Илона
Физру я нагло решила прогулять, за что вы меня явно не осудите. Наверно, в каждых школах есть укромные уголки усеянные растениями, наша не исключение. Находясь в одном из таких мест, я думала о том, что происходило в моей жизни за последние полгода. Честно, на меня накатывает уныние. Я чувствую себя растением, мимо которого проходит каждый. Чтобы оно не умирало, его два раза в неделю подпитывает водой женщина, которой даже не хочется этого. Она просто выполняет свою работу. Что ей до этих растений? Нет, на самом деле я драматизирую. В отличие от растения у меня есть Лана, которая всегда поддержит, выслушает, позаботиться. Есть Лика, которая в тайне желает помириться, пойти вместе в школу, обсудить первые новости, поделиться своими мыслями и чувствами. Есть… Ирина Дмитриевна, которая почему-то так легко (легко ли?) простила меня, улыбающаяся при встрече, интересующаяся моими делами. Пожалуй, это мои самые родные и любимые люди на этой планете. Ирина Дмитриевна… В голове всплывает её образ, подобно миражу. Она пролистывает книгу. Мягкий свет падает на белоснежное лицо, ярче освещает её глубинные сапфировые глаза. Распущенные волосы ласкают плечи, шёлковые пряди спадают словно водопад, на мгновение пряча милый профиль. Голубая ткань её платья превращается в мелкие, едва уловимые, складки, когда она откидывается на стул. Кажется, голубой один из любимых её цветов, ведь он так идеально подчёркивает синеву глаз. Действительно, какой любимый цвет женщины? Жаль, что я не знаю даже этого. Приоткрыв глаза, в оконном отражении вижу лёгкую улыбку на своих губах. Часто люди спрашивают, что ты бы хотел изменить в прошлом, если бы была такая возможность? Очень хочу. Очень… Я… Плачу? Нет. Мотнув головой, я понимаю, что слышу чьи-то всхлипывания буквально за углом. Нас разделяет стена. Хочет ли этот человек, чтобы его видели в таком состоянии? Я не знаю. Я бы не хотела. Но, возможно, я бы хотела выговориться, знать, что тебя слушают. Знать, что ты не долбанное растение… Решившись, я встаю и обхожу разделяющую нас стену. — Лика? Вот это очень неожиданно. Мне больно видеть её в таком состоянии. — Лика, — присаживаюсь рядом и беру подругу за руку, — что случилось? — М… Маргарита… — Что? Она тебе что-то сделала? — дотрагиваюсь до плеч девушки. — Лика? Не молчи, пожалуйста. — Я такая идиотка, — всхлипнула подруга. Слёзы с новой силой полились из её глаз. — Так не пойдёт, — я медленно поднялась. — Вставай, пошли ко мне домой. Всё равно это последний урок. Лика снизу вверх подняла полный слёз взгляд на меня. Мне стало ещё больнее от этого вида. Протягиваю ей руку, и она с неуверенностью хватается за неё, слово за спасательный плот. Сразу же обняв её, я поплелась с ней к чёрному выходу из школы. Не очень-то хочется, чтобы кто-то видел Лику в слезах.***
По пути домой мы не обмолвились и словом. Я не хотела трогать Лику. Пока. Свежий воздух немного привёл её в чувства, и она начала успокаиваться. Только сейчас я вспомнила, как сегодня была задумчива Маргарита Евгеньевна. А ещё раздражительна… Когда все уходили с урока, я заметила, что Лика не спешила собираться. Наверное, она осталась с учительницей. Но что могло произойти? Если Маргарита что-то ей сделала… За этими рассуждениями я и не заметила, как мы подошли к дому. Мама была дома. — Девочки, привет, — обняла нас Лана. — Кушать хотите? — Аа… Эм, — на секунду замялась подруга, — нет, спасибо. — Хотя бы чаю? — умоляюще посмотрела на нас мама. — Илона, я испекла твои любимые слойки, мы не можем не угостить твою подругу. — Да, мам, хорошо, — произнесла я, целуя женщину в щёку, — мы пока