Кукла

- Рин! - она сидела на козырьке школьной крыши и о чем-то размышляла. Даже если она прыгнуть вздумает, то не умрет. Третий этаж. - Рин... Я тебя нашел. Она рассмеялась. Это тот смех, что я слышал тем дождливым вечером. Смех, символизирующий сатиру, ненависть. Я знаю, что она презирает меня. Ненавидит меня. - Рин, пожалуйста, - я начал к ней медленно подходить, чтоб не испугать. Как зверек какой-то. - Пожалуйста, пошли домой... Только сейчас заметил, что она почти синяя вся. Как труп ходячий. Брр... Сосуды в глазах полопались. Из-за недосыпа что ли? Они красные. Голубой и красный - два несовместимых цвета как-то умудрились ужиться в ее маленьких небесах. - Пожалуйста, Рин. Ты же пятый день дома не была... - Рин? Ух ты. Какой поворот. - Да, Рин. - Сдохни, Лен. Сдохни и мне станет здорово! - крикнула она и раскинула руки. Что люди-то подумают? - Рин, я понимаю, но пожалуйста, пошли домой! - Исчезни, - она издала смешок и немного привстала. Лишь бы не заболела, босая ходила пять дней. Дура. - Исчезни, я сказала. - Рин, я не уйду, пока ты не согласишься пойти со мной, - она обернулась, продолжая слушать меня, сопровождая каким-то бешеным взглядом. - Пойдем. Мама приехала. Она будет переживать, если ты не вернешься. - Сдохни вместе с ней. - Рин, не говори так... - Исчезните оба, - она отвернулась опять и уставилась куда-то вниз. Она же не настолько сумасшедшая, чтобы прыгать отсюда? - Рин, не упирайся. Пошли домой. Ты же бледная вся, как мертвец. - Тебя я начала волновать? - она резко встала и отпрыгнула назад. - Заболел, братишка? - Рин, не делай глупостей, - этот спокойный тон еле-еле удается сдерживать. Клянусь, я ее сначала зацелую, а потом к батарее привяжу. - Слезь оттуда. - Да? - она только еще больше начала прыгать по краю. Сейчас абсолютный край настанет моему терпению. - Ты мне кто вообще? - Я тебе брат. - Человек овощу братом быть не может, - она подняла брови вверх, как бы делая лицо "а разве не так?". - Исчезни, сказала. - Рин, я не исчезну. - Зачем я тебе нужна? Издеваться не над кем дома? - Я раскаиваюсь, Рин. Прошу прощения... - Ублюдок, мне твои извинения, как до Китая. Мозгов прибавилось? - Рин, я не договорил... - Ах, да, извини, - она начала махать ладонями, - я перебила Царя. - Рин, хватит. Просто пошли домой. - Не пойду я с тобой никуда, - она фактически упала на коленки. Я испугался и вперед поддался, но она упала на козырек. Ее надо как-то вытащить отсюда. И привязать к себе, чтоб не сбежала. - Я разве неясно сказала? - Мне не понятно, почему ты так говоришь. Она рассмеялась. Сейчас я почувствовал какую-то горечь в ее голосе и смехе. Отвращение в глазах. И не только его. Страх. Она боится меня? Конечно, после всего, что между нами было. - Знаешь, - начала она как-то истерически, утирая слезы, вызванные смехом, - как неприятно себя чувствовать очередной шлюхой в твоих лапах. - Рин не очередная... - Да? Кто же я тебе? Последняя пока что? - Последняя. - А я о чем, - она махнула рукой и опять повернулась ко мне спиной. Шанс. - А ну стоять, жалкое отродье, - она махнула на меня пальцем, заставив остановиться. - Я разве непонятно выразилась? Исчезни! - Рин, я не исчезну! - Да тебя не поймешь, Кагамине-старший, - сказала она усмехнувшись. - То тебе я необходима, что ты готов бегать за мной днями и ночами напролет, то я для тебя пустое место, что ты желаешь мне смерти. Определись. - Я определился, Рин. Домой пошли, хватит цирк устраивать. - Ты мне не мать и не отец, чтоб приказы отдавать. - Я твой старший брат, я забочусь о тебе. Она опять рассмеялась, все тем же горечным смехом негодования. Я знаю, она не хочет меня видеть. Но мне видеть ее просто необходимо. Опять это "мне" да "я"... - С такой заботой только помирай, - с этими спокойными словами она встала и прошла немного вправо. - Рин, я повторяю, слезай оттуда. - Да что ты заладил-то? У тебя что, совесть проснулась вдруг? - После... Как бы перемены характерами, да. - Что? - она издала смешок. Потом еще один. - Ты что, совсем с головушкой не дружишь? Если я не собираюсь больше терпеть мигрени и несправедливость по отношению удачи ко мне, то причем тут характеры, придурок? - Что ты натворила, Рин? - Я? Ничего, - невинными глазами, от которых мне еще больше