Чужой. Сердитый. Горячий.

Максим решил отдохнуть, уснув беспробудным сном. Этим утром я впервые так сильно растерялась, не зная, что нужно и можно сделать. Целую ночь меня мучили размышления и плохое предчувствие, что мешало расслабиться. Кажется, я дремала несколько часов, а всё остальное время ворочалась. Спать в этом доме оказалось настоящей каторгой. Я пыталась разбудить Максима резкими движениями, закидывая на него ногу или руку, почти наваливаясь всем телом на мужчину, шепча, что уже утро и нужно вставать… Гордеев иногда перехватывал меня и подминал под себя, продолжая умиротворённо сопеть мне на ухо. Когда стрелка часов уже перевалила за десятый час, я не выдержала и подорвалась. Приняла расслабляющий душ, переоделась из смятой пижамы в платье, заплела волосы и тихонечко вышла из комнаты. Я не выспалась и глаза щиплет, поэтому я целенаправленно спускаюсь в столовую, желая выпить кофе. Поздно вспоминаю, что нужно было обуться, когда легкий сквозняк заставляет меня вздрогнуть от прохлады, крадущийся с пальчиков ног до обнажённых плеч. В столовой пусто, и я с облегчением выдыхаю, проходя в впечатляющую по размерам кухню. Очередной раз оглянувшись, я напряженно лажу по полочкам в поисках хоть какого-то намека на кофе. Нахожу натуральный молотый, а вскоре достаю из дальней тумбочки турку, не спеша наливая воду и насыпая несколько ложечек кофе. Ещё пару минут разбираюсь с новейшей техникой, и когда плита все-таки начинает стремительно нагреваться, облегченно прикрываю глаза. Задумываясь, смотрю в окно, вспоминая, каким напряженным был вчерашний вечер. Максим остался довольным, и даже слишком, что немного насторожило. Он вообще какой-то странный в последнее время, буквально на всё закрывает глаза, словно решил переквалифицироваться в адекватного мужа. Чтобы не делал Гордеев — это никогда не было просто так. Всегда есть причины и они вынуждают меня взволноваться. Как бы он ни потребовал слишком большой платы за такое спокойствие и пощаду в моих косяках. От раздумий меня отвлекает сбегающий кофе, и схватившись за нагретую ручку турки, шиплю, быстро отставляя в сторону готовый напиток. Кофе немного сбежало на плиту и столешницу, а ладонь мгновенно вспыхивает и щиплет. — Аккуратно, Ярослава, — мне на плечо опускается тяжелая мужская ладонь, отчего я вздрогнула, присев от испуга. Сердце сделало несколько опасных кульбитов, а маленький комок в желудке сжался так, будто меня вот-вот стошнит от паники. Чёрт! — Виктор, — просипела я имя мужчины, который мягко улыбнулся мне в ответ. Его скользкий взгляд медленно опустился по мне вниз и остановился на ногах, пальцы которых сами по себе поджались от такого повышенного внимания. — Доброе утро! — Добрый день, Ярослава, — поправил он меня, спрятав руки за своей спиной. По крайней мере, он не собирается меня колотить кулаками и держится в стороне. Этого более чем достаточно, чтобы я почувствовала себя в безопасности. — Мой сын любит нарушить семейные порядки. Видимо, он всё ещё спит, — Виктор погрузил на меня многозначительный взгляд. — Да, я не смогла его разбудить. Последнее время Максим очень много работает и не высыпается, — кивнула я, опуская глаза. На самом деле я боюсь Виктора Николаевича больше, чем Максима. При виде Виктора меня выворачивает наизнанку, особенно после слов Маргариты и её угроз, которые имеют основание и заставляют меня волноваться. — Я проголодалась. Думала сделать несколько бутербродов и кофе. Если вы не против… — Вы уже пропустили завтрак, Ярослава, — несколько категорично заявил мужчина. Я вопросительно вздернула брови. — Дождись обеда, его попадут в час дня. Я контролирую свой язвительный язык, в особенности теперь, когда на кону такая большая ставка — освобождение от надзирателей. — Пойдем прогуляемся по саду. Нам крайне необходимо побеседовать, вчера разговор совсем не заладился. Я толком о тебе ничего не знаю, а мой сын не первый месяц на тебе женат. — Да, хорошо… Только