Часть 2
29 октября 2019 г. в 23:46
С восходом солнца Фрэнк даёт себе обещание, железное как его кулаки, неубиваемое как он сам, что это не повторится; пусть будет кем угодно для неё, но не тем, кто сейчас.
Раз за разом она ломает его, крушит в одно касание наспех нагромождённые стены из непоколебимого правильного, устойчивой морали и неумолимых законов. Эми плевать хотела на порядочность Касла.
Порой лишь удивляется, когда кровь из очередной его раны сочится красная, как у неё, да, впрочем, как у всех других людей. Фрэнк — сталь, которая только под её руками становится податливой.
Говорит себе отступить, продохнуть в богом забытом баре, на крайний случай убраться от уже не маленькой девочки, которая оказалась в беде, но, — всегда, — кидает звякающую связку на истерзанный, как он сам, временем комод, зная наперёд, что последует за этим.
Жить с закрытыми глазами просто. Слепо следовать легко. Оставаться в сумраке, в мрачном мире теней и призраков прошлого несложно.
Истину эту Каратель познал на себе: пальцы не знают цвета волос, которые непрестанно наматывают, губы не разбираются, на ком оставляют своё клеймо, ароматы предательски смешиваются.
Только сердце обмануть не удаётся.
Они играют в семью, испорченную, исковерканную пародию на нормальность, позабыв свои роли где-то на середине спектакля.
От Фрэнка несёт смертью за версту, от Эми — жизнью; и их двоих опьяняет токсичная противоположность того, от чего они бегут.
Считать про себя многочисленные шрамы на нём стало для неё привычным ритуалом перед сном.
Для него вредным пристрастием — ощущать её тело подле себя и горячее дыхание в районе ключиц.
В сказки Эми перестала верить лет с семи, в чудеса — с одиннадцати, во Фрэнка Касла — никогда не перестанет.
Самый близкий наносит смертельный удар, заклятый враг закрывает собственной спиной и потому он не уверен, есть ли смысл в вере в кого-либо.
Близится конец, и они знают, что будет после, но продолжают цепляться за минуты, отведённые им. Вбирать в себя больше, чем могут вынести.
Она продолжает думать о том, что автобус увезёт её на сотни тысяч миль от него, туда, где воспоминания сотрутся в прах мгновений. Надеется, что омоется кожа солёной водой океана от запаха пороха и смрада кровавой ржавчины, а солнце выжжет невидимые следы его касаний.
А пока протягивает руки, беспощадно нанося в выстроенной преграде прорехи, и сокрушает ту одним лишь прикосновением к сухим губам собственными, обещая себе однажды забыть всё происходящее.
Фрэнк уверен, если вырвать из себя сорняк, что пророс в нём с первым поцелуем, то уклад прежнего вернётся: время унесёт с собой её голос, который по-особенному произносит его имя, а драки в барах вытрясут из него всю дурь о ней.
В это он верит, как и в то, что однажды обязательно построит непрошибаемую стену, ну а сегодня позволит себе в последний, очередной, по мнению Эми, раз уснуть под размеренное дыхание с нотками ванильного мороженного на своей груди.