В двух словах

Мистер Среда обладал каким-то особым даром убеждения — он сам, по крайней мере, был в этом абсолютно точно уверен. Тень не хотел его разочаровывать: старый маразматик в гневе мог натворить еще большего пиздеца, чем он уже устроил, поэтому Мун никогда не говорил вслух о том, что его согласие на роль телохранителя зависело вовсе не от ораторских способностей его босса. Дело было даже не в поисках нового смысла жизни после того, как он узнал, что Лора мертва — дело было в том, что Тень Мун понятия не имел, что ему делать и куда ему идти на свободе. Лора, вот в чем дело, его смыслом не была уже давно. То, что она трахает его приятелей, пока сам Тень не рядом, откровением для него не стало. Он бы, пожалуй, и вовсе не поехал к Лоре после того, как вышел из тюрьмы — это ее фальшивое сюсюканье про «щеночка», эта ее бесконечная и такая шитая белыми нитками ложь про их счастливое совместное будущее… Нет, когда-то он в самом деле верил ей. Когда-то любил ее так сильно, что готов был ради нее на все — даже в тюрьму сел один, всю вину взяв на себя. Там, в тюрьме, он и прозрел. Среда неплохо так проебался, убивая его жену, чтобы склонить Тень на свою сторону — никого убивать было не нужно, вот в чем заключалась правда. Тень, конечно, злился на Среду, когда узнал насчет Лоры. Ему сама Лора и рассказала — мертвая, с белесыми зрачками и вьющимся вокруг нее хороводом из трупных мух, с рыжим и вечно бухим лепреконом на хвосте, внезапно проникшаяся к нему, к Тени, истинной любовью Лора. Тень послал ее на хер вместе со Средой, когда все вскрылось. Правда, к Среде он потом все же вернулся, а вот к Лоре — нет. Теперь она была проблемой рыжего лепрекона, а Среда ввязался в дерьмо гораздо покруче и покрепче. Гребанные боги с собой не приносят ничего, кроме смерти — так или иначе, но все, что связано с ними, заканчивается чертовски плохо, это Тень уяснил довольно быстро. Интриги и массовые убийства, подставы и внезапные рокировки — все это было ярко, остро, опасно и грязно, но именно это и позволяло Тени вновь ощущать себя живым и свободным. Если ему суждено умереть молодым, то так тому и быть — зато он умрет не как безвольный тюфяк по прозвищу «щеночек», а как адский пес самого Одина: щелкая зубами и заставляя своим воем стыть кровь в жилах врагов. Джулия Уикер была «одной из» в длинном списке мистера Среды. — Мы ее или уговорим помогать нам, — говорил мистер Среда, благостно щурясь на солнце, бьющее в лобовое стекло тачки, которую вел Тень по очередному бескрайнему шоссе, — Или закопаем где-нибудь в уютном местечке, да поглубже. Копать будешь ты, конечно же. — Кто бы сомневался, — фыркнул Тень. Грязную работу Среда никогда не выполнял сам, по крайней мере не физическую. — Я тебе за это и плачу, вообще-то, мальчик, — напомнил Среда с присущим ему высокомерием, которое Среда сбил с босса с присущей ему индифферентностью: — Договор был такой. Но кроме пули в задницу я давно уже ни черта от тебя не получал. — Та пуля была выпущена не мною, — справедливости ради напомнил Среда, но дальше пререкаться не стал, чем вызвал у Тени усмешку. Все-таки, старый хрен знал, когда не стоит лезть на рожон зря — без должных аргументов он без проблем прикусывал язык. Джулия Уикер встретила их не особенно радужно, да и крестовый поход Среды восприняла весьма скептически. — Я сама из тех, кого ты зовешь «новыми» богами, — напомнила она Среде, буравя его не менее тяжелым взглядом, чем тот, на который был способен и Среда. — Да и многое изменилось с тех пор, как я получила свою силу… Я потеряла ее, и она восстановилась, но не полностью, так что… — Полубоги нам тоже пригодятся, милочка, — успокаивающе улыбнулся ей Среда. — Особенно такие стойкие, как ты. Я давно слежу за тобой и знаю, как многого ты добилась, с каким трудом обрела ты свою силу и как важно для тебя… — Если вы здесь вцепитесь друг другу в глотки, я просто уйду в Филлори, — прервала Среду Джулия. — Или в другую временную петлю, на это моих сил хватит. Я устала от битв, от выбора, от смерти. Можно мне просто тихонько побыть в стороне? — Нет, — честно ответил ей Среда, нарочито скорбно поджимая губы. — Если не я возьму тебя за задницу, то это