Запрет на любовь

Надоедливый писк будильника разрушает такую тонкую грань забвенного сна. Не разлипая намертво склеившиеся веки, Чонгук принял сидячие положение. Рука автоматически тянется к дребезжащему телефону и проводит по экрану. Будильник смолкает. Прозрачные лучи только поднимающегося солнца скользнули по серым зданиям, ржавым перилам, бетонной крыше и, наконец, по хмурым закрытым глазам. Тепло и свет вызвали кривую сонную улыбку. Утренние лучики напоминали Чону поцелуи папы, что будил его перед уходом на работу. На часах 6:30. Нужно успеть заскочить домой, оставить всё ненужное и потом сразу бежать в колледж. Костёр слабо дымится, потушенный тёплым утренним ветром. Спальный мешок быстро оказался в рюкзаке, а остатки еды были завёрнуты в целлофан и с трудом поместилось в карман бомбера. Гук уже двинулся было к двери, выходящей на лестницу, но притормозил. В последний раз глубокие карие глаза устремились на огненный восходящий шар, такой же искрящийся и яркий, как его юношеская, почти детская душа. Ещё секунду полюбовавшись волшебным явлением, мускулистые ноги быстро побежали вниз по этажам. Добравшись, наконец, до земли, парень устало выдохнул, оперевшись руками о бёдра. Медленно и размеренно выдохнув, Чон выпрямился и направился к заброшенным гаражам. Отперев самодельный замок, парень потянул скрипнувшие ворота на себя и вошёл внутрь, погружаясь во тьму. Но ненадолго. Карманный фонарик зажёгся, не прошло и секунды. Взору предстало что-то тщательно обвешенное тряпками. Зажав в зубах источник света, Гук быстро стянул всё, что было на предмете. Изящный чёрный мотоцикл предстал перед своим хозяином. Это самое дорогое, что было у парня, оставшееся от близкого друга. Некогда, на железном коне гонял тот, кем Чон восхищался, его товарищ по несчастью, тот, кто был старшим братом в детском доме — Ким СокДжин. Родители омеги были алкоголиками и его забрали в приют. Пятилетняя разница в возрасте не помешала им подружиться. Люди часто изъявляли желание забрать Чонгука, но он отказывался. Ему хотелось как можно дольше не разлучаться со своим другом. А вот Джина никто забирать не хотел из-за его хулиганского характера. Ким часто сбегал по ночам из приюта, и однажды Гук увязался за ним. В итоге они всю ночь рассекали по городу на его байке, который он берёг, как зеницу ока. Это было незабываемо... Такие прогулки стали частой забавой друзей. Но когда Джину исполнилось восемнадцать, его попросили из детского дома и парню пришлось покинуть родное местечко и своего "младшего братишку". — Гук-и, мы ещё встретимся. Я тебя просто так не оставлю. Обещаю, — Джин сидел на корточках перед стулом и сидящем на нём альфой, и легонько водил тёплой ладонью по щекам ребёнка, стирая горячие слёзы. — Ты же мой брат, а братья друг друга не бросают, верно? — он мягко улыбнулся, заглядывая в заплаканные глаза. — В..верно.. — тихо всхлипнул Чонгук. — Это тебе, — улыбаясь, омега протянул другу небольшую коробочку, что достал из рюкзака. — Что это? — Гук непонимающе посмотрел на парня, открывая заветную вещь. Глаза мальчонки заискрились, когда на дне он увидел заветные ключи от байка. — Н..но Джин. Я не могу принять это... — Это не обсуждается. Я давно ищу того, в чьи бережливые руки можно вверить моего мустанга. И ты, как никто другой, подходишь на эту роль... Береги его, ладно? — после этих слов, Ким потрепал альфу по голове, выпрямился и уже было собирался уходить, как вдруг почувствовал на себе крепкую хватку. Чонгуки вцепился в его торс и крепко прижался щекой к плоскому животу, продолжая всхлипывать. Альфа крутанул головой, отгоняя грустные воспоминания прочь. Он быстро подошёл к байку и аккуратно провёл ладонью по изящному сидению. Не прошло и минуты, как