***
Шастун буквально влетел в двери общежития, когда до закрытия осталось полторы минуты, из-за чего поймал на себе скверный взгляд женщины-вахтера. Спасибо за то, что в этот раз обошлось без чтения нотаций. Может быть, она и хотела уже начать возмущаться, но студент широким шагом оказался на лестнице, после скрылся в её пролетах. Несмотря на немного зудящую боль внутри себя, Антон быстро оказался напротив своей комнаты и толкнул рукой дверь. — Привет, салага, — с улыбкой поприветствовал его Нурлан, привычно сидевший на письменном столе его соседа, болтая ногами. Макар же нашелся на своей кровати с ноутбуком на коленках. Он лишь кинул взгляд на Шастуна. — Ага, давно не виделись, — устало проговорил Антон перед тем, как доковылять до своей койки и не упасть на неё лицом в подушку. — А где это нас опять носит? — спросил Сабуров, продолжая пить свой энергетик из банки, — Неужели ходил на свиданку? — чуть ли не присвистнул казах. — У меня были дела, — не очень громко ответил Шастун, повернув голову к стенке. Чтобы раздеться и лечь нормально сил просто не было, он смог только скинуть обувь на пол. — Ну да, конечно, — хмыкнул Нурлан, успешно закинув пустую банку в мусорку, что стояла в другом конце комнаты, — Сделаем вид, что не заметили твою походку, — добавил он уже куда тише, соскочив со стола на ноги, — Спокойной ночи, — сказал Сабуров напоследок и покинул комнату, по пути выключая свет. Тяжелые веки сами опустились от усталости. Антон не заметил, как уснул, так и не раздевшись, под тихое стучание Макара по клавиатуре, который не сказал ему ни слова. А ведь завтра понедельник, и все снова по новой.***
Чем занимались студенты в перерывах между парами, лекциями и семинарами? Кто-то всегда залипал в телефон, проверял все социальные сети на предмет изменений или же просто рассматривал милых котиков. Вечно голодные уничтожали еду, которую принесли из дома, а если та кончалась, то они плелись в столовую или ближайший супермаркет. Курильщики бегали зарабатывать себе возможный рак лёгких или импотенцию, это уже что кому нравилось. Любители поговорить, что были вынуждены помалкивать целых полтора часа, обычно не затыкали рты. Каждый занимался своим делом, но цель была одна — отдохнуть перед следующей порцией знаний. Атмосфера вокруг трех девушек была привычно шумной и суетной. Хоть время уже перевалило за обед людей в коридоре университета было как всегда много. Ира стояла у кофейного автомата и все никак не могла выбрать, какой именно кофейный напиток хотела. По левую сторону от нее стояла Даша, облокотившись на этот самый автомат плечом, и негромко рассуждала о своем маникюре и новом мастере. Скорее она говорила сама с собой, потому что девушку слушали лишь поверхностно. А вот по правую сторону от Кузнецовой стояла Оксана, не поднимая свой взгляд с экрана телефона. Ира из последних сил подавляла в себе желание отобрать гаджет у подруги, ведь она из него в последнее время просто не вылезала. — Слушайте, девушки, я не пойду на Основы социологии, — выдохнула Фролова, когда кофейный автомат стал наливать капучино. — Почему это? — спросила Даша, уже позабыв, о чем рассказывала, — Петрович не простит такого. — Ой, мы на платном, — отмахнулась Оксана, поправляя лямку рюкзака, — Он не простит, университет простит, — хмыкнула девушка, после перевела взгляд на молчаливую Иру, все еще дожидавшуюся свой кофе, — Тем более у меня появились дела поважнее. — На свидание собралась? — негромко спросила Кузнецова, будто это очевидные вещи, но при этом взгляд от своего стаканчика в автомате не подняла. — Что, правда? — радостно переспросила Даша, даже в ладоши захлопала, — С тем красавчиком фотографом? А куда вы пойдете? А во сколько? — девушка продолжала сыпать вопросами, пока Фролова встречалась взглядом с Ирой. — Да, с ним, — перебила подругу Оксана, продолжая смотреть на подругу, которая спокойно пробовала капучино, словно разговор ее никак не касался, — Через три часа договорились встретиться, хочу поехать домой, переодеться. — И накраситься не забудь, — глаза у Даши буквально сияли, — Тут просто накрасить ресницы не получится, нужно что-то необычное, но нежное. — И не шлюшное, — добавила Кузнецова, кинув немного укоризненный взгляд. — Пообещай, что завтра же нам все