Остаться

— Так... Раз, два, три... Дверку отвори... Четыре, пять, шесть... Я не хочу сесть... Я осторожно вытащил отмычку из замочной скважины и довольно прищурился. Такой чистой работы у меня не было уже давно, а это что-то, да значит. Это значит, что Шуга вернулся. Вернулся, несмотря ни на что. Я медленно нажал на ручку двери и сморщился от неожиданного скрипа. Не, ну хоть иногда-то смазывать можно? Если о себе не заботитесь, так позаботьтесь хотя бы о слабонервных грабителях! Так ведь и помереть недолго. Эту квартиру я заприметил ещё давно. Признаки жизни здесь появлялись редко, зато владельцы слыли довольно богатенькими. Люблю богатеньких. Поразительно добрые люди, особенно когда пистолет у виска. Это тебе не бедняки, которые "Нет, это последние мои деньги на пропитание детей! Убейте лучше меня!". Это "Заберите все мои деньги и детей заодно, а ещё слуг, дверь и жену, только меня не трогайте". Эх, хорошие были времена. Я тихонько отворил дверь и шагнул в квартиру. В этот раз чутье снова меня не подвело: просто отвратительное место. Повсюду золотые подсвечники, роспись на стенах... Золоченные статуэтки, огромные раритетные часы с кукушкой и резной стол. Не, ну кто так в наше время квартиру обставляет? Алло, минимализм нынче в моде! — Эх, вот опять их всему учить надо... — проворчал я, с усилием засовывая небольшую картину в черный рюкзак. — Дизайнерам за смену интерьера платят вообще-то, что за неблагодарная работа! О божечки, — я изумлённо воззрился на портрет хозяйки в центре зала. — Вы сейчас серьезно? Я... Я правда могу оставить все это себе? — ох, ну что за смущение. Все никак не могу привыкнуть. — Да ладно вам... Ну, раз вы настаиваете... Вы так добры! Я обязательно приду ещё раз. Уверен, вам точно понадобится моя помощь и в следующий раз! Хозяйка благодушно улыбалась с портрета, беззаботно наблюдая за тем, как я подчищаю ее квартиру. — Боже мой, ну что за милая женщина, — смутился я. — Аж щеки покраснели... Да ну вас... Через полчаса все было кончено. Нет, я не забрал всё - что мы, нелюди какие-то? Я просто помог вынести абсолютно ненужный хлам суммарной стоимостью... Примерно десять миллионов вон. Ну не лапочка ли? Сами-то они, наверное, задолбались бы такую кучу вещей вытаскивать. Но разве дождешься от них благодарности? — Вот говорила мне мама, что благотворительность всегда окупается. И где? Хоть раз бы кто спасибо сказал, — буркнул я, волоча за собой набитую сумку в прихожую. Кап. Кап. Кап. Я остановился и прислушался. Звук шел из ванной, вполне возможно, там протекал кран, но я точно был уверен, что раньше этого стука капель не слышал. Интересно. Хозяйка со своим очередным муженьком абсолютно точно каталась на банане на Гавайях, уж кому как не мне знать. Может, я просто не замечал звука? Дела-то важные, тут не до протекающего крана. Пшых. Я подскочил на месте, брякнув наполненной сумкой в руке, и тихо выругался. Кто-то на полную катушку врубил кран, и теперь оттуда шумно бежала вода. Немного поразмыслив, я пришел к выводу, что существует два варианта: 1) Кран сломался и его прорвало. 2) Привидения решили совместно принять душ. Второй вариант я отмел сразу же, как только представил эту оргию. Да и в привидений я не верю. Правда, только днём, ночью всякое бывает. Поэтому и сплю со включенным светом. Не помогает, говорю сразу. Нет, конечно, со светом не так страшно, но, когда мне пришел счёт за электричество за прошедший месяц, я понял, что мне скорее этот чек в кошмарах сниться будет, чем летающие простыни. И угомонился. То бишь, стырил ночник у какого-то депутата. Розовый такой, прикольный. Мне аж депутатом стать захотелось. Решив, что первый вариант реалистичнее, я развернулся и побрел в сторону выхода. Ну и прорвало кран, с кем не бывает. Правда, мы сейчас на двадцатом этаже, а хозяйка приедет только через три дня... Интересно, через сколько времени все этажи с первого по двадцатый