в парадном зале. А вот мужчины почти всегда скромно питаются прямо на кухне-столовой — просторном помещении с мудрёными магическими приспособлениями. Там стояло несколько простеньких столов и стульев, на которых королевскому сыну и пришлось трапезничать. Рядом с безродными Саем и Ошем, ещё и с хлопочущей солидной поварихой поблизости и поварёнком, одетым в стиле «дешёвый потаскун». Адди жевал то, что заботливо положил ему в незатейливую керамическую миску Сай, и ужасался, слушая грохот кастрюль и вдыхая пар кухни. Он чувствовал себя прислугой. Саюрмал, видя его испуганное лицо, сообщил, что можно «порыться в холодильниках», «раздобыть еды», «разогреть её на плите» и пойти в комнаты. Но это показалось Адди ещё более унизительным. Кто же здоровым ест в спальне? Крестьяне только. Принц может лишь перекусить лёгкой пищей, например, фруктами. К тому же пользоваться техникой Адди не умел. И учиться не собирался. Другие ему подогреть блюда могут, не перетрудятся. Как выяснилось, у Ммикё всего две поварихи. Служат они ей через день, а к каждой приставлен мальчонка-помощник. Всё-таки приготовление пищи — ответственная задача, которую поручить со спокойной душой можно только женщине. Специалистке, профессионалке своего дела. А вот мелкие задачи (овощи вымыть и почистить, уборку навести) уже может взять на себя и юноша. Но, как услышал Адди от Сая за завтраком, далеко не каждая богатая дама приглашает помощниц. У некоторых быт ведут любовники. А другие питаться ходят в местные таверны — столовые. Бывает даже по три раза в день, а то и чаще. Лица побогаче едят обычно в неких «ресторанах». Сай пообещал отвести туда Аддиана после магазинов. И у принца получилось отвлечься от тоски. Да, он не будущий император, но хотя бы готовить Ммикё не заставляет. К тому же, как обнадёжил Сай, порой на торжественные приёмы пищи хозяйка приглашает и любовников, а рассаживаются они прямо рядом с ней — во главе стола. После трапезы Адди немного привёл себя в порядок и поковылял к оранжерее — туда, где они договорились встретиться с Саем и Ошем. К счастью, долговязый бес одолжил ему домашние полусапожки на низком каблуке после того, как Адди пожаловался, что в обувь, сотворённую утром Ммикё, влезть не может — слишком с непривычки болят ноги. Дар Оша оказался большеват, но три пары носков это исправили. Дополнив образ чудесным платьем и тёплой шубкой, Адди вышел к месту встречи. Любовники Госпожи устроили Аддиану экскурсию по особняку, потом и по парку, который, как выяснилось, тоже собственность Верховной Рыцарки, после чего они выбрались в шумный город, от которого у Адди сразу запестрило в глазах. Встречалось им немало и летающих корзин, и катящихся по дороге карет без лошадей, и куча высоченных домов, в которых жил простой народ, и небольших парков, и дворцов. Как выяснялось по ходу, и не дворцов вовсе, а музеев, театров, ресторанов, школ, университетов, заводов, фабрик, магазинов… Пересекли они и Улицу Развратных Кобелей — ту самую, известную даже в Королевстве Вьюги, на которой, как сыры на прилавке, стоят за стеклом проституты. Адди бросил осторожный взгляд на окна, но тут же, ужаснувшись, отвёл — столько полуголых фигур молоденьких юношей! Кто-то за огромным окном просто стоял в призывной позе, кто-то переминался и выгибался, кто-то танцевал. Благо, жуткую улицу они сразу прошли… — Ош хочет узнать, — глянул на него Саюрмал, — почему у тебя такое мрачное лицо. — Из-за улицы, — выдавил бледный принц. — А что с ней не так? — Я понимаю, Сай, что вы поклоняетесь Метеорите и науке. Но это же разврат! — вспыхнул он. Тот перевёл Ошу. Тухлятина состроил удивлённый вид и что-то залопотал. — Он говорит, — перевёл Саюрмал, — что да, там бывает мрачно. Особенно, если