Нежность на минималках

Сергей В ворота пришлось стучать довольно долго. И я уже думал, что лучше уйти, но тут наконец-то «сезам» открылся. — Пришёл? Давай заходи! — здоровый мужик, он же вроде Ящик, быстро оглядел пустынную улицу и буквально силой затащил меня во двор. — Меня, ваще-то Инесса Александровна просила зайти. — Да в курсе я, — мужик выглядел чем-то озабоченным. «Наверное из-за рук», — подумал я. Запястья и ладони у него были замотаны бинтом, вон, только чуток пальцы выглядывали из белого плена, к тому же он держал пустое ведро. — Иди! — и он подтолкнул меня к дому. — Я ща приду и без фокусов! Мужчина зашагал в сторону сарая, гулко позвякивая пустой тарой, а я вошёл в дом. — Ну что ж, Сирёжа, рада, что ты пришёл. — Женщина сидела в той комнате, в которой мы когда-то с Артёмом резались в PlayStation. Она отложила телефон и уставилась на меня своими холодными глазами. — Я немного не дого… не понимаю, зачем я вам? — Я считала тебя гораздо умнее. Ладно, объясню по-простому: тебе нужны деньги? — Да. Отец в больнице и операц… — начал было я. — Меня не интересует, зачем они тебе, меня интересует: готов ли ты на то, что мы сделали неделю назад? — перебила меня она. — Да! — Уверен? — Да. Мне нужны деньги! — Ну вот и отлично! Сейчас придёт Рома, и мы кое-что обсудим. — Вас… вас не смущает, что Тёма в больнице? С грацией дикой кошки она медленно встала, потянулась и подошла ко мне, взяла своими пальцами мой подбородок и притянула к себе. И рассматривая моё лицо, как археолог, ищущий останки каких-нибудь ацтеков, а нашедший некий неизвестный предмет, похожий на кость динозавра с нацарапанной гвоздём надписью «Тут был Вася», произнесла: — Артём — мой сын! Но! Дела-то нужно делать! Входная дверь хлопнула, извещая о том, что мужчина зашёл внутрь и возится в прихожей. — Надо меньше воды давать, а то всё ссытся и ссытся! Хотя может почки того. — Ром, заткнись и иди сюда! Мужчина зашёл в комнату, с удивлением глянул на маму Артёма, осёкся и стушевался как-то. Удивительная всё-таки эта женщина Инесса Александровна. Красивая, стройная, никакой бы балахон или церковная ряса не смогли бы, наверное, скрыть её прелести и достоинства. Она, наверняка бы, смогла бы стать моделью, ну, или звездой на ТВ. Всё в ней было хорошо и гармонично. Почти всё. Её взгляд запоминался надолго! Сине-голубые глаза всегда смотрели с угрозой. Всегда в них читалось: «Я ни перед чем не остановлюсь!». Это была не та серая облачность, которой я любовался у Артёма. Она залпом пила виски из рюмки, при этом мужчине наливала на донышко. А ещё периодически полировала свои красивые ровные ногти пилкой, курила и, между делом, острым, явно охотничьим ножом отрезала одинаковые куски верёвки от мотка на полу. Ну, и рассказывала план нового дела. Мужчина, ну этот Ящик, явно был недоволен и мной, и тем, что ему так мало наливали, да и вообще, весь был какой-то на нервах — раздражённый. Человек — невроз! Под конец он хотел схватить бутылку и засосать из горлышка, но женщина ловко выхватила её перед самым его носом и переставила. Повеселел этот Ящик только тогда, когда мы с ним узнали, что в следующем месте, куда мы пойдём, никого не будет. Не надо будет никого ставить под стволы или связывать, бить и угрожать. Так что «сделаем всё в тишине», как выразилась роковая женщина. Короче, не разбой, не грабёж, так фигня — обычная кража. Назначили всё на послезавтра. Распределили роли: ну, что брать в первую очередь и что лучше совсем не трогать. Когда я уже собрался уходить, Инесса Александровна вдруг предложила: — А оставайся у нас? А? Ну что тебе дома делать? Спать будешь здесь — ну, ты с Артёмом уже экспериментировал! — Спасибо, канеш, но я лучше домой. — Да, ёпт, пускай пиздует. А то знаешь… — влез в разговор Ящик. — Я настаиваю! — сказала женщина, взяла в руки нож и тут же резко воткнула его в стол. — Так будет лучше! — Мне завтра в школу надо, потом к Артёму. — Завтра суббота, может прогуляешь? Нет? Ладно, у Артёма все вещи вон в шкафу, учебники там же. А к сыну мы можем съездить вместе, я заеду за тобой после школы. И они вместе вышли из комнаты, по звукам во дворе я понял, что ворота и калитку на ночь они надёжно закрыли. Найдя у белобрысого в вещах нужные книжки, я засел было за Блока и его «Двенадцать», но тут со стороны