Activate My Heart

      Курт, находившийся уже в остывших объятиях сна, разбивающегося на жалкие осколки, лениво потянулся на смятых простынях и, сбив под собой мягкие ткани, возвратился в прежнее положение, утыкаясь носом в скрытый колючей щетиной подбородок. Он неспешно потерся о короткие жесткие волоски, наслаждаясь, как они щекочут его нежную кожу. Хаммел гортанно заурчал, и, прижавшись вплотную к теплому телу, закинул на него ногу и обнял свободной рукой, лаская спину с выступающими на ней позвонками бархатной гладью ладони и спускаясь ниже к пояснице за ослабившийся ремень брюк. Он размеренно дышал в такт дыханию партнера, который не отпускал его ни на секунду, оградив от всего сильным кольцом рук. Одна рука Блейна покоилась на заднице Курта, лениво поглаживая её и сжимая, другая упиралась в обнаженную из-за случайно расстегнувшихся пуговиц грудь. Они срослись в единое целое, ловя жар каждого сантиметра кожи, а шумное дыхание разлеталось по спальне из-за потоков прохладного утреннего воздуха.       Солнце, очерчивая на открытых участках их тел узоры, рисовало бликами света все новые рисунки теней. Свежий воздух, вобравший в себя терпкий запах ментола от пачки выкуренных Блейном сигарет и выпитого вчера алкоголя, спутывался с чутким ароматом жасмина, покрывавшего тело Курта прозрачной дымкой.       Андерсон, вытянув пересохшие губы в полуулыбку, прикоснулся ко лбу Курта, вдыхая глубже запах его восхительной кожи. Никто из них так и не решался открыть глаза, упиваясь собственными иллюзиями, казавшимися еще сном. Блейн потерся о бедро Хаммела утренним стояком и низко заскулил, когда реакция не заставила себя ждать, и рука Курта, наконец, достигла задницы, лаская её уже через тонкий слой боксеров. - О, да, малыш, коснись меня там,- прошептал Андерсон, вдавливаясь членом в плотную ткань брюк Курта.       Курт замурлыкал, когда твердый Блейн интенсивнее начал тереться уже о возбужденную плоть самого Курта. Он еще крепче прижался к нему, отвечая теми же движениями. - Ты так вкусно пахнешь, - Андерсон резко толкнулся вперед, отчего их члены жестко столкнулись друг с другом,- Ты сводишь меня с ума, я хочу тебя… - Боже, да… я тоже, Блейн…       БЛЕЙН???       Курт резко распахнул глаза. Одновременно с ним это сделал и Андерсон. Хаммел тяжело сглотнул, когда их испуганные глаза, в которых еще плескались сновидения, уставились друг на друга.       Секунда на осмысление, и тело Курта буквально отлетело от Андерсона. Он не рассчитал и свалился с кровати, утягивая за собой одеяло, с глухим звуком грохнулся на пол и, негромко ругнувшись под нос, отполз от постели еще на несколько шагов. - Какого. Черта. Ты. Меня. Лапал,- выталкивая из легких слова, процедил Курт, еще больше прижимая к себе одеяло.       У Блейна голова трещала по неаккуратно сделанным швам, а язык намертво прилип к сухому небу. В мозгу, кажется, маленькие человечки устроили революцию, и только большая красная кнопка тревоги пульсировала где-то в районе темечка.       Восстановив способность издавать звуки, Андерсон попытался заговорить: - Я лапал? Скажи об этом своим шаловливым рученкам, которые секунду назад были буквально в моей заднице,- Андерсон с трудом повернулся на бок и приподнялся на локтях, положив руку под голову, и, осмотрев Курта с ног до головы, продолжил,- И стояку своему это передай.       Хаммел только сейчас понял, что возбужден до предела. Он мысленно простонал, представляя, как тяжело будет забыть об этой проблеме, когда глаза Блейна, смотрят также направленно прямо как и его член. Курт мигом пролетел взглядом, замечая большой бугорок, который не смогла даже скрыть свободная ширинка брюк Блейна.       Только этого не хватало. - Я же сказал, что следующим местом встречи будет моя постель,- довольно выдал Блейн и расплылся в ухмылке. - Лучше заткнись,- проворчал Хаммел, потирая ноющий из-за падения копчик. Он так и не поднялся с пола, надеясь до последнего, что раскаленный до каменного состояния член забудет, что вызвало такую бурную реакцию, но Андерсон мешал этому исполниться, продолжая болтать, снизив голос до глубокого вибрирующего баритона. - Иди сюда, малыш, нашей прошлой ночи мне было мало,- он призывающе похлопал рядом с собой. - Нашей?