клиентка попадётся слишком грубая. Но это их выбор. И мы должны его уважать. Выбор! Так здесь говорят… Беседа на этом завершилась — Сай с Ошем начали о чём-то спорить на союзном, и принцу ничего не оставалось, кроме как держаться за Сая и смотреть по сторонам. Впрочем, зачем осуждать Орден и его гражданок? Вокруг полно счастливых папочек и молодых свободных юношей, которые сделали другой выбор. Не хочешь — не иди на Улицу Развратных Кобелей, никто не заставляет, иди к любовнице или на завод! Вскоре новые соседи завели Адди в один из дворцов. Несмотря на внешнюю помпезность огромного здания, внутри всё оказалось причудливым и непривычным. Рынок прямо в доме! А ещё и самодвижущиеся лестницы, уводящие вверх и вниз. Необычную картину дополняли звуки струнного квинтета, несущиеся из ближайшего ресторана. В нём Адди разглядел и музыканток — учёного вида девиц в строгих костюмах. А за стеклянными витринами вокруг висели горы одежды! У Адди разбежались глаза… Сай и Ош потащили его выбирать-примерять. Оба сияли так, что принц даже усомнился, только ли у Саюрмала главной страстью являются наряды. Но он хотя бы отвлёкся от страшной улицы. Да, конечно, тут не сшитые прямо по фигуре одеяния, зато какой выбор! Юбки, платья, шорты, «топики», курточки… Через два часа Адди, вместе с тюками, в которых лежали обновки, присел на диванчик у входа в магазин на пятом этаже, в котором ещё копошились Сай с Ошем. Ему сказали, мол, раз устал, подожди снаружи. Аддиан, несомненно, радовался покупкам, но это всё-таки чужая земля. И он затравленно оглядывался — мало ли что случится, пока он один. Вокруг не только счастливые юнцы прыгают, ещё и женщины похаживают. Некоторые в чёрной форме, напоминающей военную. А подтянутая суровая дама лет шестидесяти, охранница этажа, неторопливо наворачивающая круги, уже который раз бросила на северянина полный подозрений взгляд… Рядом с Адди вдруг плюхнулась на диванчик белокожая среброкудрая молодая сантитка и что-то у него спросила. — Простите, я не понимаю, — смущённо отозвался он. — Ты говоришь на вьюжном, красавчик? — совершенно без акцента ответила она, нескромно его осмотрев. — Как видите. — Сам из Королевства Вьюги, наверное? Недавно приехал? Говорить с ней? Молчать? Посторонняя женщина всё-таки. Но тут все свободны, может, у них принято болтать с первой встречной о чём угодно?.. Адди кивнул. — Наверняка из богатой семьи? Но сбежал? Принц снова подтвердил, осторожно косясь на собеседницу. Очень статная женщина лет двадцати пяти на вид. Харизматичная, с выразительными глазами, в которых читался явный интерес. А черты… Она, конечно, северянка и гражданка Чёрного Ордена… но напомнила Адди его самую первую невесту — восточную княгиню, которую он увидел в четырнадцать на балу и которой его так и не отдали. Те же смеющиеся глаза, та же ямочка на подбородке… — Как тебя зовут, красавчик? — задала она вопрос, на который одними жестами не ответишь. — Адди, — взмахнул накрашенными ресницами он. — А ты меня зови Госпожа Фаш. Госпожа? Почему он должен так к ней обращаться? Здесь это принято? — А вы меня зовите «ваше высочество Адди», — нашёлся принц. Та захохотала. — А чувства юмора у тебя не занимать, малец! — Кто вы, Госпожа Фаш? Вы тоже из Королевства? — осмелел он. — Пожить мне довелось и там, верно. Но сейчас я огненная волшебница Чёрной Розы и только, — на её лице появилась акулья улыбка. — Ваше высочество Адди, вам говорили, что вы очаровательны? — Говорили, разумеется. Что я — как белая лилия из королевской оранжереи, завораживающая нежными холодными красками, — хвастанул он полученным когда-то комплиментом. — И верно… самая настоящая лилия! Наверное, сбежал в Чёрный Орден от злой невесты? В сердечке Адди