Цепная реакция: неизбежность

      Глава 5       Чувство юмора и самоирония работают покруче Чипа и Дейла: спасут любую неловкую ситуацию       Приезд Бенни в Сан-Франциско навел много шума в нашем тихом и скромном городке. Выйти с Бартом на улицу приравнивалось к самоубийству, ибо даже вампир побаивался кровососущих журналюг, поэтому мы заседали в доме Виктора, который был совсем не против большой и дружной компании. Несмотря на то, что в свет мы выходили редко и преимущественно в темное время суток, кто-то все-таки умудрился сделать парочку наших фоток и слить их в сеть. Стоит ли говорить, что Макса едва удар не хватил? Он позвонил сразу, как таблоиды запестрели зернистым изображением моего лица, и орал в трубку так, что я была не уверена, слышу его голос по телефону или же прямиком из Канады. Мне было бы стыдно и совестно (будь у меня совесть и стыд), если бы не воркующий голосок таинственной Саманты на заднем фоне.       Так и проходили мои дни, пока однажды я не попала в Средневековье, где меня привязали к столбу и подожгли, обвинив в колдовстве. Я буквально сгорала от страха и негодования, проклиная неразумных людишек и их невежество, а потом услышала тихое и знакомое «ш-ш-ш», доносившееся откуда-то издалека, и страх постепенно начал отступать вместе с неприятным сном. Фух, слава богу, это всего лишь игры разума, а то путешествий во времени мне еще не хватало. Легкий поцелуй в макушку и ласковое поглаживание бедра окончательно успокоили меня, заставляя развернуться и взглянуть на моего рыцаря в… кхм… хлопковой простыне.       — Ты тут, — сонно пробормотала я, удобнее устраиваясь в жаре любимых рук.       — Да, спи, — хрипло прошептал Макс, прижимая меня ближе к себе. — Еще слишком рано, — повинуясь его словам, я снова уснула, сделав мысленную пометку больше никогда и ни при каких обстоятельствах не расспрашивать Виктора о днях его молодости.       Когда я снова проснулась, постель была пуста, но вмятина на подушке и теплые простыни говорили о том, что Макс этим утром мне не причудился. Мысль, что он, наконец, вернулся, прибавила бодрости, так что я соскочила с кровати и отправилась на поиски своего мужчины, и, поскольку квартирка у нас с Тришей была не слишком большой, благоверный нашелся сразу. Макс хозяйничал на кухне, будто у себя дома, а я даже и не планировала возражать, потому что, во-первых, была слишком рада снова лицезреть его, а, во-вторых, он гораздо лучше справлялся с приготовлением завтрака, чем я, хотя бы потому, что знал, где у меня дома находятся сковородки.       — Доброе утро, — пробубнила Триша, потирая глаза и останавливаясь рядом со мной в дверном проеме. — Ох, слава богу, это ты, Макс, — выдохнула она с облегчением. — Я уж думала, Мия решила устроить файер-шоу в нашей квартире.       — Очень смешно, — саркастично засмеялась я, пихая ее в бок. — Доброе утро, милый, — я подошла к Максу, когда он снял с плиты сковороду с шипящим омлетом. Макс развернулся, чтобы поцеловать меня, но я отвернулась, подставив ему щеку. Как по мне, поцелуи по утрам не самая романтичная вещь, друзья мои.       — Прошу прощения, что разбудил вас, — очаровательно улыбнулся оборотень, поглаживая меня по спине. — Можете пока умыться, а я накрою на стол.       — Спасибо, Мия, что привела в наш дом мужчину, который спасает нас от голодной смерти, — пробормотала Триша по пути в ванную.       — Откровенно говоря, не для этого он оказался в нашем доме, но его кулинарные таланты — это приятный бонус, — согласилась я, отодвигая ее бедром и пристраиваясь рядом возле раковины.       Приведя себя в более или менее нечто похожее на порядок, мы с подругой вернулись на кухню. Уж не знаю, что именно вызвало у меня повышенное слюноотделение: запах кофе и жареных яиц с гренками или же то, как натянулась футболка Макса на плечах, когда он потянулся. Спасибо Господи, что он одет, иначе мне пришлось бы убить Тришу, ну или как минимум завязать ей глаза.       — А говорят, рыцари вымерли, — улыбнулась подруга, усаживаясь за стол.       — Вообще-то, я готовил для себя, но крайне не вовремя вы слетелись на запах еды, так что пришлось делиться, — пошутил Макс, накалывая омлет на вилку.       — А ты разве не вечером должен был прилететь? — Спросила я в перерывах между жеванием.       — Мия, боже мой, не смей жаловаться! — Триша нацелилась вилкой мне в лицо, смерив очень страшным взглядом.       — Как скажешь, — пробормотала я, глядя на подругу. Я говорила, что Триша иногда бывает пугающе убедительной?       — Отлично, — удовлетворенно кивнула подруга и вернулась к омлету, не заморачиваясь с пережевываниями. — Макс, благослови тебя Господь за то, что ты так добр и достаточно стрессоустойчив, чтобы просыпаться в нашем доме. Завтрак был великолепен. Мия тебя отблагодарит за нас обеих, — Триша сполоснула тарелку и быстренько ретировалась в свою комнату.       — Она просто чудо, — засмеялся Макс.       — Ты так говоришь только потому, что она всегда на твоей стороне, — закатила глаза я. — Как дела в Канаде?       — Все путем, — равнодушно пожал плечами он. — Остались пустяковые дела, но, так как в моем присутствии больше не нуждались, я решил вернуться пораньше.       — Я очень рада, что ты вернулся пораньше, и еда тут, конечно же, ни при чем, — улыбнулась я, потянувшись, чтобы оставить поцелуй на его плече. — Чем думаешь заниматься?       — Днем я свободен, а вечером нужно будет встретить Ральфа и остальных, — Макс смерил меня таким горячим взглядом, что был высок риск появления ожогов как минимум третьей степени в самых интересных местах. Этот взгляд красноречиво говорил о его планах до тех пор, пока не нужно будет ехать в аэропорт, и, к его счастью, я не против. Непроизвольно на моих губах медленно расплылась соблазнительная улыбка, во всяком случае, я надеялась, что она больше соблазнительная, чем похотливая, когда почувствовала знакомый жар от потребности и возбуждения по всему телу. Этот жар был не только моим собственным, но часть его была из-за эмоций Макса, и это еще сильнее сводило с ума. Знать, что он чувствует ко мне, несомненно, приятно, но ощущать его страсть, любовь и бесконечное обожание… это что-то на грани порнографической фантастики.       — Не хочу прерывать вашу сессию многообещающих гляделок, но мне нужно идти, — откашлялась Триша. — Мия, не забудь, с тебя стирка и мытье посуды. Свое постельное стирайте, пожалуйста, отдельно. Макс, если она будет выпендриваться — звони мне, или, на крайний случай, веревки у нас в кладовке. Ну, все, детки, развлекайтесь и помните, что безопасность превыше всего, — подруга послала нам воздушный поцелуй и скрылась за дверью. Тоже мне фея-крестная из сказки для взрослых.       — А про веревки она серьезно? — Задумчиво спросил Макс, глядя на входную дверь. Я так резко повернулась в его сторону, что едва шею не свернула.       — Чего-о-о? — Протянула я, нахмурившись. Понятия не имею, есть ли у нас в кладовке веревки. Я и про кладовку-то только сейчас узнала.       — Видела бы ты сейчас свое лицо, — засмеялся Макс, вставая и забирая пустые тарелки. — Я сам помою посуду, а ты думай, как будешь благодарить за мою бескорыстную отзывчивость.       — Ты вообще в курсе, что значит «бескорыстно»? Давно в словарь заглядывал? — Приподняла я одну бровь, глядя на него.       — Абсолютно уверен, что это когда я что-то делаю, а ты потом еще неделю стихи в мою честь пишешь, — подмигнул он. Ну, конечно, уж я-то напишу такое, что ни в огне не сгорит, ни одной соцсетью не заблокируется.       — Кстати, а как ты в квартиру попал? Я вчера закрывала дверь, даже проверяла несколько раз.       — У меня есть ключ, — не отвлекаясь от мытья посуды, ответил Макс.       — А-а-а-а, ладушки, — кивнула я, но потом опомнилась. — Подожди. Откуда у тебя ключ? Я точно тебе его не давала.       — Я лично ставил эту дверь, — напомнил Макс, подходя ко мне и обнимая. — К тому же я твой парень, все логично, разве нет?       — Ну, да, точно, — хмыкнула я, обнимая его в ответ. — Стой! — Снова опомнилась я, отодвигаясь. — Когда ты менял дверь, мы еще не встречались. То есть все это время у тебя был ключ от моей квартиры, а я и не знала об этом? Ты охренел? — Пихнула его в плечо я, но Макс лишь невинно пожал плечами.       — Знаешь, в одном фильме я слышал, что стиральная машинка в режиме отжима — что-то с чем-то. Давно хотел проверить эту информацию, — Макс накрыл мои губы своими, и я застонала от ощущения его языка, который точно знал, как сбить меня с толку. Стоит признать, что по части смены тем Макс явно лучше меня, также как и по части избегания ответов на неудобные вопросы. Совершенно наплевав на его незаконные трюки с ключами и проникновениями (хех) со взломом, я запустила руки в его волосы и прижала голову парня ближе, он же, крепко удерживая меня за шею, разворачивал мое лицо так, как ему удобно, и я была покорна его рукам, как никогда. — Так, что? — Со стоном оторвавшись, тихо и хрипло спросил он. — Ты загружаешь стирку, я случайно зайду, а дальше все, как в лучших фильмах?       Будь у меня чуточку больше власти над собой, я бы обязательно выпытала ответы на все вопросы, которые собиралась задать, но, поскольку, я — это я, а Макс — это тот, кому я не могу противостоять, то пришлось отложить разговоры на потом. Стащив с него футболку, я пообещала, что мы обязательно проверим теорию со стиральной машинкой, но только после того, как убедимся в истинности парочки моих собственных. Что ни говорите, а наука весьма занимательная штука, особенно когда с вами работает такой партнер, как Макс: очень любознательный, трудолюбивый, внимательный и серьезно относящийся к телу… то есть делу. Уж, не знаю, что снилось Менделееву, когда он придумал свою таблицу, но если бы мы встретились с Максом на пару лет раньше, я бы перевернула мир химии с ног на голову.       К вечеру сделав все домашние дела и убедившись в том, что Фолл по-прежнему горяч во всех смыслах этого слова, так что никакие заморозки в отношениях нам не грозят, я поняла две вещи: во-первых, не одна я использую обаяние и сексуальность для отвлечения внимания и, во-вторых, Макс что-то темнит с Канадой. Каждый раз, стоило мне завести разговор за поездку, он делал все, чтобы заставить меня забыть не только о Канаде, но и собственное имя, зато его имя я помнила отлично (теперь и весь райончик в курсе, как зовут моего парня). Просто не справедливо, что такому хитрому засранцу достались такие крепкие и сильные руки в комплекте с невероятно умелым ртом, а меня природа наградила синдромом дефицита внимания и полным отсутствием самоконтроля.       Лежа на диване перед телевизором, я гадала, что же такого скрывает Макс, пока сам предмет моих тяжких дум щелкал каналы, не задерживаясь на чем-либо конкретном. Когда он попал на передачу со звездными сплетнями, где ведущая пыталась разобраться, кто я такая и в каких отношениях с Бенни Бартом, я всерьез испугалась за целостность телевизора, потому что Макс выглядел так, будто хотел выкинуть его из окна, даже венка на лбу вздулась, и глаз задергался.       — Ему чертовски повезло, что он уехал раньше, чем я вернулся, — я закатила глаза на собственническое ворчание благоверного. Чья б корова мычала, дорогой. Сам-то в Канаде с какой-то девицей отжигал, а на меня теперь дуется. — Мия, ты же знаешь, что тебе даже не обязательно высказывать вслух свои претензии, я и так знаю, что ты бесишься из-за Саманты? — Не отрывая взгляда от телевизора, спокойно сказал Макс, перещелкивая ненавистную передачу.       — Сам виноват, — буркнула я, бросив быстрый взгляд на дверь, за которой, как выяснилось ранее, находилась кладовая. Соблазн проверить наличие веревок в ней и поиграть в игру под названием «выпытай все секреты из связанного оборотня» был слишком велик. — Рассказал бы, чем был занят, я бы меньше думала о девице, что вилась возле тебя.       — Я не говорю, потому что тебе не нужно забивать свою хорошенькую головку всяким мусором, вроде дел моей семьи, — голос Фолла был таким ласковым и снисходительным, будто он говорил не с взрослой женщиной, а с маленьким ребенком. Вот до чего же он бесит, когда ведет себя так! Так и подмывает двинуть ему в челюсть, но не уверена, что это хороший способ доказать свою зрелость. — Это дела оборотней, все уже разрешилось, все в порядке, больше не о чем говорить, — а черт с ним! Не хочет говорить? Отлично! Тогда и я имею право на секреты. Только я собиралась съязвить что-нибудь остроумное, как странный звук привлек мое внимание.       — Ты слышишь? — Я прислушалась к тихому гудению откуда-то из спальни. Думаю, я не столько его слышала, сколько улавливала вибрации воздуха в квартире. — Что это?       — Тихо, — шикнул Макс, прислушиваясь. — Вот черт! — Резко вскочил он и понесся в спальню. — Совсем забыл про Ральфа. Он уже приземлиться должен, наверное, материт меня последними словами, — на ходу прокричал Макс. Через пару минут он вышел из спальни с видом преступника, получившего амнистию. — Фух, я едва не умер, — пристроился он на диван, притягивая меня к себе.       — Что случилось?       — Ральф звонил сказать, что его Конрад встретил, так что мне не обязательно ехать в аэропорт. Если бы не дед, я бы уже бронировал билет куда-нибудь на Луну, чтобы Ральф не добрался до меня. Ты даже представить себе не можешь, в какую королеву драмы он превращается, когда дело касается опозданий и забытых Дней рождения. Боже, всего один раз перепутал числа и все, — развел руками Макс, — теперь я паршивая овца в семье. Кстати, братец сказал, что я нужен ему дома, но я обещал побыть с тобой, — Фолл поерзал на месте и прошелся рукой по волосам, испытывая дискомфорт.       — Макс, все в порядке, я могу подождать, — улыбнулась я, поглаживая его затылок.       — Вообще-то, я хотел спросить, не хочешь ли ты поехать со мной, — неуверенно посмотрел на меня он.       — А ты уверен, что хочешь взять меня с собой? — Спросила я, давая ему возможность передумать, пока не поздно. Макс твердо кивнул, испытывая странное волнение, природа которого была мне не понятна, но я точно могла сказать, что дело не в стеснении или обычном страхе, который испытывают все пары, знакомясь с семьей друг друга, тут было нечто иное, но раз он уверен…       Уже по дороге я написала Трише смс, что уехала загород на выходные. В любом случае, она собиралась завтра в Оклахому к матери, так что не заскучает. Всю поездку Макс был странно тихим и задумчивым, от моих вопросов отмахивался и, как робот повторял одно и то же: «Все в порядке, просто переживаю, что что-то случилось дома», и я верила ему на слово, кто знает, зачем он мог понадобиться Ральфу. Когда мы приехали, встречать нас вышло все семейство Фоллов, обнявшись с каждым, я не уловила никакого напряжения от них. Все были счастливы и расслаблены, а, значит, переживания Макса были напрасны, но, что странно, его настроение ничуть не изменилось.       — Вы как раз к ужину, — добродушно улыбнулась Хелен. — Проходите в дом, я почти накрыла.       — Ура! — Крикнул Шон. — Макс Мию привез, — парнишка крепко обнял меня, едва не сбив с ног. Вот уж кто, действительно, рад меня видеть.       — А ведь раньше он мне так радовался, — обиженно вздохнул Макс, взъерошив племяннику волосы.       — А папа говорил, что вы и месяца не протяните, но я верил в то, что ты не совсем идиот, — усмехнулся Шон, глядя на дядю. — Ауч! — Вскрикнул парнишка, когда Макс отвесил ему подзатыльник.       — Ты когда начнешь фильтровать то, что болтаешь? — Проворчал мужчина, кидая неодобрительные взгляды в сторону старшего брата.       — А что такого-то? — Обиженно простонал мальчик. — Мия, когда вы с Максом расстанетесь, ты же дождешься меня? — Прошептал Шон, что одновременно и рассмешило меня, и напугало, ведь в моих планах не было никаких расставаний.       — И не мечтай, — встрял Макс, притягивая меня ближе к себе и целуя в макушку. Забавно, что Макс видит угрозу в лице своего малолетнего племянника, хотя он всегда был довольно дальновиден. Шон фыркнул и вернулся в дом, что-то неразборчиво бормоча о том, что к его совершеннолетию всех классных девчонок уже разберут.       — Иди в столовую, а я сейчас вещи в спальню закину и подойду, — прошептал Макс и пошел к машине за моими вещами, пока Одри и Хелен тащили меня в дом.       