мне нужно обуться, — я поджимаю губы, когда взгляд Виктора снова опускается на мои босые ноги. — Пойдем со мной, Ярослава, — Гордеев-старший протянул мне свою широкую ладонь, отчего я внутри похолодела. Я ему не доверяю, совсем. Как бы мне ни хотелось сбежать обратно в спальню к Максиму, я очередной раз напоминаю себе, что должна играть по правилам Виктора Николаевича и не идти на конфликт. Выдохнув, я поддаюсь ему навстречу. — Конечно, — прозвучало настолько вежливо, что может стошнить от любезности. Гордеев-старший повел меня в сторону прихожей. Рядом с Максимом я стала самой настоящей и опытной лгуньей, поэтому я не стану легкой добычей для Виктора Николаевича… Только по его взгляду вижу, что он думает иначе. Виктор садит меня на низкий комод и берет с полочки пару женских туфель, которые принадлежат, похоже, его жене. Пока я недоумеваю, мужчина опускается передо мной на одно колено и очень осторожно подхватывает лодыжку, обувая меня. Мои глаза в этот момент точно округлились и едва не выкатились от шока, именно поэтому я была предельно тихой. Даже Максим никогда такого не вытворял! Обувь закрытая, из черной замши, с небольшим устойчивым каблуком и тоненьким ремешком, который Виктор застегивает вокруг лодыжки слишком медленно. Подняв голову, он впивается в меня хищным взглядом, из-за чего я тяжело сглатываю. Виктор насмешливо осматривает меня и подхватил мою ладонь, поднимается вместе со мной. — Нравится? — спрашивает мужчина, сбивая меня с толку. — Что? — Туфли — нравятся? — уточнил Гордеев. На удивление они оказались только на размер больше, удобные. Но мне не нравится чужая обувь, тем более, когда меня обувает сам Гордеев-старший. Увольте! — Они замечательные, — на выдохе произнесла я, неохотно улыбнувшись. Виктор поддает мой кардиган и помогает его надеть… Я ощущаю его руки уже на своих плечах, которые опустились до локтей. Мне не кажется, Виктор Николаевич что-то задумал — это абсолютно точно! Гордеев-старший поддает мне свой локоть, который я уже напряженно принимаю, и мы выходим на улицу. Сегодня днём тепло, но ветер холодный. Мы ступаем на выложенную тропинку через сад, и не спеша идём прогулочным шагом. Пока я разглядываю территорию, ощущаю на себе тяжелый взгляд отца моего мужа. Если себя убедить себя, что Виктор обычный мужчина, облаченный в идеальный костюм и немного грубоват в разговорах — он окажется обычным человеком. Максим пообещал, что его отец никогда мне не навредит, но верить в это оказывается не так уж просто, особенно рядом с ним. — Значит, ты работаешь с моим сыном. И как тебе работа? — Мне всё нравится, — вежливо отвечаю я, стараясь не смотреть себе под ноги, держать спину ровно, а голову прямо. — Рано или поздно ты что-то придумаешь — я в этом уверен, — он констатировал подобный факт с непонятным для меня удовольствием. — Придумаю, что? Виктор, о чём вы говорите? — Ты попробуешь сбежать от моего сына. Только идиотка может наступать на одни и те же грабли. А наш вчерашний ужин показал, кто и на что способен, — я очередной раз ошарашенно сглотнула, повернувшись к мужчине. — У нас, возможно, с Максимом не всегда всё гладко, но мы справляемся. Я не собираюсь сбегать. В России ничего хорошего меня не ждет, и вы в этом хорошо осведомлены. Его пронизывающий серьезный взгляд оказался самым долгим за всё время нашего общения. Я отвела взгляд первой, рассматривая сад. — В такое очарование как ты, Ярослава, сложно не влюбиться, — мы остановились. — Маргарита тоже когда-то меня привлекала так сильно, что о других женщинах думать стало невозможно. Я за ней ухаживал долгие годы, но даже такая роскошная роза завяла слишком быстро, как только она сблизилась со мной, по-настоящему. Мне пришлось искать красоту в других женщинах, но большее, чем имею, я ещё не встречал… До вчерашнего вечера, — его взгляд заставил покрыться мою кожу мурашками. Боже мой, о чём это он сейчас мне говорит? — Маргарита осталась возле меня как верная