кольнуло. Больно… Он не ответил. — И как у тебя это вышло? — Мне помогла… подруга. А сам и не знал, что можно рассказывать посторонней. Не отругает ли Ммикё за то, что он поговорил с другой? Хотя вряд ли, уж скорее — что «был унылым». И не произвёл впечатление на подданных. Сидел зашуганно и зажато, когда должен был вести себя так, чтобы каждая позавидовала правительнице и осознала, насколько та «в форме»! — Вы — боевая магесса, служите? — спросил он, постаравшись выглядеть увереннее. — Если придётся — пойду воевать. Но вообще-то нет, я не контрактница, лишь рядовая рыцарка Чёрной Розы. Впрочем, я владелица корпораций. Очень богата… Уж не поджену ли она пригласить хотела?! Почему иначе смотрела настолько заинтересованно? — А ты, ваше высочество Адди, уже устроился? Наверное, подруга в магазины отправила? Она тебе только подруга? — Телохранительница… — Слуга благородного юноши, значит. Ясно, Адди. Она, видимо, не захотела, чтобы ты за какую-нибудь старуху выходил? — Она не старуха! — вспылил принц. — Что вы вообще понимаете? Она — опытная и мудрая женщина! В самом расцвете сил! Умная и нежная! Сильная магесса вдобавок! — Перестань. Можешь не притворяться, никто тебя не осудит. Выходит, всё-таки сбежал от невесты? Живёшь, наверное, у телохранительницы? А она богата? Или ты с ней по любви? У Адди округлились глаза. — Вы имеете в виду… Нет, она мне только подруга. И помогла сбежать. Дама просияла. Явно к себе позвать собиралась… Ну зачем он так ответил? Почему не заявил прямо, что уже нашёл хозяйку? Побоялся обидеть Госпожу Фаш, разочаровать? Испугался, что та узнает правду — он не просто дворянин, а королевич и избранник Ммикё, и украдёт? Но как? Тут охранница бродит, да и наверняка Верховная Рыцарка любовникам «выдаёт» защитные ауры… А всё же если… — Значит, ты свободен, красавчик, — она бесцеремонно положила руку на его голую коленку. — Занят! — подскочил он. — Вечером выхожу поджену! А сейчас выбираю свадебный наряд. — Присядь, присядь, — состроила грустные глазки она. — Всё хорошо, ваше высочество Адди. Прости, я позволила себе чуть больше, чем ты привык. Забылась. У нас всё-таки принято знакомиться… быстро. Но её прервала подошедшая охранница. Подозрительно осмотрев Госпожу Фаш, она обратилась к Адди, однако он не понял ни слова. Но Фаш, спохватившись, нацепила любезную маску и ответила той. Охранница, всё ещё поглядывая на них, отошла. Ну, раз здесь принято… Аддиан сел назад. — Твоё великолепие пленило меня. Рука сама поползла, а я и не заметила! — Надеюсь, в следующий раз подобной дерзости не будет, — с достоинством ответил принц. Он демонстративно отвернулся, подобрал тюки и начал «внимательно» разглядывать соседний магазин. — Ты слишком обворожителен, Адди, — выдохнула назойливая собеседница томно. — А я? Я нравлюсь тебе? Оторопевший принц был вынужден обернуться. Что ей ответить? Обидеть не хотелось. — Разумеется, вы привлекательны, как и любая молодая женщина. Но это не имеет никакого значения, — сухо проговорил он. — Будь моим, Адди! Он вытаращил глаза. — Я же сказал, что выхожу поджену! — Если бы тебя вправду позвали в дом, — усмехнулась та, — ты узнал бы, что браки в Союзе не заключаются. Похоже, ты тут несколько дней, но послушай совет — не сиди на шее у телохранительницы. Найди любовницу. И состоятельную. А я, Адди, очень богата. Владею прибыльными заведениями в Городе Ангелиц. Ты у меня будешь купаться в золоте, на завтрак кушать клубнику с халвой, а на ужин — черешню с телятиной. Заживёшь лучше, чем в матчем доме. Я вдобавок молода и хороша собой… Ну я же знаю об этом, Адди, не отводи взгляд. — Вряд ли я заживу у вас лучше, чем в матчем доме, — скептически отозвался принц. — Торгуешься, значит? Я пустословить не