***
Я просыпаюсь от неприятных ощущений, когда он трогает мои руки. Раскрыв глаза, смотрю на склонившегося надо мной Максима, который просиял в лучезарной улыбке. — Наконец-то ты проснулась, — прошептал он, а я оглядываю нашу спальню, осторожно привстав. Голова гудит, тело слабое, а я щурюсь от яркого солнца. — Ну зачем ты встаешь? Ярослава, тебе нужно отдыхать. Ты слышишь меня? Упрямая, как всегда, — Максим подкладывает под мою спину вторую подушку, пока я пытаюсь понять странные ощущения в своём теле. — У меня слабость, — говорю я, насупившись. — Ты сутки проспала. Доктор сказал, что у тебя возможен признак синдрома... — он хмурится, хватает белый листочек с тумбочки и вчитывается, — синдром эмоционального выгорания, — Максим избегает моего прямого взгляда, задумчиво поджимая губы. Помню этого доктора, он несколько раз уже навещал меня, когда Гордеев навредил мне, а потом начал беспричинно беспокоиться. Я догадываюсь, что сам доктор в курсе того, что происходит со мной, но, как и все другие — он ничем мне не поможет. — Я такого никогда не слышал. Мне нужно было заметить это раньше... Тебе следует попроще относиться к жизни и принимать некоторые ситуации не так близко к сердцу, — слова мужа очередной раз неприятно разодрали и без того ноющую рану, но я прикрыла глаза и выдохнула свою злость. — Доктор оставил успокоительное и посоветовал больше позитивных эмоций. Если станет хуже, тебе понадобится психолог. Моя жена должны быть вменяема, поэтому ближайшие дни ты лежишь в постели. Как иронично. И где же взять мне эти позитивные эмоции? Может быть, выбирая голубые и розовые пеленки для наследника?! — Тебе абсолютно нельзя нервничать и рекомендуется отказаться от всего, что может вызвать у тебя негативные эмоции, даже если это плохие мысли. Я с сомнением смотрю на мужа. Можно ли от него отказаться? Хотя бы на пару деньков? — Отлично, — прошептала я. — Теперь будешь моей нянькой двадцать четыре на семь? — Гордеев задорно хмыкнул, взяв мою ладонь, оставляя горячий поцелуй на пальцах. — Конечно, любовь моя, это мой супружеский долг. Я принесу тебе обед, и мы подумаем о меню на вечер. Я намерен порадовать тебя, — он улыбается, напоследок целуя в обнаженное плечо. Максим уходит за обедом, заставив меня задержать взгляд на двери и задуматься о вердикте доктора. Да, безусловно меня эмоционально качает, но ничего подобного с синдромом... Выгорания у меня точно не наблюдается. Чушь какая-то! Возможно, усталость и стресс подкосили меня в последнее время, но я весьма адекватна. Только вот от отдыха я не отказалась... Гордеев стал идеальным мужем на несколько дней, поразив меня в своих способностях быть терпеливым, нежным и внимательным. Давно он таким не был, и я даже не сразу поняла, что именно повлияло на такое мирное поведение загадочного мужчины. Он старается расположить меня к себе для одного очень серьезного решения — понимание пришло быстро. Он был осторожен в выражениях, жестах, спокоен и улыбчив. За эти дни мне показалось, что в этого человека я бы могла влюбиться в два счета, как когда-то в Москве... Но его внешняя оболочка совсем ничего не значит, когда заглядываешь в пасть настоящего монстра, который любит терзать плоть и давить своими лапищами всех, кто меньше и беззащитней его самого. Между нами давно пропасть. Максим старается не обращать на это внимание, а я пытаюсь скрыть эту пропасть каждый раз, когда она стремительно распространяется. За эти дни я думала о наследнике, и, возможно, он тоже… Но мы не говорили об этом и не возобновляли разговоры на эту тему. Пока что. К мужу я не испытывала теплых чувств, но больше черпала и изучала его реакции, как он воспринимает меня, как ведет себя сам… Из дерзкого необузданного льва, мужчина превращался в маленького нежного котенка, который мурчал под моим ухом. В эти дни я была благодарна передышке, несмотря на то, что его было слишком много. Но ничего не бывает вечным, особенно моё спокойствие. Я спустилась на ужин к мужу, сев рядом. Пока Максим не выпускал меня на работу по состоянию здоровья, но после уговоров он с неохотой дал мне поработать в его кабинете. Только благодаря работе мы виделись реже, а я не думала о том, что Максим хочет ребенка. — Скоро состоится банкет, — начал разговор Максим, отпивая из стакана виски со льдом, затем накалывая кусочек стейка с кровью, медленно пережевывая. Я с