Джеймс Барнс

Баки редко в своей жизни бывал растерян. Откровенно говоря, такое с ним случалось всего несколько раз. И вот сейчас, оказавшись в этом дорогом доме по необыкновенной случайности, он был растерян. Он никогда не бывал в подобных местах, а потому совершенно не представлял, как себя вести. Его грубая, простая одежда, пропахшая морем, его загорелые руки и лицо, его размашистая походка — все это не вписывалось в рамки дома знатных людей, в котором он находился. Баки было чертовски неловко, ему просто хотелось раствориться в воздухе, буквально пропитанном благородством. — Артур, дружище, погодите немножко, – сказал он, пытаясь шутливым тоном замаскировать свое смущение. – Слишком уж для меня много на первый раз. Дайте собраться с духом. Вы ведь знаете, что я не хотел идти, да и вашим-то едва ли так уж не терпится посмотреть на меня. — Пустяки! – последовал успокоительный ответ. – Вам нечего бояться нас. Мы люди простые... Ох, кажется, мне письмо! Артур подошел к столу, вскрыл конверт и стал читать, предоставляя гостю возможность прийти в себя. И гость это понял и оценил. Он от природы был очень восприимчив и всегда понимал, что люди хотят сказать ему теми или иными действиями. Баки нервно вытер взмокший от пота лоб и наконец хорошо огляделся вокруг. На стенах висели картины, на столах и столиках были навалены всевозможные книги, несколько роскошных диванов и кресел окольцовывали мягкий персидский ковер посреди комнаты, а в правом углу величественно возвышался рояль. В первую очередь Баки решил уделить свое внимание картинам. На одной из них был изображен хвойный лес, причем очень хорошо изображен, это смог отметить даже Баки, ничего в искусстве не смыслящий. Хотя, быть может, именно поэтому он так и решил. Однако лес, каким бы красивым он ни был, не заставил Баки задержаться возле него слишком долго. Его внимание привлекла другая картина, висящая у противоположной стены. На полотне была изображена девушка, тоненькая, хрупкая, словно выточенная из лунного света. Белокурые локоны водопадом ниспадали с ее плеч, нежные руки держали в руках голубые цветы, такие же, как ее большие голубые глаза. Она завораживала, от нее нельзя было отвести взгляд. Наверное, Баки простоял возле картины слишком долго, потому что Артур уже закончил с письмом, встал из-за стола и подошел к нему. — О, вы знакомитесь с портретом моей младшей сестры? Красавица, правда? Иногда мне кажется, что в ней сосредоточена вся красота, которая была отведена на нашу семью. Но все же я думаю, если бы не Стив, эту красоту нельзя было бы передать. Баки смущенно улыбнулся и отошел к следующей картине. Да, девушка была красива, но ведь чтобы передать эту красоту, нужно иметь огромный талант. Он вспомнил убогие картинки на стенах баров и харчевен, которые видел в своей жизни. Он ведь считал их искусством... В эту минуту вся его жизнь показалась ему невообразимо жалкой. Он задумчиво разглядывал нехитрый натюрморт, когда его заставил опомниться голос Артура: — Руфь! Знакомься, это мистер Барнс. Слова "мистер Барнс" заставили его вздрогнуть. Он, Баки, — мистер? Баки, которого за всю его насыщенную жизнь называли по-всякому, — и вдруг "мистер". Не без удивления он отметил про себя, что ему это приятно слышать. Баки повернулся и наконец увидел ту, которая смотрела на него только что с холста. Да, несомненно, девушка была красива, но ему почему-то показалось, что на портрете она смотрится лучше. Хотя что вообще мог в этом смыслить он, Баки Барнс? Он наконец отмер и решил представиться: — Джеймс Барнс, – сказал он, протягивая ей свою загорелую руку, покрытую мозолями и мелкими царапинками от постоянного тяжелого труда. — Приятно познакомиться, Джеймс, – с улыбкой сказала девушка, пожимая своей тоненькой ручкой