JJBA Drabbles

      — На колени.       Леоне рухнул на пол; каждый дюйм его агонизирующего тела пел от облегчения. Бруно провел пальцами под подбородком Леоне, легко и нежно заставляя того поднять голову, ловя пальцами вздохи.       Леоне встретился с ним взглядом, когда Бруно провел большим пальцем по его припухшей нижней губе. Бруно коротко, без замаха, ударил Леоне по лицу; голова мужчины мотнулась в сторону.       — Предатель. Ты попрал всё, что поклялся защищать, — тихо зазвучал голос Бруно, и сердце Леоне заболело от облегчения. — Твое увольнение не было достаточно наказанием. Им стоило избить тебя до полусмерти, чтобы ты проникся.       Юноша снова зацепил пальцами подбородок Леоне. На этот раз удар не был пощёчиной; костяшки пальцев ужалили скулу Леоне, даря облегчение от внутренних демонов.       Леоне покачнулся, когда острый нос ботинка Бруно опустился на один из узелков верёвки, опутавшей его грудь. Некоторое время мужчина старался стоять недвижимо, но затем, выпустив воздух из лёгких, сдался и позволил изящной ступне придавить себя спиной к полу.       — Ты ненавидишь себя за это, — шепнул Бруно, склоняясь над ним. Руки Леоне поднялись сами по себе, обхватывая голень юноши, нога которого упиралась в центр его груди. — И ты прав.       Леоне вздрогнул. Его горло сжалось, дышать стало невероятно сложно.       — То, что ты сделал, было отвратительно. Чудовищный, ужасный проступок.       Ботинок скользнул по груди Леоне, острый нос ткнул в истекающий кровью порез на ключице, и нога опустилась на горло мужчины, болезненно надавив.       Леоне задушено всхлипнул; тело скрутило судорогой.       — Больше никогда, — ласково мурлыкнул юноша. Голос юноши, подобно нежному шёлку, ласкал слух, мягким бархатом окутал тело.       — Никогда, — поклялся Леоне, закрывая глаза, с трудом сглатывая вязкую слюну.       — Ты теперь принадлежишь мне, — проговорил Бруно, медленно убирая ногу; Леоне почувствовал себя болезненно обнажённым без её веса.       — Душой и телом, — умоляюще прошептал Леоне, отчаянно цепляясь за узкую изящную стопу. — До смерти, в смерти и после неё. Клянусь…       Мужчина дрожал от холода и душевного опустошения, не смея открыть глаза. Секунды казались часами, годами, столетиями одинокого заключения в стылой камере. Леоне с трудом сдерживал рыдания.       Каблук Бруно щёлкнул по камню рядом с бедром мужчины, а потом он вдруг опустился на колени, зарываясь тонкими пальцами в волосы Леоне, касаясь тёплым дыханием губ.       — Я не позволю тебе нарушить эту клятву, — сказал Бруно и Леоне понял, что то была не угроза, но обещание. В груди заболело. — Я не позволю тебе ошибиться. Не дам появиться преступным мыслям в твоей голове. Ты не посмеешь.       Мужчина не мог поверить, что этот жалобный отчаянный плач вырвался из его собственного горла.       — Ты никогда не предашь меня, — Бруно прижался к его рту, выпивая вопль, пальцы перебирали платиновые волосы. — Я знаю, что мог бы обрушить весь мир на твои плечи, Леоне, и быть спокойным, ведь ты подхватишь его и удержишь.       Тело юноши было невозможно горячим, а голос густым и сладким как патока. Большим пальцем Бруно провёл вдоль скулы Леоне, коснулся уголка рта, стирая выступившую кровь. Глаза Леоне медленно открылись, и мужчина пьяно уставился вверх. У него перехватило дыхание, когда Бруно поднёс руку ко рту и слизнул алую каплю; юноша внимательно наблюдал, следя за его реакцией.       Его рука снова медленно коснулась волос Леоне, лаская и нежно поглаживая.       — Поднимайся. Нужно привести тебя в божеский вид.       Леоне глубоко вздыхал, наслаждаясь жаром его тела, прижавшегося к нему. Бруно терпеливо ждал. Он всегда ждал его.