Кто-нибудь вспомнит нас (продолжение)

Когда они покинули ресторан тремя часами позже, обе были пьяны. Щеки Реджины восхитительно раскраснелись, и она задела Эмму рукой, пытаясь удержаться на ногах, пока они спускались по лестнице. — Я могла бы поклясться, что ты утверждала, что будешь в порядке после всех этих возлияний, — сказала Эмма, поддерживая ее под локоть. Реджина хихикнула. — Я в порядке. — Ты напилась. — Как и ты. — Чуть-чуть, — сказала Эмма, хотя она лукавила. Она чувствовала, что здорово набралась, и ее лицо горело, но ей лучше, чем Реджине, удавалось это скрывать. Поскольку обычно ее профессор вела себя столь сдержанно и сухо, ее новообретенное легкомыслие особенно бросалось в глаза, пока она цеплялась за локоть Эммы. — Нам следует поискать такси. — Нет, — радостно возразила Реджина. — Давай прогуляемся. — Серьезно? Уже холодно. И у тебя каблуки в пять дюймов высотой. — Я знаю, но я хочу погулять с тобой. Посмотри на небо, — выдохнула Реджина. Эмма взглянула вверх и обнаружила всполохи звезд, мерцающие над уличными фонарями. — Ты никогда не увидишь звезд в Бостоне. Это была самая милая вещь, которую она когда-либо говорила, и Эмма не смогла удержаться и притянула ее ближе, чтобы поцеловать в щеку.  — Ты такая зануда. Хорошо, давай пройдемся. Они двинулись в сторону отеля, и Реджина опять покачнулась, а ее хватка на руке Эммы стала крепче. Улицы были тише, чем в Бостоне вечером, но все еще встречались кучки людей, которые теснились вместе, пытаясь спастись от холодного океанского ветра. — Ты так и не рассказала мне историю, — вдруг вспомнила Эмма. Реджина посмотрела на нее. — Какую историю? — О твоей матери. И твоей первой девушке. — Ах, — ответила Реджина. — Да. Мы немного отвлеклись, не так ли? — Могу я ее услышать? — Если хочешь, — сказала Реджина. Ее голос прозвучал весело несмотря на то, что она добавила: — Хотя она не слишком радостная. — Ой? — Думаю, что сказала бы, что моя мать спустила меня на землю, когда застукала целующейся с лучшей подругой, — начала Реджина. Она смотрела на звезды, пока они шли, и Эмме пришлось осторожно обвести ее вокруг лужи. — И после этого случая она решила, что я, должно быть, экспериментирую, и это просто переходный период, который я перерасту. Она была особенно рада, когда мне случилось привести домой несколько бойфрендов в последующие годы. Несмотря на то, что она ненавидела их всех, она подумала, что моя «особенность» вылечилась сама собой. — Эй, — сказала Эмма. — Она выглядит как тот еще кадр. Реджина пожала плечами.  — Она не монстр, она просто очень упертая в плане своих установок. И мне прекрасно удавалось соответствовать некоторое время, потому что мне нравятся как мужчины, так и женщины, просто домой проще всего было приводить мальчиков, что я и делала. Но затем я познакомилась с Мэл. Эмма сжала ее руку. — Кто такая Мэл? — На самом деле ничего особенного, — задумчиво произнесла Реджина. — Мы даже не были влюблены. Но я встретила ее, когда мне было восемнадцать, и она была такой новой, интересной и даже немного пугающей, и мне нравилось проводить с ней время. Она вытащила меня из моей раковины, а затем убедила в том, что привести ее домой и познакомить с моей матерью — это отличная идея. У Мэл были эти сумасшедшие, вьющиеся волосы, она носила одежду в обтяжку и слишком обильный макияж. Она была ужасна, и мы были убеждены, что она потрясет мою мать и заставит просто принять меня такой, какая я есть. Это было смешно, как я теперь понимаю. Но я была молода и наивна, и потому все равно это сделала. — Что случилось? — Сначала ничего. Мать просидела весь ужин с кислым видом и демонстративно игнорировала тот факт, что мы держались за руки за столом. Мне было страшно, но в то же время и весело — было забавно сделать что-то запрещенное хотя бы раз. Есть ли в этом смысл? Эмма вспомнила все те ссадины, которые она получила в подростковом возрасте от мальчиков, с которыми дралась только ради синяков, которыми можно было хвастаться — и засмеялась.  — Да. Я поняла.  — Но потом Мэл ушла домой, и мне пришлось остаться с матерью наедине. Я пошла в свою комнату, потому что знала, что в конце концов она придет ко мне. Когда она вошла, я думала, что она ударит меня. Эмма вздрогнула. — Она это сделала? — Нет, — ответила Реджина. — Во всяком случае, не в тот раз. — Не в тот раз? — Вместо этого, — перебила ее Реджина, прежде чем они смогли начать препирательства, которых она явно не хотела. — Она заперла меня в моей комнате. Это были летние каникулы перед тем, как я пошла в колледж, и она продержала меня взаперти около недели. После этого она собрала мои вещи — фотографии отца, мои книги, мои школьные награды — и спрятала их куда-то, чтобы я не могла взять их с собой. — Реджина, — задохнулась Эмма. — Это ужасно. — Так и есть, — согласилась Реджина с мрачной решимостью человека, который давно свыкся с этим и решил просто больше не расстраиваться. — И когда меня выпустили, и я пошла искать Мэл, она не стала со мной разговаривать. Я не знаю, что сказала ей моя мать, но мы никогда больше не виделись. Эмма крепко сжала ее руку. — Вау. Это… У нее не было подходящих слов, чтобы описать, что это было, но, к счастью, Реджина, казалось, и не ждала их. — Я знаю.  — Но ты все еще видишься со своей матерью? — Редко. Раз в год, самое большее, — ответила Реджина. — Моя сводная сестра вернулась из Англии пару лет назад, и они часто видятся, поэтому я им не особо нужна. И мне они, конечно, тоже. Эмма почувствовала, что тело Реджины напряглось, когда она говорила это, как будто она физически закрывалась. Эмма остановилась и развернула Реджину к себе лицом, не обращая внимания на других людей, которые продолжали двигаться и теперь были вынуждены обходить их. — Окей. Ты нужна мне, — сказала она, целуя Реджину в щеку. Было почему-то холодно и жарко одновременно. — Так что, если они не ценят тебя, я это сделаю. Реджина улыбнулась. — Ты невероятно молода и наивна. — Спасибо, — сухо ответила Эмма. — Но я очаровательна, верно? — Я полагаю, это примерно одно и то же, — заметила Реджина, сплетая их руки и возвращая Эмму к прогулке. Они шли медленно, и Эмма была рада, что они не взяли такси. Воздух был свежим, и она чувствовала, как он начинает освежать ее мутную голову. Было приятно просто находиться вместе с Реджиной, спокойно идти рядом, их замерзшие пальцы были соединены вместе, и их неуверенная поступь отлично дополняла друг друга. Это все было идеально, пока она не почувствовала, что Реджина замедлила шаг. Эмма повернулась и увидела, что та вглядывается вдаль.  — Что? — спросила Эмма. Они продолжали двигаться, но уже еле-еле. — Ничего, — ответила Реджина, хотя ее глаза все еще были прикованы к чему-то прямо перед ними. Эмма проследила за ее взглядом и увидела пару на некотором расстоянии от них.  — Мне только показалось… Они полностью остановились. Мужчина и женщина приближались, хотя Эмма не могла сказать, заметили они их или нет. Реджина все еще щурилась, ее очки остались в гостиничном номере, и на мгновение она просто казалась неуверенной в чем-то. Затем она замерла.   — Дерьмо. Так и есть. Эмма посмотрела на пару. Женщина была хороша и молода — намного моложе мужчины, у которого были редкие седые волосы и трость. Она помедлила, ожидая узнавания, но ей никто не пришел на ум. — Кто это? — Это декан, — быстро сказала Реджина, поворачиваясь в поисках выхода. Ее глаза блестели от паники, и Эмма видела, что она почти полностью протрезвела за последние несколько секунд. — О, боже. Нам нужно спрятаться. Эмма потянула ее за руку. — Давай просто перейдем улицу? — Нет, они могут нас заметить. Черт! Эмма… — Реджина прервалась, когда поняла, что мужчина смотрит на нее. — Спрячься. Пожалуйста. Она подтолкнула Эмму к ближайшему зданию, и Эмма послушно двинулась к нему. Там был темный дверной проем, в который она могла без труда проникнуть, и она нырнула за кирпичную арку, которая заслоняла ее от улицы. На тротуаре Реджина поправила свое пальто и сделала несколько шагов вперед. Эмма ненадолго задалась вопросом, сколько придется тут пробыть, прежде чем Реджина вернется, чтобы вызволить ее, но затем она услышала голоса. Очевидно, Реджина сделала всего три шага, прежде чем столкнулась лицом к лицу с деканом Бостонского колледжа. — Мистер Голд, — сказала Реджина, и ее голос звучал так же четко и профессионально, как обычно. Только Эмма могла уловить в нем легкую дрожь. — Профессор Миллс, — прозвучал в ответ мужской голос. Он был тихим и каким-то пугающим в своем приветствии. — Какой сюрприз. — Да, удивительно встретить вас здесь. Это, должно быть, ваша жена? — Мадмуазель Белль, это Реджина Миллс. Она ведет занятия по классике вместо доктора Хоппера, пока он в отпуске. Эмма выслушала вежливые приветствия с поджатыми пальцами в туфлях. Затем последовал вброс мяча: — Что привело вас в Ньюпорт, мисс Миллс? К счастью, Реджина протрезвела достаточно, чтобы придумать правдоподобную версию. — Я всего лишь навещаю семью. Моя сестра живет в городе. А вас? — Мы наслаждаемся выходными, — ответил мистер Голд. — Иногда приятно выбраться из города, не так ли, дорогуша? Эмма подумала, что он, должно быть, адресовал этот вопрос своей жене, учитывая вольное обращение в конце, но, когда Реджина ответила одобрительным мычанием, поняла, что ошиблась. — Это такой… романтичный город, — продолжил мистер Голд. Его слова падали медленно и весомо. — Такая досада, что вам довелось оказаться здесь одной. Эмма услышала сдержанную улыбку в голосе Реджины, когда она ответила: — Ничего страшного. Я рада провести время с семьей. — Понятно, — сказал мистер Голд. Повисла напряженная пауза.  — Что ж, думаю, нам пора домой. Приятного времяпрепровождения, профессор Миллс.  — И вам, — ответила Реджина. Ее голос дрогнул на последнем слове. Эмма могла слышать шаги, приближающиеся к ее укрытию, и она сильнее вжалась в темный угол. Через мгновение мистер Голд и Белль прошли мимо, они держались за руки. Она ждала, затаив дыхание, что кто-то из них обернется через плечо и застигнет ее в этом укрытии, но они продолжили идти и скрылись из поля зрения. Эмма выждала целые две минуты, прежде чем выскользнуть из дверного проема и поспешить вниз по улице. Реджины не было видно, но она знала, что та не могла далеко уйти. И действительно, когда Эмма достигла следующего угла, Реджина была там. Она прислонилась к стене с широко открытыми глазами и скрещенными на груди руками. Она чуть не подпрыгнула, когда Эмма подошла к ней. — Эй, — сказала Эмма, протягивая руку. Она была готова получить отказ, но Реджина крепко сжала ее пальцы. — Ты в порядке? — Нет, — ответила Реджина, задержав дыхание. — Это было ужасно. — Я знаю. Мне очень жаль, —сказала Эмма. — Я имею в виду, что за дурацкое невезение. Она попыталась рассмеяться, получив в ответ лишь слабую улыбку. Реджина ничего не говорила — она ​​просто вцепилась в руку Эммы, словно умоляла ее не уходить. Эмма вздохнула. — Давай, — сказала она, потянув Реджину за руку. — Давай пойдем, пока мы еще раз не столкнулись с твоими друзьями. Реджина бесцветно рассмеялась, когда Эмма повела ее на главную улицу. — Он вовсе не друг. — Я знаю. Я пытаюсь поднять настроение. Пальцы Реджины дрожали. — Эмма… — выдохнула она. Они шли намного быстрее, чем раньше, желая вернуться в отель, прежде чем что-либо еще могло произойти. — Это… могло бы стать катастрофой. — Не обязательно, — возразила Эмма, хотя понимала, что Реджина была права.  — Мы с ним никогда не встречались раньше — он понятия не имеет, что я студентка. Даже если бы у нас случился полноценный разговор, у него не было бы оснований подозревать что-либо. — Верно, — усмехнулась Реджина, хотя ее голос звучал уже немного спокойнее. — Потому что твое удивительно юное лицо определенно ничего бы не выдало. — Брось паниковать, — мягко сказала Эмма. — Это уже закончилось. Он ушел. Он не видел меня, и даже если бы видел, он не знает, кто я. Единственный раз, когда я планирую встретиться с ним, это выпускной, и я сомневаюсь, что он будет способен узнать меня к этому моменту. — Я бы узнала, — заметила Реджина. — Конечно, но ты ненормальная, — сказала Эмма. Когда Реджина по-настоящему рассмеялась, это стало музыкой для ее ушей. Они поспешили обратно в отель, и, как только оказались внутри, бросились к лифту, как будто ожидали столкновения в фойе. Реджина чуть ли не бегом забежала в их комнату и наблюдала, как Эмма закрывает дверь, распахнутыми глазами. Только после этого она выдохнула. — Боже, — вздохнула она, проводя рукой по волосам. — Это совсем не то, что я хотела бы пережить еще раз. — Этого не случится, — ответила Эмма, снимая с себя пальто и протягивая руку Реджине. — Мы всегда ведем себя осторожно в Бостоне. Это был просто несчастный случай, и, если мы еще раз соберемся куда-нибудь, убедимся, что это место будет в другом часовом поясе. Реджина засмеялась через нос и смотрела, как Эмма развешивает их пальто. Эмма наклонилась, чтобы снять туфли и положить их на дно шкафа, и, обернувшись, обнаружила, что Реджина уже стоит босиком и нервно смотрит на нее. — Что? Реджина облизнула губы и дважды открыла рот, прежде чем ей наконец удалось спросить:  — Можешь меня обнять? Эмма чуть не кинулась бегом через всю комнату, чтобы обнять Реджину как можно скорее. Когда она распахнула объятия, Реджина упала в них, уткнувшись головой в плечо Эммы. Она громко вздохнула. — Спасибо. Реджина становилась маленькой, когда снимала каблуки, и Эмма легко достала носом до ее макушки. Ее волосы всегда пахли потрясающе, и здесь они пахли морем, и Эмма просто хотела упиваться этим запахом. Она почувствовала смешок на своей груди.  — Ты вдыхаешь меня? — Типа того. — Зачем? — Ты всегда вкусно пахнешь. Реджина отодвинулась и посмотрела на нее со смущенным лицом.  — Правда? — Угу, — ответила Эмма. — Тебе никто раньше не говорил? — Я не много людей подпускала так близко, чтобы понюхать меня, — рассмеялась Реджина. Она сжала их пальцы и подвела Эмму к кровати.  — А сейчас, хочешь настоящий подарок на день рождения? Эмма многозначительно посмотрела на подушки.  — Ты уверена, что достаточно пришла в себя для этого? — Это совсем не то, что я имела в виду, — обиделась Реджина, усаживая Эмму на край кровати и направляясь к своему чемодану.  — У меня есть для тебя настоящий подарок. Она снова появилась с тщательно упакованной коробкой. Коробочка была маленькой, но Эмма оживилась при виде нее. — Тебе не кажется, что ты уже сделала достаточно? — Нет, — ответила Реджина, садясь рядом и передавая коробку. — С днем рождения. Эмма разорвала подарочную упаковку, не пытаясь скрыть волнение. Она могла чувствовать легкую улыбку Реджины на ее лице. Внутри бумаги оказалась шкатулка с ювелирным изделием. В обычном случае ее вид наполнил бы Эмму страхом, но она верила, что Реджина не выбрала для нее что-то безвкусное и смешное, чего она никогда не наденет. Она открыла крышку и обнаружила внутри маленького серебряного лебедя. Лебедь висел на конце цепочки — достаточно длинной, чтобы Эмма могла спрятать подвеску под рубашкой, если бы она действительно этого хотела. Тот факт, что Реджина подумала даже об этом, заставил ее чуть не расплакаться.  — Реджина, — выдохнула она, проводя кончиками пальцев по серебряным краям. — Это идеально. — Я не обижусь, если тебе не понравится, — быстро сказала Реджина. — Я знаю, что ты не любитель ювелирных украшений. Но я увидела этого лебедя и подумала, что он милый, и что это будет… Эмма наклонилась и крепко поцеловала ее, с все еще зажатой в руке коробкой. Реджина вздрогнула от внезапного контакта, а затем растворилась в нем, как только почувствовала, как пальцы Эммы гладят ее по бедру. Откинувшись с улыбкой на лице, Эмма сказала:  — Это здорово. Спасибо. Реджина мило зарделась от удовольствия и ответила:  — Не за что. — Поможешь мне надеть ее? — Конечно, — ответила Реджина, забирая коробочку из рук Эммы и осторожно доставая подвеску. Эмма повернулась спиной и откинула волосы в сторону. Реджина быстро обернула цепочку вокруг шеи, и, как только она была застегнута, Эмма почувствовала, как пара теплых губ прижалась к ее шее. — Выглядит великолепно, — промурлыкала Реджина в ее кожу. Ее руки погладили Эмму по плечам и переместились на талию, и Реджина снова поцеловала ее. Эмма засмеялась. — Ты даже не видишь! — Я и без того знаю, что она отлично смотрится, — настаивала Реджина. Эмма ахнула, потому что почувствовала, как кончик языка Реджины вырвался наружу и скользнул по ее коже. Затем она снова отстранилась. — Но, если ты настаиваешь, развернись, чтобы я могла взглянуть на тебя. Эмма подождала, пока ослабнут руки на ее талии, прежде чем повернуться лицом. Реджина даже не взглянула на подвеску — ее карие глаза были устремлены на лицо Эммы, и они были темными и голодными. — Прекрасно. — Ты все еще пьяна, — отозвалась Эмма, но обхватила рукой шею Реджины и вовлекла ее в еще один поцелуй.  — Ммм, — промурлыкала Реджина в губы. — Может быть. Немного. Ты не против?  — Ни капельки — ты обычно становишься милой и пристаешь ко мне, когда пьянеешь. Реджина засмеялась. — Тебе это нравится? — Еще бы. — Ну что ж, — сказала Реджина, внезапно обхватив рукой затылок Эммы и притянув ее ближе.  — Посмотрим, что я могу с этим сделать. Она крепко поцеловала Эмму, ее ногти скользнули сзади по основанию шеи, и Эмма выдохнула прямо у ее губ. Руками Реджина держалась так сильно, как будто боялась, что Эмма исчезнет, а ее зубы покусывали нижнюю губу Эммы. Затем Реджина наклонилась, убрала пустую коробочку из руки Эммы и взобралась к ней на колени. Она застонала, когда Эмма схватила ее за задницу и притянула к себе поближе. Оказавшись там, она обняла Эмму за шею и крепко стиснула. Эмма расплылась в улыбке, отстраняясь от поцелуя. — Тебе чего-то не хватает? — Ага, — пробормотала Реджина, снова целуя ее. — Тебя. — Я прямо здесь, — заметила Эмма, сильнее сжимая ее задницу. Реджина страстно охнула, прижимаясь к ее коленям. — Я знаю, — ответила она, и ее голос дрогнул, что Эмме так редко доводилось услышать. — Я просто… Это была еще одна редкость — Реджина всегда точно знала, чего она хочет, и не стеснялась просить об этом. Эмма подняла взгляд и увидела отчаянный блеск в ее глазах, и догадалась, куда Реджина метит. — Окей. Тогда дай мне посмотреть, что я могу с этим сделать, — сказала она, проводя руками по спине Реджины и крепко обнимая ее. Реджина в ответ выгнула спину и откинула голову, тихо постанывая, словно пыталась сказать «спасибо», и Эмма усмехнулась этому проявлению желания, рвущегося из глубин ее горла. Когда она просунула руку между разведенных ног Реджины, то не удивилась, обнаружив, насколько та уже мокрая. Она почувствовала это через насквозь промокшее кружево трусиков. — Реджина, — укоризненно сказала Эмма. — Ты только об одном и думаешь. Реджина в ответ наполовину рассмеялась и наполовину простонала, совершая бедрами круговые движения. Пальцы Эммы все еще прижимались к ее трусикам, и она начала поглаживать влажную ткань, которая прикрывала вход. Реджина