Все случилось в тот вечер, когда шум толпы оглушал, их смех радовал, а Антон зарёкся участвовать с Поповым в мышеловках. Ничем не примечательная ситуация: семейная пара готовится к торжеству. Ничего особенного, стандартная сценка, припорошенная сымпровизированными шутками и нелепыми действиями. Смешно и интересно, только вот периодические щелчки мышеловок лишали парней даже намека на веселье. Серёжу и Диму — потому что сами участвовали, знают, Арсения и Антона — потому что очень, блять, больно, сука, когда это закончится? Шастун как минимум трижды получил металлическим прутом по пальцам, понятия не имея, как обстоят дела у Попова. Мужчина отвечал на реплики партнера и даже передвигался по площадке, но изредка срывающийся голос и хаотичные взмахи руками, которые Шаст чувствовал по колебаниям воздуха, выдавали состояние Арсения. Дополнением к картине служил треск мышеловок. Боже, парни всем сердцем благодарны Стасу за то, что он отказался от идеи с крысоловками.
— Дорогой, а как же фуже… нгх! — Попов заскулил и, судя по звукам, согнулся. — С-с-сука.
Зал зашумел, кто-то даже вскрикнул от испуга. «Минус одна», — подумал Шастун. Осталось еще сто тридцать восемь. Тут либо разбросать их по площадке, либо попрощаться с открытой обувью. Так себе перспективы к началу лета. Парень тяжело вздохнул, надо будет взять отгул на пару дней.
— Милая, что там случилось? — Антон напрягся, проклиная всех вокруг, и шагнул вперед. — Аах, сука! Ты ушиблась? Дай я тебе помогу!
Шастун нашарил локоть Попова и дернул на себя, заставляя мужчину сделать пару-тройку неосторожных шагов навстречу. Послышались щелчки сразу нескольких мышеловок, а зал пораженно охнул, начиная галдеть и сочувствующе вздыхать.
— Нгхаах! — Арсений навалился на парня, тяжело дыша, и прохрипел: — Шаст, сука.
Попов двинул коленом по ноге парня и тут же громко простонал тому практически в самое ухо, тихо сматерившись. Мышеловка по-прежнему висела на его мизинце, заставляя с силой сжимать зубы от боли при каждом мало мальски активном движении. Сука, как он ненавидел подобные моменты. И ничего же, блять, не поделаешь: съемки, мать вашу!
— Грим-пауза для Попова!
Антон не слышал. В ушах отголосками звенел болезненный стон мужчины, перебиваемый сбившимся дыханием в самую шею. Шастун ничего не понимал, продолжая впирать отупелым взглядом в пластик черных очков. Из-за мышеловок случалось и не такое: парни калечились, матерились в голос и даже скулили от боли. Но подобное было впервые. Так критически близко… Ему понравилось.
***
Несколько дней прошло, а Шастун не мог отделаться от своей навязчивой мании. Хах, странно звучало, но он был не в силах придумать
этому другое название. Антон подставлял Попова в шокерах, старался сжать его руку сильнее,
причинял боль. Он слушал его стоны, пропитанные болью, упивался ими. Было похоже на помешательство. Кажется, это замечали все. Антон не был уверен, он ни в чем не был уверен. Хотя нет, одно было: ему нравилась боль Арсения. И с каждым днем этому находилось все больше подтверждений…
Парень совсем не ожидал застать мужчину в гримерке после съемки. Время было уже позднее, обычно, все сразу же расходились. Попов переодевался. Стоя босиком посреди небольшой комнатушки с парой диванов и туалетными столиками он стягивал с себя темного оттенка рубашку, неторопливо расстегивая мелкие пуговицы. Слегка мятая ткань висела на сгибах локтей, оголяя широкую спину мужчины. Арсений стоял спиной к Шастуну, и парень мог видеть все синяки на его теле, оставленные окольцованными пальцами. Их было меньше, чем думал Антон, но даже такое количество темнеющих отметин безумно радовало извращенную, по мнению Шаста, душу. Мелкие и не очень пятнышки россыпью покрывали плечи и спину Попова, рождая понятные сознанию одного лишь Антона рисунки. Парень был не в состоянии сдерживаться.