гаража раздались какие-то ли крики, то ли вой. Потом бухнуло, как будто железо упало и сразу всё стихло, а вскоре эта парочка уже переругивалась на кухне. Спустя где-то полчаса, меня позвали ужинать. Готовила, кстати, Инесса Александровна довольно неплохо, правда без изысков, но довольно неплохо, ну, на мой вкус, конечно. На столе лежала варёная картошка, котлеты на сковороде, зелёный лучок, салат из свежих огурцов, сало, хлеб, и… арбуз. Ну, от халявной еды я не привык отказываться. Когда женщина вышла из-за стола за телефоном в комнату, Ящик быстро метнулся к газовой плите и извлёк из духовки маленькую бутылку. — Ты ничё не видел! Ясно?! — зло прошептал он и опрокинул в себя явно сорокоградусную жидкость. Я не ответил, какой смысл? Вот какие же всё-таки алкаши одинаковые! Все. — А почему теб… вас Ящиком зовут? — Чё? — Ящиком вас почему зовут? Рожа бугая расплылась в довольной улыбке и стала походить на блин. Большой такой, на всю сковороду. — По двум причинам. Первая — у меня фамилия Ящиков, а вторая — из-за армии, мне там ящиком по башке прилетело. Я присвистнул и ухмыльнулся. — Чё ржёшь? Не веришь? — и он обидчиво отвернулся и ткнул забинтованной клешнёй в свой массивный затылок. — Пару духов напрягал, ну чтоб там портянки мне стирали, бабло доставали, посылки их дербанил — кароч, службу им, бляха, показывал. — Били их?! — Службе учил, ёпт, а бить не, чё их чморить, если они и так чмырдяи были! Ну, прикалывался там: одну утырку ночью в пальцы спички вставлял и поджигал! Бу-га-га! — громко заржал он и, видя, что я не ухожу, продолжил: — Ну и вот, однажды наряд на склад, типа уборка, все дела, прапор свалил бухать, я — за главного. Дед уже, хуле! Ну, я сплю, они хуярят и тут — бац, мне прилетело. Спецом, суки, на меня уронили целую пирамиду! Очнулся в госпитале и всё, бляха. Сотряс сильнейший и написали, типа, несчастный случай, и этих уродов на «дизель» нихера не отправили! — маленькие поросячьи глазки гневно сверкнули. Быстро он, однако, переходит от веселья к злости! — А меня комиссовали и иди, куда хошь: ни работы, ни хуя. Ладно, вон, Инку встретил, — он спрятал бутылку на место. — А хошь расскажу, как одному фраеру я почки опустил? Или как двум душарам носы сломал с одного удара — на спор! Прикинь! Ха-ха! Или как со склада форму пиздили с прапором одним и за забором толкали! Во были времена. И в течение ещё получаса я слушал о бравых армейских похождениях Романа Ящикова — «Ящика», причём его абсолютно не волновало, что слушать это всё было не интересно, а иногда даже противно. Под конец я не выдержал и попросился в туалет. Он оказался на улице, и там во дворе под тусклым освещением единственной лампочки, я заприметил собачью будку. Хотя нет! Не так: будку я здесь заметил давно, но, когда пришёл сегодня, я даже не смотрел в ту сторону, а сейчас моё внимание привлекло то, что было на ней. А точнее, одежда: грязные спортивные штаны, толстовка и кроссы, валявшиеся в углу. В другой момент я бы не обратил внимания, но что-то здесь меня зацепило. Я поднял один кроссовок: обычный. Чёрно-серый, с грязными белыми шнурками, сорок третьего размера. И тут внутренний голосок вылез и почти прокричал: — Этот бычара, Ящик, носит сорок пятый или больше, ты сам видел, какой он танк! Тётка такие молодёжные вещи тоже вряд ли будет носить, да и размер у неё, куда меньше! — А у Тёмки тридцать девятый! — добавил я про себя. Сам видел, когда он у меня дома был. Ножка у него такая аккуратная, одно слово — «пяточка-носочек». — Но тогда чьи шмотки? А? Шерлок Холмс ты недоделанный! Большую железную крышку, которая покрывала что-то в темноте, было нелегко заметить, но я догадался дотянуться до лампочки и повернуть её под нужным углом. Около крышки была бетонная опалубка, и я понял, что это скорей всего погреб, но стоило мне только подойти ближе, как раздалось какое-то невнятное бормотание или мычание. Я потянулся за ручкой, но на плечо мне уже легла массивная лапа с забинтованным запястьем и ладонью. Я аж чуть присел под её весом. — Иди в дом! Нехуй тут шариться! — Кто там? — Собака! Бешеная! Скоро пристрелим! Гы-гы! — заржал мужчина и с силой подтолкнул меня обратно к дому. В руке у него снова было ведро, только теперь в нём лежали остатки арбуза, хлеб, лук и маленькая бутылка из-под минералки.