Переделанная история

Ему часто приходилось переезжать с места на место и путешествовать. Все сборы серба, обычно, ограничивались лишь парой чистых рубашек, сменными брюками, да стандартными вещами первой необходимости. Если что-то в ходе той или иной поездки ему было нужно, он просто искал ближайший магазин и делал покупку. Так Павел действовал и поступал всегда, и сегодняшний день не стал бы неким исключением из правил, не встреть он некоторое время назад Софию. Потому что сейчас, мужчина «высыпал» в прямом смысле этого слова, на заправленную постель содержимое своего гардероба, и судорожно перебирал вещи, неустанно думая, что лучше будет взять с собой в дом отдыха. … Она, сама не подозревая о том, его изменила. Причём эти изменения произошли настолько резко, что оглядываясь назад, серб с ужасом понимает, что ещё месяц назад он был совершенно другим человеком. Он почти никогда не ложился спать ранее двух часов ночи, в ту пору, когда сейчас легко засыпает не позже двадцати трёх тридцать. Засыпает один, а в недавнем прошлом, рядом с ним, утром, обязательно бы оказалась какая-нибудь стройная блондинка, шатенка или брюнетка. Он уже две недели не посещает клубы и даже день рождение своего некогда хорошего друга, в Лас-Вегасе, серб пропустил. Это пришлось на тот период, когда София, по его личной инициативе, была на выходных. В те дни он, так или иначе, поддерживал функционирование отеля. И странное дело – ему понравилось… «Разве может так кардинально измениться мировоззрение?» – мысленно, серб задавал этот вопрос самому себе много раз, но ответом было лишь кромешное молчание. Впрочем, слова здесь были излишни, потому что теперь он знал – может. Если бы кто-то месяц назад сказал ему, что он влюбится настолько сильно, что потеряет голову – посмеялся бы. А теперь, считай, постоянно, ходит с глупой, но такой счастливой улыбкой, на своём сербском лице. Определённо, это любовь так задурманила некогда заядлому Казанове голову.       Мельком взглянув на часы, Павел ощутил в своей душе лёгкую панику. Электронные цифры показывали двенадцать сорок четыре, а он вчера Софии сказал, что выезжают они в тринадцать ноль-ноль, с заднего двора «Элеона». Понимая, что он может прийти вообще позже Неё, что очень некрасиво для джентльмена, мужчина покидал в свою дорожную сумку вещи, что первыми попали под его руку, мысленно понимая, что план с идеальными сборами потерпел полнейший провал, но сейчас это было уже неважным. Сам виноват – ненужно было придаваться воспоминаниям о том сладостном вечере, когда они вместе с Ней кушали невероятно вкусное клубничное мороженое и охотно болтали о всякой всячине. Если бы не стояли у него перед глазами те греющие душу эпизоды, то багаж был бы собран, как надо, а не так, как сейчас. Впрочем… Не столь важно содержимое его дорожной сумки. Важно то, что он едет в эту своеобразную командировку с Ней вместе. * … Служебный автомобиль цвета чёрный металлик, и большими золотистыми буквами «Eleon» с обеих боковых сторон, всё больше и больше отдалялся от вечно суетной и шумной Москвы. Санаторий, который выбрал для своего постоперационного периода Алехин, потенциальный будущий инвестор «Элеона», находился более чем в двухстах километрах от российской столицы. Собственно, потому Павел и назначил эту поездку на день – утром или вечером не миновать пробок, а так, они проскочили выезд из города на ура. Поначалу и Его, и Её, одолевал внутренний дисбаланс. Мало того, что они явно друг на друга бросают смущённые взгляды (некую взаимность чётко ощущали и Паша, и Соня), так ещё и тесный салон авто создаёт напряжённую атмосферу, плюс ко всему, за рулём совершенно чужой человек – водитель. Всё изменилось после телефонного разговора Софии с отцом – Ян Вячеславович как раз сегодня возвращается из командировки, которая получилась, волей судьбы, намного длиннее, нежели планировалась изначально. Зная сей факт, девушка, конечно, расстроилась. Не возникни сейчас в её жизни этой спонтанной поездки, она бы рискнула попросить у серба хотя бы один отгул и, не думая, махнула бы в Питер. Но… Не сложилось. Впрочем и трагедии никакой не возникло – Павел сказал, что планирует вернуться обратно в Москву через пару, максимум тройку, дней. А пока им предстоит совместить приятное с полезным, и в районе живой загородной природы, провести деловую и важную, для дальнейшей судьбы «Элеона», встречу. Предвкушая плавно приближающийся вечер, серб неустанно рисовал в своём подсознании желаемые всем его сердцем картинки. Он планировал пригласить свою спутницу на ужин, и был уверен процентов на восемьдесят, что Соня ответит ему согласием. Ведь, по сути, в санатории, они будут знать лишь друг друга, а коротать время в одиночестве, перспектива не очень-то радужная, хотя, бесспорно, всё хорошо в меру. Дождавшись пока Она завершит трёхминутный разговор с родителем, Паша вежливо и ненавязчиво поинтересовался, всё ли в порядке, а затем спросил, как дела у Её папы. Блондинка также вежливо ответила Ему, и с той самой минуты, тишины в салоне, как не бывало. Уже во второй раз, и Он, и Она, убеждались в том, что им неимоверно легко и непринуждённо общаться друг с другом… Они успели обсудить всё, начиная с прокатных новинок фильмов и заканчивая небольшой дискуссией на тему заграничных курортов. Быстро сойдясь в общем мнении, что советские фильмы наполнены куда большим смыслом, нежели современные кинокартины, Соня и Павел выяснили, что у них также совпадают и музыкальные вкусы, а также что и Он, и Она, просто терпеть не могут театры. Ещё девушка несколько дополнила свой рассказ о покорении Ею отельного бизнеса, который серб слушал тем самым вечером, когда они кушали в Её кабинете мороженое. Тогда Он с удивлением для себя обнаружил, что ему впервые в жизни интересно просто сидеть и слушать, толком ничего при этом не говоря. Её голос Его завораживал и пленил. Но, тем не менее, переступить, хоть немного, ту самую черту, которая могла бы разрушить меж ними все невидимые баррикады, они не рискнули. Просто, когда закончилось мороженое, Он подвёз любезно Её домой, и они вежливо попрощались друг с другом. А в последующие пару дней, София и серб упорно избегали повторения подобного вечера, хоть и тайно, всей душой этого желали… - Ну, всё, Матвей, – благодарно кивнул водителю служебного авто Павел, когда машина благополучно была припаркована около нужного здания, а сам серб ловко извлёк из багажника две небольшие сумки – свою и Сонину. – Возвращайся обратно, раз говоришь, что не устал и передышка тебе не нужна. Когда будет точно известен день нашего отъезда, я тебе позвоню. Ты теперь дорогу хорошо знаешь. - Конечно, Павел Аркадьевич, – одобрительно кивнул шефу достаточно видный брюнет, на вид, лет тридцати, а затем, ловко прыгнув за руль, оставил после себя лишь едва уловимый шлейф резковатого мужского парфюма. Серб и София же, бегло переглянувшись друг с другом, целенаправленно зашагали к небольшому крыльцу санатория, тем самым открывая новую главу своей уже общей, по сути, истории.