— Тош, что ты делаешь? — мужчина удивленно вскинул бровь, глядя на отражение Шастуна в зеркале. Антон не ответил, молча скользя пальцами по ярко выделяющимся на коже отметинам. Он, кажется, узнавал их. Вот эту он оставил позавчера, когда в красной комнате залезал на плечи Попова, а вот эта появилась во время «опций».
— Тош?
Парень с силой сжал пальцами предплечье Арсения, улавливая тихое шипение и закушенную губу. Значит, все же больно. Шастун подцепил пальцами подбородок Попова, отводя его чуть в сторону и устраивая свою голову на его плече. Было довольно проблематично, учитывая его рост, но об этом парень почему-то не думал.
— Не сдерживайся, — с толикой мольбы прошептал он, глядя в широко распахнутые и такие
удивительные удивленные глаза мужчины через зеркальную гладь. — Хотя бы один стон, Арс.
— Тош, ты о чем? — с явным непониманием ответил Попов, кладя руку на макушку Антона. — Я тебя не совсем… нгх!
А он ведь просил… Шастун, не сильно вдаваясь в смысл сказанных Арсением слов, покрепче перехватил его подбородок и вцепился зубами в соблазнительно открытую шею, случайно касаясь теплым языком солоноватой кожи. Парень не разрывал зрительного контакта до тех пор, пока мужчина не закрыл глаза, сжимая в пальцах несколько прядей русоволосой шевелюры. Попов жмурился до боли, ловя яркие искры, и тяжело дышал носом.
Но молчал. Антон надавил сильнее, чувствуя, как резцы практически прокусывают кожу, и довольно замурчал, когда чуткий слух уловил ужасно тихий, но болезненный до чертиков стон.
— Тош, прекрати, пожалуйста… — Арсений царапнул ногтями по столешнице туалетного столика, слегка наваливаясь на него. — Мне неприятно, Тош.
Новый, чуть более громкий, стон сорвался с его приоткрытых и влажных от слюны губ, заглушая все существующие мысли Шастуна. Парень мелко задрожал. С трудом нашарив на столешнице руку мужчины он переплел их пальцы, грея чужую ладонь в тепле своей руки. Антон не мог понять, почему творил это, почему это было так приятно и что им двигало, но одно понимал слишком ясно: он возбудился. Как мальчишка в пубертат, от одних лишь стонов. И ладно миловидной девушки, но Арсения! Того самого Арсения, с которым и в огонь, и в воду. Который поможет на ноги встать, если вдруг что. Который ему, между прочим, другом был. Но к другу
такого рода влечение не испытывают, другу боль не причиняют.
Друзей не целуют.
Губы Арсения были теплые и мягкие, чуть пухловатые и немного покусанные. Их было приятно целовать, приятно сминать своими и раздвигать языком. Сам Попов был приятным: его мягкая, ничуть не шершавая, кожа, его густые и слегка вьющиеся волосы, его будто светящиеся глаза, источающие непонимание и испуг. Шастун резко отстранился, вглядываясь в лицо мужчины. Арсений был в замешательстве — это четко отражалось в выражении его лица и в его ясных как, мать его, летнее небо глазах. Столько вопросов он видел в них, и ни на один не мог дать ответ. Он их попросту не знал или боялся.
— Прости, — Антон прижал бедра Попова к столешнице позади них. — Прости за это, пожалуйста.