отвращением смотрю на еду и алкоголь, и единственное, что нахожу съедобное в своей тарелке — зеленый горошек с яйцом и стакан воды. — Я принял решение, что ты будешь меня сопровождать, — он мягко улыбнулся, наблюдая за моим замешательством. — Но твой отец против такого решения, — удивленно заметила я. — Он мог быть для меня авторитетом до двадцати лет. Сейчас я принимаю решения сам, и к тому же я не позволю ему лезть в мою супружескую жизнь, — он покосился на меня, ожидая какой-нибудь реакции, но я только поджала губы, размышляя. Лучше бы с ним была та самая Виктория, а я побыла в кои-то веки в одиночестве и полном спокойствии. — Хорошо, — наверное, моё согласие прозвучало слишком обреченно, из-за чего брови мужа опустились и его лицо в миг стало суровым. — На вечеринке я почти не была на публике, а на банкете люди твоего окружения отчасти в курсе того, что было в Москве. Тебя это не смущает? —осторожно уточнила я, не понимая, почему он выводит меня на свою работу и рестораны, вечеринки и банкеты, при этом совершенно никто не обращает внимания, что Ярослава Соколовская по доброй воле жена Максима Гордеева. — Тебя это только сейчас взволновало? — усмехнулся Максим, словно ожидал моего вопроса несколько месяцев назад. — С того момента, как мы приехали в Турцию, было выполнен ряд работ в моих интересах, — он аккуратно встал из-за стола, прошел столовую и взял с тумбы у стены газету, которую он читал несколько раз в неделю за завтраком. Раньше я сидела с противоположной стороны и мне было откровенно плевать на его газеты и интерес к статьям в мобильном телефоне. Он вернулся, раскрыл на конкретной странице газету и положил передо мной. Это оказалась русская газета, и блуждая по странице взглядом, останавливаюсь на фотографии со мной и Максимом, обедающих в ресторане. — О-о-го, — невольно удивилась я, разглядывая нашу фотографию, сделанную через панорамное окно в ресторане, и вспоминая момент, понимаю, что сделана она относительно недавно. — Фотограф часто с нами на подобных прогулках и делает фотографии, которое потом отправляет в редакцию. Некоторые люди пишут статьи о нас, кажется, рубрика в этой газете называется «Раскрытие тайн Гордеевых», — он ухмыльнулся, — идиотское название, не так ли? Я несколько минут читаю статью, не обращая внимания на рассуждающего в голос мужа, и изумленно приоткрываю рот, качая головой. Статья, в которой автор рассказывает о наших отношениях, чувствах и эмоциях, которые увидел на фотографиях между мной и Гордеевым, повергает в шок. Всё оказалось так… Реалистично, но никто не знал о настоящих, существующих тиранах. Как же сильно мне хотелось приложить этого автора статьи об ближайший угол стола дурной головой, и прочистить ему мозги. Продажная тварь! — Такая рубрика выходит раз в неделю. Благодаря таким работам я притупил твои выходки с хитрой уловкой камеры и диктофона. Конечно, на это ещё нужно время для внушения некоторым представительным лицам, но моё окружение больше не задает ненужных вопросов, — этот засранец смеет гордиться собой! — Не все верят сухим статьям, но своим глазам и фотографиям — однозначно. Поэтому банкет то самое место, где ты подтвердишь, что являешься моей любимой женой. И заметь, тебе не придется лгать, ведь я тебя поистине сильно люблю, — горячо заявляет он, осмотрев меня голодным взглядом, под которым я вздрогнула. — А как же мой брат? — обеспокоенно прошептала я. — Он тоже верит в это? — взгляд Максима стал острым и менее дружелюбным. — С ним всё в порядке, Ярослава. Мне неизвестно, во что он верит. Иногда, конечно, пытается меня провоцировать, но я провел для него несколько поучительных уроков, после которых он заткнулся, — беззаботно пожал плечами Максим, заставляя мое сердце волнительно забиться. — Что ты с ним сделал? Он в порядке? Как он? — тихо спрашиваю я наперебой, осторожно взглянув на Максима. — То, что он жив — тебе мало? — раздраженно интересуется муж, на что я, сцепив зубы, перевожу взгляд в тарелку. — Что замолчала? За Артёма Морозова не хочешь поинтересоваться? — Гордеев начал шипеть на меня, заметно разнервничавшись. — Ты всё равно ничего мне не расскажешь, — я отложила в сторону вилку, и встала из-за стола. Аппетита нет совсем, эмоции начинают бить через край, поэтому решаю удалиться и не нервировать мужа. Крепкая хватка мужа на моей руке не дала сдвинуться с места. Максим