Сердце Гриниир

Пулеметчица тяжело дышала. Бежать было тяжело, тело, изможденное долгой перестрелкой, не хотело подчиняться разуму, а разум не мог переварить потерю отряда. Шлем сбили с головы еще в середине боя. Оперативники корпуса всегда были отличными стрелками. Она оттянула ворот комбинезона, чтобы вдохнуть немного больше воздуха. Искусственные легкие гнали кислород слишком активно, паника и гипервентиляция грозились потушить ее сознание, как свечку. Из катарсиса ее вывел звук раздвигающихся дверей. Она замерла и резко зажала рот и нос ладонью — в комнату медленно вошла пара варфреймов. Она знала все виды этих машин, но даже сейчас ее выворачивало от вида этих бездушных тварей покрытых кровью ее друзей и сослуживцев. Тот фрейм, что называли Никс, осмотрел комнату и вышел, а второй двинулся к шкафчикам и принялся их взламывать. И именно от него ее тошнило. Ее рвало от страха и отвращения. Покрытый зараженной плотью, — на его спине красовалась огромная опухоль — полип с длинными мясистыми ложноножками, а наросты пластин были выдвинуты, из-под них было видно тонкие стебельки со стрекательными железами. Шлем существа, без того огромного и страшного, был полностью раскрыт, образуя два рога. Он тихо рычал, периодически раздраженно щелкая мандибулами. Нидус — а его название было именно таким — был покрыт кровью ее товарищей, и она с тихими шлепками капала на пол каюты. Гринир не могла больше задерживать дыхание и в с первым вдохом плаксиво всхлипнула, не специально конечно — все истерика. Он мгновенно замер и грациозно — насколько это выражение было применимо к существу с его габаритами — развернулся, не глядя, прицеливаясь точно в нее. А после повернулась и его голова, что-то на месте где должен быть рот угрожающе защелкало и глухо зарычало. Она поняла, что ее единственный шанс не умереть — это показать свою безобидность. Как-то рабочий с Цереры рассказывал, что его не тронули, хоть и заметили, и именно безоружность его и спасла. Она медленно выставила руки ладонями вперед — одновременно в примирительном и в защитном жесте — и поднялась на дрожащих ногах, которые упорно не хотели держать хозяйку в вертикальном положении. Тварь не опустила руку, в которой был зажат Лекс, но все же вопросительно наклонила грозную голову в бок. Она, тяжело дыша и чувствуя цепкие пальцы паники на своем горле, подняла руки над головой и стала ждать — в конце концов, это — единственное, что ей оставалось… Он наступал на нее медленно, но верно, а она пятилась пока не уперлась спиной в стекло каюты, ей было как никогда страшно: колени дрожали, подгибались, а ужас, покрытый подсыхающей кровью, надвигался на нее медленно, но неумолимо. Когда между ними оставалось полметра, она поняла, что обречена на смерть — он не отпустит ее. Нидус медленно опустил оружие, приставил его в упор к ее горлу. Гринир медленно сглотнула, не отрывая глаз от мелких светящихся огоньков на шлеме этого существа, и удивилась, насколько они красивы, вся ее жизнь теперь ей казалась счастливой и яркой, невероятно желанной. Он медленно поднял свободную руку и коснулся кончиками когтей ее щеки. Она была настолько заворожена, что даже не вздрогнула — только глубоко вздохнула. От варфрейма пахло, как не странно, не кровью и не гнилью, — запах лекарств окружил все ее существо. Твердые, словно камень, кончики пальцев прошлись по ее щеке, опустились на шею и ладонь легла прямо напротив сердца. Она так берегла его, не хотела носить в груди искусственное и еле уговорила медиков не трогать его. Оно билось часто и громко, словно кондрок в клетке, и существо словно прислушивалось — наверное, упиваясь ее беспомощностью. За дверью послышалась стальная поступь кого-то тяжелого и Нидус резко убрал руку от ее груди, а после оружие от горла и словно бы стал больше, сильнее расправляя пластины. Плавно повернувшись, он закрыл ей обзор на дверь и на того, кто вошел. Но даже то, что она увидела, хватило, чтобы ее замутило с новой силой. Там стоял Рино, он волочил за ногу генерала гринир и при виде Нидуса приподнял ужасно искалеченное тело выше — словно хвастаясь уловом. Генерал глухо простонал и у пулеметчицы потемнело в глазах, а колени подкосились. Упасть ей не дало щупальце тянувшееся откуда-то из-под лопатки варфрейма. Оно бесшумно обвилось вокруг ее пояса, шеи и рта. Рино указал куда-то в сторону и взвалив свою ношу на могучее плечо вышел из помещения. Нидус отступил от стены на несколько шагов и обернулся. Пулеметчица была в шоке, в ее глазах темнело, и, когда щупальце исчезло, она просто сломанной куклой упала на пол. Ее сил хватило только на то, чтобы перевернуться на живот. Последнее, что она запомнила, — его черно-бурый силуэт и отдаляющиеся зеленые огоньки, а затем ее стошнило.