Парень судорожно огладил плечи мужчины ладонями, будто успокоить хотел, и вцепился в них тонкими пальцами. Он не переставая шептал извинения, склоняясь к Арсению ближе. Продолжал шептать их, целуя ключицы. Шептал, царапая зубами тонкую кожу, впиваясь ногтями сильнее. Попов неотрывно следил за движениями и действиями Шастуна, практически не ощущая прикосновений. Они будто и не существовали, оставляя только Антона и его… одержимость? Помутнение? Быть может, фетиш? Арсений совсем не вовремя подумал о том, что, возможно, у мальчишки все ещё пубертат — хах, смешно — и ему, Арсению, бежать бы сейчас подальше, но сбегать почему-то не хотелось. Нет, не «почему-то», на это все же была причина. Попов всегда был эстетом, и лиловые отметины на собственном теле нравились, хоть и были созданы болью. Шастун нравился тоже. Своей открытостью, по-детски доверчивой натурой и живой мимикой. А еще была внешность, уже она приносила мужчине эстетическое удовольствие. Это нельзя было не отметить, хотя подобное было и не так важно в случае с парнем. Его хотелось забрать и присвоить, крепко обнять и всучить в руки конфетку, чтобы улыбнулся. Чтобы не смотрел взглядом побитого щенка, как сейчас.
— А-антош! — Арс запрокинул голову, утыкаясь затылком в прохладу зеркального стекла. Его голос задрожал, а голосовые связки напряглись, рождая
новый стон.
Шастун вздрогнул и оторвал взгляд от глаз мужчины, перемещая его на чужие губы. Попов все так же тяжело дышал, приоткрыв рот, и изредка пробегался кончиком языка по влажным губам. Он жмурил глаза, напрягаясь, и что-то было не так. Антон не мог понять почему, но стон Арса не был похож на предыдущие. Этот был более протяжным и хриплым. Каким-то… сладким?
— Тош…
Шастун тихо всхлипнул и вжался бедрами в тело мужчины, слегка потираясь. Он болезненно прикусил губу, сжимая пальцами плечо Попова. Собственный член пульсировал, посылая по телу разряды приятной дрожи вперемешку с тянущей болью. Ожидание усиливало боль, но не усиливало приятные ощущения. Ни разу. Это становилось проблемой.
— Арс, пожалуйста, — сбивчиво зашептал парень мужчине, пальцами свободной руки поглаживая его щеку. — Ещё раз, Арс. Всего один разочек. Мне очень нужно.
Попов приоткрыл глаза, глядя на Шастуна туманным взглядом. Смысл слов парня едва доходил до уставшего сознания. Все, что сейчас было в поле зрения Арса — Антон со своим странным взглядом и внушительный бугорок на его джинсах, что плотно прижимался к животу мужчины. Он прикусил губу, волна дрожи буквально сковала его тело, заставляя втягивать воздух через зубы. Кажется, дошло. Щеки Попова мгновенно покраснели, цепляя краской кончики ушей, словно у десятилетнего ребенка, честное слово. Арс зажмурился на секунду, встряхивая головой, и посмотрел на Шастуна как бы «новым» взглядом.
— Боже…
Мужчина чуть не сполз на пол: ноги практически перестали держать, но Антон вовремя подхватил его под мышками и, немного растерявшись, усадил на полупустую поверхность туалетного столика, прижимая вплотную к зеркалу. Попов только тихо выдохнул и уткнулся лбом в плечо парня. Отчего-то стало ещё жарче, а по телу прошлась очередная порция дрожи. Что-то вновь было не так, но на этот раз это не так сильно напрягало.
— Арс…
Попов сильнее стиснул зубы, прикрывая глаза. Кружилась голова.
— А-а-арс, — Шастун громко сглотнул, машинально поглаживая ладонью плечо мужчины. — Кажется, ты возбудился.
Арсений отрицательно мотнул головой, зажмуриваясь ещё сильнее, и попытался сдвинуть колени, но Антон попросту не дал этого сделать, вклиниваясь между широко разведенных ног. Руки парня быстро переместились с плеч на бедра мужчины, не позволяя сдвинуться с места. Шастун придвинулся чуть ближе к Попову и опустил взгляд вниз, невольно усиливая хватку пальцев.
— Действительно, — пересохшими губами прошептал он. — Возбудился.