уже стоял рядом, подавляя своей аурой и негативными эмоциями. — Сядь и не раздражай меня подобным поведением. Я могу тебе простить нескончаемую хандру и хамство, дать время на восстановление, но я не вечен, Ярослава. Твой срок уже вышел. Я сажусь, почувствовав, что Максим сегодня не в самом лучшем расположении духа. Вот и закончились эти несколько дней штиля, теперь будет один ураган. — Мне тебя нужно кормить или ты сама это можешь сделать? — он громко опустил ладонь на стол, заставив меня нервно вздрогнуть. Я взяла вилку, накалывая на нее листья салата. Еда встала поперек горла, и я почти давлюсь под взглядом Максима. — Я не могу ужинать, пока ты на меня так смотришь… — Гордеев сощурился, но отвернулся, раздраженно подзывая горничную, которая заменяет блюда на десерт. Максим так и не прикасается к еде, о чем-то размышляя, пока я маленькими кусочками ем тающее мороженое, которое пришлось мне по вкусу. Доела всю порцию и даже, если бы не суровый взгляд мужа, попросила ещё. — После ужина прими ванну и подготовься к совместной ночи. Будь смиренной, а я постараюсь быть нежным, — кратко и даже сухо ставит меня в известность Максим, отчего я недоуменно моргнула, внимательно разглядывая напряженного мужа. Неужели снова попробует со мной говорить о ребенке? Нет, он уже говорит об этом и у него есть намерения начать... Ни за что! — Когда ты будешь нежным, возможно, тогда и поговорим о совместной ночи, — недовольно фыркнула я, откидываясь на спинку стула, не заботясь о вилке, которая соскользнула со стола. — Ты всё ещё думаешь, что решение за тобой? — поинтересовался Максим и его тон не предвещал ничего хорошего. — А ты думаешь, что, насилуя будущую мать своего ребенка станешь хорошим отцом и мужем? — в тон ему задаю свой вопрос, из-за чего между нами мгновенно искрится пространство, когда мы начинаем противостоять друг другу. — Это ты каждый раз вынуждаешь меня быть таким! — почти срывая свой голос, кричит он, подрываясь, при этом отталкивая свой стул, который с грохотом падает. Горничные мгновенно выскочили из столовой, оставляя меня наедине с разъяренным зверем. — Неужели так сложно делать то, что я от тебя требую? Или тебе наглядно нужно показать, что отец делал с матерью, чтобы она стала покорной? — он хватает меня за скулы, заставляя смотреть в его глаза, одним жестом показывая, чья я и против кого не имею права идти. — Не прикасайся ко мне. Ты мне отвратителен, — я попыталась дернуть рукой. Гордеев больше озверел, оттолкнув мой стул, который был между нами единственной преградой. — Ты моя жена! — прокричал он, надрывая голос до хрипа. — И я буду к тебе прикасаться так, как того желаю сам, — он попытался притянуть меня к себе в объятия, но я уперлась руками в его грудь, сопротивляясь. — Я никогда не давала согласие быть твоей женой. Неужели ты хочешь ребенка заполучить насилием? Ты станешь настоящим чудовищем для него, как и твой отец был когда-то для тебя! Максим замер и его черты лица исказились словно от боли, но в его сердце нет боли, скорее неприятные воспоминания. — Я стану покорной женой, если ты не будешь на меня давить и со временем... Я не против детей, но не сейчас, Максим. Нам нужно заниматься нашими отношениями, а не... — я волнительно выдохнула, заглядывая в небесные глаза мужа, которые недоверчиво сощурились. — Дай мне возможность до беременности наладить наши отношения, — прошу я, но вслед своей просьбе вижу его ядовитую насмешку. — Твои отговорки больше не помогут, — он дернул меня за руку, развернув к себе спиной и мгновенно нагнул над столом. Я слышу, как он гремит ремнем, пытаясь его расстегнуть одной рукой. — Наследника хочешь ты или твой отец? — я больше не пыталась вывернуться из рук Гордеева, показывая, что могу быть смиренной. — Ты сказал, что принимаешь решения сам и не дашь отцу манипулировать собой, но выходит, что это совсем не так. В саду он мне сказал, что если я достаточно сильно разозлю тебя или сбегу, то он лично меня проучит не без удовольствия. Максим осторожно тянет меня за плечо, подняв с поверхности стола. Муж внимательно всматривается в мои глаза, будто пытаясь понять мои слова лживые или нет. — Мой отец ничего не решает, — покачал он головой, прикрыв глаза. — Ты моя женщина. Моя жена. Это естественно хотеть от тебя детей, — нахмурился мужчина, явно задумавшись над моими словами об отце. — Но не