жена и понимающая меня женщина. Она может очаровать интеллектом, покорностью, умением великолепно вести домашние дела… Но холодная, как глыба льда в любви. Я сделаю для неё всё, что она попросит, как и она для меня. А вот на что готова ты ради Максима… — Это наше личное дело, Виктор. — Перебивать будешь своего слабохарактерного мужа, который ещё не нашел в себе силы приучить тебя к манерам. Господь просто шутит надо мной, послав тебя моему сыну, который стал мартовским котом! — укорил меня Виктор, и я больше не посмела его перебивать. — У тебя с Максимом отношения, — вздыхает Виктор, а я поджимаю губы. Вообще-то, Максим официально мой муж, это явно уже за границей простых отношений. — Ты его женщина и Максим тебя не отпустит даже в том случае, если перестанешь его привлекать физически. Знаешь, почему? Он влюблен в тебя. Я вижу вас двоих насквозь. Мой сын хочет других отношений, а ты хочешь противоположного — сбежать. Я не нашлась с ответом, посмотрев прямо в глаза человеку, который меня действительно пугает и пускает по мне ледяные волнительные импульсы. — Вы, женщины, без мужчины наивные и бестолковые существа. Не думай, что он позволит тебе сделать это снова, — договорил Виктор, с надменным прищуром взглянув на меня. — Какое интересное предположение, — я подавляю яркие эмоции от услышанного. Думаю, Виктор ещё не понимает, что я далеко не его Маргарита, и никогда ей не стану. А когда я сбегу, то мне легче будет убить себя, лишь бы не вериться к Максиму. — Ты не умнее моей жены, — он стал предельно серьезным. — Побег — это предательство. И когда ты сбежишь, то помни одно, Ярослава — ты предашь не только Максима, но и меня. Я такого не прощаю. — И почему же я не должна вас предавать, Виктор? — Я смогу провести воспитательный процесс без чувств жалости к лгунье и беглянке. После этого мой сын снова начнет прислушиваться к моим словам и, конечно, твоё мнение он запихнет тебе же глубоко в задницу. Я едва не давлюсь воздухом от услышанной грубости. В его словах есть доля правды… Я уже не один раз обманывала Максима и сбегала. Последний раз станет для всех нас решающим, а последствия очень непредсказуемыми. — Я — жена вашего сына, и как бы вы этому ни противились, уже всё давно решено самим Максимом. Да, он испытывает ко мне чувства, и я могу этим воспользоваться, но не больше, чем любая друга женщина может позволить себе со своим мужем. Привыкайте к тому, что я жена вашего сына, Виктор. Вы же не хотите расстроить Максима? — многозначительно взглянув в глаза мужчины, который едва не скрипнул зубами от злости. Я сдержанно улыбнулась. Так-то! — Чем меньше от тебя проблем, тем лучше для всех нас, — он оценивающе разглядывает моё лицо, едко оскалившись. — Посмотрим на твою сговорчивость позже, — его слова оказались многообещающими и даже пугающими. О чём это он говорит? — Я не совсем вас понимаю… — Ярослава! — неожиданно громкое рычание заставляет меня дернуться и оглянуться. Максим сбегает с крыльца недовольный, злой и кое-как одетый в помятую рубашку и не в плотно застегнутых брюках… И босиком. Последнее не скрылось и от его отца, который нахмурился, но очень скромно промолчал. — Как спалось, Максим? — Виктор рассержен из-за нарушенных правил собственным сыном. Проигнорировав вопрос отца, Макс устремил на меня взгляд, в котором плескается уйма эмоций, и я уже неспособна их различить. — Вернись в спальню, — скомандовал мой муж, и я моментально кивнула, любезно улыбнувшись напоследок Виктору. Максим не начинал разговора с отцом до тех пор, пока я не зашла в дом. Наверное, решил посекретничать с Виктором. Маргарита встречает меня на пороге, пронизывая меня взглядом, никак не отреагировав на моё мирное приветствие. Мурашки по коже сами по себе побежали по спине, перебираясь на грудь и шею, заставляя вздрогнуть. — Сумасшедший дом… — прошептала я, войдя в спальню и сразу же подошла к окну, осторожно подглядывая за беседой между Максимом и его отцом.

