***
Было слишком холодно, чтобы сидеть на пляже, но Эмма отказалась возвращаться в отель. После обеда она потащила сюда Реджину и даже сумела уговорить ее купить мороженое, и, хотя ее пальцы окоченели, а губы посинели от холода, Эмма разглядывала море с огромной улыбкой на лице. — У меня все пальто в песке, — фыркнула Реджина. Скамеек здесь не было, поэтому Эмма заставила ее сесть прямо на песок. — У тебя еще и мороженое на рукаве. — Я знаю, — вздохнула Реджина. — Как мороженое умудряется так быстро таять в минус тысячу градусов? — Сейчас не настолько холодно, — возразила Эмма, хотя она уже не чувствовала ног. — Это просто ветер. — Мне придется принять еще одну горячую ванну, когда мы вернемся в отель, и я не позволю тебе присоединиться. — О, как будто ты можешь меня остановить. — Вы чересчур высокого мнения о себе, мисс Свон. — Я всего лишь излагаю факты, — весело ответила Эмма. Когда она вытянула шею, она увидела отель на вершине утеса. — Думаешь, они вообще разрешат нам вернуться в комнату после того, что мы устроили этим утром? — Уверена, что разрешат. Я умею делать ужасно грозный взгляд. — Я знаю — проверяла на себе слишком много раз. Реджина только фыркнула в ответ. Она все еще пыталась справиться со своим мороженым, потому что, похоже, она ела мороженое медленнее, чем любой человек в мире, и Эмма не могла не улыбнуться, наблюдая за ней. Реджина поймала ее взгляд и замерла, приоткрыв губы и не донеся рожок с мороженым до рта. — Что? — Ничего. Мне просто нравится твой ужасно грозный вид. Это заставило Реджину бросить на нее еще один свирепый взгляд, но его эффект был несколько разрушен вафельным рожком, все еще зажатым в кулаке. Затем она сунула руку в карман и вытащила брошюру, которую взяла со стойки регистрации отеля. — Куда ты хочешь пойти дальше? Когда она протянула его Эмме, брошюра стала развеваться на холодном ветру. Эмма взяла ее и зажала обеими руками. Шрифт был маленьким, и бумага продолжала трепетать, и она почувствовала знакомый приступ паники, когда поняла, что не может сразу прочитать буквы. Реджина отвернулась посмотреть на море. Когда она обернулась назад, то обнаружила, что Эмма отчаянно щурится с нахмуренным лбом. Реджина замерла. — У тебя все в порядке? Эмма взглянула на нее и, увидев беспокойство на ее лице, резко кивнула. — Отлично, — сказала она, возвращая брошюру. — Давай отправимся в один из этих туров по местным особнякам. — Хорошо, — ответила Реджина, бросая короткий взгляд на листок, прежде чем снова взглянуть на покрасневшее лицо Эммы. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? Эмма кивнула и затем показала на мороженое Реджины. — Оно опять у тебя на рукаве. — О, ради Бога. Реджина быстро лизнула рожок, пытаясь остановить стекающую струйку, но та официально объявила бойкот ее усилиям. — Я ни разу еще не видела, чтобы кто-то ел одну порцию мороженого 20 минут. — Оно вредно для зубов, — отрезала Реджина, все еще пытаясь свести к минимуму ущерб для своего дорогого пальто. — Если ты хочешь помочь мне, я не возражаю. Эмма засмеялась и наклонилась к таящему рожку. Она откусила кусок прямо с самой вершины, с наслаждением позволив ему таять во рту, в то время как Реджина смотрела на нее так, будто она была своего рода психом. — Кто же кусает мороженое? — Добро пожаловать в новый мир, — пробормотала Эмма с набитым ванилью ртом. — Ты можешь расправиться с остальным. Все еще недоверчиво за ней наблюдая, Реджина вернулась к своей части рожка и стала аккуратно покусывать его края. Свободной рукой она взяла Эмму под руку и прижала ближе к себе.***