- Хаммел не оставлял попытки остыть, пряча чувства под раздражение. - А чьей еще? У меня член по утрам адски болит, когда накануне я кому-то хорошенько засадил. А в моей кровати был только один ангелок, и это ты, Хаммел. - Боже, это как же надо было накидаться, чтобы не вспомнить, как вчера трахнул какого-то парня в туалете,- Курт закатил глаза и не успел обдумать сказанное, как картины вчерашней сцены, обретая посвежевший вид, во всей красе встали перед глазами. - В туалете?       Блейн задумчиво потер подбородок. Похоже, надо было пить меньше. Он еще раз посмотрел на Курта более внимательно, насколько позволяло рассредоточенное зрение, и заметил, как юноша почему-то жутко покраснел. - У нас, что, была групповуха?- с издевкой поинтересовался он.       Хаммел открыл рот, чтобы ответить возмущением на такое предположение, но быстро заткнулся, уже зная, что Блейн только этого от него ждет. - Подожди…- до Андерсона начали доходить отголоски прошлого, и по мере поступления воспоминаний, его улыбка становилась шире.       Курт был с ним, он видел, как Блейн ебёт другого парня. Он смотрел и не мог оторваться. Невинное дитя, блять. А еще он был голым. Ну почти голым. Полуобнаженным, правильнее сказать. Не было рубашки, что ли… Неважно. Просто теперь Андерсон отчетливо вспомнил это белоснежное тело, покрытое легкой испариной, пахнущее жасминовым маслом, аромат которого сопровождал его до сих пор из-за недавнего контакта. Он вспомнил, как они неотрывно смотрели друг на друга, как Курт задохнулся, когда с губ одновременно с моментом, как кончил Блейн, слетело его имя. Боже, как малыш ошарашено приоткрыл рот и испустил это тихое «Ах».       Член Блейна дернулся, а его взгляд приобрел такую сексуальность и дикость, что сознательно обратился к тому, кто вызвал такую реакцию. - Сладкий, а ты еще прекраснее без одежды… И, кажется, тебе по душе, когда кончают с твоим именем. Курт…- Блейн с точностью скопировал интонации, доводя свой голос до экстаза. Это было несложно сделать, потому что он был готов кончить даже сейчас.       Где-то глубоко в Хаммеле родилось что-то необузданное и тут же взорвалось, разносясь по венам пенной страстью. Он был готов заскулить от вяжущей боли в паху, которая каждый раз давала о себе знать точной пульсацией. Голос Блейна доводил Курта до оргазма, подталкивая его на край этой бездны, которую он, избегал как открытого огня, но сейчас хотел лететь, словно мотылек в пламя, и утонуть в объятиях Блейна, познавая, что значит быть кому-то нужным на тактильном уровне.       Но было слишком много «но».       Курт не нужен был Блейну, может, только для секса на один раз. Блейн был слишком неправильным, если можно было так выразиться. Он точно не был типажом Хаммела. Курт всегда мечтал о заботливом, веселом, искреннем и чувственном мужчине рядом с собой, а не о таком как Блейн, угрюмом, противоречивом, за спиной которого своя темная история и репутация распутного трахателя-разбивателя сердец. Нет уж, Курт не настолько глуп, чтобы попасться на удочку и стать очередным. - Хватит с меня всего этого,- быстро высказался он, старательно игнорируя свое тело.       Он покрепче прижал к себе простынь и моментально поднялся вверх, но запутавшись об полы одеяла, снова рухнул вниз. Теперь отчаяние взяло верх, приглашая к себе в собутыльники стыд. - Очень глупо?- с толикой иронии промычал Хаммел, валяясь на полу, запутанный покрывалом, словно дельфиньим хвостом.       Андерсон, мудак, ухахатывался наверху. Он перекатился на спину, и громкий смех разрядил неловкость. - Киса, ты пока не убьешься, не успокоишься!- сквозь слезы смеха разразился Блейн,- Твоя неуклюжесть вперемешку с тем, как ты хочешь меня и хочешь это скрыть, безумно милы. Не растеряй это по дороге жизни. Ты очарователен. - Может, ты уже поднимешь свою задницу и поможешь мне,- Курт скрестил руки на груди, продолжая лежать в неизменном положении.       