— Ну, возбудился! И что теперь?! — истерически вскрикнул Арс, тут же стыдливо пряча лицо на плече Антона. — С кем не бывает, Тош, с кем не бывает…
— Нет, Арс, ты не понимаешь, — зашептал Шастун в его губы, глядя на свои руки, медленно скользящие по чужим бедрам, переходящие на торс и обратно. — Теперь возбудился
ты, а это значит, что была причина. Какая она?
Если бы Попов знал. Если бы… Он громко сглотнул, из-за чего дернулся кадык, и поднял взгляд на парня. Член в штанах дернулся. С-с-сука. Он, видимо, как и сам Арс отчетливо ощущал стояк Шастуна в паре слоев ткани от себя. Это чертовски напрягало. Во всех смыслах. Мужчина не хотел — или боялся — опустить взгляд ниже, чтобы случайно не кончить от вида двух бугорков, что непроизвольно терлись друг о друга. Почему-то именно сейчас Попову казалось, что он бы мог, мог спустить в штаны от одной лишь картинки, случайно увиденной краем глаза. Это не казалось чем-то из ряда вон, но появлялся один вопрос: когда Арс успел найти в Шастуне/его действиях нечто столь возбуждающее? Даже Матвиенко было бы понятно, что дело далеко не в красивой подушке на диване или Оксане, что разгуливала где-то за пределами гримерки. Причину выяснили, осталось лишь сделать последний шаг.
— Сделаем это, — Попов судорожно облизал губы, хватаясь за плечи парня. — Сейчас сделаем.
Шастун медленно кивнул и замер, все же давая мужчине шанс отказаться. Но он молчал, поэтому Антон окончательно навалился на Арса, сокращая и так никчемное расстояние между ними. Губы Попова все такие же теплые, только теперь более припухшие и абсолютно податливые. Шастун целовал их с каким-то даже для него не понятным удовольствием, оттягивая нижнюю губу, наслаждаясь отзывчивостью мужчины. Признаться честно, от Арсения всегда хотелось получить ласки и внимания. Он был эдаким мальчиком-солнышком, несмотря на возраст. Он дурачился, корчил рожи, странно шутил и улыбался так ярко, что иногда Шастуну хотелось надеть солнечные очки, прямо как в фильмах, чтобы не ослепнуть. Арс всегда буквально излучал уют и счастье. В своих нелепых футболках, со смешными, а иногда и пугающими, прическами он был самым ярким достоинством самого себя. А еще Попов был очень тактильным человеком. Сейчас Антон ощущал это особенно явственно, когда ладони мужчины мягко сминали его плечи, а ноги обхватывали бедра. Шастун был несказанно рад такому поведению Арса, ведь это было явным показателем того, что он не против, что он не испытывает отвращения и не будет после ненавидеть парня. Но это не точно.
Антон осторожно отстранился от Попова, выдыхая ему в губы, и бросил взгляд на их отражения в зеркале. Из десятка взгляд привлекла лишь одна особенность.
— Боже, Арс, — он кончиками пальцев надавил на синеющий укус на чужой шее, — он так тебе идет.
— Можешь… можешь оставить еще один, — Попов покорно склонил голову ближе к плечу, тем самым обнажая пока что чистую от отметин кожу. — Только быстрее. Мне тяжело терпеть.
Шастун склонился к шее Арса, ведя носом по четкому изгибу, обдавая кожу горячим дыханием. Мужчина прикрыл глаза и сжал пальцами край столешницы в ожидании боли, но удивленно распахнул глаза, почувствовав мягкий поцелуй в плечо и услышав нежное «потом». Антон отстранился от Попова и отошел на пару шагов назад, оставляя мужчину сидеть на туалетном столике. Тихо зазвенели браслеты. Шастун подцепил пальцами край своей толстовки, неаккуратно стягивая её через голову. Парень остался перед Арсом полуголым. Полуголым и взъерошенным, глядящим со стеснением и желанием одновременно. Попов усмехнулся, протягивая к нему руки.
