Нежность на минималках

Сергей В школе было довольно тихо. И с одной стороны, это радовало, особенно разбитые морды тех утырков, что после вчерашнего всё-таки приползли сегодня. При встрече со мной они отводили взгляд и что-то шептали за спиной. А мне пох! Плохо было, если бы они меня толпой у школы встретили, я, конечно, подготовился — ну, сходил вчера на стройку заброшенную, набрал там арматурин, ну, ещё кастет свой древний откопал. Против толпы это, конечно, не поможет, но я не привык сдаваться! Белобрысый после вчерашнего выглядел гораздо лучше. Повезло ему дураку, что лицо вовремя закрыл и не расписали его «под хохлому». А тут ещё это сообщение. Признать, по правде, Вовка меня удивил. Он с утра был как контуженный. Ну я обрадовался, конечно, другу, но, вот, он как замороженный был. Даже на приветствия отвечал, как амёба. И ведь не рассказывает ничего. Что случилось? Как дела? Как сам? Как нога? Всё молчком! Не тот человек говорил со мной, когда я узнавал на счёт его братьев. А в классе это просто трэш наступил. И опять этот сероглазый блондин отличился! И танцевал ведь он, сука, здорово! С такой грацией, таким мастерством — я так никогда не смогу. В кабинете директриса Маргарита Станиславовна наехала на нас, как танки Гудериана на позиции польской пехоты, у которой не было артиллерии. И на извечный вопрос «Что с вами происходит?» дала сама себе гениальный ответ «Ну я вам устрою!». — Что происходит? А? Молодые люди, я вас спрашиваю! Карпов, вы отличались довольно примерным поведением, а сейчас? Она демонстративно повернула монитор компа в нашу сторону. Мы с Артёмом как бараны стояли у двери, присесть нам не предложили. На включённом видео, которое всё время тряслось, так как будто у оператора был Паркинсон, но не было цензора, и слова «ёпта», «бля», «нихуя» чередовались каждые пару секунд, присутствовал я. И ещё несколько пацанов. Ну, точнее, я бил всех этих пацанов. Артём, вон, лежал на заднем плане, его оператор тоже заснял хорошо. Ну, а когда «избиение младенцев» кончилось, и я взял на руки блондина, закадровый голос прогундел: — Пидора этого спасает. Надо бы сюда песню наложить! Голубки, бля, ха-ха! — Ага, из Титаника! — вторил ему второй голосок. Как только я занёс сероглазого в школу, камера вернулась к «полю боя» и ещё раз засвидетельствовала разбитые губы, расквашенные носы и скрюченные тела. — Ну, нах он так сделал? Видео кончилось. — Что скажете на это? — Музыка из Титаника не подошла бы! — брякнул Артём. — Не поняла? — Станиславовна, вон, даже привстала из своего кресла и, как и я, удивлённо уставилась на Артёма. — Ну, я, конечно, люблю послушать Селин Дион, но Лана Дель Рей мне больше нравится. Бац! Сухонький кулачок стукнулся о полированный стол. — Паясничать будешь в другом месте! И, кстати, где твоя мамаша? Я её вызывала, а её всё нет! Неужто так занята собой, что не может прийти в школу? Или выходки сына её не интересуют? У вас что, вся семья из этих? — Не смейте! Не смейте так про неё говорить! — взвился белобрысый. — Вы ни хера не знаете ни её, ни меня, и не вам судить! — Да? Всё я знаю! И в прошлой школе и здесь решил всех удивить своей ориентацией? Так вот — не удивил! А это лечится! И мало тебе надавали, раз не выбили всю эту дурь! Тут уже не сдержался я: — А какое вы имеете право оскорблять ученика за его ориентацию? Какое право вы вообще имеете оскорблять людей? — Карпов, рот закрой! А то я не посмотрю, что ты спортсмен и на всяких соревнованиях участвовал. Попадёт