Андерсон лишь немного перелег, свесив голову с кровати, разрушая лишние метры расстояния между собой и Куртом. - Пока не скажешь, что хочешь меня, и пальцем не пошевелю. - Иди нахуй,- пробурчал Курт и резко откинул голову назад в жесте «сам разберусь».       Он не рассчитал, и голова больно стукнулась об пол, вышибая из себя все мозги.       Блять. Ну почему из всех дней, когда неуклюжесть Курта слегка просвечивала, она выбрала именно сегодняшний день и, собрав всю себя воедино, не оставляла парня в покое.       Выходка Курта родила в Блейне новый прилив смеха, и он, задыхаясь от веселья, не мог даже говорить. - Андерсон, если ты сейчас же не заткнешься, то клянусь, что когда встану, тебе будет несдобровать. - Ну-ну, удачи, малыш. Интересно, что первое встанет ты или твой член до конца,- ухмыльнулся Блейн, облизав губы. - Напомни, я тебя уже посылал нахуй?- приподняв одну бровь, поинтересовался Курт. - Тысячу раз, карамелька, и как раз один из них я ясно вижу перед собой. - Поздравляю…       Блейн понял, что силы, чтобы издеваться над ангелом, когда-нибудь иссякнут, поэтому он поднялся с постели и приблизился к Хаммелу. Он перешагнул его тело одно ногой, возвышаясь над ним в полный рост. Курт застрял у него между ног, а поднявшийся взгляд упирался во вставший член Блейна.       Кто-то наверху, именуемый Иисусом, решил значительно подсрать всем планам Хаммела и разбить его стойкость в хлам. Удачи, блять.       Если бы Блейн немного согнул колени и опустился на его тело , то сразу почувствовал, как Хаммел его хочет. Если бы он немного потерся об него и слегка коснулся губами открытого участка груди, то Курт сам бы выгнулся вперед в спине, поддаваясь инстинктам, и гортанно замурлыкал. Потому что хотел, потому что он, блять, изнывал без ласк. И, о боже, как же он влип...       Хаммел всегда осуждал подростков с бушующими гормонами. Залететь в семнадцать, это чем надо думать, сменить десятую за неделю девушку, так может только Пак. Но сейчас именно он и напоминал тот самый тип, который презирал и принижал в своих глазах. Инстинкты хотели взять вверх над разумом и научить Курта, как надо уметь, как надо хотеть жить. И Хаммел был готов стать его последователем, отдаваясь полноте взбудораживших все нутро чувств. И Блейн, чертов ублюдок, продолжал глазеть на него сверху-вниз, купаясь в океанах его глаз подобно мальчишке, брызгающим звонко ладошками по воде. - Ты так и будешь там валяться? Видать, хорошо приложился,- Хаммел только сейчас успел заметить, что Андерсон все это время стоял над ним с протянутыми руками, ожидая, когда он схватится за них и позволит себя поднять.       Глупее, чем сейчас, Курт себя не чувствовал. Он благодарно взялся за мягкие ладони, переплетая пальцы Блейна со своими. Андерсон с легкостью потянул его на себя, словно он ничего и не весил, и поставил его на ноги, прижимаясь к нему всем телом. Одеяло слетело вниз, оставаясь ненужным препятствием, которое Курт переступил без сожаления. Андерсон так и не отпустил его пальцы, и их руки застыли на уровне груди. Лица разделяли жалкие сантиметры, и как же Хаммелу хотелось не оставить от них и следа. В глазах Блейна не было пошлости, наоборот он казался таким растерянным, словно где-то внутри шла неясная борьба. Курт просто не мог представить, какая буря бушевала в нем.       Блейн чувствовал тепло, и оно отдавалось не только в члене, но и в районе груди. С Куртом хотелось обращаться нежно, чтобы ненароком не разбить его фарфоровую душу. Его хотелось обнимать и вперемешку дарить кроткие поцелуи, которые разлетались бы по телу со скоростью света.       Нежность была последним чувством, каким хотел бы травить себя Андерсон, поэтому он выдернул свои руки и отошел от Курта. - Ну, что, котенок, мы будем сегодня трахаться или нет?- он плюхнулся обратно на постель. - Нет,- промямлил Курт, не отойдя от секундной нежности, которой недавно был переполнен сейчас уже холодный взгляд Блейна.       