***

Я давно не радовалась так сильно, как в тот момент, когда Максим влетел в спальню злющий, как сам черт, в приказном тоне отдав распоряжение собирать вещи. Разговор с Виктором явно не заладился, но я счастлива, что в ближайшее время покинула столь неприятное для меня место. Несмотря на то, что Максим был угрюмым ещё целые сутки и по возвращению заперся в кабинете, я чувствовала себя хорошо, обедая в одиночестве, обсуждая меню с шефом на предстоящую неделю, занявшись своим гардеробом, при этом не выпуская из головы последнюю встречу с Вадимом. В общем, я в это время была впервые в гармонии с собой, хоть и немного с тяжелыми мыслями. Порадовало то, что Максим сдержал слово и отменил строгое надзирательство. Он дал возможность заниматься всем тем, чем я хочу, оставив охрану на улице, и несколько человек гулящих по дому, таких, как Эльдар и его напарник. Отчасти я понимала, что должна пойти и поддержать своего мужа после нервного визита к его родителям, придать ему силы и уверенности, подарить немного ласки и тепла, заверив его в моей добродетели… Но ноги сами по себе не шли, разум махал руками и ногами от подобной затеи, пока я размышляла о том, что с ним произошло. Неужели его так сильно впечатлила ссора с отцом? И я бы не шла в его кабинет, если бы он вернулся ночью в спальню. А он не вернулся, нарушая собственные негласные правила. Максим всегда спит в супружеской спальне. К трём часам ночи я сонно завернулась в плед и пошла на разведку. Эльдар, которого я встретила в коридоре, несколько удивленно проследил за мной взглядом, пока я не свернула за углом... Став перед тяжелой дверью кабинета, я потянула за ручку, отпирая ее. В комнате горит одна лампа, едва освещая комнату. Максим сидит на диване, пальцами перебирая стакан с янтарной жидкостью, и даже не оборачиваясь, смотрит куда-то вниз. Здесь невероятно холодно из-за открытого настежь окна. — Моя любимая жена, — пьяно протянул Максим, захлопнув альбом, напоминающий наш, супружеский. Я поняла, что он непросто расслабляется, а в стельку пьян, и желание разговаривать пропало напрочь. — Иди ко мне, — он похлопал по дивану рукой. Я машинально пошла на зов и присела, как хотел Гордеев. — Почему ты всё ещё пьешь? Завтра на работе будешь в неважном состоянии и страдать от похмелья, — я проследила за тем, как он ядовито усмехается, сверкнув в полутьме глазами, допивая алкоголь из стакана. Теперь в каждом его жесте я вижу Виктора, и не могу избавиться от этого крайне неприятного чувства. — Завтра… Точнее уже сегодня буду отсыпаться. Работа никуда не денется, — хмыкнул Максим, и одним движением притянул меня ближе к себе, обнимая и заставляя уткнуться в его грудь. — Знаешь, Ярослава… Мой отец не совсем доволен твоим поведением, но почему-то ты ему приглянулась, — он одной рукой удерживает меня за талию, а второй наливает алкоголь в пустой стакан, добрую половину проливая на стол. Я напряглась, поджав губы. Максим берет стакан, делает пару глотков, замирает, и тяжело вздыхает. — Ты хочешь сбежать от меня, да? — выпаливает Максим, переполненный эмоциями. Я насторожилась. — Отвечай, Ярослава. Сейчас же. — С тобой тяжело, но… Но уже не так, как раньше, — говорю я. Последнее время он и вправду сдал позиции, и несмотря на свои безумные идеи в сексуальном плане, он не позволяет себе меня бить по лицу или запирать в комнате на несколько суток. — Но сбежать ты хочешь. Он ведь прав, не так ли? — наводящий вопрос. Похоже, Виктор настраивает нас друг против друга. Зачем ему это? — Куда мне, по-твоему, бежать, Максим? Как и зачем? — я говорю с неожиданной легкостью, поверив сама себе. Мне, конечно, хочется держаться с Максима как можно дальше, но, если бы не Эльдар с Вадимом, я бы точно не смогла ничего придумать в ближайший год. Несмотря