охнула и дернулась бедрами, пытаясь заполучить более тесный контакт и заставить Эмму прикоснуться к ней должным образом, но Эмма не собиралась торопиться. Они провели весь день, заботясь преимущественно об Эмме и делали то, что она хотела. Реджина была милой, нежной и обворожительной, и теперь настал ее черед. Реджина была уже на взводе, и она все еще оставалась потрясена произошедшим на улице двадцать минут назад, и задачей Эммы было поправить все это. Она усилила нажим и усмехнулась стонам Реджины. Свободной рукой Эмма дотянулась до затылка Реджины и ухватила ее за волосы. Когда та запрокинула голову, сквозь тонкую кожу стала просвечивать тончайшая жилка на шее. Эмма вытянула свою голову и провела по ней языком. Почти тотчас Реджина начала яростно извиваться, и ее пальцы на шее Эммы напряглась, когда она прижалась бедрами к неторопливым исследующим пальцам Эммы. Эмма слышала сквозь страстные вздохи нотку слабого нетерпеливого поскуливания, и понимала, что Реджина неимоверно возбуждена и ей отчаянно хочется прижаться еще плотнее и трахаться до тех пор, пока она не потеряет способность нормально ходить. Но было что-то особенно прекрасное в том, чтобы ощущать, как она насаживается на Эмму. Ее глаза были закрыты, а соски затвердели и напряглись сквозь плотную ткань платья, и Эмме потребовалось все ее самообладание, чтобы не сорвать одежду полностью. — Эмма, — выдохнула Реджина. Пальцы Эммы все еще гладили ее сквозь мокрое кружево самым безумно неудовлетворяющим способом. — Ради бога. Пожалуйста! — Что пожалуйста? — Ты знаешь, что!  — Не уверена, вообще-то, что знаю, — размышляла вслух Эмма, отпустив волосы Реджины и переместив руку на ее горло. Она сжала пальцы, заставив Реджину открыть глаза. — Боже, — задохнулась Реджина, ее щеки раскраснелись. Когда Эмма снова отпустила ее, она застонала от разочарования. — Ты меня бесишь. — Шшш, — шикнула на ее Эмма, наконец-то стаскивая трусики Реджины и слегка проникая в нее одним пальцем. Реджина немедленно вскрикнула, насаживаясь на него поглубже. — Не заставляй меня снова вытаскивать его. Было необыкновенно приятно видеть, с какой готовностью Реджина кивнула. — Не буду. Она смотрела на Эмму раскрытыми и блестящими глазами, и Эмма знала, что она хочет большего. Она умоляла об этом, не говоря ни слова. И тогда Эмма проникла в нее вторым пальцем, а потом добавила третий, и надавила большим пальцем на клитор таким образом, чтобы это добавило давления к приближающемуся оргазму, но больше не сделала ничего, чтобы помочь его достигнуть. Реджина стонала и снова вращала бедрами, и Эмма могла видеть толчки быстрого, горячего удовольствия, проносящиеся сквозь ее тело. Эмма мучила ее, просто и изящно, и наблюдать за этим было великолепно. Реджина опять запустила пальцы в волосы Эммы и крепко ухватилась за них, приподнимаясь на коленях Эммы, а затем снова опускаясь, чтобы протолкнуть ее пальцы глубже, со стоном, переходящим в клокочущее рычание в глубине горла. — Не… останавливайся, — она ​​задохнулась, и Эмма снова обхватила ее горло, чтобы видеть, как расширяются глаза Реджины, когда она крепко прижимает ее пульсирующую жилку на шее.  — Не указывай мне, что делать, — тихо сказала она самым опасным голосом, который только у нее был в наличии, и была так благодарна, когда Реджина не рассмеялась — она ​​просто застонала и снова запрокинула голову, еще сильнее прижимаясь грудью к Эмме, как будто умоляла сорвать с нее одежду. Эмме не хватало свободных рук, чтобы сделать это, поэтому она уткнулась лицом в грудь Реджины и мокрым языком стала облизывать ткань. Ткань была прочной и цеплялась за язык, и после нескольких движений Эмма почувствовала, как сосок Реджины набухает и выпирает сквозь белье. Она осторожно укусила его, получив еще один изумленный стон, выдохнула, и скользнула другой рукой к пояснице Реджины. — Ближе, — пробормотала Реджина, когда Эмма опять глубоко погрузила в нее пальцы, и едва не упала, когда почувствовала жемчужную влажность, которая обволокла ее костяшки. Реджина немедленно откликнулась, неистово двигая вперед тазом, так, что почти расплющила его об Эмму. Новая позиция создала особенное давление на ее пульсирующий клитор, но лишила ее восхитительно глубоких толчков, которые Эмма совершала внутри, и она снова просительно застонала. — Хватит ныть, — Эмма прикусила второй сосок.