Хаммел попытался отвлечься и начал искать глазами часы, чтобы узнать сколько времени. Солнце светило ненавязчиво и мягко, поэтому он надеялся, что сейчас достаточно рано, и он не опоздал в школу, или хотя бы отец не застукал, что он не ночевал дома.       «В крайнем случае,- подумал Курт,- скажу, что ночевал у Мерседес». Конечно, оправдываться перед подругой не хотелось, но это было лучшей альтернативой из оставшихся вариантов. - В этом доме есть хоть одни часы? - Неа, зачем нам они, если есть просто мы и предоставленная «вечность»,- с подтекстом непосредственно бросил Блейн. - Андерсон, запасы презервативов и смазки кончаются, о какой вечности ты ведешь речь?- раздраженно огрызнулся Курт.       Блейн выбесил тем, что отверг его в одном случае, но продолжал добиваться близости в другом. К сожалению, Курту самого секса хотелось меньше, чем чувствовать потребность в нем. Это будоражило, чувствовать контролируемую опасность.       Хаммел все еще был возбужден, но давно понял, что если будет скрывать свое состояние, тем больше вызовет внимания со стороны Блейна и его едкие замечания, от которых стояк только крепчал. - Ладно, сладкий, сейчас посмотрю,- Андерсон пошарил рукой под подушкой, выуживая оттуда будильник. Прищурившись, чтобы рассмотреть время, он, наконец таки, ответил,- Пол десятого, киса, школа отменяется,- он присвистнул и кинул разрушителя снов подальше на край кровати. - Как?- рот Хаммела раскрылся в идеальном овале. - Ну, малыш, это когда большая стрелочка показывает на… - Заткнись, пожалуйста. - Что такое? - Что такое? А то, что я ночевал у едва знакомого мне человека, то, что я проебу школу, потому что не могу вернуться домой, так как якобы ночевал у подруги. И переодеться в нормальную одежду, чтобы написать чертову контрольную, от которой зависит вся моя летящая под откос жизнь, тоже не могу. Это паника, мать её, паника, Андерсон! - Почему ты не можешь вернуться домой? - Отец! Твоему похмельному мозгу это слово хоть что-то говорит! Если он узнает, что я не ночевал дома, то у него будет приступ, поэтому каждый раз, когда я остаюсь у Мерседес, я предупреждаю его и беру с собой одежду, потому что не одеваюсь дважды в одно и тоже. Потому что сейчас я похож на того, кого пережевали и вытащили из задницы,- Курт тяжело опустился на подлокотник кресла и уронил голову в ладони. - Хаммел, ты такая истеричка, я ничего не понял из того, что ты сказал. - Что не понятного? У меня важная контрольная, от которой будет зависеть моя итоговая оценка по литературе. А я не могу пойти на нее, потому что моя рубашка вся в разводах и в твоем, мать его, табаке и алкоголе. - И?- похмелье было худшим помощником в понимании. - Мне нужна одежда, которая вся дома. А дома - отец в обнимку со своим готовым разорваться от тупизма его сына сердцем. Что, блять, из этого не ясно? - Ну и в чем проблема? Малыш, язык существует не только, чтобы делать римминг, но и чтобы попросить. Если тебе нужна рубашка - шкаф перед тобой, нужен душ - прямо и направо. Не истери, кисунь, эти минуты, которые ты потратил, чтобы надрывать свою глотку, мы могли бы потратить на прелюдию. - То есть я могу принять душ и переодеться… И ты ничего не потребуешь?- настороженно спросил Хаммел. - Нет, только у меня будет одно предложение насчет душа, но ты можешь от него отказаться,- поспешил успокоить его Блейн. - Какое?- Курт уже наперед знал, что предложит Андерсон, но почему-то убивать его из-за этого не хотелось. - Нууу… Для экономии воды из природных ресурсов и сохранения моих финансовых возможностей нетронутыми из-за коммунальных счетов, мы можем принять душ вместе. Взаимопомощь, карамелька. Я - тебе, ты - мне,- Андерсон имел в виду их возбужденное состояние, в котором они оба еще пребывали. Подрочить хотелось безумно, и Блейн уже представлял перспективу, как его рука будет помогать двум членам, неистово трущимся друг об друга.       Хаммел же проигнорировал его слова и свой стояк. - Где шкаф? - Перед тобой.       