будут затоплены? Наверное, придется платить много денег за ремонт. Может, даже квартиру продать придётся. И влачить свое жалкое существование на улице, питаясь одним подаянием, и лишь горестно вздыхать, вспоминая о своей прошлой жизни... — Блин, — я остановился. — И вот в кого я добрый такой? Почему меня совесть мучает, а не сантехника, что так плохо справляется со своими обязанностями? Я, что-ли, виноват в том, что кран сломался? "Юнги... — скажет уже бывшая миллионерша, встретив меня однажды у продуктового. — Как ты мог уйти и не выключить кран? Как ты мог поступить так со мной, Юнги?" — Да что, что! Я не должен был выключать этот долбанный кран! Ты сама виновата, что за домом своим не следишь! — заорал я, кидая уже грязную сумку на пол. — Блин, ну вот что за люди, а... Оставив свое добро у выхода из квартиры, я развернулся и побрел к ванной, проклиная себя за мягкосердечность. Звук с каждым шагом становился все громче, и я уже не сомневался в неисправности крана. Открыв тяжёлую дверь, я быстренько оценил обстановку. Ничего особенного: ванна из какого-то черного камня, пол, покрытый серой плиткой, странная девка, приютившаяся в одном из углов огроменного джакузи и, наконец, резная раковина, над которой и была включена вода. Девка, бросив на меня незаинтересованный взгляд, продолжила заниматься своими делами, однако вежливость меня обязывала предупредить ее о плане своих действий. — Не беспокойтесь, я только воду выключу, — учтиво произнес я, подходя к раковине. Девушка кивнула и отвернулась. Я повернул ручку крана и сделал два шага к двери, прежде чем до меня дошло. — Твою мать, — прошипел я, хлопая себя по лбу. Я, что, совсем дебильнулся, или надежда всё-таки есть? Медленно обернувшись, я наткнулся на немного прифигевшие глаза и понял, что девушка тоже догнала, что что-то тут не так. Ее брови поднимались все выше и выше, и я уже начал подумывать, обо что бы можно было обезвредить незнакомку, как вдруг она ошарашенно прошептала: — Юнги?.. Я пригляделся получше к девушке. — Изабелла?.. — Вообще-то нет, — нахмурилась она. Я мысленно поджёг себя на газовой плите. — Слушай, та ночь, ну, ты же знаешь, как оно бывает... Типа, темно и все такое... Откуда мне знать, что ты несовершеннолетняя, не видно же ничего... Ее брови поднялись так высоко, что слились с линией роста волос. Я аж восхитился такой гибкости. — Я первый раз тебя вижу, дядя, — хмыкнула она. Дядя? Я? Может, ещё дедом назовёт? Не, я понимаю, что ей лет пятнадцать, но ведь и мне... Почти тридцать... Блин... С трудом подавив рыдания, я все же нашел в себе силы спросить: — Тогда откуда знаешь мое имя? Подруги рассказали? Знаешь, должен сказать, что я не... — У тебя на футболке написано, — прервала меня девчонка, указав пальцем в район моей груди. Я медленно опустил взгляд на футболку, где на самом видном месте огромными буквами, белым по черному было выведено: ЮНГИ. Долбанные друзья. И почему именно сегодня я решил надеть эту футболку? Ах да, остальные же в стирке ещё с прошлого года. Ну, не суть. Не знаю почему, но только в этот момент меня посетила самая здравая мысль за последние пять минут. — А что ты тут делаешь? — подозрительно сощурился я, про себя молясь, чтобы это не оказалась новая хозяйка дома или ее новоявленная племянница. Девушка, вдруг что-то вспомнив, резко перевела взгляд на свои руки и побледнела. Я проследил за ее глазами и вначале не заметил ничего подозрительного, но девчонка, глупо улыбаясь, приподняла ладонь и положила ее на край сухого джакузи, в котором сидела. Я снова услышал капание, но кран был исправен. Тогда я взглянул на ее ладони повнимательнее и вздрогнул. На запястьях обеих рук алели две тонкие полосы, из которых тонким ручейком бежала кровь. Девушка разжала одну ладонь, и об пол звонко ударилось лезвие бритвы. — Ой, — тихонько рассмеялась девчонка, глядя на меня затуманенными глазами. — Кажется, кто-то идёт...