расскажешь, — проговорила Даша, чмокнув ее в щеку. — Конечно, — ответила Фролова, еще раз посмотрела в сторону Иры, которая лишь качнула головой и отправилась к нужной аудитории, — Пока, — добавила тише девушка перед тем, как развернуться и отправиться на выход. Времени у нее оставалось не так много, поэтому Оксана даже не стала забивать голову немного странным поведением блондинки. Если поворошить прошлое, то Кузнецова всегда и со всеми так себя вела, будто не замечала ничего вокруг, что ее не касалось. Думать, а тем более рассуждать на эту тему точно не хотелось. Вот Фролова мчалась домой с глупой улыбкой на устах, предвкушая будущее свидание. Встреча эта была очень долгожданной. Девушке нравилось общаться с Лешей в сети, тот умел поддержать разговор почти на любую тему и при этом совершенно ей не надоедал. Оксана даже начала с нетерпением ждать, когда парень ей напишет. И вот спустя более двух недель общения Сурков предложил встретиться, к тому же они обговорили, что это именно свидание, а не дружеская встреча. Сейчас оставалось переодеться в одежду покрасивее, в университет она приезжала в чем поудобнее, накраситься, как сказала Даша, и насладиться приятной встречей. Правда, в назначенное место Фролова пришла чуть раньше, но ждать молодого человека пришлось недолго. Леша появился буквально через минуту и был немного удивлен, что она пришла раньше. Оксана же отшутилась и не могла взгляд от него оторвать, все-таки фотограф в жизни выглядел куда лучше, чем на фотографиях в сети. Эти живые глаза, яркая улыбка и громкий смех. Конечно, Сурков был далек от Джонни Деппа или Брэда Питта, но у него была какая-то своя особая красота, которая цепляла. — Предлагаю зайти вон в ту кафешку, — предложил Леша, указав правой рукой на заведение всего в паре метров от них, — Там вкусное какао и мороженое, а после можем пойти пофоткаться, — улыбнулся под конец парень. — А ты всегда носишь с собой фотоаппарат? — спросила Оксана, не переставая широко улыбаться. — Я же фотограф, — пожал плечами Сурков, — Вдруг я увижу что-то красивое, а запечатлеть это не смогу, я же этого просто не переживу! — чуть ли не на всю улицу прокричал студент, — К тому же без него мы бы не встретились, — что на это ответить Фролова не нашла, лишь с улыбкой шагнула в сторону кофейни, — Я между прочим знаю почти сто необычных мест Питера, таких фотографий не будет ни у кого, — уверил Леша девушку, поравнявшись с ней.***
Арсений перекатывал в правой руке кружку, на дне которой плавали раскрывшиеся чаинки зеленого чая, а левой рукой удерживал свою голову, ведь в конце рабочего дня держать ее прямо не очень получалось, особенно в таком мягком кресле. Рядом в соседнем кресле сидел старый и уже единственный его друг, который только что услышал веселую историю от Попова. Не хватало только камина и потрескивания углей для более уютной атмосферы этого дома, хотя уютней этой квартиры физик в своей жизни не знал. Эти стены были буквально пропитаны чем-то таким, что у самого Арсения не было никогда. — Подожди, подожди, — проговорил Стас, потирая двумя пальцами переносицу. Попов же перевел уставший взгляд с семейной фотографии Шеминовых на него самого, — Я пытаюсь переварить услышанное, — добавил лингвист, потянувшись за своей кружкой чая, что стояла между ними на столике. — Ты все правильно понял, — немного сказал Арсений, уже начиная жалеть, что выложил ему все и сразу. — Ну и что ты хочешь от меня? — спросил Шеминов, взглянув на часы, чтобы убедиться в скором приходе супруги с ребенком после вечерней прогулки. — Совет, — выдохнул Попов, продолжая рассматривать чаинки в своей кружке, а ведь когда-то за подобными беседами они выпивали крепкий алкоголь, и говорить было как-то легче. — Совет? — удивленно переспросил Стас, — Раньше ты пренебрегал моими советами, — хмыкнул друг, буквально тыкая Арсения в его ошибки, собственно тому ответить было нечего, — Для начала тебе нужно определиться, что ты хочешь от Шастуна, — сказал лингвист, когда чуть подумал над его ситуацией, которую Попов сумел создать сам, — Просто секс? Так таких у тебя целый вагон и маленькая тележка! Мой лучший студент обязателен в этой коллекции? — Прям таки лучший, — огрызнулся Арсений, словно сопливый подросток с комплексами. — Почти