Немаловажен..

Лихт и не понял, с какого момента всё так поменялось. Хотя, что поменялось? Ничего, разве что отношение к вещам. И отношение к одному… существу? Да, определённо. В тот момент, когда Лихт понял, что Хайд может умереть, он испугался. Потому что он действительно не хотел этого. Мысли об этом настораживали. С какого момента Ангел задумался об этом дрянном еже? С чего вообще Ангелу думать об этом? Чувство привязанности не давало покоя. Он даже ни с кем не говорил уже несколько дней и даже не бил Хайда, что бесяще мельчишил перед глазами, несмотря на слабость. Сам ив чувствовал себя тоже очень плохо, скорее, из-за последствий или же из-за того, что контракт всё же не разорвался, и он чувствовал всё то, что и его сервамп. В любом случае, он не признает то, что ему плохо, потому что «он же Ангел» и это уже как пожизненное клеймо. Он опять не спит ночью, летая в мыслях, и смотрит в потолок. Сон не идёт. Хайд в облике ежа мирно спит рядом. Или не спит? Ему не хватит гордости позвать его, даже если сильно захочется. Если так подумать, то Тодороки был подходящим ивом для Жадности. Всю жизнь Лихт желал, исполнял цели и никогда не был опустошён или подавлен мыслями о том, что, возможно, это бессмысленно. Хотя, так думал, как раз-таки Лоулесс. «не важно, кем ты будешь и что ты будешь делать. Это всё равно бессмысленно», — даже если эти слова Хайда частично и правы, разве нельзя попытаться сделать хоть что-нибудь? Сам Лоулесс понял, что не прав, но начал ли он действительно желать? Лихт вздохнул. Вдруг Жадность принял вампирский облик. — Ангел, о чём ты постоянно думаешь, что не можешь уснуть? — немного раздражённо спросил Хайд. — Не твоё дело, дрянной ёж, — в типичной ему манере ответил Лихт. Правильно ли будет поговорить об этом с ним или это всё равно не имеет смысла? Да и почему он не спит, почему это должно его беспокоить? Что если контракт разорван? Стал бы Тодороки возобновлять контракт? Однозначно да. Но вряд ли он это признает, а значит придётся всё-таки распрощаться с Лоулессом. Или же плюнуть на свою гордость и признаться, что Хайд ему не маловажен. Ага, ещё чего?! — Ангел, ты же знаешь, что всегда можешь со мной поговорить, — Хайд пододвинулся ближе и также уставился в потолок. — Тебе же тоже сейчас плохо… также, как и мне. Я это точно знаю. — Ангелам не бывает плохо. — Ах, точно, — усмехнулся Хайд, кладя голову на плечо Лихта. Тот недовольно дернул плечом. — Хэй, ты совсем обнаглел? — спросил Лихт после нескольких попыток скинуть голову Хайда с себя. — Лихт, ты жесток, — Тодороки прекратил попытки, — сам дал мне имя, которым даже меня не называешь. Почему ты такой? — Потому что ты демон, а я ангел. — Другого ответа я и не ждал. Спокойной ночи, Лихт. — И тебе, дрянной ёж. Утром Хайд думал над тем, о чём думал Лихт, что вообще происходит и остался ли контракт. Чувствовал себя он всё ещё плохо и слабо, но вдруг вспомнил, как они дрались с сервампом Мисоно и как Лихт в тот момент дал ему пинок под зад. В тот момент он понял, что и без своей силы он способен на многое, потому что «за тобой хоть в ад», вот почему. А ведь сервамп бы действительно пошёл даже бы в ад, если бы туда шёл Тодороки. «Хоть и Ангел, но иногда ведёт себя так глупо и высокомерно. Вот же ш.» — вечно крутилось у Лоулесса в голове. Потом он услышал стук в дверь. — Не вставай, Лихт, я сам открою, — пролепетал демон и направился к входной двери. На пороге стоял Махиру с Куро. — Привет, Хайд, — поздоровался Лень. — Привет, братец. Привет, Махиру. Проходите, — дружелюбно сказал Лоулесс, приглашая гостей. — Ангел себя неважно чувствует, поэтому… — Заткнись, поганая крыса, — удар с ноги и Хайд на земле. — Похоже, у Лихта всё нормально, — неловко проговорил Махиру. — Более чем, — типичный ответ Тодороки. *** — О чём вы хотели поговорить? — спросил Тодороки, когда принимал гостей за столом. — Да ни о чём, — лениво зевнул Куро, — просто Махиру беспокоился о вас и решил навестить. — У меня всё в порядке, — коротко ответил голубоглазый, продолжая пить чай. — Ангел в последнее время очень задумчивый и меня беспокоит это, — сказал Хайд, потирая ушибленный затылок. — Заткнись, у меня всё нормально. — Да-да… ты ведь Ангел. — О, правда, Лихт? Что тебя беспокоит? — Дрянной ёж, — ответил Тодороки, а Хайд подавился чаем. — Даже так, — удивлённо хлопал ресницами Махиру. Когда Тодороки понял, что сказанул явно лишнего, было поздно. Потому он продолжал делать невозмутимый вид, однако атмосфера накалялась. Это ощутили все, даже пофигистичный Куро, который решил, что надо спасать ситуацию. — Махиру, нам пора домой. — Ты прав, Куро. Мы пойдём. — Ладушки, спасибо, что