насилием, Максим, — я смотрю прямо в его глаза и вижу, как разглаживаются складочки на его лице. Гордеев успокаивается, но поджимает губы. — Удели сначала время мне и нашим отношениям. Я не готова к такому шагу, понимаешь? Мне сложно тебе довериться... Ты меня пугаешь, а твой отец... — опускаю глаза, фальшиво шмыгнув носом. Максим мгновенно притягивает к своей груди, прижав и поглаживая по голову. Я ощущаю, как сильно бьется его сердце, понимая, что мои слова возымели эффект. Виктор действительно не последний человек в его жизни, и оказалось, что этим можно пользоваться. Я смотрю на арочный проем столовой, у которого стоит Эльдар, подглядывая за мной. Когда наши взгляды встретились, он одобрительно кивнул, похоже, узнав о супружеском скандале. Глядя на мужчину, понимаю, что теперь, под угрозой насилия и беременности, я готова вытрясти душу из него, лишь бы узнать каков план побега и когда он состоится. — Малышка, мне пора на работу. Я сегодня пришлю тебе стилистов, подберите платье на банкет, макияж и прическу. Последний раз ты была обворожительной, — улыбнулся муж, поцеловав меня в щеку, пока в моём сердце сплошной холод и смирение. Как только Максим уезжает, я нахожу Эльдара и киваю в сторону второго этажа, где есть терраса и тихое место для тайной беседы. — Скажите мне, когда придет время? — волнительно прошептала я, как только дверь за моим медлительным спасителем тяжело закрылась. — Ярослава, поймите, вы можете выдать не только себя, но и всех нас. Это большой риск, — начал мужчина, очередной раз избегая ответа. Больше невыносимо слушать эти пустые слова! — Вы же сами слышали, чего он хочет от меня. Я больше не могу ждать! У меня нет времени! — эмоции взяли верх, и я едва не вскрикнула. Эльдар вздрогнул, подойдя ближе, положив руку на моё плечо. — Обстоятельства, которые складываются, не всегда хорошо влияют на ход событий. Нам всем нужно быть аккуратными и ответственными, — снова начал Эльдар, пока я не встрепенулась. — Ближайшее событие — банкет. Вадим предполагает, что вас возможно незаметно вывести из ресторана, но нужно продумать все детали. Мы поставим вас в известность, и поможем покинуть здание, — прошептал мужчина. Вот значит, как, побег состоится совсем скоро. Но все-таки меня кое-что очень смущает в словах Эльдара. — Вадим только предполагает или уверен в своих действиях? — настороженно переспросила я. Эльдар вдумчиво посмотрел в мои глаза, отвечая не сразу. — Предполагает, — ответил он, и моё сердце пропустило волнительный удар. — Вы хоть представляете, что сделает со мной… — Прошу, дайте мне объясниться, — Эльдар остановил мой поток словесного возмущения, неожиданно прикрыв рукой мой рот, — и не стоит так шуметь, это очень рискованно, — прошептал мужчина. — Вадим необычный парень, и его ценность в любой операции довольно велика. Парень в самой сложной ситуации найдет выход, даже если его, казалось бы, нет. Поэтому ваш брат решился обратиться за помощью именно к Вадиму — он хитер, умен и ничего не боится. Иногда заносчив, но поверьте мне, Ярослава, ему вы можете доверить свою жизнь без раздумий, как я доверяю свою, — уверяет меня Эльдар. — Что мне нужно будет делать на банкете? — Держать себя достойно жене Гордеева и не вызывать никаких подозрений, — моментально ответил Эльдар. — А насчет того, что требует от вас Господин — будьте предельно аккуратны. Обещаю, что всегда буду рядом и смогу отдернуть Гордеева, но больше не смейте его провоцировать на такие решительные и унизительные действия. — Надеюсь, ваш план действительно будет выигрышным, иначе все мы распрощаемся со своими жизнями уже очень скоро, — кивнула я, судорожно втянув воздух. От волнения мои ладошки вспотели, что не скрылось от внимательного мужчины. — Вы уже принимали успокоительное? — поинтересовался Эльдар, чем вызвал моё замешательство. Отрицательно качаю головой. Я довольно часто забываю про волшебные пилюли, которые помогают мне овладеть собственными эмоциями. Но последнее время мне от них не совсем хорошо, возможно, только поэтому я избегаю прием успокоительных. — Ярослава, и ещё кое-что, — остановил меня Эльдар, когда я намеревалась покинуть террасу, — не устраивайте никаких игр с Виктором. Он опасный человек. У меня есть догадки, что он причастен к исчезновению Арины. Я недоуменно моргнула. — Арины? — переспросила я. Эльдар напрягся, похоже, даже не подумав