байк со своим всадником в чёрном тонированном шлеме вылетел из гаража и направился в уже во всю кипевший мегаполис. Все мысли вмиг улетучилась, когда из-за опустевших зданий послышался свирепый собачий вой. Чонгук уже чувствовал спиной всю ярость, которую они готовы были вылить на него. Стая, состоящая из трёх громадных особей вырулила из-за угла и неслась по обе стороны от летящей "пантеры", ничуть не уступая в скорости. Два пса серого и чёрного окраса нагоняли байк слева, и один, что был крупнее и массивнее в два раза, справа. Свирепый рык доносился из его пасти, а глаза были красными от прихлынувшей крови. Тут-то и пригодился припрятанный целлофан с остатками еды. Рука быстро тянется в карман и тут же пакет с припасами выбрасывается прямиком под ноги четвероногих. Это был выкуп, как называл его Чонгук. Если под рукой вовремя не окажется еды, или оружия, считай, ты уже мёртв. Это была одна из многих подобных гонок. Их территория — заброшенный город. Сюда запрещён вход. Но единственный, к кому псы уже довольно привыкли - это Чонгук. Он кормит их, а они не трогают его. Наконец, Гук дома. На часах 7:25. Пора собираться в колледж. Учебники, что ранее лежали на столе грозной стопкой, теперь в портфеле юноши, на подтянутом теле свободная рубашка, заправленная в облегающие чёрные джинсы. Волосы причёсаны, а кроссы давно на ногах. Чонгук обвёл помещение глазами, вертя на пальце колечко с ключом и проверяя наличие необходимых в рюкзаке предметов. — До вечера, — крикнул Чон в пустоту и покинул комнату.

*

Дверца автомобиля распахнулась, и Тэхён неторопливо из неё выполз. Он явно не был рад вчерашней ссоре, и Хосока ему видеть не хотелось, но образование получать надо. — До свидания, — крикнул Тэхён себе за спину, хлопая дверцей. — До вечера, господин, — вежливо попрощался омега и надавил на газ. Авто неторопливо выехало с территории колледжа и скрылось в потоке машин. Тэхён лениво потянул дверь, отделанную стеклом и поёжился от резкой смены температуры. Ноги сами собой понесли на нужный этаж, плавно огибая спускающихся студентов. Вдруг на плечо опускается чья-то тяжёлая рука. Хосок. — Хэй, привет, — улыбнулся Чон. — Чего такой хмурый? — А ты будто не знаешь, — закатил глаза Тэхён и попытался улизнуть от нежелательного собеседника, но его снова остановила крепкая ладонь Чона, что намертво вцепилась в запястье. — Стой, мы не договорили, — твёрдо сказал Хосок, сменив улыбку на угрюмое выражение. — Мне кажется, тебе лучше отступить. — С чего бы это?— вздёрнул бровью Ким. — Твои родители сильнее тебя. Для твоего же блага, Тэхён.. — Хах, когда ты начал задумываться о моём благе? — омега дёрнул уголком покусанных губ. — Нет, Хосок, у нас ничего не выйдет. Руку отпусти. — Ты же знаешь, что у тебя нет выбора. Твои родители подписали контракт. Теперь ты мой. — Я не твой, — шипит сквозь зубы Тэхён, с ненавистью сверля Хосока взглядом. — Я не вещь, чтобы быть чьим-то. Я такой же человек, как и все остальные на этой грёбаной планете. Я - Ким Тэхён. И с тобой, Чон-отъимел-полколледжа-Хосок, быть не желаю. Хосок поменялся во взгляде. Слишком. Теперь он смотрел на Тэхёна с гневом и отвращением, но колебание губ говорило о том, что это его только забавит. Не сказав ни слова, альфа быстро побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через одну ступень, и потянул за собой упирающегося Тэ. Рывком распахнув дверь в туалет для альф, Чон рывком припечатал бедного к стене и грубо надавил на грудную клетку. — Ты теперь моя собственность! Упирайся, не упирайся, а исход один. Тебе лучше делать то, что я скажу, тогда все будет так, как захотим мы. Как захочешь ты, — холодным тоном пояснил Хосок, понемногу убавляя громкость. Тэхён молчит, сверля