на то, что Гордеев дает свободу, он тщательно следит за мной и никогда не даст сделать лишний шаг. Он знает, на что я способна и это паршиво. Максим не отвечает, сбито выдыхая. Он над чем-то размышляет, и я уверенна, что его мысли тяжелее, чем мои. — Это отец тебе такое наговорил, да? — я смотрю на Максима, который прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана, потянув меня за собой. — Моя сообразительная девочка, я всё равно тебя не отпущу. Осталось только решить, готов ли я показать тебя общественности или нет, — сомнительно похвалил он меня, похлопав по бедру. — Не переживай и иди спать, я скоро приду. — Ты прислушиваешься к мнению своего отца… Что мне теперь ожидать? — я отпихнула его руку, встав с дивана. Максим открыл глаза, скучающе меня рассматривая. — Ты практически согласился на то, чтобы тебя сопровождала другая женщина на банкете, и продолжаешь потакать ему! — я сердито нахмурилась. Виктор может разрушить все мои планы и отношения, которые я так долго строю с невыносимым Гордеевым. Я знаю, что каким бы ни был мой муж, держать его нужно возле себя, и не дать возможности связаться с другой женщиной. Если Максим сможет заинтересоваться кем-то в сексуальном плане, или к кому-то проявить симпатию, то для меня он будет приберегать свою агрессию и проявлять насилие. Пока что его чувства сосредоточены на мне, и как же хорошо, что жизнь среди московских сучек научила меня быть стратегически развитой в отношениях с мужчиной. Каким бы сильным ни был Максим, он остается на моём своеобразном поводке. Он уже убрал от меня своих надзирателей, а может скоро и вовсе начнет полностью доверять и отпустит в город… Главное, правильно подойти к этому щекотливому вопросу. — Ярослава, — тошно протянул он, — не будет никакой другой женщины. Виктория была моим прикрытием на светских вечеринках в качестве содержанки. Она превосходная актриса. Я молчаливо смотрю на пьяного Максима, который ерошит себе волосы, едва держит в руках стакан, расплескивая на пол алкоголь, и в голову лезут всякие скользкие мысли. Гордеев сейчас беззащитен, как щенок. — Пойдем в постель, — я подхожу к нему, отбираю стакан, и помогаю встать податливому, но очень тяжелому телу. Он не дает возможности потянуть его в спальню, прикоснувшись ладонью к моему лицу, загадочно сверкая пьяным огнём в глазах. Я осторожно перехватила его ладонь, отодвигая от своего лица. — Максим, пойдем, — я попыталась его потянуть к выходу, но он весьма неохотно поддается мне ровно до двери в спальни, прижав меня к ней небрежно и очень жестко, придавив всем своим весом. Целует глубоко и страстно… Точнее, всё это было бы, будь он не такой небрежный из-за выпитого алкоголя. Вкус его губ кислый и противный до тошноты, а его силы слишком много для моих бедер. Нерешительно, но я стала отдергивать его руки от моего тела. — Давно ты мне так не сопротивлялась, — насмешливо заметил Макс, крепко схватив мои скулы, кусая губы почти до крови. — Максим, — взвыла я, — ты пьян. Утром будешь подыхать от похмелья, если не проспишься. — Я всё равно хочу тебя, — он открыл двери, едва удержав нас двоих в стоячем положении, но взамен перевернул недалеко стоявшее кресло, когда его немного занесло. Когда он спотыкнулся, я вылезла из его больших и цепких лапищ, отскочив как можно дальше, но это чудовище снова протягивает ко мне свои лапища. — Ложись спать! — громко прокричала я, когда он снова пошел на меня с очевидными намереньями. Он остановился, пошатнулся и медленно прошел до кровати немного качаясь. Максим упал спиной на постель, простонав. Я облегченно прикрыла глаза. Подойдя ближе, начинаю его раздевать, освобождая мужское тело от костюма. Когда я закончила и оставила его в одних трусах, он уже спокойно посапывал. — Кретин, — беззвучно