Мой милый Баки

      «Не уходи», — шепчет Стив, а в душу Баки словно вонзаются тысячи лезвий.       Эта ночь душна. В маленькой комнате жарко, несмотря на распахнутое окно. Баки лежит на подушке, подложив ладони под голову, и, не мигая, смотрит в потолок. Прислушивается к мерному дыханию бывшего Капитана. Вспоминает.       Со смерти Тони Старка прошел год. Стив каждую неделю ездит к маленькой Морган. Просто не может оставить малышку без внимания и каждый раз привозит что-то удивительное: то какие-то импортные сладости, то увлекательные игры. Баки ездит редко: кому может понравиться бородатый молчаливый мужчина с железной рукой и синяками под глазами от вечного недосыпа? К тому же, он просто не в силах смотреть, как малышка с радостным писком карабкается, как обезьянка, вверх по стальным мышцам Кэпа, не боясь упасть. Она знает, что при малейшей угрозе падения сильные, но ласковые руки мягко поймают ее и опустят на землю.       Сильные, но такие нежные. Израненные в последнем бою с Таносом. С маленькой родинкой на внутренней стороне правого запястья.       Сколько он так лежит и рефлексирует? Час, два, больше? В темноте не видно часов, а включать электронные Барнс не хочет — сон Капитана слишком чуток, чтобы оставить без внимания короткую белую вспышку слева. Бывшему сержанту ничего не остается, кроме как просто смотреть в потолок в надежде заснуть.       Баки тихо вздыхает и осторожно косится на мирно спящего Роджерса. В тот день для него прошло минут пять, не более, для Стива — почти вся жизнь. Внутри все странно сжалось, когда Капитан вышел из портала без кейса и тихо рассказал профессору Халку, что камни там, где им положено быть, и все прошло успешно.       На какой-то миг Барнсу показалось, что малыш Стиви сейчас подойдет к нему и скажет что-то, похлопает по плечу, улыбнется. Но Роджерс просто прошел мимо, к удивленному Сэму. Отдал ему щит. Тот самый щит, который когда-то выбросил с хэлликэриера, чтобы ненароком не ранить Зимнего Солдата. Ту бездушную машину для убийств, что покушалась на жизнь Фьюри и чуть не убила самого Кэпа.       Сержант Барнс спешит отвернуться, чтобы не видеть человека, которого так любит. Конечно, Сэм не раз выручал его друга на трудных операциях, спасал жизнь, не то, что он, ставший игрушкой в руках «Гидры». В полной уверенности, что друзья все еще болтают, Баки поворачивается, чтобы попрощаться, и нос к носу сталкивается с теперь уже бывшим Капитаном. Малыш Стиви тепло улыбается, как раньше, до войны. Осторожно, но крепко обнимает. Утыкается в волосы бывшего сержанта. Заставляет неловко прижаться, вдохнуть морозный запах одеколона и закрыть глаза, впервые за долгие годы доверившись кому-то. Наплевав на изумленные взгляды всех вокруг.       Я люблю тебя, Бак. И больше не оставлю.       Во время всех этих воспоминаний на тонких губах Баки скользит усмешка. Неуклюжая после столь долгих лет. Когда он последний раз улыбался? Перед войной, с нежностью глядя на рвущегося в бой малыша Стиви? Теперь уже никто не сможет вспомнить. Слишком много всего произошло, слишком много они пережили, чтобы вспоминать такие мелочи.       Слишком много страха. Слишком много горечи. Слишком много боли за эти примерно девяносто лет. Переживи такое обычный человек — и все его сердце оказалось бы в шрамах.       Стив неожиданно переворачивается на бок и крепко обнимает Баки, уткнувшись тому в плечо, и у бывшего сержанта просто не хватает мужества выбраться из стальных, но таких мягких и родных объятий. Они столько всего пережили, что теперь заслужили простые, но такие важные вещи: хороший сон, спокойствие на плече друга.       И любовь. Тонкую, едва уловимую. Баки едва допускает ее в сердце: боится обжечься, хотя прекрасно понимает, что бояться нечего. Он давно влюблен. Всем сердцем. И будет любить, даже если сын Сары Роджерс решит уйти.       «Не уходи», — шепчет Стив, и Баки улыбается. Нежно, широко. Как перед войной, не зная, что впереди ждут ужасы плена и пыток у «Гидры». Чистка мозгов и опустошение. Заморозка. Щелчок Таноса. Улыбается и проводит кончиками пальцев по нежной коже плеча друга. Скользит осторожно, медленно, стараясь не нарушить чуткий сон давно-уже-не-Кэпа.       Обнимает чуть слабее спящего, и, словно повинуясь странному внутреннему порыву, быстро целует малыша Стиви в макушку и жмется щекой к мягким растрепанным волосам.       Чтобы там ни было, в далеком прошлом, они заслужили этот покой…