Он распахнул дверцы и порылся на полках, удивляясь порядку. Если честно, Курт думал, что в шкафу будет твориться хаос, и ему еще придется помучаться с утюгом. Но каждая рубашка была идеально отглажена и висела на вешалке, отделяясь от других по цвету и фасону. Хаммел затерялся среди многообразия джинс, футболок, жилеток, блейзеров, кожаных курток, грубых ремней и разных моделей брюк. Курт еще некоторое время потратил, чтобы прикинуть свой будущий внешний вид, и, мысленно найдя идеальное сочетание, выудил полосатый темно-синий приталенный кардиган, под него рубашку-поло белоснежного цвета и свободные джинсы, рассчитывая на то, что Андерсон его ниже, и они безупречно сядут на бедрах, а длина будет как раз. - Идеально,- заключил Курт. - На верхней полке - полотенце и новая зубная щетка. Можешь взять,- Блейн валялся на кровати, поглаживая себя через ткань брюк, пока задница Хаммела виляла перед глазами, когда парень поднимался на носочки и наклонялся. - Спасибо, Блейн, это самое милое, что ты мог сделать для меня,- Хаммел благодарно посмотрел на него, замечая, как он лениво ласкает себя. - Иди уже, барышня, иначе я не выдержу и трахну тебя прямо здесь,- глухо простонал Андерсон, прикрыв один глаз, а другим наблюдая, как задница Хаммела тесно перекатывается в его узких брючках.       Как только Курт ушел, а в ванной послышался шум воды, Блейн ослабил ремень до конца и просунул руку за резинку трусов. Он закинул голову наверх и тихо зашипел, когда горячая плоть легла в ладонь. Он неспешно провел рукой по всей длине члена, уделяя особое внимание головке, надавливая на нее большим пальцем и размазывая выделившуюся смазку по стволу.       Когда места стало мало, он, не отрываясь от собственного стояка, другой рукой стянул брюки до щиколоток и широко расставил ноги, сгибая их в колени. Пока ладонь одной руки плавно скользила по возбуждению, не забывая о чувствительных яичках, которые поджались, другая рука, стремительно расправилась с пуговицами, оголяя грудь и живот, и приступила к соскам, лаская смоченным слюной пальцем напрягшиеся горошины.       Андерсон гортанно зарычал и резко толкнулся в ладонь, когда перед глазами ясно встал силуэт Курта, трахающего свой член под душем. Наверное, даже там он очень хрупкий как и во всем другом, наверное, именно в эту минуту, он, облокотившись одной рукой на влажный скользкий кафель, другой рукой скользит по своему упругому члену и ловит холодные капли ртом, которые очерчивают мокрые дорожки на спине с выступающими лопатки, на гладкой груди и на бледном животе.       Блейн задохнулся от этой фантазии, не сдерживая громкий стон. Его пальцы врезались в простыни, сминая ткань в кулак, а зубы больно прикусили нежную кожу щеки с внутренней стороны. Блейн перелег на живот, прижимаясь к матрасу членом, и стал неистово тереться об него.       Он давно не был снизу, и у него появилась острая нужда в том, чтобы его трахнули. Времени на то, чтобы искать секс-игрушки, не было, да и парня, под которого он был готов лечь, не мелькало на горизонте, поэтому он, смочив пальцы слюной, приставил их к своему входу и резко толкнулся в них.       Боже, он совершенно не был растянут и подготовлен, поэтому в глазах тут же встали слезы от яркой вспышки боли. Он ненавидел себя за то, что сейчас творил, но ему было жизненно необходимо чувствовать что-то большее, чем простая мастурбация. Вместе с пальцами он вытрахивал из своей головы мысли о Курте, о том, как мог бы быть нежен, обращаясь с ним так ласково, как никто в жизни не обращался с ним самим. Он ненавидел то, что в нем появилась слабость, не только потому что сейчас он стоял на карачках и стонал во всю глотку, пока пальцы толкались в комочек нервов, но и потому что хотел позволить себе растаять от одного вида Курта, прижаться к нему и расцеловать. Это все было так противоречиво и забыто, поэтому он просто продолжил надрачивать член и трахать себя. Когда коленки подогнулись, а в животе скрутился тугой узел, он в последний раз резко дошел рукой до основания, сжал головку и нарвался на тонкие пальцы, входя в них до самой глубины и сокращаясь вокруг. Он кончил опять с именем Курта и обессиленный упал на кровать.       