Кукла

Конечно я понял, о чем говорила Гуми. Сестре нужно яркое воспоминание. Любое. Оно может быть любым. Всю ночь провел в рассуждениях и мучениях. Проще говоря, я изнасиловал свой мозг вдоль и поперек. Мысли были разные: безумные, невозможные, объяснимые и необъяснимые... Все в итоге свелось к тому, что я, как идиот, сейчас сижу перед Рин и пытаюсь изъясниться. За сегодняшний вечер я рассказал ей все. Все, что только знал сам, что выведал у баскетболиста и цветочницы, что смог узнать у матери. Продуктивность сегодняшнего дня затмила любые мысли о маленьком событии и я, как последняя дрянь, конечно, Рин не поздравил, но пришел к ней впервые за довольно долгий промежуток времени с может хорошими, а может и плохими для нее новостями, рассказами и воспоминаниями. Прекрасно понимая, что может потом мне жестоко прилетит от ежа или матери, понимая, что меня может потом всю оставшуюся жизнь и будет ненавидеть сестра еще больше чем раньше, я приперся довольно поздно вечером, посадил это существо перед собой, после чего начал долго и монотонно рассказывать о проблемах насущных. Я рассказал ей о веселом времяпровождении с отцом еще до переезда в этот город, обо всем, что смог достать из своего мозга о том времени, пока она для меня еще что-то значила и была не пустым местом, а человеком, к которому хотелось подойти и обнять или стукнуть. Об ее плаксивом тогдашнем характере, об ее маленьких порывах любознательности, глупости, надоедливости, любви ко всему живому и неживому, робости и усердности сделать что-нибудь, чтобы обстановка в доме не была такой, какой она была, к сожалению. Напомнил я ей и о том, где мы учились. Напомнил о родне, которая приезжала чуть ли не каждый месяц и талдычила отцу и нам, что мы изводим нашу маму, являемся обузой и все в таком духе. Поведал и о внезапном переезде, о том, что произошло после него. Об ее странном поведении, ее чувствах ко мне. О том, как я себя тогда повел, не смог понять, решил, что ненужное это все и просто забил. Как на проблемы, так и на сестру. Как обстановка в квартире приобретала все больше и больше характер войны, как долго я не мог отпустить эту глупую ситуацию, придавал ей значение рода "держитесь от нее подальше, она чумой болеет" и как она таила обиду на меня. Я попытался восстановить картину ее отношений с одноклассниками и с покойным Камуи, который, по словам Шиона, довольно долго присматривал за ней и беспокоился. Рассказал и об ее старании учиться, странном ее желании выставить себя дурочкой перед учителями. Рассказал о терпении, которое было безграничным. Конечно, в определенный момент оно разбилось в пух и прах, но это должно было случиться, в конце концов, кто-то должен был дать мне подзатыльник за чересчур горделивого Меня. Набравшись смелости, ввел ее в курс дела насчет того, что произошло до того самого момента, когда ее терпение и лопнуло. Как сорвался на нее, накричал, переспал с ней. В итоге, кажется, напугал ее, но после моих слов она странно стала смотреть на подоконный цветок и даже не моргала почти. А я все продолжал. Я попросил прощения за свою бесхребетность. Извинился, что вообще пришлось ей все это рассказывать. Хоть и отговаривал себя этого не делать, хотел дать ей попробовать выкарабкаться из этой ямы, но нет, приперся и вынуждаю ее это слушать. Я показал ей тот самый альбом, что нашел у нее в ящике стола и который долгое время валялся у меня в маленьком кармане сумки. Я понял, что может быть это и есть то, о чем говорила мне Маю. Трудно верится, но отдал его сестре с такой мизерной надеждой на то, что она вспомнит. Хотя бы просто не будет думать обо мне, как о человеке, которому надо быть обязанной просто потому что этот человек - брат по крови. Да, я признался сам себе, что просто бестолочь. Наивно