лучший, — спокойно ответил Шеминов, — Надеюсь его рвение учиться не пропадёт, и он хорошо сдаст сессию, я же в свою очередь постараюсь продвинуть его на бюджет, — с нотками гордости добавил хозяин квартиры, слегка покачивая ногой, — А так зачем тебе он сдался? — А может быть у нас отношения?! — вывалил физик раньше, чем понял, что именно сказал. — Не хочу тебя расстраивать, — Стас тут же растянулся в улыбке, — Но отношения — это не только встречаться два воскресенья подряд, чтобы переспать. — Вообще-то три раза было, — тихо проговорил Попов, не поднимая головы. — Три? — с нажимом переспросил Шеминов. — Еще у меня на столе до командировки, — ответил физик, откинувшись назад на спинку кресла, ожидая строгий вердикт. — Все ясно, — размеренно заключил Стас, сложив руки на груди, — Слушай, а Шастун знает, что у вас отношения? — чуть ли не смеясь в голос, спросил он, с прищуром глядя на Арсения. — Пока нет, — выдохнул Арсений и допил одним глотком свой чай. — Что бы ты ни затеял, Попов, прошу тебя, не делай глупостей, — медленно проговорил слова Шеминов с абсолютно серьезным лицом, — Научись уже думать перед тем, как что-то делать, — ответа на это у физика не было, поэтому оставалось лишь закивать головой, как болванчик, — А теперь тебе пора! — громко сказал Стас, рывком поднимаясь на ноги. — Уже? — растерянно спросил Арсений, когда его самого за руку подняли с кресла. — А ты время видел? — спросил лингвист, выпроваживая того из своей квартиры, — Я же в начале сказал, что у нас не больше часа, сейчас Дарина вернется с сыном после прогулки. — Тоже мне друг, — обиженно прошептал Попов, уже накидывая на себя пальто в небольшом коридорчике. — Может ты поворчишь на улице? — раздраженно спросил Стас, стоя над душой. А ведь покидать этот семейный очаг, где так тепло и уютно, Арсению никак не хотелось, тем более возвращаться в свою серую, холодную, а главное пустую квартиру. Но, видимо, ничего не поделаешь. — До завтра, — негромко сказал Попов, шагая в парадную.***
Через не до конца закрытые плотные шторы проникли яркие лучи солнца, которое многие жители Санкт-Петербурга обозвали легендой. Чтобы в ноябре утреннее солнце слепило глаза, да быть такого не может. Только Матвиенко на собственной шкуре проверил, что это может быть. Сегодня было именно такое утро, хоть и верилось с трудом. Конечно, через пару десятков минут это редкое солнце опять спрячется за свинцовым небом, а вскоре и дождь пойдет. Но это же потом будет. Сейчас лучи утреннего солнца слепили глаза, и чтобы уйти от них Сережа быстро перевернулся на другой бок. Заметив на соседней подушке своего спящего парня, тут же сгреб его в охапку и прикрыл глаза, надеясь еще поспать. — Дим, а ты на пары не опоздал? — резко вспомнил Матвиенко, но сказал не очень громко, куда-то в его макушку. — Да пофиг, — выдохнул Позов, даже глаз не открыл. — Не знал, что похуизм передается половым путем, — хмыкнул Сережа, еще сильнее сжимая в объятиях своего парня. — Не хочу там появляться, — еще тише ответил Дима, — Нет никакого желания. — Ну и не ходи, — прошептал Матвиенко, прикрывая глаза с надеждой все же уснуть.***
Только когда глаза начинали уставать и слезиться от долгой работы за ноутбуком, Арсений решил, что на сегодня хватит работы и уже пора домой. В конце концов допроверять курсовую одного из студентов, у которого физик был научным руководителем, можно и завтра. Это ведь было не так срочно. Потирая пальцами глаза, Попов начал собираться. Время на наручных часах показывало всего семь вечера, хотя за большими окнами аудитории стояла сплошная темнота. Он опять подумал о Стасе, который наверняка уже давно дома с семьей. Наверное, они как все нормальные супруги ужинали вместе, Дарина не переставала говорить о сыне, а Шеминов о работе. После они, наверное, занимались вместе годовалым Демидом, смотрели телевизор и засыпали в обнимку. Наверное. Откуда Арсению знать, как проводили вечера семейные мужчины. Зато как проводили время настоящие холостяки, он знал не понаслышке. Допоздна находились на работе, а под ночь возвращались в пустую квартиру. Хотя физику это определение не подходило. Холостяком он явно не был. На рабочем столе завибрировал телефон, который был поставлен на беззвучный. Это выдернуло Попова из