о том, что мне может быть неизвестно имя какой-то женщины. — Арина — первая жена Господина Гордеева, — объяснился мужчина, повергая меня в шок. — Я предположил, что вы знаете о ней. — Я слышала, что у Максима была жена, — кивнула я. — Что с ней случилось? — Исчезла, — утверждает Эльдар. — Женщина оказалась аферисткой, что выяснил Вадим, пообщавшись с обанкротившимися и разведенными мужчинами. Вы же понимаете, что Гордеевы таких выходок не прощают. Последний раз Арину видели в Кристалл Истра у коттеджа Гордеевых с дюжиной охраны и Виктором. Максим в тот момент был в командировке за границей. — Боже мой… — выдохнула я, навсегда запомнив коттедж, из которого я так рьяно пыталась сбежать от Гордеева и была жестоко наказана за эту попытку. — Пожалуйста, держитесь от Виктора как можно дальше, — предостерег меня мужчина, пока я пыталась обдумать его слова, заворожено кивнув. От Виктора у меня действительно бегут по коже мурашки, а по пояснице веет холодок. Но как избежать встречи и общения с таким человеком на банкете?***
Гордеев решил не выпускать меня на работу, оставаясь со мной каждый день до самого обеда, и удерживая с вечера до глубокой ночи. До знаменательного дня банкета осталось совсем недолго, но муж, припомнив мне плохие манеры за ужином с его родителями, решил воспитать из меня, за столь короткий срок, настоящую светскую собеседницу. Самой большой проблемой стало мое переменчивое настроение. Уже несколько недель подряд, я, словно на эмоциональных качелях не могу контролировать ни свои слезы, ни эмоции. Став пить лекарство, голова моментально раскалывалась, а аппетит либо пропадал, либо я объедалась настолько, что меня нескончаемо тошнило. В один из вечеров, когда я морально настраивала себя на приход мужа и его очередное поучительное рычание, я услышала за дверью голоса. Эльдар, который сегодня провел со мной в комнате почти целый день, и увидев, как мне было физически плохо, остановил мужа, и только из-за неплотно закрытой двери, я услышала их разговор. Мужчина настоятельно рекомендовал дать мне несколько дней отдохнуть, ведь еще немного и из-за моего состояния здоровья я не смогу посетить банкет, к которому так отчаянно готовит меня муж. Максим несдержанно указал надзирателю на его должность и исполнение приказов, а после разъяренным зверем зашел в спальню, обвинив меня в заговоре за его спиной. Я спокойно выслушала его пламенную речь после нескольких таблеток успокоительных. Бесстрастно наблюдая за тем, как муж вне себя беспричинно кричит и избавляется от гнева гадкими словами, терпеливо выжидаю его вердикта. Он выдохся. Остановился, пристально осмотрел меня, и плюхнулся в кресло, прикрыв лицо руками, словно обессилив. Ему сложно понимать других людей, ему было сложно понимать себя и свои поступки, сложно осознавать, что я не могу принять его, как мужа… Но он хотя бы понимает, что его поступки сказываются негативно на наших и без того напряженных отношениях. Неожиданно он поднимается и несется к двери, но прежде, чем выйти, велит раздеться, чему подчинилась неохотно, но я не решилась провоцировать зверя на голодные игры. Вернулся он с бутылкой алкоголя, пачкой сигарет и пепельницей. Устроился в том же кресле, и на мое удивление, молча закурил. Я непонимающе наблюдала за ним, прижав колени к груди и скрестив ноги, стараясь максимально прикрыть себя и не возбуждать мужа, пока он пристально и цепко скользит по мне взглядом. Я помнила его намеренья, из-за чего довольно сильно переживала. Затушив сигарету, он налил в стакан янтарную жидкость, медленно выпивал и хищно поедал меня взглядом. Потеряв способность понять его, я просто сидела и ждала своей участи в этом шоу, которое заставило меня немного понервничать. Что-то было не так. Несколько минут прошли быстро, но следующий час — настоящая адская пытка. Под моим наблюдением он пьянел, и не давал возможности скрыться от его взгляда, как бы сильно я не хотела укутаться в плед. Я сглотнула, когда он встал, и пошатываясь, подошел ближе к кровати. — У меня сегодня нет на тебя сил. Сделай все сама своим болтливым ртом, — он проводит пальцами по моему подбородку, приманив меня к краю кровати. — Не смотри на меня так. Меньше будешь трепаться с телохранителями. Ненавидеть больше, чем я ненавижу своего мужа, просто невозможно…***