захотелось сгинуть, уставилась она на меня. - Просто знаешь, надоело. Я, как любящая девушка должна терпеть за своего любимого человека обиды и боль. Ну, раз я тебе вообще не нужна, то разделять я их с тобой не собираюсь. Достаточно было просто отказаться от тебя, как жизнь стала просто замечательной! Стоило тебя возненавидеть, как прошли все эти проклятые мигрени. Моментально начали получаться различные вычисления, причем все в голове. Не жизнь, а сказка! Я даже подумать не могла, что ты живешь так хорошо. - Рин, пожалуйста, заткнись и меня выслушай. - Ну валяй, - она безразлично махнула рукой и из ее взгляда пропал энтузиазм говорения. Она же сейчас вот-вот уснет. - Я знаю, что вел себя как придурок, Рин. - Мог бы и не говорить. Это и так все прекрасно знают. - Кхм... Рин, я извиняюсь перед тобой. Я осознал все, понял... - да что я перед ней тут распинаюсь, вообще?! Плевать, что она скажет, задолбала. Подхожу к ней быстро и уверенно, на что получаю удивленный взгляд. Хватаю ее за талию и притягиваю к себе. Исхудала вся. Насильно в рот еду запихивать буду. - Слышишь? - Отпустил, - неуверенно сказала. Я же знаю. - Слышишь, спрашиваю, - я пустил руку в ее волосы, которые за пять дней уже порядком запутались. Но они все такие же пушистые и мягкие. - Отпустил, сказала. - Оно бьется, слышишь? - она замолчала. Только сейчас заметил, что на ее плечиках все веснушки исчезли. Как так-то? - Громко бьется? - кивнула. - Знаешь из-за чего оно бьется? - помахала головой с трудом, потому что я ее к себе еще крепче прижал. - Потому что рядом ты находишься. Я почувствовал облегчение в ее дыхании. Хочет она того или нет, но отпускать я ее не собираюсь. С ее стороны ответного тепла пусть и не последует, пусть ответных чувств в сердце не осталось больше, но отпускать я ее не собираюсь. Это существо принадлежит мне. - Куда делись твои веснушки? - поинтересовался я, зарываясь носом в ее волосы. - Я не знаю. - Успокоилась? - Нет. - Пойдем домой? - Нет. - Боишься меня? - спросил последний вопрос, прижав к груди. - Нет. - Врешь ведь? - Да. У нее голос дрожит. Бояться-то зачем? Не знаю, насколько крепко я могу ее удерживать. Все эти обнимашки-целовашки не могут выразить все то, что я к ней чувствую. Она такая маленькая и ранимая, что я себя сейчас каким-то хищником чувствую. - Рин, прости меня. - Нет. - Я сожалею... Правда, сожалею. - Раньше думать надо было. Я тебе никогда не прощу этого. - Просто выслушай меня, - она кивнула. Я хотел ее с козырька снять, но моментально получил рукой по лбу. - Знаешь, мне эти пять дней было действительно тяжело. Я боялся даже, что не увижу тебя. Без тебя было пусто. Мне было одиноко последние три года. Мне было тяжко эти тысяча девяносто пять дней. Знать, что ты близко, но так далеко как-то глупо, верно? Но это так. - Ты философствовать пришел? - Нет. Я пришел извиниться за содеянное. И домой тебя забрать. Иначе нас мать прикончит... Кстати, насчет тебя не уверен, но меня ты видишь возможно последний день в жизни, - я усмехнулся, вспоминая вчерашние события. - Что произошло между вами? - Я при ней выкрикнул, что люблю тебя. - Замечательно. Твоих мозгов не хватило даже на ценную шутку. Докатился, Кагамине. Поздравляю от всей души, - она попыталась вырваться, но я свои руки еще сильнее сжал. - Я ведь... Люблю же тебя, дура. - К черту пошел, - у нее было выражение лица что-то в роде "отпусти, или я твою эгоистичную морду по стенке размажу". - Что бы ты сейчас не думала, Рин, но я правда тебя люблю. Может хоть взгляду поверит? Если уже слова для нее не значат ничего, может глаза смогут хоть что-то донести до нее. Смотрит с каким-то подозрением. Ну... Я бы так же смотрел. От ее глаз исходит тепло, которое распространяется по всему сердцу, достигая центра мозга, заставляя его отключаться. Чувствую, что краснею. - Рин, пожалуйста, поверь мне, - я взял в руки ее личико и как бы спрашивая разрешения глазами, поцеловал ее настолько, насколько способен нежно. Она как-то отстраняться не стала. Как ей тут сидеть не холодно, плитка же ледяная. Я опять попытался ее снять отсюда, но она уперто не хотела слезать. Хотя какая мне разница, где ее целовать, вообще? Главное что это происходит со мной и сейчас. Я хочу ее плеч коснуться, но