рассуждений, а если бы кто-то не решил ему позвонить, то он бы так и оставил гаджет под бумагами. Увидев имя абонента, который, видимо, сбрасывать не собирался, мужчина шумно выдохнул. Звонил совершенно не тот, кого хотелось бы услышать. Нажав на отбой, Арсений сунул мобильный в карман пальто к связке ключей от квартиры и пошел выключать свет в своей аудитории. Ключ в замок вставился только со второго раза, ведь освещение в коридоре горело частично. Опять раздался звонок. Это уже начинало раздражать физика, особенно когда на экране высветился тот же абонент. Пора заканчивать этот надоедливый спектакль. — Через час, на Троицком мосту, — проговорил Арсений в трубку, без каких-либо приветствий, а после не дав вставить и слова собеседнику, нажал на отбой и отправился на выход из учебного заведения. Ледяной ветер с Невы проникал через пальто и доставал до самых костей, пока Попов шагал вдоль набережной к месту встречи. Он уместил ладони в карманы, старался не обращать внимание и пытался спрятать шею за воротником, только все было тщетно, ветер добирался до всего. Почему же так холодно, ведь с утра было солнце. Где же это тепло, когда его так не хватало. Эти холод и слякоть под ногами тоже раздражали Попова. В последнее время его слишком многое раздражало и нервировало, только физик не стремился что-либо менять, будто Арсению нравилось раздражаться. Стоя на ярком мосту, он смотрел вниз на черную воду реки, которая умеренно стремилась вперед. За спиной проносились машины, пока это еще было возможно. До развода моста еще больше пяти часов, хотя туристов на набережной предостаточно, гуляли даже в такую погоду. Скоро Нева покроется льдом, местами он уже начал появляться, и судоходы не будут через нее ходить, значит и мосты не нужно будет поднимать. Раньше этому факту Попов бы обрадовался, только вот его машина уже три недели стояла во дворе, потому что денег на бензин никак не оставалось. В данный момент ему на эти мосты и их развод было наплевать, домой Арсений ходил пешком или ездил на метро. Вот она, жизнь преподавателя в России. Попов начал тереть ладони друг о друга, чтобы хоть как-то согреться. Сейчас не помешало бы чего-нибудь алкогольного или просто горячего. Хотя напиться хотелось больше, чем ароматного кофе. Но завтра опять нужно будет идти на работу, чтобы пытаться вдолбить физику в гуманитарные умы. Как же это делать с жутким похмельем? — Наплевать, — себе под нос выдохнул Арсений, еще раз посмотрев на часы. Если через пять минут никто не придет, он отправится в ближайший алкомаркет, хорошо, что в Питере они на каждом шагу. Но через пару минут мелькнул похожий силуэт, идущий с противоположной стороны, от которой пришел Попов. Студент курил, никого не стесняясь, выпускал дым в воздух, и плевать ему было, что другим прохожим табачный дым не очень нравился. Выдохнув, физик снова спрятал руки в карманы и опустил взгляд себе под ноги, будто эти десять минут не высматривал его. Когда парень остановился рядом с ним, преподаватель окончательно развернулся спиной к перилам. — Арс… Арсений, — негромко сказал Эд, хотя изначально хотел привычно сократить имя. На зов своего имени, Попов поднял взгляд и встретился с холодными глазами студента. В них мелькало сомнение и недоумение, он явно не понял, что именно происходило. Арсений же принялся рассматривать его лицо, на котором похоже прибавилась пара татуировок. Раньше физик за ними не следил, да и вообще редко обращал внимание на эту деталь Выграновского. — Что происходит? — опять подал голос Эд, выкидывая окурок куда-то в сторону, — Мы почти перестали видеться, и я уже начал думать… — Больше мы с тобой не будем встречаться, — перебил его Попов, неотрывно смотря на студента, — Ты перестал быть мне интересен, — добавил физик таким тоном, что действительно показал свое безразличие. — Но…я, — слов у Выграновского больше не нашлось, правда сказать хотелось многое, буквально прокричать мужчине в лицо, может тогда тот хоть что-то поймет. — Я никогда не говорил, что у нас отношения или что я люблю тебя, — продолжил говорить Арсений своим ледяным голосом, как этот ветер с реки, — Мы просто трахались, а теперь мне это надоело, — качнул головой мужчина и чуть поёжился от холода, — Не звони мне больше, — добавил Попов, прежде