— Иди сюда, Тош, — он мягко улыбнулся, слегка щурясь. Голубые глаза лучились светом и теплом, а легкие морщинки в самых уголках глаз добавляли искренности. Антон приблизился к мужчине, ногой отпихивая в сторону упавшую толстовку, и подхватил его под бедра, поднимая на руки и прижимая к себе. Обхватив ногами его поясницу, Арс тут же сцепил ладони позади его шеи и, мазнув губами по гладко выбритой щеке, затянул парня в чувственный поцелуй. Шастун ответил практически сразу, чуть покусывая губы Попова. Он медленно отступал к мягкому дивану позади них, глядя прямо в глаза мужчины. Он видел в них свое отражение, и, как бы сопливо это не звучало, это согревало изнутри, ведь это значило, что они были достаточно близко друг к другу, чтобы видеть такие мелочи.
Антон нащупал шлевки на джинсах Арса и потянул их вниз, меж тем опуская мужчину спиной на прохладный диван. Джинсы с шорохом сползли на пол, а Попов поёжился, втягивая голову в плечи. В одних трусах было чертовски неуютно. Это немного смущало.
— А-арс, — Шастун навис над мужчиной, упираясь руками по обе стороны от его головы, — ты хоть что-нибудь знаешь об анальном сексе? Я, конечно, пробовал с женщинами, но не думаю, что…
— Боже, замолкни, — Попов закатил глаза и схватил парня ладонью за шею, притягивая к себе и вжимаясь губами в его губы. Поцелуй вышел смазанным и неаккуратным: Арс стукнулся с Шастуном зубами, но у обоих получилось передать все их желания на данный момент. Антон быстро оторвался от губ Попова, тяжело вздохнув, и склонился к его шее, проходясь языком по солоноватой коже, а после чуть засасывая её. Арс вздрогнул и протянул руку к голове парня, зарываясь пальцами в русые пряди. Мягкие.
— Антош, погоди чутка, — Попов съехал чуть вниз, избегая губ Шастуна. Парень уставился на него, приподняв бровь, но ничего не сказал. Арс замялся под взглядом Антона — все же было немного не по себе -, но мысленно кивнул сам себе, мол, все хорошо же, и вскинул бедра вверх, стягивая с себя плавки.
— Черт, Арс.
Шастун уткнулся носом в местечко за ухом мужчины, дыша хрипло и с надрывом. Его чуть дрожащая от напряжения ладонь осторожно опустилась на грудь Попова и заскользила вниз по телу, заставляя обоих несдержанно выдохнуть. Арс приподнялся на локте, раздвинул ноги шире, сгибая их в коленях, чтобы Шастун мог свободно устроиться меж них, и зашептал ему на ухо:
— Сперва нужно найти какой-нибудь крем или что-нибудь маслянистое, — рука парня дрогнула, замирая над пупком Попова. — Дальше, думаю, ты знаешь. Сначала вводят только один палец, — Арс с нажимом прошелся пальцами по загривку Антона. — Это немного трудно, но возможно. Главное — не торопиться и быть аккуратным. А потом…
— Арс, замолчи, пожалуйста, — практически заскулил Шастун, вжимаясь пахом в бедро мужчины. — Я сейчас в штаны спущу от твоего голоса, честное слово.
Попов ласково усмехнулся, зная, что парень этого не видел, и потерся о его пах.
— Я этого и добиваюсь.
Антон вскочил, наверное, слишком резко: взгляд Арса говорил об этом как нельзя ясно, но он больше не мог, серьезно. Чтобы занять себя он начал шариться по ящикам, оправдывая себя тем, что ищет крем «или что-нибудь маслянистое». Голос Попова, мягкий, но с легкой хрипотцой, буквально в транс загонял. Его хотелось слушать вечно. И Шастун так бы и поступил, если бы не знал, что после этого «очнется» с пятном на трусах. Пальцы наткнулись на нечто, имеющее форму тюбика. Парень быстро вытащил его из ящика и обернулся к Арсению.