взглядом кафель на полу и сжимает край своего серого пиджака за спиной. Хо чувствует странное притяжение, непонятное и новое для него. Манят эти алые губы, которые Тэ безжалостно кусает сейчас. Корпус сам по себе наклонился к лицу омеги, Чон закрыл глаза в предвкушении, как вдруг почувствовал сильный толчок в плечо и инстинктивно сделал крупный шаг назад. — Что ты делаешь?! Я же ясно дал понять, что не хочу иметь с тобой ничего общего! — в глазах омеги стало мокро. — Как бы мои родители не пытались, я не поддамся. Ты разве забыл, как издевался надо мной в младших классах? Не забыл, как ты запер меня в туалете и избил? А тут я внезапно стал тебе нравиться! С чего бы это!? Полюбил? Ха! Да ты чувствовать не умеешь, не то, что любить! Ты - бессерд... Тэхён выкрикивает обвинения в сторону Хосока, не жалеет чувств, но обрывается на полуслове, остановленный сильным толчком в грудь и впоследствии жмурится от тупой боли в районе затылка. Чон в гневе припечатал парня к кафелю, в последнюю очередь думая о том, что омега мог сильно удариться. — Я, на заметку, МОГУ чувствовать. И мне сейчас стало ОБИДНО, — альфа навис над юношей, протыкая его злым взглядом. — Зато ты не отрицаешь других слов, — хмыкнул Тэ и вскинул перед собой руки, упираясь ладонями в крепкую грудь, когда Хосок резко вжал его в стену. Тэхён и вскрикнуть не успел, альфа грубо заткнул его, прижавшись своими губами к его, и зафиксировал неугомонные руки Тэ над его же головой, когда надоело получать удары по плечам. Язык Чона властно врывался в чужую полость рта, пробуя на вкус тэхёновы губы, пока острая боль и резь в нижней губе не отрезвила сознание. Альфа вскрикнул и резко отстранился зажимая больно пульсирующее место ладонью. Мотнув головой назад, он кинул ярый взгляд на руку и хищно оскалился, завидев кровь. — Ты...укусил меня? — глаза наполнились безумством и злобой. — ТЫ укусил МЕНЯ? — он резко приблизился к омеге, толкнул к стене так, что у того и искры из глаз посыпались и сильно сжал его горло. Медовая кожа на шее вмиг стала красной и приобрела соответствующий цвет на местах, где её особо сильно сжали пальцы Хо. Мгновение, и щека омеги загорелась пламенем пощёчины. Его ударили. Снова. Слёзы предательски хлынули из глаз, вопреки нежеланию хозяина. Снова удар, сопровождаемый очередным оскорблением со стороны альфы. Чон бил бы его снова и снова, но дверь туалета распахнулась и перед ними встал Чонгук. Парень явно не ожидал увидеть здесь испуганного друга, прижатого к стене и разъярённого Хосока с занесённой над ним рукой. Злость накрыла его. Рывком он отодрал ничего не понимающего Чона от омеги и швырнул в противоположную стену. Тот отлетел, ударяясь спиной. Не успел Хосок ничего понять, как сам оказался на месте Кима, прижатый к стене крепкими руками Чона. — Ты, смотрю, совсем охренел, — цедит Чонгук сквозь зубы. Он прожигает его своей ненавистью. Готов убить соперника прямо здесь. — Утопить бы тебя в раковине, да руки марать не охота. — Ну давай, ударь меня! Попробуй, если тебе шкура мешает, а то мои ребята мигом с тебя её спустят, — огрызается старший, скалясь и показывая клыки. — Меня не волнует то, что твои псы могут сделать со мной, но никто не смеет обижать моих друзей. — Так вы ещё и подружились. Пиздец. — Ты, наверное, не понял в тот раз. Я повторю для особо отсталых. Без его согласия. Не смей. К нему. Прикасаться. Или тогда пиздец будет тебе, — на последних словах он сильно встряхнул его за ворот пиджака. Чонгук плюнул в сторону и бросил чужой пиджак, позволяя офигевшему от ситуации старшему сползти по кафелю вниз. — Тебе это с рук не сойдёт, — процедил Чон сквозь зубы. Гук лишь молча посмотрел на него леденящим душу взглядом, взял Кима за руку и увёл