люблю, ваше высочество. Мой особняк на Проспекте Равенства… В общем, на улице, где живут богатые. Огромный роскошный дом. Но… пустой, — погрустнела она. — Не поверишь, Адди, но, сколотив состояние, я так и не смогла найти юношу, который скрасит одинокие вечера. Но сегодня… сегодня я достигла цели. — Я не шучу вообще-то! Невеста согласилась провести для меня официальную церемонию. Знаю, что они у вас не приняты, но подруга вечером станет священницей и выдаст меня поджену! — Значит, дело в невесте? А ты её любишь, Адди? Положа руку на сердце, можешь поклясться, что её любишь? Или подруга только продала тебя? Решила удрать из Королевства Вьюги в цветущую Розу, а ещё и подзаработать — за приличную сумму найти лизуна для одинокой знакомой? — Что? Лизуна? — Неважно… Ты — юнственник, видно сразу, всё равно пока не поймёшь… А такого у нас можно дорого продать. Очень дорого. Как думаешь, сколько роз… купюр наших местных отвесила за тебя невеста бывшей телохранительнице? Аддиан отвёл глаза. Вообще-то Госпожа Фаш права — Вадани лишь служила Ммикё, а вовсе не была «предана принцу всем сердцем». — Значит, всё понимаешь? Ну хоть любишь-то невесту? — Да! Да, очень! — соврал он. — Она — самая замечательная женщина! А к горлу подступил комок — Верховная Рыцарка всё-таки не Эльгаана… — Ложь я сразу замечаю, Адди. Ну вот, теперь Ммикё наверняка отругает. Её новый любовник выглядит вовсе не счастливым и сияющим. Наоборот, чуть что — и хлопает увлажнёнными ресничками. — Сбежим, Адди! — вдруг взяла его за руку Госпожа Фаш. — Сбежим, мечта моя! От старой невесты сбежал, и от новой сбежишь! С возлюбленной! Ошарашенный Аддиан постарался одёрнуть руку, но тщетно. — Мне придётся признаться, — продолжила она, томно глядя на его губы. — Столько лет я была одинока — местные юноши не влекли меня, ни в одном не горело такого огня, ни один не казался настолько нежным, хрупким и чудесным! Я жила как улитка в скорлупе, даже не думала, что хоть кому-то смогу подарить собственное сердце! Но вот я увидела, как ты выходишь из магазина… Да, прозвучит это комично, но порой состоятельная владелица корпораций может влюбиться в юношу, который выходит из магазина! Я потеряла голову, Адди! Если ты откажешь… я не смогу жить. Она крепко сжала его руку. — Я влюбилась в тебя, безумно влюбилась! Все краски померкли… Единственное, что мне хочется — глядеть на тебя, на идеальное лицо и роскошную фигуру, любоваться столь волнующими дворянскими манерами, обожать тебя, окружить заботой, сдувать с тебя пылинки! Такие женщины, как я, Адди, любят один раз и на всю жизнь! Не разбивай мне сердце, чудесный северный цветок! Тут из магазина вышли Сай с Ошем и удивлённо поглядели на открывшуюся картину. Но дама их не замечала. — Простите, но мне действительно надо идти. — Я не могу отпустить тебя! Ты перевернул мой мир! Как я теперь буду жить?! Покрасневший Аддиан высвободился и поспешно поднялся. А нахалка Фаш ущипнула его прямо за ягодицу! Адди ойкнул. — Очаровательное создание, но я не могу отпустить тебя! Я умру от горя! Аддиан не знал, куда деться… Вот так приключение! Он, безусловно, привлекателен, но… чтобы обеспеченная гражданка Союза влюбилась с первого взгляда… Это было приятно. И в то же время грустно. Как он мог отказать? Фаш будет страдать! Встретила юношу из своего народа, а ещё и благородного, воспитанного и прелестного. Влюбишься тут! На фоне этих потаскунов… Но нельзя же попрощаться с Ммикё! Да, он не полюбил её. Но Госпожа Ордена ему нравилась! И он уже обещался ей! Вдобавок, зачем менять правительницу на какую-то «владелицу корпораций»? Конечно, безумно влюблённая уж поласковее Ммикё будет. И не нагрубит. Да и стать единственным, а не жить в гареме… — Простите, но я не могу