полагаю, что смогу со стороны наблюдать, как у сестры жизнь идет хорошо, а моя идет под откос, хоть и идет она под него из-за моей же глупости. Сам себе накрутил, что пройдет, фиг с ним, чего только на судьбе человеческой не происходит. Ага, разбежался. Убегаешь, убегаешь, а бежишь-то куда? По кругу бежишь, эти угрызения будут преследовать до тех пор, пока я просто не смогу ей сказать. Те самые слова. Которые желает услышать любая девушка. Которые так трудно сказать любому парню этой самой девушке. Те самые, что я когда-то и сестре своей сказал давным-давно под аркой, что обвивала лоза с цветками белоснежных роз. - Послушай... Я же ведь не просто так сижу тут, Рин, - холодными пальцами дотрагиваюсь до своей щеки и чувствую, что раскраснелся как первогодка, впервые прогулявший уроки. - И сегодня твой... Ну точнее наш День рождения, не хотел тебе настроение портить, - постепенно у меня возникает ощущение, что я говорю в пустоту. - Я просто хочу, чтобы ты знала обо всем этом. Ты можешь на меня накричать или ударить, если хочешь, я понимаю тебя и твои чувства... И, ну... Не знаю, как ты именно сейчас к этому отнесешься, может ты и последуешь моему примеру, но мне так надоело это в себе держать... - Ты пришел чтобы мне это рассказать? - тихо перебила она меня, все теми же глазами-блюдцами глядя на цветок. - Не только это. Последовала пауза. Я долго смотрел на нее и вспоминал образ сестры, который очень четко отпечатался в голове. И Рин, что сидит сейчас, довольно сильно отличается от той Рин, которая вызвала во мне бурю эмоций, приступы ревности и панического идиотизма. У нее заметно отросли волосы, которые теперь закрывали лицо, даже придерживаясь той черной невидимкой. Она похудела. Еще больше. На шее был бинт, а на ключицах и локтевых сгибах пластыри, мелкие царапины на ногах, которые похоже заживать не хотели никак и бледная кожа, похожая на китайский фарфор своей белизной и приятной бархатистостью. Если бы я не знал, что у нее стояли катетеры и она просто мало ест, то я бы подумал, что она наркоманка, которая пыталась повеситься или перерезать себе вены. Стало стыдно, что это из-за меня она в таком ненормальном состоянии. Понимая, что обстановка накаляется, я поднялся со стула, глубоко выдохнул и все же... - Я тебя люблю, Рин. Не так, как любят в семье друг друга родственники или дети в песочнице, руководствуясь детской симпатией. Я не могу так долго сдерживаться, знаешь, может показаться глупым, но я тоже страдаю. Эти долгие недели и вправду были очень долгие, Рин, я просто заколебался. Ты думай что хочешь, говори об этом кому хочешь, я не буду на тебя зла держать. Я просто хочу чтобы ты знала. Постарайся меня понять, хорошо? С этими словами я ушел оттуда и быстрым шагом пошел прочь из этого холодного здания. Отвратительный день. Какие черти меня сегодня туда поволокли и начали кричать мне о том, что именно сегодня надо обо всем сестре рассказать? Я не буду сейчас говорить о том, что мне плохо, потому что мне не плохо. Мне хреново. Настолько хреново мне так никогда не было. Пусть за последний месяц я эту фразу уже раз десять говорил. Именно так хреново так уж точно никогда себя не чувствовал. В разъяренном состоянии я оттачивал по улице прямиком до станции и вообще напрочь забылся в своих мыслях. Даже не услышал, как зазвонил телефон. Звонила Рин. Наверняка сейчас будет куча вопросов, взятых с неба. - Иди обратно и помоги мне донести вещи до дома, - быстро произнеся эти слова, сестра кинула трубку, заставив меня застыть посреди улицы и выронить телефон из рук. - Приносим свои глубочайшие извинения, такого больше никогда не повторится! - Конечно не повторится, завтра за выпиской придете оба и чтоб не смели мне тут показываться впредь, - отвесил Эл и кинул