Подготовка к банкету лишала меня всяких сил и нервов, как и самого Гордеева. Максим почти с криком объяснял мои элементарные ошибки в этикете и беседе, а едва я не так нарезаю мясо или неуклюже поднимаюсь из-за стола, он моментально вскипал. Каждый раз, когда я наступала туфлями ему на ноги в медленном танце, он швырял ближайшую мебель, а когда я не знала некоторые значения политических терминов или искусства, он несколько раз обозвал меня блондинкой, в самом плохом смысле этого пресловутого словечка. Самым сложим было, когда я стояла в центре его кабинета, и он расспрашивал меня на разные каверзные темы… В особенности задавал неловкие и провокационные вопросы касательно нас и наших отношений. Приходилось усердно думать и держать покерфейс, не давая ему возможности увидеть во мне лишние эмоции. К концу недели уже не осталось ничего, чего бы я не знала или не умела. Максим был требовательным и внимателен ко всем деталям. Но в погоне за идеалом, он упустил из вида мое здоровье — мне стало нездоровиться, что я весьма хорошо скрывала от него. Как-никак выбраться в свет и сбежать стоило того, чтобы вытерпеть недомогание. Все чаще кружилась голова, оттекли ног после танцев были ноющими, еда стала безвкусной, и я перебирала ее, отчего Максим едва сдерживал себя от недовольных высказываний. Сначала я думала, что это все нервы и скоро все пройдет, ведь в последние дни слишком много напряжения между мной и Максимом, но затем меня посетила мысль о беременности. К этому я отнеслась слишком скептически… Действие укола должно было истечь около недели назад, а между мной и Максимом не было близости, пока что ему хватило моего рта. Но, каждый следующий день меня начал пугать — симптомы проявлялись очень пугающие и догадаться о возможной беременности стало куда проще. Высчитав дни менструального цикла, я пришла в замешательство, ведь уже около двух с половиной недель была задержка. Никакие сроки не сходятся, и это вызвало неприятное замешательство. У меня уже бывало подобное. Загоняв себя на учебе перед дипломной работой, я мало ела, недосыпала, нервничала и боялась провалить работу, из-за этого сбила менструальный цикл, и мне пришлось идти к доктору за помощью. Но лишь тот шанс, что это не нервы, а возможная беременность… Это действительно страшно! За день до самого банкета, я решилась пожаловаться Максиму на плохое самочувствие, списав все на головную боль, нервозность, особенное обострение моей хандры и много чего другого. Гордеев был настроен весьма положительно, ведь после описанных симптомов я попросила записать меня на прием к гинекологу. Его блеск в глазах насторожил, и муж вызвался сам меня сопроводить к доктору. Гордеев вместе со мной целенаправленно зашел в кабинет гинеколога, но женщина оказалась боевой и непреклонной, практически выпихнув мужчину из кабинета. Изначально я даже взволновалась, она показалась мне грубой и злой. Перед такой раздеваться и рассказывать свои проблемы стало в разы сложно. Но буквально через пару минут я пила облепиховый чай и ела ее домашние печенья, пока доктор заполняла бланк и интересовалась о моих проблемах со здоровьем. Уложив меня на кушетку, провела осмотр УЗИ, как-то странно усмехнувшись. — Значит, вы утверждаете, что делали противозачаточную инъекцию? — переспросила женщина, скептически глядя на монитор. — Муж лично настоял именно на инъекции. Его раздражает презерватив, а я не всегда могу соблюдать регулярное употребление таблеток, — пожимаю я плечами. — Укол повлиял на гормональный сбой? — Ну, что вы, Госпожа Гордеева, не будьте так пессимистичны к подобным симптомам, — улыбнулась женщина, и повернула экран, чтобы я видела то, что у меня в животе. — Нечасто, но организм может отвергать инъекции, как случилось с вами. Пять процентов из ста женщины беременеют и в этом не их вина, это особенности организма и гормонов. Видите, на черном пятнышке легкое светлое движение? У него четкое сердцебиение, малыш развивается хорошо… У вас на счету уже восьмая неделя беременности. Положительное развитие, никаких проблем. Все симптомы полностью описывают ваше состояние, думаю, через несколько недель все наладится и токсикоз пройдет. Поздравляю вас, Госпожа. Совсем скоро вы станете мамой. В ушах словно звон герц, давящий на мозг. Едва не задыхаясь, я упрямо смотрю на черное пятно, в котором виднеется маленькое белое, которое едва заметно двигается. Я прикрываю глаза, чувствуя поражение