пришли~. Тодороки проводил гостей и вернулся на кухню допивать чай. — Чего смотришь? — спросил Лихт, когда, казалось, Хайд просверлит в нём дыру своим взглядом. — Ничего, просто ты сказал, что думаешь обо мне, — сказал Лоулесс, убирая посуду со стола. — А значит, я для тебя немаловажен. — Не зазнавайся, дрянной ёж. — Хайд. Меня зовут Хайд. Хватит ко мне так относится, — недовольно бубнил себе под нос Жадность. — Я не виноват, что вампир. Я хочу, чтобы ты звал меня по имени, хотя даже не знаю, есть ли у нас контракт. — Ты впервые чего-то хочешь? — Тодороки присел рядом, смотря в глаза вампира. — Я хочу стать для тебя кем-нибудь, — также смотря в глаза, ответил Хайд. Никаких слов не последовало. — Скажи уж честно, Лихт. Я уверен, что ты думал и об этом. Если у нас всё-таки нет контракта, то ты бы его возобновил? Ведь при таком раскладе ты можешь избавиться от меня, дрянного ежа, и жить себе дальше спокойно, — Лоулесс нагло лёг на колени Лихта, смотря на того снизу в верх, но Тодороки его не ударил, однако и отвечать не спешил. — Нет, конечно же. Потому что ты демон, а я Ангел. Ты сам это знаешь. — Что ж, тогда я могу идти, — немного опечаленно улыбнулся Хайд, медленно поднимаясь с колен Лихта, — знаю, что ты спросишь, как я вообще могу знать, есть ли контракт? Всё просто, Лихт, мы бы давно уже перестали чувствовать эту слабость. И не ври, я знаю, что тебе плохо, хватит носить эту маску «я же Ангел». Ты имеешь право на слабость и помощь. По щеке Лихта прошла одинокая слеза, потому что он знал, что скоро всё закончиться, но это не то, что он хотел… — Почему я не забыл своё имя, что ты мне дал? Потому что у нас было доверие друг к другу, не смей отрицать. Я действительно уйду, сам понимаю, что надоедлив, но ничего не могу с этим сделать, — Хайд поднялся на ноги, отряхивая крошки с одежды. — Лихт, продолжай желать и идти вперёд. Ты смог изменить меня и моё мнение насчёт того, что всё бессмысленно. Я благодарен тебе, спасибо, Ангел. Лоулесс развернулся к двери и собирался сделать шаг, как вдруг его остановила рука Лихта, крепко схватив запястье. — П-подожди, пожалуйста, — дрожащим голосом попросил Лихт, всё так же держа руку Хайда. — Ах, глупый Ангел. И как мне тебя понять? — Хайд сел рядом с Тодороки, притягивая его к себе и слегка обнимая. — Лихт, не плачь, мне самому хочется плакать. — Заткнись, — Лихт уткнулся носом в грудь вампиру и слегка приобнял его в ответ. — Ты уже определись, чего хочешь, глупый Ангел, — в душе Хайд ликовал, потому что Лихт максимально милый сейчас. — Я не хочу, чтобы ты уходил… — быстро и тихо произнёс Лихт, но Лоулесс услышал. — Х-хайд? — неуверенно сказал Тодороки, и вдруг появились привычные цепи, как бывает при заключении контракта. — Лииииииииииииихт. — Да, ты мне немаловажен, да, я не хочу тебя терять. Знаю, что это странно звучит от меня, но я слишком много думал о всём и понял, что мне нужно либо смериться, либо играть свою роль, но я понял, что уже нет смысла играть. — Хайд провёл носом по шее Лихта. — Мммм, что ты творишь? — Рад это слышать от тебя, — сказал сервамп и впустил свои клыки в шею Ангела. Тот невольно вздохнул, немного сморщившись от боли. — Чёрт, — шикнул Лихт, когда Хайд закончил и сел рядом, обнимая Ангела, — отпусти, у меня нет сил. — Я знаю, но я не отпущу тебя, — всё так же обнимая, сказал Хайд, — ты не представляешь, как я рад, и сколько сейчас чувств во мне. Я так долго думал о том, что боюсь даже представить, что буду без тебя. Думал, как привязался к тебе, хотя так старался избегать этого, но уже поздно. — Тупой ёж, — тихо проговорил Лихт. –Нет ничего странного в чувствах. И нет ничего странного в том, что я не хочу отпускать тебя. Ангел молча отвёл взгляд в сторону, смотря в окно и понимая, что как раньше уже не будет. Но от того, что всё сложилось именно так, стало намного проще и легче. — Это очень странно и непривычно слышать от тебя, — немного неловко сказал сервамп. — От чего? — Ты немногословен и скупишься выражать эмоции. Будто пытаешься этим защитить себя от всего. — Да, ещё меня жутко бесил ёж. Жутко бесил и жутко нравился. Но признать я это не мог из-за загонов и принципов, что построил сам. Но я понял, что мне это не нужно, — Лихт посмотрел в глаза сервампа, где плескались удивление, радость и. смущение? — Ха. немного неожиданно. Но спасибо, что честен со мной, — Хайд аккуратно дотронулся своими губами до чужих, а после обнял ива. Ангел усмехнулся, обнимая вампира в ответ. Всё в норме, ведь ничто не гложет, ведь любимый человек рядом и всё разрешено. И к чёрту ярлыки, позиции и принципы, что прицепились со временем и навязались не только обществом, но и ним самим.