чем отправиться в магазин за выпивкой. Эд стоял на мосту и смотрел тоскливым взглядом в спину уходящего. У молодого парня внутри что-то сломалось и рухнуло с таким шумом, что, казалось, услышали все вокруг. Но машины продолжали нестись по мосту, а пешеходы продолжали прогуливаться по набережной. Словно ничего и не случилось. На самом деле ничего и не произошло, подумаешь, кого из нас не бросали на мосту. Кому из нас не разбивали сердце прямо в центре красивого моста, где целовались влюбленные. Кому из нас не хотелось спрыгнуть с этого самого моста. Не он первый, не он последний. Накинув капюшон на голову, Выграновский развернулся и зашагал прочь.***
Антон завел привычку принимать душ поздно вечером, когда до закрытия общежития оставалось не больше получаса или когда оно уже вовсе закрыто. Почему-то именно в эти часы народу в душевых было никого, очень редко встречались другие студенты. А вот по утрам очередь из желающих принять душ выходила в коридор. Как это работало, Шастун не знал, просто решил принимать водные процедуры перед самым сном. Сегодняшний вечер не был исключением. Шастун долго стоял лицом под струями теплой воды и старался совершенно не думать, как его в воскресенье намывал Попов. Старался не думать о его руках и нежных движениях. Старался не думать об этой чертовой заботе физика. Старался как мог, но не получалось. Впрочем, как и всегда. Не думать и не анализировать помогли только две вещи: учеба и тренировки. В остальное же время мозговая деятельность формулировала новые вопросы, ответы на которые он не знал. Антону казалось, что все это уже никогда не закончится. Шастун выключил воду и потянулся за своим полотенцем, чтобы вытереться насухо. Под ногами еще была прохладная вода, которая не успела стечь в канализацию. Студент даже пошлепал по ней ступнями, так что брызги улетели в разные стороны. Когда Антон уже был готов покинуть кабинку, чтобы одеться, дверь в душевые с грохотом открылась. — Да нет тут никого, — послышался голос его соседа, и Шастун уже хотел было выйти, но услышал второго вошедшего. — Насрать, — прохрипел Эд, и судя по звукам уселся на подоконник, на котором когда-то Антон курил всю ночь на пролет. — Ну и что случилось на этот раз? — как-то раздраженно спросил Макар, будто был не очень доволен этой встречей. — Ничего необычного, — ответил Выграновский, а по всем душевым запахло дымом сигарет, — Меня выбросили, как ненужного. — Вы расстались? — опять спросил Илья, но уже как-то по-другому. Шастун даже представил, как капитан приподнимал одну бровь, как он это делал всегда. — А мы не встречались, — спустя какое-то время ответил Эд, — Как оказалось, — куда тише добавил начинающий музыкант, после чего настало молчание. Антон даже старался тише дышать, понимая, что сейчас уже поздно обозначать свое присутствие. Придется ждать, пока парни уйдут. — Если ты пришел сюда для того, чтобы я пригрел тебя у себя на груди, — с нотками горечи начал говорить Макар, — То ты пришел не по адресу, — его собеседник молчал, и Шастуну оставалось лишь догадываться, что происходило, — Неужели ты действительно его любил? — уже с обидой спросил Илья и, судя по следующим словам, Выграновский в ответ кивнул головой, — Это не любовь, это зараза, — Только сейчас Шастун смог сложить все воедино, физик разорвал «отношения» с Эдом, — Я тебе тогда еще говорил, что он поиграется с тобой и выбросит. Что ты мне ответил? — продолжил свой монолог Макар, — Напомнить? — Не надо, — прохрипел в ответ Выграновский и шмыгнул носом, словно его слизистая воспалилась из-за холода или же из-за того, что парень плакал. Вскоре послышался звук льющейся воды в раковине, Антон решил, что это музыкант умывался. — И что дальше? — спокойно спросил Илья. — Уеду, — ответил Эд, — Питер явно не мой город, может быть в Москву, — добавил он, и опять стало тихо. — Скатертью дорога, — выдохнул Макар и довольно быстро ушел. Выграновский еще побыл минуты три в душевых, нашептывая, что кого-то ненавидел. Кого именно, было понятно. После удалился, как и капитан, громко хлопнув дверью. Вскоре и Антон выбрался из душевой, в которой уже стало порядком холодно, быстро оделся и отправился к себе в комнату. Думать не хотелось, но именно в эту ночь не думать у него вряд ли получится.