***
Разыскать летучее убежище радужной пегаски временами было непросто, но Пинки-чувства, как всегда, сработали безотказно. Розовая пони даже не успела забыть этот уже-не-такой-ненавистный потолок, а облачный дом уже сменил его над головой. Вечная радуга, бьющая сияющей струей из вершины трехэтажной башни, ушла на ночной покой — очевидно, вместе с хозяйкой дома. Что же, придется будить. Честно говоря, Пинки всегда восхищала пегасья архитектура. Коржи-облака, радужный крем, витиеватые конструкции из небесной глазури… Интересно, что будет, если и вправду испечь подобный торт? Смогут ли полакомиться им пегасы?.. Кобылка тряхнула головой, отгоняя шальные мысли. Дурашливое состояние временами очень помогало держаться, но сейчас стоило думать более собранно. Она протянула копыто в сторону, выхватив связку воздушных шаров, обвязала их вокруг пояса… И полетела. Пегасы способны ходить по облакам, как по твердой земле — и без заклинаний похвастаться тем же могут разве что грифоны. Пинки явно грифоном не была, но, к счастью, Дэши была хорошей подругой. Вскоре после судьбоносной встречи на празднике Летнего Солнцестояния она озаботилась тем, чтобы застелить родные облака чем-то более привычным для бескрылых. И сейчас Пинки была безмерно ей благодарна. В падении с большой высоты она не находила ни капли забавного. Распахнув двери, розовая пони в два прыжка очутилась в центре просторного бирюзового зала и лишь тогда чуть-чуть выдохнула. Отвязанные шарики взлетели под потолок, и их было уже не достать. Все же, небеса позволяли не экономить пространство — и пегасы пользовались этим на всю катушку. «Среди облаков места хватит на всех». Пинки задержалась на пару мгновений здесь, чтобы отыскать и погладить вялого по осени Танка. Преодолела лестницу. Потом еще одну. Храп Рейнбоу Дэш послышался еще на середине первой, указывая путь к нужной двери. Толкнув ее обоими копытами, розовая пони увидела свою сегодняшнюю цель. Цель дрыхла без задних ног под полусползшим одеялом, пустив ниточку слюны в мягкую подушку. Пинки даже стало жалко умаявшуюся Дэши, но что же тут поделать? Прокашлявшись, она взяла самую высокую и тонкую ноту, какую могла: — Дэши-и-и-и! Вставай! Засоня в ответ лишь дернула ухом, даже не расщедрившись на то, чтобы сменить положение. Честно говоря, это было даже немного обидно. Пинки повторила. Повторила еще раз и еще раз. На четвертый пегаска отвернулась от нее и закрыла уши подушкой. Это уже было что-то, но что-то совершенно недостаточное. Пришло время перейти к решительным мерам. Подойдя к спящей подруге по заваленному тут и там отжившими свое перьями полу, Пинки без лишних нежностей потрясла ее. И лишь тогда из-под подушки послышался сонный-сонный голос: — Клаудчейзер? Или ты, Флиттер? Впрочем, какая разница… С этими словами Дэш внезапно повернулась и ухватила Пинки за копыта, завлекая к себе на кровать. Обняла всеми четырьмя ногами… и так и не соизволила проснуться. Мордочка пегаски уткнулась Пинки в шею и засопела. Шерстка ее была влажной от ночного пота. Как и одеяло. Как и простыня. Розовая пони знала, конечно, что пегасы сильно потеют из-за каких-то своих аэродинамических полетных штук — но не представляла, что настолько! Что уж говорить о запахе, который не был, в общем-то, неприятным, но Пинки уж точно не хотела его так близко и прямо под чувствительный кондитерский нос. Что тут оставалось, кроме как ожесточенно пинаться? — Что, неужели ты, Спитфайр? — полуразборчиво пробурчала Дэши, не разжимая объятий. Принюхалась. — Ванильные духи? Это что-то но… — Дэши-и-и-и! Это я!!! — отчаянно завизжала Пинки прямо в ухо подруге. И это, наконец, помогло. По крайней мере, отскочившая на другой конец кровати Дэш приоткрыла глаза, и взгляд ее приобрел некоторую долю осмысленности. — Ну ты, мать твоя кобыла, и даешь орать, Пинки! — просипела пегаска. — До сих пор в ушах звенит… Нет чтобы заварить своей подруге немного чаю!***