мне самолетиком какую-то записку. - Потом прочтешь. Теперь идите, пока я не передумал. Рин схватила меня за шиворот и поволокла по коридору за собой. Она явно злится. Даже нет, она в ярости, похоже. Это как-то и страшно и радостно одновременно. - Дебил, - прошипела Рин, все еще не отпуская воротник моей футболки. - Вот спасибо, сестренка, так приятно видеть тебя стоящую на ногах и в таком настроении! - Заткнись! - крикнула сестра и выхватила у меня из рук сумку с вещами. - Я просто в бешенстве! - продолжала она, наспех завязывая шарф. - Почему нельзя было рассказать мне обо всем сразу?! - на меня странно посмотрела девушка, сидящая в приемной, потом она так же странно посмотрела на Рин, фыркнула и уставилась обратно в книгу. - Неужели тебе нужно было просто переспать со мной, чтобы понять, что я тоже человек? - девушка поперхнулась и подняла глаза. Но, заметив, что я словил ее взгляд, быстро опустила его обратно. - Почему надо было со мной так играться? И всю эту резину тянуть, мучить голову, что себе, что мне... Или мозгами обделен с рождения? - Да я же о тебе заботился, дура! - мы вышли на улицу. - Я сказала тебе заткнуться, - рявкнула Рин, не глядя на меня. - Насколько я знаю, ты переехал, - она протянула мне ладонь. - Ключи мне от квартиры маминой отдай. - Не могу, они у Мейко, - пожал я плечами. - А, ну я тогда пойду обратно, - сестра и впрямь повернулась обратно, но тут уже за шиворот ее схватил я. - Пусти, я не разрешала тебе ко мне прикасаться. - Э, нет, туда ты не пойдешь, - я притянул ее к себе и ухватил одной рукой. - Ты пойдешь ко мне, а завтра с утра мы пойдем к Мей за ключами. - Чтоб ты меня изнасиловал? - Ничего я не собираюсь с тобой делать, - очень печально, что обо мне думают в таком свете. Особенно то, что обо мне так думает Рин. - Если тебе так угодно, то я могу сегодня переночевать где-нибудь в другом месте, подальше от тебя. - Не надо таких жертв, - немного поежилась. - Все, хорошо, - она попыталась разжать мою руку, но зря это делает. Не ей со мной тягаться. - Да отпусти, пойду я, пойду. - Не хочу, - Рин притихла. - Пока ты будешь под моим присмотром, все равно денег у тебя нет, идти тебе пока некуда, так что не будь упрямой, - я забрал ее сумку и разжал руки. - Ты изменилась очень. - А, так ты все-таки заметил мое присутствие на планете, ничего себе. - Давай без сарказма, я все же серьезно, - потом до меня резко дошло, что она слышала, что я ей говорил. Да-а, слышала. - И... Ну вот так получается, что сложно обстоит все там... - Да-да, подбирай слова, - и какой смысл тогда меня пытать, если сестра и сама знает, что я хочу сказать? - Пошли. - Как будто ты знаешь, куда идти. - Сумничал. Я-то знаю, - Рин обернулась. - Или ты думаешь, кто туда мебель подбирал? - Это просто кошмар. Когда ты до этого докатился? А когда я-то до этого докатилась?! Что в тебе вообще можно было найти? В тебе, в безответственном эгоисте, не ставящем какие-либо общественные ценности ни во что и никак. Мало того, что Гуми доставлял неприятности, так еще и маму этим нагрузил, Кайто что-то по этому поводу наплел... Ты отвратителен. Как же я жалею, что влюбилась в тебя, жалкий идиот! Сам нормально жить не может, так и другим мешает. А вот было бы прекрасно, если бы тебя не существовало, а, как тебе? Думаешь мне приятно это было слышать каждый день? Какие моральные обязательства? Не, не слышали. Я буду пропадать на сутки-другие, а потом приходить домой будто я тут и находился, только ты, Рин, маме ничего не говори, а то я же у нее любимый сыночек... Хотя что ты, тебе, Рин, не поверят, ведь ты же отброс этой семьи и таким как ты в ней не место! И вот такие обстоятельства, хватит уже сестре страдать, пусть страдает ненаглядный братец, пусть он станет последним неудачником. Вот