— Нашел, молодец, а теперь возвращайся, — мужчина заерзал на диване и кивнул на тюбик в руках Антона: — Сам справишься или хочешь, чтобы я это сделал?
Шастун мгновенно залился краской, приоткрывая рот, и беспомощно глянул сначала на тюбик в своей ладони, а потом на Арсения. То есть, получается, он мог бы, чисто теоретически, посмотреть на то, как Попов себя растягивает. Этими прекрасными пальцами с аккуратными ногтями.
— Ладно, у меня есть идея получше, — Арс подался вперед и схватил Антона за запястье, утягивая на себя. Парень по неосторожности запнулся о свою ногу и чуть не упал на мужчину, но вовремя восстановил равновесие. Попов слабо кивнул головой на место рядом с собой. Шастун осторожно сел рядом, с вопросом глядя на Арса, но ни слова не сказал. Тюбик в ладони малость нагрелся от высокой температуры тела. Попов приподнялся и перекинул одну ногу через бедро парня, усаживаясь на его колени.
— Вот так, — он забрал у Антона крем и выдавил немного на его пальцы, заводя чужую руку себя за спину. — Я тебе помогу, но лишь самую малость.
Мужчина приподнял бедра, прижимаясь к Шастуну, и подтянул его руку ближе к своему сфинктеру, позволяя первому пальцу проникнуть внутрь на одну фалангу. Арс напряженно выдохнул, борясь с легким дискомфортом. Что же, это не так неприятно, как он думал до этого. Попов начал с осторожностью опускать свои бедра вниз. Эластичные мышцы благодаря крему охотно растягивались, глубже принимая в себя палец Антона. Сам парень, как и мужчина, этого не видел, но прекрасно чувствовал. Чувствовал, как резко поменялась температура, стало будто сложнее дышать. Он прекрасно ощущал, как подушечка его пальца скользит по смазанным стеночкам, как Арс начинает подрагивать, опускаясь практически до основания. Что-то твердое уперлось в колечко мышц и помешало пальцу пройти далее. Только сейчас Шастун понял, что не снял ни одно из своих колец.
— Арс, прости, — Антон попытался достать палец, но дернулся сам, и палец вошел в мужчину полностью, а кольцо слегка оцарапало чувствительные стеночки. Попов широко распахнул глаза и запрокинул голову назад, впиваясь пальцами в ладонь Шастуна. С его, Арса, губ сорвался бесстыдно громкий стон, практически оглушающий Антона. Тот даже замер, и думать забыв обо всем.
— Все в порядке, продолжай, — мужчина склонился к парню и оставил на его губах легкий поцелуй, доверительно глядя в глаза. — Пожалуйста. Я хочу тебя.
Шастун на пробу шевельнул пальцем, упорно вглядываясь в лицо Попова, но ничего даже отдаленно напоминающего боль не заметил, поэтому с уверенностью продолжил свои манипуляции. Он попытался протолкнуть внутрь второй палец уже без помощи Арса. Тому только и оставалось, что сидеть на коленях парня и тихо постанывать от каждого аккуратного, и не очень, движения. Антон действительно старался, оглаживая подушечками пальцев чувствительные стеночки, раздвигая их с максимальной осторожностью, медленно проталкивая глубже. После двух пальцев стало уже проще, обоим. Шастун с каждым разом раздвигал их на манер ножниц все шире при этом не забывая смотреть на лицо Попова. Тот же, в свою очередь, с заботой убирал со лба парня прилипшую от пота челку и мягко целовал в солоноватые губы, стараясь двигать бедрами в такт с рукой Антона. Осторожно и плавно. Третий палец вошел практически без затруднений: Арс лишь слабо царапнул ногтями плечо Шастуна в отместку за легкий дискомфорт. Движения ускорились, стали более резкими и хаотичными. Попов зарылся ладонью в волосы Антона и сжал их пальцами, одновременно с этим кусая его губы до тихого шипения.