прочь. * Учитель что-то объясняет, водя мелом по доске, но парень его совсем не слушает, наблюдая за состоянием омеги. Вечно улыбающееся личико Тэхёна теперь не озаряется улыбкой, он поник, перебирая что-то в руках. — Тэ, ты как? — Всё нормально. — Не ври. Бога ради, только мне не ври. — Окей, всё плохо.. — Что он от тебя хотел? — Мои родители хотят, чтобы мы поженились и продолжили их бизнес. А я этого не хочу. Я не люблю его. Он мне вообще противен. Но им только и нужно, что деньги. До меня и моих чувств им вообще дела нет, лишь бы выгодно было. Но сделать я ничего не могу. И да...спасибо, что защитил. Только теперь тебе следует быть начеку. Хосок безжалостен, если оскорбили его честь и достоинство, ты это понимаешь? — Ох, Тэхён, я смогу защитить себя, поверь. Не волнуйся за меня, — Чонгук положил свою ладонь на его запястье и слегка сжал. — Всё будет хорошо. Надо что-то придумать насчёт Чона. Ты не можешь отказаться? — Нет, конечно. Родители подписали контракт. Уже поздно что-то делать. — Никогда не поздно. Ты сам должен решать, как прожить свою жизнь. — Нет, — Ким замотал головой и взглянул мокрым взглядом на альфу. — Не я хозяин своей жизни. За меня её живут мои р... — воздуха в лёгких резко стало чертовски мало, а на глазах вновь выступили слёзы. — Р...родители... Так что... Он криво улыбнулся и отвернулся, утирая мокрые дорожки на щеках. Внимание альфы сразу привлекла покрасневшая щека. Гук не медля поднёс холодные пальцы к разгорячённой линии челюсти и коснулся синяка тыльной стороной пальцев. Тэ вздрогнул и метнул нечитаемый взгляд сначала на чонгукову руку, а затем на самого парня. Чонгу улыбнулся уголками губ, но руку не убрал. Всё это время разозлённый Хосок сверлил их взглядом, сидя на соседнем ряду в самом начале класса. — Бесят, — прошипел Чон, затем резко отвернулся и уставился на парту перед собой, неистово кусая внутреннюю губу. — Да чё ты паришься из-за этого омежки? Влюбился что ли? — сосед игриво вздёрнул бровями несколько раз. — Нет. Это вообще не твоё дело, Кан! — рявкнул Хо и подарил одногруппнику безумный взгляд убийцы. — Чон Хосок! — учитель ударил указкой по доске, привлекая внимание всего класса к Чону. — Может и с нами поделишься, о чём ты так бурно рассказываешь своему соседу? — Учитель Ким, простите, но я хотел бы поменять место обитания в этом классе. Пожалуйста,— Чон поднялся из-за парты. — С чего бы? — ухмыльнулся Джун. — Слишком хорошо вижу для второй парты. Дальнозоркость, — парень мельком взглянул на ненавистную парочку и требовательно посмотрел на учителя, — Мне бы на последнюю. — Ох, ну раз такое дело, — Намджун с ухмылкой обвёл класс внимательным взглядом и показал на последнюю парту, рядом с очень пухлым омегой. — Можешь сесть с Ликан. В ответ он получил лишь возмущённый взгляд Хосока. — Что? Что-то не устраивает? — Да нет.. Тут посижу, — Хосок недовольно опустился на прежнее место и сразу же оглянулся на объект своей ревности. Тэхён столкнулся с ним взглядом. Карие глаза на секунду зависли на Хо и резко нахмурились, прячась под густыми бровями. Ким всем корпусом развернулся к задней парте и что-то сказал своему другу. Пак Чимин - омега двадцати лет с безумно милой внешностью, светлыми вьющимися волосами, нежным голосом и приятным пудрово-ванильным ароматом Он ещё с начальной школы был его лучшим другом и пареньком с очень тяжёлой и непростой судьбой. У Пака было не так много ухажёров, но никто так и не смог пробудить в нём ответную влюблённость. Хосок не раз подкатывал к нему, но Чимин, на тот момент знающий о частых похождениях парня "на лево", всякий раз отказывал ему. По лицу Чона скользнула хитрая ухмылка. В его голове начал созревать хитрый план, от которого явно пострадает немало народа.