— Я рада, что ты предупредила меня взять платье, — крикнула Эмма в направлении ванной комнаты, где Реджина наносила макияж. — Ты не обязана была это делать, если вдруг чувствуешь себя в нем некомфортно, — отозвалась Реджина. — Что-нибудь повседневное вполне бы подошло. — Я знаю. Просто… я догадывалась, что это будет особый случай. — Ты же не знала, что мы собираемся уехать. Ты бы все равно носила его, даже если бы мы просто остались дома на выходных? — Возможно, — сказала Эмма, наклоняясь, чтобы разгладить складки на бедрах. — Ты могла бы дать более точные указания, если бы и правда беспокоилась о моем гардеробе. — Это испортило бы сюрприз — кроме того, я не хотела, чтобы ты чувствовала давление. Ты можешь одеваться, как ты сама хочешь. Эмма подошла к ванной и прислонилась к дверному проему. — Я хочу нарядиться для тебя. Реджина склонилась над раковиной, ее губы были слегка приоткрыты, когда она наносила тушь. Она надела облегающее черное платье с V-образным вырезом на спине, и Эмма могла видеть, как двигаются мышцы на плечах, когда она поднесла кисть к другому глазу. Закончив, она обернулась и заметила Эмму в дверях. Ее лицо сразу смягчилось. — Ого! Я рада, как получилось. Эмма улыбнулась в ответ. — Нравится? Платье было облегающим и в блестках, и, вероятно, слишком коротким для того модного ресторана, который Реджина, несомненно, выбрала, но она надеялась, что длинные рукава и высокий воротник под самое горло смогут это компенсировать. Во всяком случае, Реджина смотрела на нее так, словно боролась с искушением сорвать платье прямо здесь, поэтому Эмма предположила, что оно не должно вызвать проблем. — Невероятно! Чертовски жаль, что у нас бронь через 20 минут. — Я смогу держать себя в руках, если ты тоже сможешь, — ухмыльнулась Эмма. С драматическим вздохом Реджина положила тушь на столик в ванной и ответила: — Сделаю все возможное, но я не могу ничего обещать. Она провела пальцами по руке Эммы, вышла из ванной и выключила свет. — Готова выходить? — Более чем, — ответила Эмма. Она завила волосы и нанесла немного темного серого блеска в уголки глаз, чтобы подчеркнуть их зеленый цвет. — Я только захвачу сумочку. Она попыталась проскользнуть мимо Реджины, но была поймана за запястье в последнюю секунду, и Реджина притянула к себе. — Стой. Прежде чем Эмма успела спросить, что случилось, Реджина привлекла ее еще ближе, чтобы они могли соприкоснуться губами. Эмма догадывалась, что она действовала так нежно только потому, что пыталась не испортить у обеих помаду, и эта единственная мысль рождала волны счастья внутри нее. Она отодвинулась с усмешкой. — Еще один поцелуй на день рождения? — Точно. Я совсем тебя разбалую, — ответила Реджина, подталкивая ее обратно к сумочке. — Собирай свои вещи. Я попрошу отель вызвать такси. Она звонила на стойку регистрации, пока Эмма натягивала пальто и влезала в ботинки на каблуке. Когда она обернулась, Реджина все еще разговаривала по телефону и в то же время с улыбкой ее разглядывала. Эмма распустила длинные волосы поверх воротника пальто и изобразила руками жест «Ну как?». Реджина произнесла одними губами в ответ «Прекрасно». Улыбаясь, Эмма подождала, пока Реджина закончит звонок, и они вместе направились в вестибюль. Она все еще чувствовала нервную дрожь, просто прогуливаясь рядом с Реджиной в общественном месте, но этот сонный маленький городок совсем не интересовало, кем они были, и, похоже, ни одного из гостей отеля тоже. Эмма протянула руку Реджине, когда они прошли через фойе, и Реджина сжала ее в ответ. — Мне нравится быть невидимой с тобой, — сказала Эмма, и Реджина удивленно оглянулась на нее. — Ты, невидимой? — переспросила она. — Ни за что. Эмма покраснела и позволила вывести себя на улицу, куда уже подъехало такси. Они забрались внутрь, и Реджина сообщила водителю название