боюсь, что если руки уберу, то она отстранится от меня. Принуждаю что ли? Но хочу я ее. Всю без остатка. Сердце как будто соляной кислотой обливают, когда я ее себе представляю с кем-то другим. Это хрупкое создание может достаться кому-то другому. Этот бархат кожи, пухлые мягкие губы, детские и невинные глаза - все это может угодить в руки кому-то другому. Ну, когда это произойдет, тогда и буду решать, в каком полесье прятать труп. Она не сможет меня полюбить по-настоящему, я не уверен в этом. Удивительно, что она меня еще не прикончила. Сейчас терзает некая нота сомнения. Если она мне отвечает, чувствует ли она то же самое? В конце концов, я осмелился положить руки на ее плечи. Я не знаю, что сейчас можно сказать. Мысли опять куда-то пропадают. Даже если ее кожа бледна, как снег, она все такая же теплая и приятная. Мои мысли поедает один такой заковыристый вопрос: "Веснушки мои где?" "...Когда говорят, что человек с веснушками, то его к солнцу приравнивают, типа добрые и мягкие." Она все такая же добрая. Все такая же нежная. Ее тоненькие пальчики скользят по моей щеке, заставляя каждую клетку в теле просто трепетать от восторга. Она делает это для меня. Углубляется... Спасибо тебе, Чувак Сверху, за прекрасную возможность задерживать дыхание. Я тебе премного благодарен. Но мне мало минуты, уж извини. "Почему я не пингвин?" Я прислонил ее к себе, чтоб не убежала куда-нибудь. После такого она еще хочет без моего ведома выходить из квартиры? К батарее. Холодильник поближе подвину. Буду рядом с ней сидеть. - Теперь ты веришь мне? - я смотрю глубоко-глубоко в ее глаза. - Нет. - Почему? - Я не хочу верить тебе. Я хочу знать, что то, что ты делаешь и говоришь - правда. Она обняла меня за шею и что-то долго шептала мне на ухо. Слова любви и надежды на то, что я не наврал ей. Я не лгу ей. Мне спокойно. Впервые за пять дней мне спокойно на душе. Она рядом. Мне большего не надо. Похоже, что все шло нам в противовес. Люди. Родители. Даже погода. Пошел мелкий дождь, который вот-вот перерастет во что-то более неистовое. Она ведь боится грома. Но его рычание ее не пугает, похоже. Подросла, девочка. Простое осознание того, что все, что происходит между мной и ней взаимно - просто сносит мне голову. Мать нас прикончит. Надо будет придумать парочку хороших оправданий. - Рин, пойдешь домой? - Угу, - я улыбнулся. Победа за мной. - Подымайся, - я протянул ей руку, но она отпихнула ее в сторону. Мне нехорошо. - Я сама, - сказала она как-то обиженно. Мне серьезно нехорошо. Она медленно поднялась, немного пошатываясь. Ну конечно, не ела ничего как минимум три дня. А если ее и Шион не кормил, то я его реально с башкой в аквариум затолкаю. Я внимательно следил за ней. Все спокойно. Я наплел себе в голову, что она сейчас может упасть. Глупо. Глупо. Она меня одного не оставит. Улыбка. У нее она самая искренняя и чистая. Непорочная. Слишком она хороша для этого мира. Ненависть сменяется пониманием. Презрение сменяется любовью. Я поднял ее на руки и каким-то пофигистическим шагом пошел по пустующим коридорам школы. - Ты почему даже не обута, м? - Ты меня разозлил. - А кто на меня ведро воды вылил? - спросил я лукаво. - А кто на меня накричал? - с надутыми щечками спросила она меня и уставилась. - Я же попросил прощения. - А я тебя не простила, - эти слова мне сейчас и протаранили душу в каком-то месте, но мне как-то глубоко фиолетово. - Ладно, отпусти меня. - Но ведь... - Я сказала отпусти, - строго сказала она, но без упрека. Ссориться я с ней не хочу, поэтому лучше просто соглашусь с ней. Мы медленно пошли прямиком до лестницы. Опять оно. Это странное чувство. - Рин, у тебя все хорошо? - Да. Почему ты спрашиваешь? - Да нет... Тут просто... Эй, а ну слезь! - Ну а что, разве не весело? - насмешливо спросила она усевшись на перила. Я знаю, что в детстве научил ее кататься, но меня потом убедили, что это бред. До нее же это похоже не дошло. - Маленькие же были, всегда катались. - Рин, слезь, прошу. - Да ладно тебе, занудил, - с этими словами она покатилась вниз. Мне оставалось только не сбавлять темпа. Как в ней столько силы умещается? Она спрыгнула на лестницу. Немного пошатываясь, прошла вперед... И упала. Рин?.. "Потерял самое дорогое, теперь жалеет."