надоело мне мучиться, надоело, что мной пользуются. Теперь ты - отброс общества. А, приятно, Лен, приятно?! - Я уже извинился за все это, - промямлил я, сидя за столом. - Слушай сюда, будешь много выпендриваться... - Что? Что ты мне сделаешь? - улыбаясь спросила Рин, преспокойно стоя рядом и попивая чай. - Люди, окружающие меня, и без тебя прекрасно знают, что я за человек, их мнение обо мне уже и так испорчено. Мама и без тебя прекрасно знает, что произошло. - Ты даже адрес Мей не знаешь, - усмехнувшись, ответил я. - Не боишься, что я тебя тут запру и все? - ох, попахивает шантажом. - Слишком много говоришь в последнее время, - что я несу... - Да пожалуйста, - скрипя зубами продолжила сестра. - Кишка тонка. Что ты мне сделаешь? Еще раз переспишь со мной? Ты думаешь мне от этого хуже станет? - О, и в мыслях не было. Просто кому ты такая нужна кроме меня? - э, черт, что я говорю, зачем я ее пугаю?! - Так ты искренне веришь, что можешь указывать мне? - хотя и тон ее этот меня раздражает. - Не-е-ет, не верю, - я схватил ее за горловину футболки и притянул к себе, - я знаю, что могу указывать тебе. Неужто ты забыла, кем я тебе прихожусь? - Пусти, - ее взгляд резко изменился. Так она боится меня. - Все, я поняла, пусти! - А зачем? - я быстро обнял ее за талию и усадил к себе на колени. - Ладно, прости, не хотел я этого говорить. Но сестра будто как каменная. Потерявшиеся глаза смотрят то на пол, то куда-то влево. Черт, как же долго я ждал того момента, когда смогу просто обнять ее. Хоть она и напряжена, но мне как-то все равно. Да, не отпущу больше. Может та угроза и была малость правдивой, не хочу я, чтоб сестра кому-то досталась. Мое с рождения. - У тебя пульс участился, - да как и мой, собственно. - Это не правда, - ага, как же. - И лицо все покраснело, вздыхаешь тяжело. И только попробуй сейчас соврать... - Да что ты мне... - Только попробуй, - перебил я ее. - Ты же любишь меня, так? Только говори правду, я безумно нервный сегодня, - сказал я, закрыв глаза и уткнувшись ей в волосы. - Я... Не знаю, - замешкавшись ответила Рин. - Меня не устраивает этот ответ. - Но... - Меня не устраивает. - Что тебя... Тогда устраивает? - пытаясь как-то встать, начала паниковать сестра. - Отпусти, это уже не смешно. - Да не собираюсь я с тобой ничего делать, сколько еще раз мне повторить? - хотя... Хотя нет. - Ты мне ответь лучше. - Я же сказала, - чуть не хныча отвечает. - Не знаю. - Не устраивает. - Нет! - Я же сказал мне не врать, - прошипел я, довольно сильно сжав ладонь Рин. - Ты знаешь, что я хочу услышать. Я все о тебе знаю, я изучил тебя всю, пока ты была в состоянии амнезии. Думаешь сейчас меня обманывать? Наступила тишина. Что за бред я несу?! Зачем я ей все это говорю вообще? Мне самому страшно стало от своих слов, я же попросту ее запугиваю, зачем? Идиот, мне пора заткнуться и перестать ее пытать этим вопросом, ну не хочет отвечать так и пусть. - Прекрати, - начала плакать. Придурок, довел. - Нет, черт возьми, я хочу услышать на него ответ! - да что со мной?! Рин резко повернулась ко мне и поцеловала. Этот жест даже заставил меня на какой-то момент перестать дышать и вообще изрядно удивил. Такого я уж точно не ожидал. Хотел, но точно не ожидал, еще и после того, что я ей наговорил. Это то самое облегчение, которое хотелось обрести уже месяц. Ее теплые руки обвили мою шею и я окончательно разомлел к ней. Ее прикосновения до невыносимости приятные, только у нее такие особенные и мягкие. Я не знаю, что творится со мной. Я просто хочу знать, что не придется сестру кому-то отдавать. Не ради этого я так страдал целый месяц, чтобы потом кто-то взял и отнял ее у меня. Я могу потерять все, но за эту часть жизни буду биться насмерть. Даже если мне придется прибегнуть к силе.