ресторана, который Эмма даже не потрудилась поискать в TripAdvisor, потому что знала, что он окажется идеальным. Поездка оказалась совсем короткой – на самом деле они могли бы даже дойти пешком, но один только взгляд на опасно высокие каблуки Реджины дал понять Эмме, что, вероятно, такой опции для них никогда не будет. Вскоре они оказались около здания, которое больше напоминало чей-то дом, чем ресторан. — Идем, — сказала Реджина, идя с ней за руку к кирпичным ступеням, которые вели к табличке с надписью «Bouchard Inn and Restaurant». — Пора освежить твой школьный французский. Эмма фыркнула. — Ты серьезно думаешь, что я когда-либо учила французский? — Не совсем, — призналась Реджина, открывая перед ней дверь. — И я тоже. Как думаешь, испанский нам сильно поможет? Внутри ресторан оказался маленьким и домашним, что подсказало Эмме, что он лежит совершенно вне ее финансовых возможностей. Не то чтобы это было проблемой — Реджина редко позволяла ей платить, поэтому она сомневалась, что ей придется делить счет в свой день рождения. Тем не менее, она чувствовала себя немного выбитой из колеи, когда ее подвели к угловому столику. Они сидели у окна и могли наблюдать темнеющее море снаружи, и Эмма смущенно подождала, пока метрдотель пододвинет для нее стул. — Не нервничай так, — сказала Реджина, когда они уселись и наблюдали, как официант удаляется с их верхней одеждой. — Это не экзамен. — Я правда чувствую себя не в своей тарелке, — призналась Эмма, хотя она уже с благодарностью принюхивалась к запахам кухни. — Кажется, я чувствую запах стейка? — Возможно. Ок, что ты хотела бы в качестве своего первого легального напитка? Эмма улыбнулась и взяла меню с напитками. Её глаза округлились при виде цен. — Ой! — Не обращай внимания, — сказала Реджина, протягивая руку и забирая меню. — Просто скажи, что ты будешь. Но стоимость порции самого дешевого виски уже горела огненными буквами в мозгу Эммы, и она всего лишь неловко пожала плечами. — Все, что ты выберешь, будет нормально. — С каких пор мне стало нравиться, как ты притворяешься скромницей? — поинтересовалась Реджина. — Ты будешь виски. — Но… — Я выбрала за тебя, — невозмутимо отозвалась Реджина. — И еще мы закажем шампанское. Сегодня праздник. Что-то в ее голосе заставило тело Эммы расслабиться, и она ответила: — Только если ты уверена. — Абсолютно. А еще я не выпущу тебя отсюда без трех полных блюд, так что тебе лучше начать читать меню. Эмма успокоилась, скользнула взглядом по причудливым французским названиям и переместилась на английские описания. В одно мгновение совершенного, блаженного безумия она подумала, что, может быть, ей стоит выучить французский — это было бы нелепо, но она представила себе удивление, а затем восхищение Реджины, если бы ей когда-нибудь удалось заказать что-то на другом языке. Это было верное доказательство, как сильно она влюбилась, если действительно подумывала записаться на занятия только ради того, чтобы заработать одно из тех счастливых выражений лица Реджины, которые ей так нравились. Реджина заказала напитки и вернула барное меню официанту, а затем устроилась поудобнее с основным меню. — Ого! Хорошо, что ты не вегетарианка. — Как будто ты когда-то встречалась с вегетарианцем, — хмыкнула Эмма. Она видела, как загоралось лицо Реджины, когда ей приносили особенно кровавый бургер. — У меня нет проблем с вегетарианством, — сказала Реджина, глядя на нее. — Я бы просто не смогла съесть все это сама. — Потому что тебя не волнуют маленькие телята и поросята? — Потому что я эгоистична и люблю еду больше, чем что-либо еще в этом мире, — поправила ее Реджина. — Ну ладно. Почти больше, чем что-либо еще. Эмма вздрогнула всем телом при