Во рту у нее собрались запахи Реджины и вкус необычного моющего средства, которое та использовала на одежде, и Эмма снова переключилась на другую грудь. -Но я уже почти… — простонала Реджина, снова совершая рывки бедрами. Ее ногти впились в кожу у основания шеи Эммы, и это было достаточно больно, чтобы заставить Эмму прекратить действия ртом и посмотреть вверх.Она увидела нетерпение и отчаяние в темных глазах и почти растаяла. Подхватив Реджину рукой за талию, она устроила ее повыше у себя на коленях, и бедра Реджины задрожали, когда потеряли опору. Они задрожали еще сильнее, когда Эмма вонзила свои пальцы внутрь, и три ее пальца легко погрузились во влагу между ног Реджины. Эмма с силой повернула кисть, заставляя все тело Реджины трепетать. — Черт! — выпалила Реджина, прижимаясь ртом ко лбу Эммы. Ее дыхание было горячим и прерывистым, и Эмма крепче прижала ее, когда сделала пальцами скручивающее движение еще раз. — Кто-нибудь трахал тебя так раньше? — спросила она. Реджина отрицательно затрясла головой еще до того, как Эмма закончила вопрос. — Нет, — выдохнула она, крепче вцепляясь в волосы Эммы. — Только ты. — Кто-нибудь заставлял кончать тебя так сильно, как я? — Нет! — Ты говоришь самые потрясающие вещи, — пробормотала Эмма, уткнувшись в ее грудь. Кончиком носа она чувствовала, как неистово бьется сердце Реджины. — И ты извиваешься, словно твоей киске все еще недостаточно моих пальцев. Обожаю. Реджина извивалась прямо в этот момент, и когда она задохнулась: «Не останавливайся», Эмма могла слышать всхлип в глубине ее горла.  — Даже и не думала, — промурлыкала она, слегка ударяя подушечкой большого пальца по клитору Реджины и ухмыляясь, когда та застонала. — Готова кончить для меня? — Да, — тяжело дышала Реджина, и Эмма почувствовала, как мышцы влагалища плотнее сжимаются вокруг ее пальцев. — Хорошо. Я хочу чувствовать, как ты зальешь всю мою руку. — Я… — выдохнула Реджина, ее губы касались лба Эммы, когда она трахала себя все сильнее. –Папочка («daddy» в оригинале — прим. переводчика), пожалуйста, я… Внезапно она замерла, и ее хватка за волосы Эммы усилилась. Ее ноги все еще дрожали, когда она пыталась удержать себя в вертикальном положении, но остальная часть тела перестала касаться пальцев Эммы. Эмма оторвалась от ее груди и посмотрела на Реджину. — Что ты сейчас сказала? Щеки Реджины стали пунцовыми, и она отвернулась. — Я ничего не имела в виду… — Разве похоже, что я жалуюсь? — спросила Эмма, чей низ живота превратился в вулкан грязного возбуждения, как только это слово сорвалось с губ Реджины. — Скажи это снова. — Нет, — сказала Реджина сквозь стиснутые зубы. Эмма вернула свои пальцы в нее, и ухмыльнулась, когда Реджина заныла. — Скажи. — Нет! — повторила Реджина, и конечно же, ей все еще удавалось звучать возмущенно, несмотря на то, что она корчилась на пальцах Эммы. — Это вышло случайно. Она смущенно раскраснелась, и это была самая восхитительная вещь, которую Эмма когда-либо видела в своей жизни. Ее никогда не называли так раньше — никогда даже не думали, чтобы назвать — и все же в ней внезапно вспыхнул огонь, и все, что ей хотелось сделать — это зарычать, повалить Реджину на пол и оттрахать так сильно, чтобы та никогда не забыла, что это именно