разбить сердце невесте! — в отчаянии привёл последний довод Адди. — Ты никто для неё! Она купила игрушку! А я не только заботлива и богата, а ещё и уважаю мужчин! Борюсь за ваши права! За право распоряжаться собственным телом, например. Невеста наверняка считает тебя низшим существом, относиться будет соответствующе. Но я считаю вас равными!.. Наша Верховная Рыцарка недавно подписала указ — чаще, мол, надо показывать социальную рекламу с традиционной семьёй: женщина, её любовник или несколько любовников и отпрыски. Или две дамы и их приёмные наследницы. А то, дескать, детей маловато… А свобода? А право мужчин на любовь, а не на кастрюли-пелёнки? Не это она должна была подписать! Не это, а «каждой женщине — по розовой талонной книжечке с абонементом в бордель»! «Фабрики — работницам, мужчинам — трудоустройство в борделях»! Аддиан повернулся и, красный как рак, поскакал к Саю с Ошем. — Я буду всегда любить тебя, обворожитель Адди! — донёсся до него трагичный тон. — Приходи сегодня на Проспект Равенства в дом пятьсот три. Или я умру от горя! Сай подхватил ошарашенного соседа под руку и повёл на лестницы. Принц с бешено стучащим сердцем обернулся напоследок… — Невеста не любит тебя, а я… я всегда буду любить тебя, Адди! — заломила она руки, но пойти за ними не посмела. — Шарпэээ… — заметил Ош. — Ужасно! Я не хочу разбивать ей сердце! — причитал принц. — Но не могу расстроить нашу хозяйку! Я уже обещался ей! — Кому ты пообещался? — испугался Сай. — Госпоже Фаш? — Нет, конечно. Ммикё. А что… Фаш знаменита? — удивился Адди. — Потому что богата? — Немного знаменита, — хмуро отозвался Саюрмал, заведя нагруженного сумками Аддиана на магическую лестницу. — Чем же? — Да сутенёрша это местная, владелица элитных борделей. На Улице Развратных Кобелей у неё есть пара заведений. Фаш часто в этом торговом центре бывает, высматривает молодых юнственников, желательно сбежавших. И вербует. Адди побледнел. — Она… она обманула меня? — Наверняка Ммикё наговорила утром, как у нас всё идеально. На самом деле нет. Госпожа Фаш, например… Околачивается там, где можно встретить простака, делает вид, будто влюбилась. А что юнец? Он верит. Считает, что вправду очень красив. Считает, что его жизнь состоялась — он встретил великолепную женщину, ещё и обеспеченную. Теперь пойдёт к ней и будет счастливым. А Фаш заманивает его к себе, там «пробует», а уже спустя несколько дней убеждает, якобы хочет поделиться своим очаровательным созданием с приятельницей. Ведь «всем лучшим принято делиться с подругами». И приглашает в дом первую клиентку — очень богатую, которой можно продать только самый свежий и качественный товар. Юнец, естественно, начинает сомневаться, но Фаш найдёт слова. Да и куда ему идти? Если он сбежал в Чёрную Розу — тут у него ни родственниц, ни знакомых. Ни навыков, чтобы найти нормальную работу. А многие даже не говорят на союзном. Если он местный и удрал от отца — тот не обязательно примет домой. Да и дружки засмеют. Мол, хвастался, дурень, своей Фаш, а сам нарвался на сутенёршу. А есть у нас и неблагополучные семьи. Мальчикам из таких и возвращаться некуда. И в общежитие не попасть — по закону считается, что они могут жить дома и не имеют права на помощь от государства. А что, если в семье бьют? В борделе их хотя бы не поколотят и накормят. Под рассказ печального Сая все трое, стоящие на самодвижущейся лестнице, добрались до первого этажа, сошли с затейливой конструкции и направились к выходу. Стоило поторопиться — после обеда без женщины расхаживать по улицам они не имели права. — Так и остаётся он с Госпожой Фаш. Сначала его «пробуют подруги Фаш», а потом выбрасывают на прилавок. Вернее, «любовница» убеждает простака заключить договор с её