— Хватит, — Шастун прошелся ладонью по влажному от пота бедру мужчины и опустил Арса на диван, подминая под себя, — больше не выдержу.
Попов согласно кивнул и вновь потянулся к его губам, шире расставляя чуть дрожащие ноги. Антон звякнул пряжкой ремня, резкими движениями стянул с себя джинсы и устроился меж чужих ног, прижимаясь голой плотью к заднице Арса. Белье он мог не носить — маленький плюс обтягивающих джинсов. Мужчина довольно мурлыкнул в поцелуй и двинул бедрами, заставляя парня дернуться и сжать пальцами крепкие бедра. Оставалось главное: чуть отвести бедра назад, приставить головку члена к разработанному сфинктеру и толкнуться. Попов глухо простонал Шастуну в грудь, разорвав поцелуй. Было неприятно, возможно, больно, но не так сильно, чтобы лить слезы или рыдать в голос.
— Двигайся, — хрипло бросил Арс, скрещивая ноги на пояснице Антона. Парень перехватил бедра мужчины, чуть приподняв их над обивкой дивана, и сделал пару поступательных движений, плавно двигая тазом. В принципе, это ничем не отличалось от секса с девушкой, разве что стоны Попова были гораздо ниже, а также были лишены тех визгливости и надрыва, коими обладал голос женщины. Шастун неприязненно поморщился: не тем сейчас заняты его мысли. Арс под ним часто дышал, его грудь вздымалась высоко вверх и так же бесшумно опадала, поблескивая дорожками пота. Его руки обвили шею Антона, а пальцы, мелко подрагивая, ерошили короткие светлые волосы на затылке. Мужчина был слегка напряжен и скован. Шастун склонился ближе к его лицу и оставил ласковый поцелуй в уголке приоткрытых губ, мягко улыбаясь. Он погладил большим пальцем чувствительную кожу бедра и продолжил двигаться, размеренно толкаясь в чуть расслабившееся тело. Попов был до неприличия узок, даже несмотря на растяжку. Двигаться внутри него приходилось медленно и предельно аккуратно, чтобы не причинить сильной боли. Антон плавно покачивал бедрами, выцеловывая шею Арса, и пока не пытался ускоряться, чувствуя, что подобное может кончиться плачевно. Его губы шевелились практически в такт с осторожными движениями таза, оставляя влажные следы на солёной от пота коже. Шастун входил в мужчину до основания, прижимаясь низом живота к его возбужденному члену, отчего Попов раз за разом сбивал дыхание, заходясь в стонах. Аккуратность в движениях парня, несомненно, трогала за живое и рождала благодарность за такое внимательное отношение к состоянию Арса, но этого всего было недостаточно. Мужчина прогнулся в спине, прижимаясь грудью к телу Антона, и надавил пяткой на его поясницу, заставив проникнуть максимально глубоко, задевая простату. Крупная дрожь прошила тело Попова, ударяя по вискам. Он неосознанно двинул бедрами навстречу крышесносному ощущению, создавая легкое трение. Член Арса, зажатый меж двух тел, засочился смазкой еще обильнее, пачкая животы обоих.
— Если ты сейчас не ускоришься… — мужчина задыхался от ощущений. — Я сам тебя выебу.
Шастун усмехнулся, прикусывая мочку чужого уха, и толкнулся резче, налегая на Попова всем весом. И вновь точно по простате. Антон своим телом ощутил дрожь, прошившую Арса, когда тот буквально сдавил его в своих руках, до неприличия сипло выстанывая имя парня ему на ухо. Это, определенно, заставило несколько ускориться в желании услышать это снова. Собственное имя, произнесенное этим бархатным вкрадчивым голосом заставляло кровь в венах ускоряться до световой скорости, приливать к члену и оставлять мозг без частички живительного кислорода, так необходимого для здравого мышления.