то,кем она была. Вместо этого она взяла Реджину за талию и перевернула ее, уложив мягким толчком на матрас. Реджина ахнула, но прежде чем она успела спросить, что происходит, пальцы Эммы уже оказались глубоко внутри нее, и двигались в беспощадном ритме, который грозил разорвать ее на части. Реджина выгнула спину и вцепилась в плечи Эммы, крича: — О да, боже, да! — Скажи это снова, — потребовала Эмма. Она встала на колени и использовала свои бедра, чтобы раздвинуть ноги Реджины непристойно широко. — Прямо сейчас. — Эмма, я не имела в виду… — Скажи это еще раз, или я не позволю тебе кончить. Реджина задохнулась от разочарования, потому что очевидно разрядка была уже опасно близко, и мысль о том, что она будет лишена ее в последнюю секунду, почти повергла ее в слезы. — Ты не посмеешь! — У вас нет рычагов, чтобы начинать угрожать мне прямо сейчас, профессор Миллс, — сказала Эмма, и слова дали именно тот эффект, на который она рассчитывала. Реджина охнула, откинув голову на простыни, и сжала ногами талию Эммы. — Черт, — простонала она. — Да, папочка, раз уж ты хочешь. Эмма ухмыльнулась перед тем, как нежно укусить ее за шею. — Правильно — не смей забывать об этом. Реджина издала звук, который был наполовину вздохом и наполовину стоном, а затем по пальцам Эммы хлынула струя влаги. Она продолжала трахать Реджину, игнорируя жжение в руке и тот факт, что Реджина вонзила свои ногти в ее плечи достаточно сильно, чтобы оставить следы. Она чувствовала, как Реджина дрожит под ней, и только когда та обмякла и насытилась, Эмма наконец остановилась. Реджина выглядела совершенно ошеломленной, когда Эмма отодвинулась и села, подогнув ноги. Под бедрами Реджины на простыни расплывалось влажное пятно. — Ты в порядке? — поинтересовалась Эмма. Реджина только выдохнула в ответ. — Это очень сложный вопрос, чтобы я могла ответить на него прямо сейчас. Эмма засмеялась – Реджина ​снова говорила избыточно сложными предложениями, значит, с ней все было в порядке. Она плюхнулась рядом на кровать и прижалась лицом к плечу Реджины. Было жарко, и когда Эмма посмотрела вниз, она увидела, как ее соски резко торчат из-под мокрой ткани платья. Дрожащая рука потянулась и дотронулась до щеки Эммы. — Мы никогда не будем это обсуждать. Эмма фыркнула. — Не согласна. — Но это было… — Горячо, — прервала ее Эмма. — Странно! — Разве я не добилась от тебя сквирта по всей моей руке? — Эмма! — выпалила Реджина, наклоняясь, чтобы одернуть юбку. — Ты не могла! У меня не бывает… Эмма быстро сунула руку между ног Реджины. Поверхность была мокрой и набухшей, и с нее практически капало на простынь, и Реджина непроизвольно вздохнула, когда почувствовала, как палец Эммы коснулся ее клитора.  — Позволю себе не согласиться, — заметила Эмма, приподнимаясь на локте и двигая пальцы внутрь. Реджина выгнула спину и застонала. — Разве сейчас не твоя очередь? — Потом, — ответила Эмма, вытащила руку и спустилась ниже по телу Реджины, располагаясь между ее бедрами, где было горячо, скользко и заманчиво. — Сначала я хочу посмотреть, что еще я могу заставить тебя сделать, что было бы для тебя абсолютно ненормально. Реджина открыла рот, чтобы пуститься в спор, но затем горячий язык скользнул в нее, и она на автомате запустила свою руку в волосы Эммы. И вместо того, чтобы протестовать, Реджина застонала, подрагивая от прикосновений Эммы и позволяя себе опять оказаться под ней. Примечание автора: Я знаю, что употребление ТОГО САМОГО СЛОВА расколет аудиторию, но любой, кто оставит недовольный комментарий, будет автоматически занесен на Ванильную Стену Позора (в оригинале Vanilla Wall of Shame. Не знаю контекста, поэтому не уверена, что верно перевела daddy в тексте — но сломанные копья в комментариях (и стена позора) относятся именно к нему — прим. переводчика.)