и безвыходность. Вот теперь я была на пределе, способная убить Гордеева за неосмотрительность. Восемь... Восемь чертовых недель я уже ношу под сердцем нашего ребенка! Теперь я осознаю, что последние недели во мне много перемен. В настроении, в прихотях, в организме… Я, черт возьми, беременна! Моя ладонь быстро находит живот, накрывая его необдуманным защитным жестом и я быстро опускаю кофту вниз, резко встав. Хотелось отчаянно зарыдать... Дикость положения меня едва не довела до обморока, пока женщина не подала стакан воды, в который я вцепилась дрожащими руками. Женщина провела со мной долгую беседу относительно моего положения. Я же попросила ее не разглашать... Столь радостную новость, и что мужа я хочу обрадовать сама в нашу годовщину. На самом деле рассказывать подобную новость Максиму я не торопилась, и не буду. Что-то мне подсказывает, что если он узнает, то обеспечит мне постельный режим до конца родов, и я не исключаю того, что он меня привяжет к кровати, чтобы я ни в коем случае не сделала ничего с ребенком, а в таком положении очень неудобно сбегать от муженька-тирана… Конечно, доктор категорически против моей просьбы, и настояла на том, чтобы все рассказать Гордееву прямо сейчас… В такой ситуации я не нашла ничего лучше, чем подкупить ее, взволновавшись. Максим точно ничего не должен узнать, это будет настоящая катастрофа! — У меня сейчас нет с собой денег. Но я знаю, что это втридорога того, что я трачу за месяц на брендовые вещи, — я снимаю с мочек украшения и кладу перед женщиной одни из сережек, которые подарил мне Гордеев, извиняясь за свое грубое поведение в постели. Думаю, это та самая ночь, после которой я теперь беременна, черт его возьми. Почти символично, и я бы посмеялась, но, разве что, истерично. Ее глаза блеснули, и доктор с лицом независимой и неприступной женщины прячет серьги в свой ящик, дав возможность мне облегченно выдохнуть. — Вот рецепт на витамины, — она пишет на бумаге название. — Обычные витамины для иммунитета, не беспокойтесь, на этикетке не указано ничего из того, чтобы Господин Гордеев понял, что вы беременны. Но как только расскажите ему о счастливом известии, позвоните мне, я пропишу вам витамины для беременных и поставлю вас на учет, сделаем все анализы, как полагается. Пока что вам необходимо здоровое питание, никаких нервов и отдых, этого вполне достаточно для вашего возраста. Я киваю, и схватив рецепт, выхожу из кабинета, пока, не приведи Господь, доктор не передумала обрадовать моего мужа моей беременностью. Максим вмиг поднимается, нервно осматривая меня, волнительно сглатывая. — Почему так долго... Ты больна? Ну не молчи! — Гормональный сбой, нужны витамины и отдых. Обо мне нужно позаботиться, — с лёгкой насмешкой отдаю рецепт Максиму, который облегченно выдохнул, но все-таки зашел лично к доктору, чтобы быть уверенным в моих словах. — Значит, витамины для поддержания иммунитета и отдых… — Максим хмурится и прячет бумажку в карман пиджака, поверив в легенду. — Отдохнем после банкета. Потерпи еще немного, — взмолился муж.***
Вечером, когда я уже готовилась ко сну, Максим попросил в срочном порядке заняться важным договором, устроив меня в своем кабинете. Сам же Гордеев занялся тем, что расслабленно устроился на дивне со стаканом виски, глядя перед собой, о чем-то размышляя. Гордеев не выпустил меня из-за рабочего стола, пока я не выполнила всю нужную ему работу, которую он тщательно проверил и сразу же при мне отослал по электронной почте Вадиму. Я ловлю себя на мысли, что этот договор оказался необычным. Каким-то слишком детальным, с десятками правил и условиями, причем не совсем корректными и выгодными для второй стороны... Надеюсь, это не проделки Вадима, который лезет на рожон. Я стояла рядом с мужем, пока он, придерживая меня за бедра, дождался подтверждения от Вадима. И как только он закончил, откинулся на мягкое кресло, опустив свою руку значительно ниже моей поясницы, отчего я вздрогнула, покосившись на Максима. — Как-нибудь после банкета, Максим. Я очень устала, — я смело одернула его руку, на что Гордеев усмехнулся. Я еще не успела переодеться, и по этому поводу пожалела — Максим обожает юбки и чулки. — Наклонись, — потребовал он уже охрипшим голосом. Я сдержанно прикрыла глаза, но не поспешила выполнять его приказ. — Ярослава, не перечь мне. Давай сделаем друг другу приятное