За ужином Макс не выпускал моей руки, бросая осторожные взгляды в мою сторону каждый раз, когда кто-то упоминал поездку в Канаду. Его странное поведение только усиливало мое любопытство, но подкидывать ему поводов для беспокойства, сидя за столом в доме его брата, я не собиралась (даже если очень сильно хотелось кинуть в него парочку булыжников). Ужин плавно перетек в посиделки на заднем дворе, где Ральф и дядя Джон развели костер, вокруг которого собралось все семейство, сидя в плетеных креслах. Я удобно устроилась на коленях Макса, греясь в тепле его рук и наслаждаясь спокойной и тихой семейной атмосферой. Под громкие и веселые разговоры даже показалось, что алкоголь ударил в голову, хотя, возможно, я просто отвыкла от крепких напитков, а, как оказалось, оборотни не пьют иных (спасибо, Шон поделился колой, чтобы я могла разбавить жгучий виски). Самый младший Фолл с восторгом описывал лагерь, в котором отдыхал последние три недели, что повлекло за собой воспоминания более взрослых представителей семейства. Ральф, как самый настоящий старший брат, с особым удовольствием делился самыми постыдными детскими историями Макса, да и Одри его не жалела (теперь ясно, кто из них злой близнец).       — Да, в школе он был полнейшим неудачником, пока не открыл для себя спортзал, — посмеивался Ральф. — Вот тогда жизнь у него наладилась.       — Он переулыбался всем девчонкам, чтобы сдать выпускные экзамены, хотя в голове было пусто, — добавила Одри, постукивая себя по лбу. Макс застонал, пряча лицо в сгибе моей шеи, и я еще сильнее засмеялась, едва не свалившись с его коленей.       — Ну, все было не так уж плохо, — начал оправдываться Макс, делая очередной глоток виски. — Физкультуру я смог и сам сдать.       — Ну, да, — согласилась Одри, смеясь. — Спорт — это, пожалуй, единственная вещь, в которой ты умудрялся не лажать, — хмыкнула она, легонько пихнув брата в колено. Я видела множество кубков, медалей, грамот и наград за спортивные достижения в комнате Макса, и, глядя на его тело, не возникало сомнений, что все они заслуженны.       — Кстати, совсем забыл сказать, Сэм просила передать, что планирует приехать в Сан-Франциско. Она интересовалась, может ли остановиться у тебя?       — Зачем ей приезжать? Мы же, вроде, все выяснили, — Макс подо мной напрягся, и новая волна паники, затопила его с головой.       — Да, с ее стаей все вопросы утрясли и без твоего присутствия, но она хотела обсудить какие-то ваши личные вопросы, — Ральф многозначительно посмотрел на брата, уровень нервозности Макса зашкалил, я всерьез начала беспокоиться, как бы он сознание не потерял. Еле заметно Макс покачал головой, и лицо Ральфа вытянулось, когда он посмотрел на меня. Кажется, мое недоумение очень смутило альфу, потому что я уловила вспышку вины от него, а затем и закипающий гнев. Последняя эмоция, кстати, принадлежала мне.       Если бы тишина могла быть более оглушительной, то все мы непременно бы оглохли. На самом деле, если прислушаться, то можно было даже услышать взрыв моего мозга и звук, с которым порвалась последняя ниточка спокойствия Макса. Его хватка на моем теле стала крепче, наверное, засранец боялся, что я истерично соскочу с его коленей и побегу, куда глаза глядят, а ему, бедненькому, придется потратить всю ночь на мои поиски. Я изо всех сил старалась не показывать своих чувств, но тяжело скрыть эмоции от тех, кто ощущает их как свои собственные, поэтому я старалась думать о чем-нибудь отвлеченном. Например, артхаусное кино казалось мне очень отвлеченной темой для размышлений. Спасение пришло, когда я уже отчаялась. В заднем кармане зазвонил телефон, и я, обрадовавшись возможности уйти, встала с коленей Макса.       — Это Итан. Лучше отвечу, — я провела по экрану, отвечая на вызов, и направилась в дом.       — И звонок ее спас, — услышала я тихое бормотание Макса до того, как скрылась за дверью.       Отец хотел убедиться, что со мной все в порядке, так как я давненько не появлялась во «Вкусе ночи», куда обычно заглядывала хотя бы раз в неделю вместе с Виктором. Я мысленно отчитала себя за то, что не предупредила Итана о своем отъезде, а заодно сделала пометку написать Виктору, а то и он разволнуется, как море в шторм. Как только я закончила разговор, Макс вошел в спальню, притворив за собой дверь, выглядя при этом, как побитый пес, а, учитывая, в какое положение он меня поставил, он и должен так выглядеть.       — Давай, начинай, — покорно выдохнул он, пряча руки в карманах.       — Начинать что?       — Кричать на меня, ругаться, что обычно вы, девушки, в таких ситуациях делаете?       — Не надо меня равнять со всеми своими девушками, — процедила я сквозь сжатые зубы. Ей богу, иногда он не понимает, когда следует молчать. — Макс, что за фигня? Что произошло в Канаде?       — Я уже объяснил, это дела моей семьи и стаи, тебя они не касаются.       — Ладно, не касаются — так не касаются, — подняла руки я, испытывая раздражение каждой клеточкой тела. — Тогда почему тебя так колбасит, когда речь заходит о поездке?       — Просто неприятная история с другой стаей, да и ты явно преувеличиваешь, — Макс пытался говорить равнодушно, создавая иллюзию спокойствия, но я чувствовала вину из каждой его поры, и это наводило на мысли, что он говорит мне не все. Он лжет, глядя мне в глаза, даже зная, что я вычислю его вранье в два счета, как паршивого шпиона.       — Дело ведь не в Канаде и даже не в ваших семейных делах. Дело в твоих личных, я права? Ты намеренно скрываешь что-то от меня, но зачем?       — Я ничего не скрываю, — закипятился он, но глаза отвел. Жалкое зрелище!       — Да что ты? А чем тогда весь день занимался?       — Перестань, — угрожающе тихо предупредил он. — Я не хочу ругаться с тобой.       — Тогда у меня для тебя новость, любимый — мы уже ругаемся! — Сорвалась я на крик. — Макс, сколько можно? Ты вечно ведешь себя как лицемерный мудак! Твои тайны — это твои тайны, а мои тайны — это наши тайны! Как-то несправедливо, не считаешь? Ты заставляешь друзей следить за мной, а то, не дай бог, я шею себе сверну, когда по лестнице буду спускаться, психуешь из-за дурацких фоток в желтых газетенках, а сам какие-то личные вопросы с подругами решаешь за хрен-знает-сколько километров отсюда! Когда ты начнешь мне доверять?       — Я доверяю тебе, просто беспокоюсь, — выдохнул он, пощипывая переносицу, пытаясь справиться с раздражением.       — Но, видимо, не настолько, чтобы позволить самой решать, что для меня важно, а что — нет, или как поступить в той или иной ситуации, — усмехнулась я. Еще с минуту мы буравили друг друга яростными взглядами, а потом Макс вышел за дверь, оставив меня одну. Отлично, он просто ушел! А еще, предполагается, что в нашей паре я веду себя незрело.       Я упала на кровать и сделала несколько успокаивающих вдохов. Черт бы побрал Макса и его альфа-наклонности! Я взрослый человек, а он относится ко мне как к ребенку и называет это заботой, но ведь решать за другого — это не забота, а посягательство на личную свободу. Прошло где-то полчаса, а он все не поднимался в спальню. Наверное, стоило бы дать нам обоим время остыть, но находиться в чужом доме совсем одной было как-то не по себе. Тихо минуя второй этаж и пустую гостиную, я проверила кухню и столовую, а затем и другие комнаты первого этажа, не обнаружив Макса ни в одной из них, вышла на задний двор. В кресле спиной ко мне сидел Конрад, наблюдая, как медленно затухает огонь. Я хотела пройти мимо него к поляне, но дед Макса повернулся ко мне и кивнул на соседнее кресло.       — Присядь, милая. Составь компанию старику, — попросил он, отворачиваясь к костру. Отчего-то я почувствовала себя неловко, но отказать не смогла, поэтому уселась в указанное кресло. — Отличная ночь, не правда ли? — Конрад поднял глаза к звездному небу, вглядываясь в огромное темное пространство.       — Да, — согласилась я, копируя его позу. — Небо за городом очень красивое, да и дышится легче.       — Точно, — закивал он. — Никогда не понимал любителей городской жизни. Как можно променять красоту девственной природы на каменные джунгли? — Я не знала, что ответить на этот вопрос, хотя думаю, Конраду и не нужен был ответ. — Не сочти меня бестактным, но я слышал ваш спор с Максом, — сказал старый волк, по-прежнему изучая звездную синь.       — Я сильно удивлюсь, если в этом доме найдется хоть кто-то, кто его не слышал, — печально усмехнулась я.       — Макс был довольно серьезным ребенком, но отсутствие родительского внимания сделало из него ветреного балбеса, который ничто не воспринимал всерьез. Мы беспокоились, что он попадет в какую-нибудь беду или того хуже — закончит в тюрьме, — задумавшись, сказал Конрад. Откровенно говоря, его признания озадачили не на шутку. Назовите меня плохой девушкой, но я ничего не знала о детстве Макса (догадайтесь, почему). Он не любил говорить о себе, а я не давила, уважая его личные границы (разбаловала, сама виновата). Я была уверена, что он сам расскажет все, как только будет готов (но, видимо, не в этой жизни). — Когда после школы он вернулся из Канады и заявил, что намерен жить самостоятельно, мы были сильно удивлены. С тех пор все привыкли к тому, что Макс сам по себе. Он приезжает, только когда нужна его помощь, редко появляется здесь просто так. Мы были заинтригованы, когда он упомянул о тебе, потому что, на моей памяти, это был первый случай, когда Макс рассказал что-то личное, а потом он привез тебя к нам без какой-либо причины. Если не считать Виктора, ты — единственный человек, которого он привел в семью, а это много значит, потому что несмотря ни на что, семья для Макса на первом месте, так уж они все воспитаны.       Глядя на звездное небо, я задумалась над словами Конрада. Макса не назовешь открытой книгой, и его нежелание обсуждать свое прошлое — отличное тому доказательство. Сначала мне казалось, что именно Виктор — тайна покрытая мраком, а Макс весь как на ладони, но со временем я поняла, что оба они куда сложнее, чем кажутся. За время нашего знакомства я узнала почти все близкое окружение Виктора, но вот Макс представил меня только семье. Я никогда не думала о том, что у него просто никого нет, кроме семьи и Ван Арта, но что если так оно и есть? Неужели вереница бывших любовниц и случайные приятели — это весь багаж Макса? Тогда, пожалуй, стоит ценить его особое и доверительное отношение ко мне.       — Он ушел вон в ту сторону, — Конрад указал на дорожку в лес, я поблагодарила старика и помчалась в указанном направлении.       Выйдя к озеру, нашла на песке вещи Макса, но самого его нигде не было. Я скинула обувь, прошла по деревянному мостику и уселась на краю, опустив ноги в прохладную воду, ожидая его появления. У озера было так тихо, будто сама природа охраняла этот кусочек Земли, боясь нарушить уединенность и сказочность места. Услышав вдалеке тихие всплески, я повернула голову и увидела плывущего Макса. Его движения были резкими, ритмичными и невероятно завораживающими, было что-то особенно интимное в том, чтобы просто наблюдать за ним издалека, когда он погружен в собственные мысли и не прячется за какими-либо масками. Заметив меня, Макс сначала застыл, а потом нырнул и вынырнул уже прямо передо мной, встряхнув головой.       — Не брызгайся, — брыкнулась я, посылая на него маленькую волну.       — Боишься намокнуть? — Усмехнулся он, подплывая ближе и хватая меня за лодыжки.       — Даже не думай об этом, Фолл, — предупредила я, вцепившись в мостик. — Окунешь меня в воду — и ты труп.       — Тогда сама присоединяйся, — он отпустил мои ноги и придвинулся ближе, когда я отодвинулась подальше. Было тяжело не залюбоваться тем, как капли воды искрились на его теле, спускались по шее, собираясь маленькими лужицами в ключицах, а затем тоненькими ручейками стекали по всем холмам и долинам его рельефного тела, пока не достигали водной глади. Макс оперся на мостик, расположив руки по обе стороны от моих бедер, подтянулся и нежно коснулся губами уголка моего рта.       — Я не взяла купальник, — пробормотала я в его губы, обнимая за плечи.       — Купайся голышом, так удобнее, — предложил он, обводя языком контур моей нижней губы.       — Если я буду купаться голышом, удобнее будет тебе, извращенец, — хихикнула я.       — Чего я там не видел? К тому же здесь нас никто не поймает, — словно змей искуситель нашептывал он греховные мыслишки.       — Вечно ты со своими намеками, — покачала головой я.       — А кто намекает? Я открыто предлагаю примирительный секс в озере, — невозмутимо сказал он, отстраняясь, будто речь шла о пикнике или уроках плавания. Сначала я офигела от его прямолинейности, но потом прикинула варианты… Я обернулась назад, а потом снова на него, потому что… Да, его предложение было заманчивым. Он весь такой голый и мокрый сияет в лунном свете и соблазняет меня, а я просто девушка.       — С чего ты взял, что я пришла мириться? — Наклонив голову, я старалась смотреть ему в глаза и не поддаваться низменным желаниям.       — Ты здесь, — просто ответил он, пожав плечами. — Хотя, зная, насколько ты бываешь азартной, с тем же успехом ты могла придумать кучу новых оскорблений и пришла поделиться ими со мной.       — Не переживай, я записала их на листочке для следующего раза, — я слегка пихнула его ногой, но оборотень поймал мою ступню и прижал ее к своей груди, выводя медленные круги на щиколотке. Вот знает же мои слабости, елки-палки! — Точно никто не забредет сюда?       — Честное бойскаутское, — поклялся Макс. Я, недолго думая, разделась и с его помощью оказалась в воде. — Следующего раза не будет, — пообещал он, закрепив свои слова нежным поцелуем, от которого захватило дыхание. — Я знаю, что порой бываю тем еще засранцем, но, честное слово, я стараюсь брать свое мудачество под контроль.       — Просто не принимай решений за меня. Позволь мне самой определять, что важно для меня, а что — нет. Как же ты не возьмешь в толк, что меня касается все, что касается тебя, — я смотрела ему в глаза, надеясь, что в них он увидит гораздо больше, чем я могу выразить словами.       — Есть вещи, которые слишком даже для меня, я просто не хочу, чтобы ты лишний раз переживала.       — Это заставляет меня переживать еще сильнее, — устало пробормотала я. Макс кивнул, признавая, что он понял меня и сделал выводы, но я чувствовала, что к этому разговору мы еще вернемся и не раз.       Мне не хотелось снова ругаться, поэтому пришлось отступить и дать ему время подумать, Макс умен, но в некоторых вещах туп, как пень. Я начала замерзать, поэтому прижалась к бойфренду, обхватив его руками и ногами, и, кажется, он был только рад. Так мы и стояли посреди озера, переплетенные, целующиеся и наслаждающиеся друг другом, будто никаких проблем никогда и не было. Макс не спеша изучал мое тело своими губами и руками, что за сегодня успели обласкать каждый сантиметр моей кожи, будто вспоминая после долгой разлуки, что в некотором роде было правдой. Тишина, полумрак, тихие всплески воды, бледный лунный свет, наше дыхание… и пронзительный крик, что вырвал нас из маленького рая.       — Вот вы где! — Радостно крикнул Шон с берега. — А я ищу-ищу, зову-зову, а вы тут плескаетесь.       — Что-то случилось? — Встревоженно спросил Макс. Я попыталась сползти с него, но он не отпускал, только повернулся так, чтобы закрыть от посторонних глаз.       — Да нет, просто мы давно не виделись, хотел поболтать с тобой, там это… обсудить кое-что надо, — парень смущенно отвел глаза и начал что-то изучать у себя под ногой.       — Уже поздно, приятель. Давай завтра обсудим твое «кое-что», — Макс сдерживал улыбку, видимо, у них там какие-то свои мальчиковские тайны, в которые девчонок не посвящают. — Иди домой, мы тоже скоро вернемся.       — Ладно, — протянул Шон. — Целуйтесь дальше, если что — я ничего не видел, — хитро усмехнулся мальчуган.       — Иди уже! — Прикрикнул Макс, и Шон унесся, громко смеясь. Я опустила голову на плечо Макса и смущенно застонала. — Вот же маленький кайфоломщик.       — А ты ведь клялся, что никто нам не помешает, — подколола я.       — Я сказал «честное бойскаутское», но, вообще-то, никогда не был скаутом, — ухмыльнулся Макс, поглаживая мои ребра одной рукой, пока другой прижимал к себе. Я покачала головой и тихо рассмеялась.       — Давай возвращаться, любитель острых ощущений. В твоей спальне, по крайней мере, замки есть.       — Это же моя семья! Думаешь, замки для них проблема?       С горем пополам, натянув на себя одежду, мы побрели домой под ворчание Макса. Он обещал, что больше никогда в жизни не станет разговаривать со своими родственниками, если на этот вечер они не оставят его в покое. Его ребяческое нытье вызвало у меня улыбку, а потом я и вовсе разразилась громким смехом. Видимо, Максу не очень-то и нравится, когда над ним смеются, потому что уже буквально через секунду я едва не задохнулась от щекотки. Надо взять себе на вооружение: никогда не дразнить Макса, пока не научусь бегать быстрее него.