его. – Я Руфь, сестра этого юноши, чью жизнь вы спасли, – она кивнула в сторону брата, который с усмешкой на них поглядывал. — Ох, ну что вы, – смутился Баки. – я просто вступился за вашего брата и не дал той поганой шайке намылить ему шею. Грубые словечки заставили Руфь немного скривиться. Баки и сам в следующий миг запоздало подумал о том, что воспитанная в благородном обществе, она не привыкла к таким крепким выражениям. Она уже хотела возразить, но ее прервал звонкий голос юноши, вбежавшего в комнату. — Артур! Вот ты где! Я... – он запнулся, увидев Баки. – У нас гости? Артур нахмурился. — Да, я же говорил, что пригласил к нам того храброго молодого человека, который... — Ах, да. Совсем забыл, – пробормотал юноша, перебивая Артура и резво протягивая Баки руку. – я Стив. Баки все это время удивленно смотрел на него. Он никогда не видел таких парней. Стив был очень маленьким, тонким, хрупким, его ладонь была крохотной, как у девушки, светлые волосы были всклочены на макушке и придавали ему вид взъерошенного воробья. Он был одновременно похож и не похож на Руфь. Та хрупкость и нежность, из которых она была соткана, в нем граничили с какой-то живостью духа, плескавшейся в его горящих голубых глазах. На вид ему было от силы лет восемнадцать, и он выглядел совсем еще ребенком. — Джеймс Барнс, – Баки наконец отмер и пожал протянутую руку. Ответное пожатие было сильным и уверенным. Правильным. Так жмут руки мужчины. Это пожатие шло вразрез с внешним видом юноши, однако жизнь научила Барнса быть свободным от предрассудков. – но можно Баки. – он не понимал, почему выпалил это, почему сказал свое прозвище, под которым его знали приятели и товарищи-матросы, только юноше, а не той же Руфи несколько минут назад или Артуру в день встречи на пароме. Вероятно, он просто был очень удивлен и на этот короткий миг перестал себя контролировать. — Приятно познакомиться, Баки – тепло улыбнулся Стив, глядя прямо в глаза собеседника. От его взгляда Барнса как-то даже пробрало, но он в смятении этого не заметил. — Джеймс, это наш младший брат. Он всегда такой бестактный, не обращайте на это внимания, – произнесла Руфь. Баки ничего бестактного в поведении юноши не заметил, но кивнул с легкой полуулыбкой. — Стивен, ты чего-то хотел? – Артур вдруг вспомнил, что брат его искал с какой-то целью. — Ох, забудь, – отмахнулся юноша, – это подождет. Баки, присаживайтесь, - он с улыбкой указал рукой на диван, куда сам опустился. Баки неловко сел рядом. — Джеймс, – сказала Руфь, выделяя его имя интонацией. – вы не могли бы поподробнее рассказать нам о том, как спасли нашего дорогого брата? Нам очень интересно. Стив бросил на нее нечитаемый взгляд. — Да, Баки, нам действительно интересно. То, что вы сделали, многого стоит. Баки был смущен. Он не понимал, почему к нему обращаются с таким вниманием, он ведь не сделал ничего особенного, просто вытащил студента из заведомо проигрышной для него драки. Барнс неловко кашлянул и пробормотал что-то про то, что на его месте любой сделал бы то же самое. В Стиве это вызвало бурю эмоций, он начал горячо спорить о том, что, нет, далеко не каждый вступился бы за незнакомого человека, что Баки молодец, и прочее, прочее, прочее. Барнс смотрел на него с улыбкой. Ребенок. Совсем еще ребенок. И хотя ему самому едва перевалило за двадцать, внутренне он был более зрелым, чем этот тонкий юноша, который с таким воодушевлением рассуждал о храбрости и благородстве, которыми, по его мнению, обладал Баки. Он продолжал неотрывно смотреть на Стива, не обращая внимания на Руфь и Артура, и не осознавал, что это мгновение — точка невозврата, что после этого он никогда не станет прежним, а весь его мир сузится до хрупкого светловолосого паренька с невозможными голубыми глазами.