этих словах, но Реджина не стала продолжать. В ее словах таилось обещание, и оно повисло в воздухе, как туман. Через несколько минут официант вернулся с подносом, уставленным серебром. Эмма чуть не упала со стула. — Боже, Реджина! — выпалила она, глядя на заставленный напитками поднос. — Что это все такое? — Празднование дня рождения, — ответила Реджина, поднимая свой стакан с виски, пока официант откупоривал бутылку шампанского. — Ты осознаешь, что завтра тебе придется проехать 80 миль обратно в Бостон? Реджина небрежно отмахнулась. — Со мной все будет в порядке. А если вдруг нет, то ты намного моложе и бодрее, чем я, — ты сможешь повести машину. — Ты правда доверишь мне вести свою машину? — Только в самых чрезвычайных обстоятельствах. Ну, — сказала Реджина. Официант ушел, и она подняла тост одним из бокалов шампанского. — С днем рождения! — Спасибо, — ответила Эмма, чокаясь в ответ. — И еще спасибо за такой замечательный день. — Он еще не закончился, — заметила Реджина. — Я могла бы даже продлить твой день рождения на завтра. Нет ничего лучше, чем затягивать празднование. Эмма улыбнулась. — Никто настолько не интересовался моим днем рождения раньше. — Вообще никто? — спросила Реджина. В ее голосе прозвучала живая нотка интереса. Потому что она так или иначе задавала этот вопрос с тех пор, как они встречались, и Эмма так и не давала ей ответа. — Даже твои родители? Эмма отпила слишком большой глоток шампанского, игнорируя боль в горле. — Нет. Реджина прищурилась. — Ты уходишь от ответа всякий раз, когда я спрашиваю о них. — Я знаю, — сказала Эмма. Ее сердце колотилось. — Это не особо интересно. — Мне кажется, это может быть интересно, — ответила Реджина. Она двигалась осторожно, в то время как ее глаза изучали все лицо Эммы. — Хочешь послушать про моих родителей? Эмма улыбнулась в ответ. — Да, пожалуйста. — Ну, — сказала Реджина и резко подалась вперед, словно собираясь признать, что она связана с Зодиаком (Зодиак — серийный убийца, действовавший в Северной Калифорнии и Сан-Франциско в конце 1960-х годов. Личность преступника до сих пор не установлена — прим. переводчика) — Мой отец был пуэрториканцем. И он был историком, откуда, я полагаю, я и получила любовь к классике. — Был? — мягко спросила Эмма. — Он давно умер, — сказала Реджина, и ее лицо на секунду дрогнуло. — Мне жаль. Вы близко общались? Лицо Реджины смягчилось в теплой улыбке, когда она ответила: — Да, близко. Он был добрым человеком, и он очень любил меня. — А твоя мать? — Ах, — вздохнула Реджина. — Это совсем другое дело. Эмма наклонилась ближе и подняла брови. — А дальше? — Око за око, мисс Свон, — усмехнулась Реджина. — Сначала расскажи что-нибудь о своих родителях. Эмма почувствовала, что ее лицо помрачнело, прежде чем она смогла справиться с этим. — Это нечестно. — Почему бы и нет? — Потому что ты провела меня. — Нет. Ты можешь просто сказать «нет», и я приму это. Но я не буду рассказывать тебе историю, как моя мать отреагировала, когда я вернулась домой с моей первой девушкой. Эмма вздохнула, делая глоток шампанского. — Ты и правда грязно играешь. — Ага. Так что? Эмма на мгновение задумалась. На самом деле, у нее не было причин не рассказывать Реджине о своем детстве — ее не воспитывала воровская банда, и она не сидела в тюрьме. Но тем не менее, это была болезненная для рассказа история, и что даже еще хуже, — она была жалостливой. Если рассказать Реджине правду, она может начать испытывать жалость к Эмме, и Эмма не была уверена, что справится с этим. За исключением того обстоятельства, что Реджина никогда выказывала жалость раньше.