сорвалось с моих губ. Я неохотно легла рядом с Гордеевым, устремляя взгляд в потолок. Раньше, когда он выпивал несколько бокалов алкоголя я боялась даже носа высунуть из комнаты. С алкоголем любые границы стираются, к тому же у Гордеева они и так нарушены. Его тяжелая рука почти плюхнулась мне на живот, отчего я вздрогнула. Он подтянул меня ближе, заставив перевернуться набок и прижаться к его груди спиной. Максим спит расслабленно, в то время как я напряженно заметила некие изменения в наших отношениях. Давление Гордеева поутихло. Свои руки он держит при себе, а правила не такие категоричные. Наступило неясное мне спокойствие. Кажется, Максим стал куда сдержанней, уверен во мне… Неужели Господин Гордеев думает, что я в безвыходной ситуации и его мышеловка захлопнулась? Больше всего на свете я надеюсь именно на это предположение.

***

Утром я просыпаюсь одна в постели с оставленной запиской от Максима на его смятой подушке. Он настоятельно просит сегодня остаться дома и подготовиться к вечеринке в клубе, которая пройдет в честь открытия очередного джентльменского заведения. Я должна буду сыграть роль его идеальной и блистательной жены, что, если честно, расстроило. Сегодня настроение почему-то было ужасное, или его сговорились испортить окружающие меня люди. Во-первых, утром мне было не хорошо, болела голова и немного тошнило, наверное, из-за нервов за последнюю неделю. Во-вторых, когда мне подали тушеную рыбу в столовой… Пришлось просто обойтись черным кофе, иначе меня реально бы вывернуло прямо на стол. Гордеев сошел с ума этим правильным питанием! Сегодня Эльдар решил поговорить со мной в уединённом месте — на террасе, когда я пыталась сосредоточиться на книге. Впервые этот мужчина заставил меня разозлиться, и только из чувства благодарности за помощь, я не отреагировала на его комментарий о том, что сама привлекаю на себя опасность из-за сближения с Максимом. Тоже мне, психолог нашелся. Я полгода живу с ним под одной крышей и это мне решать, когда и какие чувства проявлять к Гордееву! На мои вопросы и возмущение, сколько ещё ждать моё возвращение домой, о котором все молчат — Эльдар деликатно избегает и учит правильно вести себя рядом с Максимом. Тогда я раздраженно закрываюсь в спальне, а потом и в ванной комнате, сделав себе ароматную ванну. Меня накрывает странная и беспричинная слезливая истерика. Только когда вода полностью остывает, я убеждаю себя, что всё ещё сильная и могу справиться с любой проблемой. Я оказалась неправа. Ближе к вечеру меня навещает стилист и визажист. Мне делают отвратительный высокий хвост, и я прошу сменить укладку, но получаю вежливый отказ — это Максим распорядился сделать мне такое нечто на голове. И девочки ничего не могут сделать, кроме как, распустить хвост и уложить легкие волнистые локоны, когда я плачу и жалуюсь, что такой страшной никуда не пойду. Похоже, мне снова нужны успокоительные или какой-либо алкоголь. Это же просто невозможно! А лучше кофе и три сигареты, которые мне не позволяет курить Гордеев, как бы слезно я его не умоляла. Платье подбирают другое, зеленое, бутылочного оттенка. Легкий атлас красиво струится по фигуре чуть ниже колена, а привлекательный разрез подчеркивает худые ножки на шпильках. Только в самом конце девочки рискнули сделать мне макияж, когда я смогла успокоиться и одобрить старания специалистов красоты. Я думала, что Гордеев меня уничтожит за этот вольный выбор… Но когда он меня увидел, любопытно пробежался взглядом, и хмыкнул, подарив обворожительный комплимент моим ногам. В машине он разговаривает со мной о всяких мелочах, и, наверное, у нас ещё не было такого перемирия. Но как бы там ни было, я знаю, кто мой муж и каким он бывает в закрытой спальне. Невероятно, но он меня отвлекает от