Любимая язва

       Знаете, после тех сказанных мною слов после секса, Лар обиделся. Он тогда ничего не ответил, просто отвернулся, в школе даже не смотрел в мою сторону, даже когда я закурил прямо в кабинете во время уроков. Он просто открыл окно, но ничего не сказал, даже не кинул взгляд в мою сторону. Конечно, меня это обидело и даже начало бесить.        Всё это молчание было в течение одной недели. К этому времени вернулся отец. Я решил остаться после уроков в школе и поговорить с Джонсоном, а о том, что происходит. После алгебры я вышел из кабинета и отправился в его личный, так как мой отец повысил парня до звания завуча, типа премия и компенсация, после всех моих проделок. Родитель похвалил меня за хорошую успеваемость и сказал, чтобы такие оценки были до конца школы, то есть ещё три года. Впрочем, это не важно сейчас.        Я без стука зашёл в помещение. Шатен разбирал какие-то бумаги. Когда я зашёл, он мельком бросил меня взгляд и опять опустил его. Да, чёрт что с ним? Я бесцеремонно подошёл к его столу и накрыв своей немаленькой ладонью какие-то бланки, поднял его подбородок второй рукой, смотря в его глаза. Настолько пристально. — Джонсон, мать твою, что происходит? — не отпуская его лица, задал я вопрос, не прерывая зрительного контакта с ним. — Что за неделя игнора? Что за детский сад?        Он продолжал молчать. Тут моё терпение окончательно лопнуло. Я резко впился в его губы поцелуем, тут же опускаясь к нему на колени, так как он сидел на хуе стуле. О, ответил! Я спустился к шее, начиная покрывать поцелуями. Он откинул голову назад, подставляясь под прикосновения. Я расстегнул несколько пуговиц, начиная ласкать его грудь языком. Тут я почувствовал, как кое-что твёрдое упирается мне в зад. Есть! Цель достигнута!        Я встал с его колен, окидывая взглядом. Это просто нечто. Расстёгнутая рубашка, стояк в штанах, растрёпанная причёска и затуманенный от возбуждения взгляд. Самый сексуальный взгляд из всех. Чёрт, главное самому сейчас не возбудиться. — Я приду сегодня вечером, чтобы поговорить, когда отец уйдёт, — услышав: «Фишер, чтоб тебя!!!», я покинул кабинет.

***

       Стоило дождаться, когда папа уехал от дома, я накинул куртку и вышел из дома. Пройдя чуть больше пятнадцати шагов и оказался около дома Ларри, тут же нажимая на дверной звонок. Учитель открыл мне дверь и пропустил внутрь. Я разулся и прошёл в гостиную. — И так, товарищ Джонсон, что происходит? — я посмотрел на усталое выражение лица шатена. Тот пожал плечами, равнодушно уходя в сторону кухни. Нет, ну это просто наглость! Я последовал за ним. — Я с кем говорю? Со стеной? Может, скажешь хоть слово? — А что мне говорить? Мне нечем тебя обрадовать. То, что я для тебя просто подстилка — я уже понял неделю назад. Больше я не хочу ни о чём с тобой разговаривать, — его слова повергли меня в шок. — Да что ты, черт тебя дери, несёшь?! — я подошёл и зарядил не простую пощечину, которую хотел дать сначала, а врезал с кулака! Тот пошатнулся, но на ногах устоял. Я ухватил того за грудки, притягивая к своему лицу. — Да ты хоть понимаешь, что значишь для меня! Я никогда не думал о тебе, как о подстилке. Ты для меня чуть ли не самый важный человек, а ту фразу я сказал в шутку. Я... Я... Я люблю тебя, придурка ты кусок! — эту фразу я выкрикнул сквозь слезы. До этого самого момента я плакал всего раз в жизни. После ухода матери, после её предательства. Я поклялся себе, что больше ни одна слеза не скатится с моего глаза. Но я не смог, не сдержался, потому что второй важный для меня человек говорит то, что словно лезвие, режет по венам.        Я отпустил его футболку продолжая плакать. Я осел на пол закрывая своё лицо руками. Слезы продолжали стекать по левой щеке. Чертов патлатый ублюдок. За эти слова я просто ненавижу его, но как же люблю всем сердцем. Я никогда никому не признавался в любви, даже отцу или матери, он был первый. Да и слезы мои тоже никто не видел.. Ларри подполз ко мне, беря мое лицо в свои большие ладони. Он вытер слезы со щеки большим пальцем. — Прости, прости меня, такого морального ублюдка, за то, что не подумал о твоих чувствах, — он шептал мне эти слова прямо губы. — Я тоже тебя люблю. Просто те слова действительно меня задели. Я подумал, что не нужен тебе.        Я уткнулся лицом в его грудь, тут же обнимая и прижимая к себе. Он так вкусно пахнет медом и топленым молоком. Я до одури обожал этот запах. Я вдохнул его полной грудью. Снова я смотрю в такие темные омуты. Секунда. Страстный поцелуй взрывается фейерверком в моей голове. Его ловкий язык исследует мой рот, я тоже не отстаю, со всей своей страстью отвечая. Наши языки переплетаются в дикой пляске. Я оторвался от его губ первый и просто обнял его, прижимая к себе максимально близко. — И как это понимать, Сал? — это был мой отец.