Все, что она делала до этого — это относилась к Эмме как к равной, как к человеку, который мог быть даже особенным. Возможно, Эмме стоило больше доверять ей. Поэтому она сделала еще один глоток шампанского и, как только пузырьки затуманили ее голову, бросила: — Я думаю, что они мертвы. Реджина подняла брови. — Ты думаешь, что они мертвы? — Да. Или, может быть, я просто надеюсь, что это так, — сказала Эмма, разглядывая ножку своего бокала с шампанским, потому что это было легче, чем встретиться взглядом с Реджиной. — Они оставили меня на тротуаре в день моего рождения. У меня никогда не было семьи после этого. Она все еще не поднимала головы, но ощутила шок на лице Реджины. Через несколько мгновений Эмма услышала ее вопрос. — Тебя не взяли в приемную семью? — Нет. Одна семья взяла на некоторое время, но потом они отправили меня обратно в приют, когда у них появился собственный ребенок. После этого я просто перемещалась по разным семьям, и уехала окончательно, чтобы поступить в колледж. Она подняла взгляд и увидела, что кусочки паззла встают на свои места в глазах Реджины. — Вот почему ты никогда не уезжаешь домой на каникулы. — Верно. — И отмечаешь дни рождения в одиночестве. — Ммм, — сказала Эмма, с трудом сглатывая. — Я всегда была одна. Как бы привыкаешь к этому. Реджина не ответила. Она выглядела потерявшей дар речи впервые с тех пор, как они познакомились. Возможно, в голове Эммы жужжало слишком много пузырьков или, может быть, она просто хотела выложить остальную часть истории, пока у нее еще хватало на это смелости, но она услышала свой голос. — Есть кое-что еще. — Ох? — спросила Реджина, ее голос звучал надтреснуто. — Что? — Это стыдно, — медленно произнесла Эмма. Она играла со своей вилкой, аккуратно выравнивая ее по краю стола. — Я бы не хотела, чтобы ты… думала обо мне по-другому. — Эмма, — тихо ответила Реджина. — Как будто я могу. Эмма кивнула. — Хорошо, итак… Она сглотнула и снова попробовала. — Я не умела читать, пока мне не исполнилось 13 лет. Она сморщила нос, пытаясь подавить тревожное пощипывание, и стала ждать. Она чувствовала, как Реджина недоуменно моргнула в ответ. — Но как…? — начала она задавать вопрос, и потом поняла, что у нее нет продолжения вопроса. — Как? — Мне было четыре года, когда меня вернули обратно из моей первой семьи, — объяснила Эмма. — И после этого… Приюты — не лучшее место для приобретения новых навыков. Когда я наконец пошла в школу, учителя просто предположили, что я туповата или у меня плохие способности, и, в конце концов, я предпочла оказаться в затруднительном положении, отказываясь скорее что-либо делать, чем рассказывать кому-то, как обстоят дела на самом деле. Она подняла голову и увидела, что Реджина наблюдает за ней, открыв рот. — И тебе удавалось скрывать это, пока тебе не исполнилось 13 лет? Эмма скупо улыбнулась. — Никто не интересуется слишком много проблемными детьми. — Так ты… — Реджина покачала головой. — Что случилось потом? Как ты научилась? — Я наконец рассказала учительнице, — ответила Эмма. — На самом деле она была похожа на тебя. Она была безумно пугающей, но имела ко мне долю участия. Когда я рассказала правду, она вернулась по программе назад, чтобы помочь мне — внеклассные занятия, отдельные уроки, покупала мне детские книжки, много книжек. Это заняло достаточно времени, но я начала учиться, а потом оказалось, что я на самом деле не была такой уж глупой. У меня никогда не было особых способностей к математике или естественным наукам, но я схватывала английский быстрее, чем кто-либо мог ожидать от меня. Реджина снова замолчала, и Эмма подняла глаза с нервными сполохами в животе. Она ожидала увидеть шок или даже отвращение на ее лице, но чуть не расплакалась, увидев темные глаза Реджины, сверкающие гордостью. — А теперь ты