…к тому моменту, как поднос с двумя кружками и печеньем опустился на наспех заправленную кровать, Рейнбоу Дэш проснулась уже окончательно. Подождала, пока Пинки устроится напротив, взяла свою любимую кружку с эмблемой Чудо-Молний и уселась, вдыхая запах чая. Не то что бы у подруги дома были какие-то другие кружки, да. Только такие и были. Не то что бы Пинки не отвлекалась мыслями на всякую ерунду, оттягивая начало разговора по какому-то непонятному мандражу… — Вещай уже, что за тревога среди ночи? — помогла ей пегаска. Теперь уже и не потянешь. Пришлось вещать. — Я… даже не знаю, с чего начать! Столько всего! И столько всего странного… То есть, вчера ночью… — Дай догадаюсь. Твайлайт? Пинки отвела взгляд. — Я все вижу! — усмехнулась пегаска, мгновенно считав смущение подруги. — И я не удивлена. Ты что, не помнишь? — Ну… не очень хорошо. Почему-то. Но вспоминаю понемногу. — Не запомнить такой вираж! Как тебе это удается?! Хотя… было тебе, что еще позапоминать, это точно. Ну так что Твайлайт? Пинки решила пойти в лоб. Решила очень уверенно… но вот слова в ее голове складывались не очень. Говорить об их общей волшебной подруге стало сложнее, и она, конечно, понимала причину, но… — Пинки! Я уже прекрасно знаю, что могут делать две кобылки наедине. Можешь не бояться. За последние дни розовая пони становилась красной слишком часто. Слишком. — Я же не про то! Ты… ты ведь сама видела! Я не помню, чтобы Твайлайт была когда-нибудь такая страшная! И главное, всего лишь… — А обещала не про то! — Дэши, похоже, очень старалась, не залиться смехом, и лишь обеспокоенность подруги удерживала ее. — Ты прости, и правда потешно! В общем, да, видела я это. Тут ты права. Но я сейчас говорю не о том балконе. Что имела в виду пегаска? Не о том. А тогда… Что?! — Вы… встречались с Твайлайт?! — Знаешь, Пинки, я бы не удивилась, если бы сама Твайлайт этого не заметила. Но то, что это не заметила ты — страннее некуда. Пинки была ошарашена настолько, что и попытайся скрыть — не смогла бы. Но на этот раз Рейнбоу Дэш и не пыталась стебаться. Наоборот, говорила она совершенно серьезно, пусть и с какой-то легкостью, про которую не скажешь, искренняя она или нарочитая. — Тебе ведь не нужны подробности? Ну и славно. Да, некоторое время назад мы пытались с Твайлайт что-то замутить. И хочу тебя поздравить: ты уже зашла сильно дальше. — То есть… — Да. Я знаю, что происходит с нашей единорожкой, — подтвердила Дэши, отвернув голову и всматриваясь в ночное небо. — Ну как, знаю… я не понимаю ни хрена, что это за виндигов пляс и почему он случается. Но знаю, когда. Пегаска вздохнула — то ли грустно, то ли нет. Вместе с ней вздохнул за стенами ветер, бросая новорожденный дождь. — Потому ничего и не сложилось. Мы пытались, но… Знаешь, у меня в жизни всякие кобылки были. Форму копыт некоторых из них моя челюсть помнит до сих пор. Но так, как наша Твайлайт на подкаты реагировать — такого я не видела ни разу. И больше не хочу. Дэши вновь посмотрела Пинки в глаза. — Как ты это вообще забыть-то умудрилась? Я даже не знаю… это будто нет никакой Твайлайт. Я сейчас как хренов ботан прозвучу, но словно из ее глаз на тебя вечность смотрит. — Как принцесса Селестия? — подала голос Пинки, пытаясь воскресить в голове те ощущения. Правда пытаясь. Но у нее не получалось. — Точняк! Только у нашей Лучезарной взгляд добрый, а тут… никакой. Лучше слова не найду. Чуть помолчав, пегаска допила чай одним глотком и сползла с кровати. — Эх, разбудила — не засну ж теперь, — пожаловалась она, разминая крылья широкими взмахами. Сброшенные перья поднялись с пола, кружа по комнате. Пинки смотрела на эти танцы в воздухе, смотрела… и вдруг почуяла что-то неладное. Что-то, о чем стоило вспомнить раньше — как и о многом другом. — Слушай. А может тогда пойдем и поищем Твай? — Да в библиотеке