сделает мистер Мир, и он достанет тебя даже в Филлори или в другой временной петле. — Я попробую послать его на хрен, — усмехнулась Джулия, не желая поддаваться на провокацию. — Как посылаю сейчас на хрен вас, мистер Среда. И тебя, большой мрачный парень, предпочитающий молчать. — Мое имя Тень, — услужливо представился тот, не сдержав улыбку. — Отлично, — заключила Джулия. — Иди на хрен, Тень. Вместе со своим боссом. — Она очаровательна, правда? — состроил гримасу уязвленный Среда, и Тень не мог с ним не согласиться. Она была очаровательна, и Тень совершенно точно не собирался убивать ее или позволять Среде убить ее. — Тебя что же, зацепила эта девица? — вскинул брови Среда, недовольный отказом своего протеже выполнять приказ. — Она ведь даже не богиня, так, нечто среднее! — Я тоже к богам имею весьма отдаленное отношение, — напомнил Среде Тень. Тот лишь нахмурился сильнее: — Я бы на твоем месте не был так категоричен в суждениях. — Отлично, — согласился Тень, не став уточнять, о каких именно суждениях идет речь. — Но я не стану убивать ее, и ты не станешь этого делать тоже. Я нужен тебе для чего-то, иначе ты бы не пытался так яростно заполучить меня к себе в услужение, не держал бы меня при себе все это время. Не знаю, что там у тебя за план, но имей ввиду — я останусь только при том условии, что мы не тронем Джулию. — Это очень мило с твоей стороны, Тень, — смех Джулии Уикер заставил обернуться их обоих. — Особенно после того, как я послала тебя на хрен. Ты не из злопамятных, да? Впрочем, и не из особенно умных тоже. Как и вы, мистер Среда. Вы что, всерьез обсуждаете мое убийство прямо на крыльце моего дома? Могли бы хотя бы к машине своей отойти. — Да не будет никакого убийства, — заверил девушку Тень. — Мы уже уезжаем, спасибо за кофе. — Кофе дрянной был, — сварливо вклинился Среда. — И убийство должно состояться. — Боюсь разочаровать вас, сэр, — вновь рассмеялась Джулия, а затем распахнула дверь за собой пошире, предлагая визитерам вновь вернуться в ее дом, — Но вряд ли кто-то из вас сможет убить меня. Ни вы, ни ваш большой мрачный парень по имени Тень, ни мистер Мир. Еще дрянного кофе, пока слушаете мою историю?.. Она оказалась бессмертной. Тень смотрел на Джулию Уикер и не мог оторвать от нее восхищенного взгляда — она была чем-то похожа на Лору, такая же своенравная и упрямая, такая же непокорная и резкая, но в то же время, в отличие от Лоры, Джулия совершенно точно знала, чего она хочет. И она добивалась желаемого — так или иначе, любыми путями, даже самыми тернистыми. В ней был тот особый внутренний стержень, который не сломить даже кому-то вроде Среды — мастеру своего дела. И эта ее внутренняя сила при кажущейся хрупкости бесконечно восхищала и манила Тень — при чем, он ощущал и то, что Джулия так же смотрит на него с особым интересом. Она оказалась бессмертной, но лишенной каких-либо иных сил — убивать ее не имело смысла, так же, как и вербовать. Разменной монеты из такой, как она, не выйдет — а Среда ведь именно разменные монеты и собирал. Раздраженный своей неудачей, старикан отправился в местный бар, чтобы напиться чего-то покрепче, чем кофе, и устроить несколько расслабляющих его пакостей. Тень собирался поехать в ближайший мотель, чтобы отдохнуть, пока Среда избавляется от стресса, но Джулия не дала ему уехать. — Останься, — в ее глазах горели лукавые искорки, и Тень не мог отказать себе в этом маленьком приключении. Слишком давно не ощущал он такого взаимного притяжения, слишком давно не касался женщины вот так: с нежностью, с истинным наслаждением, а не с жадной страстью того, кто желает утолить свой первобытный голод без привязанностей. — А что ты там говорила Среде насчет Филлори?.. — спустя, кажется, целую вечность, заполненную самым упоительным способом избавления от стресса, припомнил Тень. Джулия потянулась в его объятиях, повернулась так, чтобы видеть его лицо, и ее улыбка была чертовски каверзной: — Что я могу сбежать туда в случае чего. То еще местечко, полный дурдом, но, знаешь… — Что? — заинтересованно подтолкнул ее Тень. Джулия выдержала секундную паузу, затаив дыхание, а затем спросила совершенно серьезно: — Ты никогда не хотел стать королем?