после напряженных дней. Я сегодня готов постараться для тебя, моя дорогая. Я наклонилась над столом, поставив на него локти, изогнув спину, понимая, что он настроен решительно... А мне, как оказалось, остерегаться больше нечего. Все еще не могу поверить, что у меня под сердцем его ребенок. Наш ребенок. Гордеев немного отъехал на стуле и подъехал за мной, отчего я оказалась между его разведенных ног. Он осторожными и плавными движениям рук поднял мою юбку на талию… И я внезапно ощутила его поцелуи на своей ягодице. Невольно повернулась, удивленно взглянув на крайне чувственного мужа, который не спешит меня атаковать, а делает нечто необычное. Его пальцы начинают скользить по бедрам и ногам, задевая кружево белья, трогая меня очень аккуратно. Я сжалась от одной мысли, что он смог узнать о моей беременности и сейчас вымещал свои позитивные и нежные эмоции на мне, решая несколько отблагодарить за мои странные способности организма. Но мне не хотелось, чтобы он знал о ребенке, и тем более, чтобы он когда-либо к нему прикоснулся. Похоже, во мне мгновенно сработал материнский инстинкт и как бы я ни хотела ребенка, он уже во мне, и этого никак не избежать. Не хочу делиться с ним этим чувством, не хочу рассказывать ему об этом, не хочу, чтобы он навредил мне или ему… Я в состоянии сама позаботиться о нем, несмотря на то, что мне страшно иметь ребенка в такой нелегкой ситуации. Я к такому просто не была готова, а сейчас нет выбора. Мне нужено было думать уже не о себе, а о нем. — Расслабься, — сказал муж, опуская мои трусики вниз, прикасаясь своими пальцами к клитору, который не сразу поддался ласкам мужа. Пока меня одолевала паника и сумбурные размышления, не сразу заметила, что Максим, не став мучить, увлажнил меня сам. Мои ноги едва не подкосились от странных ощущений. Всего минута манипуляций и он хорошо подготовил меня для себя. — Раздвинь, — он аккуратно развел ноги шире, и зашумел ремнем, расстегивая ширинку. Обхватив меня за поясницу, Гордеев развернул меня к себе лицом и потянул вниз, на себя, так, чтобы я села на его член одним рывком, а после он крепко прижал меня к своей груди, пока меня распирает снизу. Мне пришлось удобней устроить колени у его бедер. Он не собирался использовать презерватив, чем немного успокоил мои метающиеся мысли — Максим не догадался. Едва я начала двигаться, как муж схватил меня за бедра и остановил, направив мои движения в самый медленный темп, которого у нас никогда не было, продолжая меня удивлять. Он откинулся на спинку, смотря прямо в мои глаза, бережно прикасаясь к груди и талии. В этот раз муж изучил каждую частичку моего тела, целуя. Мы закончили в спальне, когда Макс перебирает мои волосы и щекотливо касается пальцами моих плеч. Я уже почти засыпала, когда муж стал разговаривать со мной. — Я последнее время груб с тобой. Не воспринимай это на свой счет, я не хотел тебя обижать. Отец давит на меня, а твой характер просто невыносим, организация банкета и работа… Все это отнимает много сил, — тихо сказал Гордеев. Я открыла глаза. — Секс — это твой своеобразный способ извиниться? — поинтересовалась я, закатывая глаза. — Перед банкетом нам стоило наладить контакт и прийти в себя. Я очень надеюсь, что все пройдет хорошо. Ты должна понимать, как важен этот день для меня и, в общем-то, для всей нашей семьи. Поэтому прошу тебя, не реагируй на высказывания моего отца и слушайся меня. Я потянулась и перевернулась на живот, поставив локти на постель, приподнимаясь. — Я тебя не подведу, — Максим тепло улыбнулся, прикоснувшись губами к моей щеке. — Моя умница, — он смотрит на меня, и завивает локон волос на свой палец. — Ложись спать. Завтра нужно многое успеть до банкета. Нам нужно выспаться, — Гордеев приманил к себе, плотно прижался своим обнаженным телом к моему и обнял. — Знаешь, я хочу девочку… — шепчет на ухо муж, опустив руку на мой живот… Меня передернуло так, словно по моему телу прошелся электрический ток. Только под утро я смогла уснуть, не в силах унять волнение, борясь с тем, чтобы откинуть его жестокую и тяжелую ладонь как можно дальше от моего живота. Я подвинулась ближе к краю, обнимая себя руками, взмолившись, чтобы завтра все вышло и я больше никогда не оказалась в одной спальне с мужем. Помидорами не кидаться. Предупреждаю, что следующая часть с очень резким поворотом событий и не самыми приятными...