Как общаться с Первородными: дозволения и запреты

Деймон уже был здесь, в этом кресле… или очень похожем. Его руки и ноги привязаны к подлокотникам и ножкам пропитанными вербеной верёвками. Снова деревянные шипы, четыре, на сей раз воткнуты в грудь. Он делает глубокий вдох и морщится от глухого хрипа. Минимум одно лёгкое пробито, а может, и селезёнка. Когда глаза привыкают к тусклому свету, он понимает, что находится в обеденном зале особняка Клауса. Силы ослабли от вербены и потери крови, но не настолько, чтобы он не смог почувствовать, что здесь не один. Деймон напрягается, когда в нём просыпается инстинкт улизнуть, спастись бегством, но знакомый голос пресекает даже мысль: — На твоём месте я бы этого не делал. Если сдвинешься хотя бы на четверть дюйма, в любом направлении, один из шипов проткнёт твоё сердце. Деймон прислушивается к голосу, чтобы понять, откуда тот исходит, и замечает, что Элайджа опускается на корточки у камина и втыкает кочергу в тлеющие угли. Деймон сжимает кулаки, чтобы не двигаться, представляя, что Элайджа собирается этой кочергой делать. Он заставляет себя дышать ровно, через ноздри, решив не показывать страх. — Я ведь говорил тебе не идти против моих указаний в нашей маленькой сделке, Деймон. Говорил, что заставлю тебя пожалеть, — то, как Элайджа это произносит, больше походит на предложение отпить послеобеденного чаю, а никак не на вечер пыток, который он, по всей видимости, заготовил. — Но ты снова меня ослушался. Едва не испортил мой план. — Что ж, тогда прости, мне очень жаль, — выжимает из себя Деймон настолько непринуждённо, насколько может. Слова душат, как сухие опилки во рту: Деймон Сальваторе никогда не извиняется. Он заставляет себя улыбнуться, несмотря на острую боль. — Я не стану больше этого делать, обещаю. Теперь можешь меня отпустить. Элайджа лишь качает головой. — Слишком просто, — возражает он. — Слишком быстро. Несерьёзно. Ты не сожалеешь по-настоящему, Деймон. Этого недостаточно. Когда Элайджа встаёт, Деймон снова напрягается, готовясь к неизбежному обжигающему прикосновению раскалённого металла к плоти, но снова расслабляется, когда Элайджа просто ставит кочергу на место. Он внезапно разворачивается, и от выражения его лица у Деймона сводит живот. Исполненный напускной храбрости, с улыбкой на лице, Деймон повторяет: — Теперь ты можешь отпустить меня, — Элайджа приближается. Ногти Деймона впиваются в ладони, так сильно, что становятся скользкими от крови. — Я всё понял. Элайджа подступает к креслу и накрывает ладонями запястья, вжимая жгучие верёвки в кожу. Деймон кривится от белой опаляющей боли и с трудом умудряется сдержать крик. Элайджа склоняется вперёд, пока его лицо не оказывается в дюймах от лица Деймона. — Я так не думаю, — делится он. — Полагаю, необходима демонстрация. Тебе следует доказать свою способность выполнять все мои приказы. Деймон щурится. — Видишь ли, в этом и загвоздка. Я не выполняю ничьи приказы. Даже твои, — особенно твои. — Ничего личного. Несмотря на дерзкую ухмылку, Деймон вздрагивает, ожидая последующего удара, когда Элайджа поднимает руку, но вместо этого он касается щеки. Губы дёргаются, когда он разглядывает лицо Деймона, примечая его дискомфорт. — Тогда, возможно, самое время научиться, — говорит Элайджа, проводя большим пальцем по скуле. Жест почти ласковый, но прежде чем Деймон успевает задуматься об этом, рука исчезает. Несмотря на предупреждение, Деймон кашляет, выталкивая кровь из лёгких, и горький металлический привкус возвращает его на землю, а боль в ранах спадает до тупой. Элайджа снова наклоняется вперёд, собирая языком оставшиеся на губах Деймона капли крови, и Деймон непроизвольно стонет. Его голова следует за ним, когда Элайджа отстраняется, но Элайджа останавливает его, кладя ладонь ему на загривок. — Я сказал: «Не двигайся». Это очень важно, Деймон. Деймон борется с растущим раздражением: будто шипы и без того не напоминают ему, что он может умереть в любую секунду. — Ладно, — шипит он сквозь стиснутые зубы, и снова появляется этот довольный взгляд – едва заметные морщинки вокруг глаз. Затем рука Элайджи оказывается на пряжке ремня и… о чёрт. Деймон паникует, осознавая намерение Элайджи, и начинает отстраняться, замирая, когда один из шипов сдвигается. Он закрывает глаза и снова старается дышать ровно, заставляя себя успокоиться. Тем временем пальцы Элайджи уже расстёгивают ему ширинку, костяшки прижимаются к члену с каждой умело расстёгнутой пуговицей. Он усмехается, когда обнаруживает, что член уже стоит и истекает смазкой. — Ты и впрямь мелкая шлюшка, не так ли, Деймон? — скорее утверждает, нежели вопрошает Элайджа. — Пошёл ты нахуй, — рычит Деймон, но затем Элайджа ласкает его стояк, и требуется вся концентрация, чтобы не поддаться искушению. — О, нахуй здесь пойду не я. Произнесённое строгим голосом Элайджи грязное слово кажется ещё более грязным, и у Деймона от этого лишь твердеет. Рука Элайджи на его члене, его прикосновение, то нежное, то грубое, его скорость, то быстрая, то медленная, идеальны. Если бы Деймон мог мыслить яснее, он бы удивился, откуда Элайджа с точностью знает, как его ублажать, но у него есть о чём беспокоиться помимо. Например, как оставаться неподвижным, получая лучшую дрочку в жизни. Пьянящая смесь удовольствия и боли почти невыносима, но как только он подступает к грани, Элайджа всё прекращает. — Ты… чёртов ублюдок! — Деймон с недоумением и неверием смотрит на Элайджу затуманенными глазами. — Что за… — Не смей кончать, пока я не разрешу. Деймон впивается зубами в нижнюю губу, издавая первый звук ругательства, когда ловит взгляд Элайджи. Рычит, но закрывает глаза. Ладонь всё ещё удерживает за загривок, и Деймон сосредотачивается на её весе, на нежном трении большого пальца о затылок. Это успокаивает. А потом Элайджа снова прикасается к нему, и это прекрасно. Деймон не уверен, сколько ещё сможет продержаться, но он не позволит Элайдже снова взять верх, не сегодня. Всё, что Элайджа Майклсон может предложить, Деймон Сальваторе в состоянии принять. Внезапно Элайджа останавливается, ладонью осторожно сжимая член. — Кончай сейчас, Деймон. Прежде чем Деймон успевает осознать, он спускает в подставленную руку, всхлипывая от облегчения, когда оргазм сотрясает всё тело. — Весьма неплохо, — мурлычет Элайджа, сдерживая Деймона, защищая его от шипов, пока он не обмякнет. Наконец Элайджа вытирает пальцы о его штаны и выпрямляется. Деймон слышит серию щелчков, а затем шипы двигаются, выскальзывая из груди. Он вздыхает с облегчением, едва осознавая, как Элайджа разрезает верёвки и вкладывает пакет с кровью в его руку. Затем разворачивается и уходит, оглядываясь только у двери. — Можешь идти, — говорит он и исчезает. Деймон пытается подняться со стула, но ноги подкашиваются, и он падает обратно. Он прикрывает глаза, посасывая кровь из пакета. Элайджа был прав. Его определённо поимели.