гнетущих мыслей, и заставляет несколько раз улыбнуться на остроумных шутках о персонале, который под его руководством организовывал вечеринку. Новое заведение оказывается не так далеко, в живописном месте – почти на самом берегу моря, с впечатляющими римскими колонами. Они невероятно большие, поддерживают белоснежные мраморные балконы, а на улице великолепный ухоженный сад с несколькими бассейнами. Внутри оглушительная вечеринка со стриптизершами. Я даже успеваю словить взгляд рыжей бестии, пока Максим водит меня по заведению и рассказывает откуда, и как появилась такая спонтанная идея. Оказывается, он интенсивно работал над проектом больше трех месяцев. Универсальная идея заведения – здесь можно убрать подиумы, шесты и бар, подготовить все для благотворительного банкета, который пройдет в этом неимоверно большом мраморном холле. Я хвалю Гордеева, как и полагается примерной жене. Взамен получаю одобрительную улыбку и коктейль, оставшись с телохранителями. Муж перемещается по заведению, разговаривая с разными людьми, пока я изучаю танцпол, невыносимо часто поглядывая на рыжую шлюху, извивающуюся у шеста. Раздражает? Безусловно! Присматриваясь к ней, понимаю, насколько она хороша. Она привлекает внимание половины зала, но её взгляд часто направлен только в одну точку — в сторону бара. Сначала я не понимаю, куда она смотрит из-за толпы в центре холла, но позже, присмотревшись, вижу Вадима, который буквально облизывает глазами эту шлюху. Мой взгляд он буквально чувствует и оборачивается. Его губы портит ехидный оскал и насмешливо приподнятый стакан в негласном тосте. Меня снова плющит от недоумения и даже пить вкусный коктейль отпадает любое желание, так как я не могу перестать смотреть на эту парочку. Следующая половина вечера оказывается такой скучной, что я перебираюсь на просторную террасу, укутываясь в плед, дожидаясь официальной части открытия и окончания праздника. Я хочу забраться в кровать и больше никого не видеть… — Ярослава, — Максим находит меня только после шумных криков открытия и взрывных фейерверков. Я благодарна ему, что не стал меня искать и тянуть на сцену для речи, но, тем не менее сам он не рад подобному факту. У него были другие планы. — Поехали домой, — неожиданно говорит Максим. — Но ты же так долго старался над этим открытием… — удивилась я. — Официальная часть прошла, я поговорил со спонсорами и закончил все свои дела. Какое мне дело до танцующих шлюх и пьяной молодежи? — пожал он плечами. — Сегодня я хочу провести ночь вместе с тобой. Я безумно соскучился по твоим ласкам, — шепчет он мне на ухо, забираясь холодными руками под плед, прикасаясь к моей талии. — Максим, я не готова сегодня, — слабо даю отпор, опуская глаза вниз. — Извини, давай перенесем на несколько дней. — Ярослава, я похож на парня, которому ты можешь отказать? — жестко осадил меня Гордеева, заставив сжаться и едва сдержать быстро набежавшие слезы на глаза. — Нет, я только… — Просто секс. Ничего большего, — неожиданно убеждает меня муж, из-за чего я недоверчиво поднимаю взгляд, всматриваясь в его лицо. Нет, все-таки он мне лжет. У нас не бывает ничего простого. — Не ври мне. Что ты хочешь на этот раз? — я устала от всего, даже от эмоций, которые меня поглощают с головой. Он молчит слишком долго, из-за чего я начинаю злиться. — Плевать. Дай мне виски и будет тебе… Просто секс, — ухмыляюсь я мученически. — Не утрируй, ты знаешь, что я не стану тебе лгать, — я слышу в его словах незаконченную фразу и меня это действительно раздражает. Какого черта? — Тебе не следует меня сейчас злить, ладно? Пойдем, — Максим сдергивает с меня плед и накидывает на плечи свой теплый пиджак. Выводит через главный холл. Максим настойчиво тянет меня за собой, а я не сопротивляюсь. А судьба, сука, даже в