заведением. Подрабатывать, мол, а не сидеть у неё на шее. А сама по-прежнему поёт, как обожает его и никогда не бросит. Но вот он становится куртизаном, и Фаш про него забывает. Они вышли, и морозный воздух снова ударил Адди в нос. — Фаш завербовала одного моего приятеля, — продолжил Сай. — Мы с ним вместе учились в Пансионе Истинной Мужественности. До шестнадцати наши законы защищают мальчиков как детей. Их нельзя ни любовниками брать, ни в бордели приглашать. Но после… В шестнадцать-семнадцать юноши у нас заканчивают обязательное образование. И Пансионы в выпускной год часто возят их на экскурсии и выставки. Там их поджидают сутенёрши. Цапают из толпы, поют, что влюбились, предлагают жить с ними. Нет, реальную женщину так тоже можно встретить. Но она не разодета в пух и прах, менее красноречива и не строит из себя богатейшую. А для эффектных дам у нас в Союзе целая отработанная схема — словить простодушного юнца, привязать к себе, а потом торговать им. Аддиан погрустнел. А ведь он тоже поверил! И даже посмел подумать, как невеста ему не мила — недостаточно внимательна и нежна. Не влюблена, в отличие от Госпожи Фаш! Да уж, в самом деле переоценил себя. И чуть не оказался на Улице Развратных Кобелей… Вернее… обманутых вчерашних детей. — Между прочим, Фаш — подруга Госпожи Фиттари. — Какой Фиттари? — Как какой? — подпрыгнул Сай. — Она твоего брата родного изнасиловала! А ты и забыл? — Фиттари, боярыня Мастарская? Наша целительница что ли? У вас ко всем дамам обращаются «Госпожа»? — Мужчины свою хозяйку именуют Госпожа. Проституты — сутенёршу. Подчинённые — начальницу, но это необязательно. Ну и, разумеется, к главе государства обычно так обращаются и к другим видным женщинам… А насильница та — никакая не боярыня, конечно. Да, она у вас долго просидела, успешно выдала себя за покойницу — Фиттари Мастарскую. А сама она вообще-то выросла в Чёрной Розе, здесь же и училась. Сколотила состояние на торговле юношами, выбралась в высшее общество, сблизилась с Ммикё. Фиттари выглядит благородной северянкой, да и ума не последнего. Ммикё сделала её шпионкой. И «целительница» присматривала за вашим двором, а в свободное время телепортировалась на родину. Тут у неё оставалось несколько борделей. Я бы всего этого не узнал, да история про твоего Дарри попала в наши газеты. «Целительница» до того дня не была известной, настоящего её имени я не знаю, а прозвали её у нас «Госпожа Фиттари». Как она рассказывала журналистке, она твоему брату предлагала сбежать вместе. — Хорошо, что Дарри не ушёл с такой. Наверняка в итоге бы она продала его. Впрочем… — Адди задумался. — Неизвестно, что ужаснее — стать профурсетом, но хотя бы получить возможность служить дамам, либо остаться осквернённым в матчем доме. Навсегда одиноким и никому не нужным. К тому же из борделя всегда можно уйти. — И куда бы Дарри направился? Уйти из проституции вовсе не так просто, как кажется, Аддиан. Кстати, ещё одна схема, но уже для путешествующих женщин — предложить знакомому восточному юноше уехать вместе в Орден, либо уговорить его сбежать и работать танцором или певцом. Но если тот согласится, то по приезде вакансия будет «закрыта». Взять его готовы только в бордель. Возвращаться он не может, языка не знает. По сути, выбора нет… Саюрмал помрачнел и начал болтать с Ошем. Адди не вмешивался. Кажется, у Сая всё-таки осталась совесть — ему явно не нравился разврат, в котором погряз Город Ангелиц. Но и нормальная семья его не устраивала. Равенство ему не угодило, богинеугодная жизнь — тоже. Чего же холоп желал? Может, он, как настоящий мужчина, сам не знал, чего? Недаром же поговаривают — летописицы узнали у мужчин, чего те хотят, но пока записывали, мальчики успели передумать.