она, где ж еще? Чего искать-то? Наш книжный червь жить не может без своей уютной червоточины. И не смотри так на меня, я Твайлайт цитирую! — Дэши, — пришло время Пинки быть серьезной. — Что-то не так. Пусть это и не Пинки-чувство, мне неспокойно. Так что я пойду одна, если ты не хочешь. Розовая пони сделала решительный шаг в сторону двери. Одно из перьев хрустнуло под ее копытом. — Валяй, — лениво протянула Дэш. — Только с меня две правки. Пинки вопросительно склонила голову — и в ту же секунду оказалась в цепких объятьях пегаски. Еще более цепких, чем в постели. — Во-первых, не одна, — Дэши приняла стартовую стойку. — Во-вторых — не пойдешь. Полетишь! И в тот же миг радужная стрела ушла в небо сквозь бойницу небесной башни.***
После эффектного старта Дэши быстро перешла на бреющий. Две пони, крылатая и висящая у нее в захвате, скользили среди моросящего дождя и ветра. Улочки Понивиля были этой глубокой ночью темны и пустынны — даже в окнах уже почти не горело огней. Тем удивительней было заметить где-то внизу яркий росчерк, несущийся по улице, поднимая веер за веером воду из луж. Рэйнбоу Дэш присмотрелась — и удивленно охнула: — Да это же наша безумная Лира! Пожара по курсу не вижу. Как думаешь, куда она так рвется? — А у нее и спросим! — ответила Пинки, пронзая ветер тонкими нотками. Дэши не нужно было просить дважды. Заложив петлю, пегаска пошла на снижение, и где-то около городского парка они со штурманшей увидели безумную Лиру во всей красе. Мятная единорожка явно настроилась перестать быть мятной как можно скорее. По колено забрызганная грязью, местами — облепленная листьями, она не сбавляла своего галопа. Золотой огонек на кончике рога освещал ей путь, а на шее у нее прыгал из стороны в сторону фотоаппарат со вспышкой. Выглядело это дико странно. Дэш просто не могла не спросить с ноткой ехидства: — Эй, Лира! Ты что, фотосессию в Диколесье проспала? Единорожка бросала ответ, даже не поворачивая головы. Будто не рассчитывала быть услышанной. Так же отстраненно, как и всегда — а может и чуточку отстраненной, разбивая слова шумными вдохами: — Мой детектор… Он опять… увидел эту волну… И ты… не ошиблась. Последний отрывок Лира произнесла, уже остановившись среди пожухшего камыша на границе парка. Огляделась. По левое копыто маленький мост уходил к озеру Меригольд, ведя на тракт в сторону часовой башни. Прямо перед ней, за камышом, был один хороший прыжок через реку и первые перелески. Единорожка не соврала. Оба пути вели в Диколесье, и бегунья явно выбрала более короткий. Она начала было отходить, чтобы взять разбег для прыжка — но Дэш и Пинки приземлились перед ней, закрывая путь. — Лира! Объяснись! — выкрикнула Пинки, шагая к единорожке. — Мы же твои друзья! Мы поможем тебе! Ответный голос единорожки резанул, как безразличный и острый скальпель: — Поможете мне спасти вашу подругу? Не вашим ли делом занята? Пинки застыла на месте, как была, с поднятым копытом. Дэши вспорхнула над землей, набирая злость с каждым взмахом крыла: — Это ты носителю Верности… — Охолони, — отрезала Лира тем же скальпелем. — Нет времени. Я очень зря забила на детектор до самого сна. Иначе б увидела раньше… Это ее волна. Твайлайт. И она потухла где-то в стороне Диколесья где-то два часа назад. Единорожка левитировала фотоаппарат перед собой. — Не знаю, как вы, а я спешу. Разойдитесь. Дэши сейчас откровенно кипятилась с тона Лиры. Он казался ей издевательским, и Пинки это понимала. Она была виной пегасьей взвинченности. Но еще больше она понимала, что кобыльи разборки — последнее, что сейчас было бы ко времени и к месту. — Я с тобой, — произнесла Пинки, но сразу же недвусмысленно поправилась. — Мы с тобой. Лира кивнула. Дэши ничего не оставалось, кроме как отложить в сторону свою жеребячью злобу и кивнуть в ответ. Перемахнув через речку, три кобылки в золотом сиянии вошли под своды Диколесья.