видео в органы и сам будешь оправдываться, а не заведут дело, так соцслужба к вам домой зайдёт. Я просто в осадок выпал. Вот это драная кошка загнула, и ведь права, сука! За мордобой, наверное, не посадят: всё-таки школота каждый день друг другу ебальники бьёт, начиная с первого класса. А вот эти долбаные службы! Они ж, бляди, быстро смекнут, что почём и либо к маменьке, а она вряд ли захочет меня видеть после всего, что я ей сказал, да и мне пох как-то, либо в детский дом. Видя, как батя борется с зелёным змием, меня с ним не оставит даже самый похуистичный соцработник. А мне до восемнадцати, как до Китая пешком. Приплыли, бля! — Ну, что замолчали?! — кошка выбралась из-за стола. — В моей школе должен быть порядок! Образцовый порядок! Это значит: никаких драк, никакой порчи школьного имущества. Это я про тарелки, разбитые вами, Веснин. Никаких раздеваний в классе и… — Шаг влево, шаг вправо — расстрел! Прыжок на месте попытка улететь! — уверенный и чуть насмешливый голос раздался от дверей. Невысокий, русоволосый, довольно молодой человек в тёмно-синем костюме, улыбаясь, прошёл к директрисе. — Вы как раз вовремя, Евгений Сергеевич, впрочем, ваш сарказм, здесь неуместен. Вот! — и рука в чёрном рукаве ткнула в нашу сторону, словно в прокажённых. — По вашей части! — И что же такого страшного натворили эти юные создания? — мужчина снова улыбнулся, разглядывая нас. — Полный набор! Полный набор, Евгений Сергеевич. Драки, порча школьного имущества, неправильная ориентация и просто кошмар! Вот думаю, надо инспекцию по делам несовершеннолетних вызвать, но… — Но тогда это, прежде всего, ударит по школе и, в первую очередь, по вам! — жёстко закончил мужчина. — Я как-то не подумала, — стушевалась «драная кошка». — Впрочем, вы же наш психолог?! — снова пошла она в атаку. — Вот и проведите беседу с этими… этими нерадивыми учениками. Видео с ними смотреть будете? — Да видел уже. — Надеюсь, справитесь? — «кошка» сверкнула недовольно глазами. — Или в Европе такому не учат? — В ЕС многому учат. Прежде всего, уважению между людьми, какими бы нерадивыми учениками они не были! Станиславовна не нашлась, что ответить и просто бросила гневный взгляд на нас. Ну, мы с белобрысым синхронно стали носки своих кроссовок разглядывать, чтобы в открытую лыбу не давить. Мужчина ещё раз внимательно глянул на нас и кивнул на дверь. По пути в кабинет психолога, я тихонько прошептал сероглазому: — Что ты, блядь, сделал с Вовкой? Весёлые чертята в серых глазах забегали вовсю. — Я просто решил, что один гей для этой школы маловато! Нужна ещё знаменитость, ну, например, — подружка гея! А Каланча хорошо подходит на эту роль, — и он улыбнулся голливудской улыбкой, а затем полез в свой телефон. В кабинете психолога было довольно уютно. Однако никаких кушеток, как любят показывать в кино. Небольшой стол, два кресла напротив, диванчик у окна, стеллаж весь уставленный книгами и ещё маленькая этажерка, заставленная почему-то детскими игрушками. Ну, там всякие спайдермены, куклы Barbie, машинки и плюшевые звери. На стене — целая коллекция каких-то грамот и благодарностей и два портрета: один — мужик такой старый и седой, а второй — крепкий на вид, в военной форме с автоматом в руках на фоне каких-то гор. — Ну что, молодые люди? Давайте знакомиться! — вернул нас в реальность приятный голос. — Меня зовут Евгений Сергеевич, и я — новый психолог в этой школе. Глаза мужчины смотрели на нас с любопытством, но в тоже время с уверенностью.