такие моменты преподносит не самые приятные сюрпризы — я буквально сталкиваюсь с Вадимом, который ловит меня под локоть, когда рыжая, не замечая меня, толкает на удивление мощными бедрами. Я не удерживаю равновесие на тонкой шпильке. Всё происходит настолько неожиданно, что я оказываюсь повисшей на парне, крепко вцепившись в его рубашку, срывая пуговицы, за секунду оказавшись в слишком провокационном положении. Девушка перекрикивает музыку, когда извиняется передо мной, потом перед обернувшимся Максимом. Вадим помогает подняться встать ровно, окинув меня колким пренебрежительным взглядом, словно я его вымазала какой-то редкой гадостью. Понимаю, что я получила подобный жест помощи только из-за близкого нахождения Гордеева. Вряд ли бы парень протянул мне руку помощи, он всё ещё на меня злится по непонятной мне причине. Я смотрю прямо в его глаза, как и он в мои… Но разница наших реакций настолько параллельна, что я даже корю себя за излишнюю эмоциональность. Пару слезинок сбегают по щекам, и я отворачиваюсь, пытаясь как можно незаметней стереть слезы перед рядом стоящим Гордеевым, который выслушивает извинения от рыжей изворотливой шлюхи. Я смотрю в серые глаза и вижу только осуждение и неприкрытое злорадство, которое заставляет меня мучиться от несправедливости и непонимания. Вадим — это то, чего я боялась больше всего. Меня не то что мужчина, меня никто больше не примет за личность после всего произошедшего. Он — прямое тому доказательство. Максим притягивает меня к себе и осмотрев лицо, хмурится ещё больше, заметив влагу на глаз. Он умерил свой быстрый шаг, но хватка на моей руке окрепла, из-за чего ладонь моментально заныла. Едем в глухой тишине, в которой мне хочется раствориться, но вместо этого расстроено смотрю в окно и думаю о перспективе побега. А есть ли вообще эти перспективы? Все считают меня использованной и грязной, у меня больше нет карьеры, нет ни одного компромата против Максима, ведь ясно то, что он уладил все проблемы после моих выходок. Я сомневаюсь, что родители меня не будут осуждать, особенно всегда строгий и принципиальный отец, а Андрей точно бы душил меня своим повышенным вниманием… Всё не так радужно, как я бы хотела представить и утешить себя. В конце концов, я реалистка. Мне слишком плохо от одиночества, беспомощности и от понимания своей полной никчемности. Что ещё может быть хуже всего этого дерьма в моей душе? Размышляя, я не смотрю в сторону мужа, но ощущаю, что время от времени его взгляд прожигает мою щеку. — Говори, — прошептала я, пытаясь понять, что он хочет мне сказать. — Перестань рыдать, меня это ужасно раздражает, — заявил мужчина, и я повернулась к нему, с потекшей тушью под глазами, из-за которой они пекут. — Секс с рыдающей женщиной больше не впечатляет моего заботливого мужа? — холодно интересуюсь я, замечая, как прочно Максим сжимает руль. — Прекрати нести чушь, — рычит он, гневаясь. — Да брось, Гордеев, я знаю твои пристрастия. От чего ты решил меня уберечь? — кривляюсь я, все-таки желая вывести его из себя и наконец-то услышать правду. Он молчит, пока меня раздирают на части сдерживаемые эмоции. — Что на этот раз? Давай, порази меня своими идеями. Секс втроем? Выдерешь мою задницу? Будешь избивать? Что? Что ты хочешь, от меня в этот раз? — устало перечисляю я. Максим не сводит взгляд с дороги, но его лицо дергается, словно мои слова для него как настоящие пощечины. Он заезжает на территорию дома и заглушает мотор. По негласным правилам я сижу в машине до того момента, пока Максим сам решит открыть дверцу с моей стороны и протянуть руку. Но этого момента не настает, мы сидим молча в ужасно тяжелой тишине. Его голос гремит, и я понимаю, что у меня больше нет сил сражаться с ним: — Мне нужен наследник и ты мне его родишь.