— Быстрее, — Арс с нажимом прошелся пальцами по ребрам Антона, царапая короткими ногтями. Мужчина часто облизывал губы и запрокидывал голову в новых стонах, позже этими же губами впиваясь в открытую шею парня, оставляя на ней темнеть тусклые пятна. Приятное покалывание от нехитрых манипуляций Попова распространялось по телу Шастуна, сбивая дыхания и заставляя прикрывать глаза в неге. Антон прошелся ладонями по поджатому животу Арса, доходя до его груди, и обратно, одновременно с этим толкаясь в него. Все же пришлось ускориться: собственный член ныл от недостаточно сильного трения, да и Попов уже изнывал без разрядки. Его ногти ощутимо проходились по бледной коже парня, оставляя белые полосы, которые чуть позже, Антон был уверен, проявятся на его теле красными росчерками.
По гримерке разносились звонкие шлепки двух тел друг о друга, сопровождаемые тяжелым дыханием и громкими стонами. Арс во всю срывал голос, изводя Шастуна, и метался под ним, то вскидывая бедра, то вжимаясь лопатками в скользкую от пота и смазки обивку дивана. Антона следил за мужчиной внимательным взглядом, ни на секунду не сводя глаз с прекрасного в своей страсти Попова.
— Арс, укуси меня, — слова сорвались с его губ прежде, чем он успел подумать, но он ничуть не пожалел о них, когда зубы мужчины сжались на его шее, принося ни с чем не сравнимое чувство приятной боли. Шастун закатил глаза и с громким рыком кончил в Попова, с силой вжимаясь в его бедра. Имя мужчины сорвалось с его губ так же неосознанно, но не менее приятно, когда Арс сжал его член внутри себя, заходясь в оргазме. Он до хруста прогнулся, запрокинув голову, и впился пальцами в кисти рук Антона, что по-прежнему покоились на бедрах мужчины. Шастун с жаром поцеловал Попова в напряженную шею, пробегаясь кончиками пальцев по его боку когда Арс соизволил отпустить его ладони.
— Солнце, — ещё один поцелуй, но уже за ухом, — нам бы вытереться по-быстрому и свалить отсюда, пока нас здесь не закрыли.
Попов потянулся, ощущая легкую слабость в конечностях, и тяжело вздохнул. Он с трудом сел на диване, спихивая с себя Шастуна, и протянул руку к пачке бумажных полотенец на столешнице.
— У тебя есть предложение, куда можно свалить? — с легкой улыбкой спросил Арс и кинул упаковку Шастуну, предварительно достав себе несколько полотенец.
— Конечно, — Антон прошелся бумажкой по своему животу, стирая чужую сперму с кожи. — Мне кажется, нам есть, что обсудить.
***
Такси приехало спустя двадцать минут, когда и Антон, и Арсений успели привести себя в порядок и нормально собраться. Они с громким смехом залезли в прогретый салон, устраиваясь на задних сидениях, и Шастун назвал водителю нужный адрес, кратко объяснив примерный маршрут.
— Ты же знаешь, что сейчас все кафетерии закрыты? — с насмешкой спросил Попов, стягивая с шеи вязанный шарф.
— Конечно, — парень забрал у мужчины шарф и спрятал его в свой рюкзак, громко вжикая молнией. — Я, по-твоему на дурака похож, чтобы в кафе тебя тащить?
Арс многозначительно промолчал, из-за чего получил легкий тычок в плечо и громогласное «да иди ты». Попытавшись выяснить их пункт назначения, мужчина не понял, толком, ничего, кроме как того, что это величайший секрет и он узнает все потом. В итоге Попов поерзал на сидении, удобнее устраиваясь, и склонил голову к плечу Шастуна, пряча лицо в воняющей сигаретами куртке. Так прошли несколько минут тишины, после чего Антон уловил едва слышное сопение, удивленно вскидывая брови. Он чуть подался вперед, заглядывая в лицо Попова, и с усмешкой понял, что тот сегодня явно никуда не поедет, кроме как домой. Шастун тихим голосом попросил водителя изменить адрес и откинулся на спинку сидения, приобнимая Арса одной рукой за плечи. Разговор можно и отложить.