побудем в комнате. Заводя Лику в комнату, я плюхнулась на кровать и потянула девушку за собой. Расположившись рядом, она закрыла глаза и сжала мою руку. Облокотившись в нескольких сантиметрах от подруги, я выжидающе посмотрела на неё. — Если ты сейчас не хочешь об этом говорить… — Я идиотка, — прошептала она, приоткрывая глаза. — Это я знаю, — улыбнувшись, я убрала прядь волос с её лица. Лика смотрела на меня уже спокойно и без слёз. И всё же в кофейных глазах угадывалось волнение. Тогда я села и молча развела руки для объятий, в которых тотчас оказалась. Она тяжело дышала мне в шею, крепко обвивая руками. И глухо промолвила: — Я поцеловала её… — Ооо, — неожиданно подруга, — так и в чём проблема? Она оттолкнула тебя? — Нет. — Нет? — Мы, как бы это сказать… — Что такое? — смотрела я на отстранившуюся подругу. — Мы немного увлеклись, — она смотрела на свои руки, нервно потирая их друг о друга. — Немного? — О Господи! — Тебе было настолько хорошо? — смеясь проговорила я. — Что? — полушепотом проговорила Лика, испуганно глядя на меня. — О чём ты? — Блин, Лика, я пошутила. — И тут мне в голову пришла шальная картина, как Маргарита Евгеньевна проводит рукой по телу моей подруги. — Так, стоп… Вы же не??? — Твою мать, — девушка уронила лицо в ладони. — Лика?! — я опустилась перед ней на колени, убирая руки от её лица. — Как же сложно произнести это! Мы почти переспали. — Почти? Знаешь мне от такого объяснения не проще. — Блять, — с мольбой во взгляде посмотрела на меня Лика. — Мы целовались, и… Она довела меня до оргазма. — Ахрененно, — до меня медленно доходил смысл её слов. — А теперь я жду подробностей, — я вскочила на ноги и плюхнулась на кровать. — А ты мне? — расслабилась подруга и улыбнулась. — А я тебе что? — Как у вас дела с Ириной Дмитриевной? — Конечно, расскажу, но только после тебя, — я снова схватила её за руку. — Я вся во внимании!Светлана Викторовна
Положив мобильный на стол, я вдруг вспомнила, что обещала напоить девочек чаем. Позвонившая Ветка со своими разговорами о своём бывшем муже застала меня на пути в кухню. Сообразив, что проговорила с ней около получаса, если не больше, я пулей оказалась на кухне. Чайник не заставил себя долго ждать. Надеюсь, за чаем удастся поближе познакомиться с подругой Илоны. Красивая девочка и, кажется, очень доброй. Накрыв на стол, я направилась к спальне дочери. Рука почти коснулась двери, как до меня долетела фраза произнесённая Илоной. «Я искренне надеюсь, что Ирина Дмитриевна смогла простить меня за то изнасилование». Вдруг мне стало душно, и голова потяжелела. Прижавшись к стене позади себя, я пыталась успокоить участившееся дыхание. Перед глазами был тот вечер, когда моя девочка прибежала домой в слезах. Тогда мне долго пришлось её успокаивать, а Илона всё твердила какой она ужасный человек. Позже она призналась, как сделала своей учительнице больно, и наговорила кучу гадостей. Но, чтобы так… У меня не укладывалось в голове — моя дочь изнасиловала учительницу. Господи. Кажется, я сошла с ума. Я вернулась в кухню и подошла к окну. Не знаю, сколько прошло времени, но очнулась я, когда почувствовала прикосновение к плечу. Обернувшись, я вздрогнула и неосознанно отпрянула назад, когда увидела Илону. Она испуганно посмотрела на меня, и я резко обняла её. — Мам? Что случилось? — Девочка моя, что же ты наделала? — произнесла я еле слышно. — Ты про что? — я почувствовала, как она напряглась. — Прости, я случайно услышала ваш разговор, когда подошла к комнате. Это правда? Ты её изнасиловала? — Мам, — Илона крепко обхватила меня руками. — Я… Не бросай меня! — Я всё ещё здесь, солнышко…