здесь, — негромко произнесла Реджина. — Получаешь степень бакалавра. — Да, — Эмма улыбнулась. — Это сумасшедший мир. Мне пришлось сильно бороться за свою стипендию, чтобы попасть сюда, но в итоге это того стоило. — Эмма, — выдохнула Реджина с искренним изумлением. — Ты действительно все больше и больше поражаешь меня с каждым днем. И после короткой паузы она добавила. — Почему ты мне ничего не рассказывала? — Потому что это унизительно, — решительно ответила Эмма. — Посмотри на себя — ты профессор, и ты вся такая интеллектуальная и классическая, а я сирота, которая еще меньше чем 10 лет назад не умела читать. Я не хотела, чтобы ты меня жалела. — Жалеть тебя? — спросила Реджина, подвинулась и взяла Эмму за руку. — Так люди обычно реагируют? Эмма сделала вздох и призналась в еще одной вещи, которая сдавливала ее сердце. — Ты первый человек, которому я рассказала. — Вообще? — Вообще, — ответила Эмма. — Обычно я только отвечала на вопросы о моей семье и говорила людям, что читаю очень медленно, потому что забыла очки. Я имею в виду, тебе уже случалось видеть это сегодня на пляже, и еще тогда, в твоем офисе, когда ты дала мне текст для чтения. В это не так уж сложно поверить. Она увидела, как воспоминание промелькнуло в глазах Реджины. — Ты все еще испытываешь трудности с этим? — Не совсем. Когда я одна и у меня достаточно времени, это совсем не проблема. Но иногда… я не знаю. Если шрифт слишком мелкий или на меня давят, или я чувствую, что кто-то смотрит на меня, это просто заставляет меня снова чувствовать себя ребенком. Иногда мне нужно дополнительное время. — И никто ни разу не заметил? — Нет. Я и правда хорошо притворяюсь, и люди не особенно любят задавать вопросы, когда им нет никакой пользы от ответа. Реджина выглядела совершенно потрясенной. — Люди невероятно эгоистичны. — Ага, но для меня это было скорее хорошо, — заметила Эмма и улыбнулась. — Ты единственный человек, который был достаточно настойчив, чтобы вытащить из меня правду. — Ну, я всегда гордилась, что это именно так и есть, — ответила Реджина, но сжала руку Эммы, произнося эти слова. — Спасибо, что рассказала мне. — Спасибо, что не осудила меня. — Я бы никогда не стала, — сказала Реджина, и сказала настолько твердо, что Эмма поверила ей. — Конечно, я имею в виду, кроме того раза, когда ты сказала, что тебя не волнует классическая литература. Этого я до сих пор не могу простить. Эмма фыркнула. — Тебе правда стоит отпустить это. — Абсолютно нет. Но теперь, когда я знаю о твоем прошлом, возможно, я буду немного более снисходительна. — То есть, будешь задавать мне один старый, скучный текст для чтения в неделю вместо трех? — Никогда не называй Гомера скучным, — рассердилась Реджина, поглаживая большим пальцем ладонь Эммы. — Независимо от того, насколько ты мне нравишься, я не подпишусь под этим. Эмма чувствовала, что улыбается, как идиот, хотя честно пыталась перестать это делать. С ее плеч упал тяжелый груз, и это было так здорово, что теперь она понимала, почему в диснеевских мультфильмах люди так часто разражаются пением. — Я все еще не могу поверить, что я тебе хоть сколько-то нравлюсь, если честно, — сказала она. — Ты же знаешь, что ты могла бы найти кого-нибудь получше, верно? Реджина игриво пожала плечами. — На самом деле не уверена, но, если тебе хочется продолжать в это верить, не буду мешать. Это значит, что у тебя меньше шансов сбежать к кому-то еще. — Как будто!.. — Ок, придем к соглашению не соглашаться. А теперь верни мою руку, чтобы я могла начать праздновать твой день рождения должным образом, пролагая путь сквозь эти многочисленные напитки. Ты в деле? — О да, — отозвалась Эмма, поднимая свой бокал в тосте. — Определенно.