Хрипло простонав, Блейн с ужасом понял, что представлять недоступного Хаммела плотно начало входить в его привычки.       Его задница болела, а член еще подергивался, извергая из себя остатки спермы и пачкая живот и постель. Блейн дополз до тумбочки и взял влажные салфетки, тщательно вытирая себя. Он смял испачканную простынь и кинул ее около кровати.       Поднявшись на ноги, Андерсон вернул брюки на место и открыл окно, выветривая приторные запахи спермы и пота. Он сбросил с себя расстегнутую рубашку, взмокшую от пота, и кинул ее к грязной простыне, оставаясь в одних брюках. Как раз через минуту вернулся Курт посвежевший и как всегда великолепный. На нем идеально села подобранная одежда, хотя Блейн мог бы поручиться, что носить такое для Курта было нечастой возможностью, все-таки выдержанный в цветах гардероб вряд ли соответствовал вкусам Хаммела, но, несмотря на это, юноша не переставал выглядеть безупречно. - Пойдем завтракать,- мрачно бросил Блейн и вышел из комнаты.       Курт непонимающе закатил глаза на быструю смену его настроения. Он наоборот был рад принять холодный успокаивающий душ, чтобы восстановить равновесие, которое попортил Андерсон, да и, похоже, Блейн тут не сказки читал, потому что в комнате пахло сладко его телом и еще чем-то резким, но не менее приятным, а простынь с влажными на ней следами, в лишний раз доказывала, что кто-то неплохо повеселился только что. Курт сквозь шум воды слышал, как стонет Блейн, но пытался заглушить его своим голосом, напевая песню из мюзикла «Бриолин» себе под нос, но, даже несмотря на это, некоторые особенно резкие и возбуждающие интонации достигали его слуха.       Он вдохнул глубже воздух спальни, упиваясь тонким шлейфом смешавшихся ароматов, после проследовал на кухню за Андерсоном, где он уже разливал кофе по чашкам. - Душ просто божественный, не знаю, сколько ты вбухал денег, чтобы снимать эту квартиру, но одни насадки и сотни режимов всего этого стоили. - Рад, что понравилось,- буркнул Андерсон и полез за фруктами в холодильник,- Кофе готов, можешь пить и сваливать.       Курта смутили эти слова, но еще больше вид мрачного из-за непонятно чего Блейна. - Блейн, если я что-то сделал не так, то… - Хаммел, ты просто можешь выпить этот чертов кофе и съебаться с моих глаз,- он повернулся к нему спиной, выкладывая фрукты в глубокую тарелку. - Хорошо,- виновато пискнул Курт и уткнулся взглядом в пол.       Блейну тут же захотелось подлететь к нему и сказать, что все в порядке, просто в его мозг, привыкший к жесткости, закрались нежные чувства, и он изо всех сил борется с этими метаморфозами. - Блейн…- тихо заговорил Хаммел. - Чего тебе?- менее резко огрызнулся Андерсон. - Если я утром выпью только кофе, то буду похож на сонную муху, ничего, если я сделаю грейпфрутовый или апельсиновый сок?- юноша остановил взгляд на спине Блейна, с интересом рассматривая его татуировку, распластавшуюся по всей поверхности смуглой кожи, обретая форму расправленных крыльев с резко обрезанными краями. - Хаммел, если ты сделаешь голос еще выше, то тебя спокойно можно будет пускать собирать милостыню и надеяться на успех, проигрывая взятые в долг деньги в казино. Можно,- выровняв голос до знакомой иронии, разрешил брюнет. - Спасибо,- Курт подлетел к Блейну, становясь с ним параллельно, и взял несколько грейпфрутов из тарелки, около которой еще суетился Андерсон. Хаммел достал большой нож и порезал первый фрукт. Он поместил его в соковыжималку, где прибор сам выдавил всю жидкость без мякоти. Курт взялся за второй грейпфрут и так же смело провел по нему ножом, но только в этот раз лезвие соскочило, врезаясь в нежную кожу пальцев. Юноша ойкнул от резкой боли, когда кровь хлынула из пореза.       Блейн подлетел к Курту, беря руку с порезанным пальцем и поднося ее к лицу, чтобы рассмотреть рану. - Киса, у тебя, что, руки из задницы растут?- чуть взволновано спросил он. - Нет, просто у кого-то слишком наточены ножи,- успел ответить Хаммел, когда рот Андерсона неожиданно сомкнулся на пальце, нежно посасывая ранку.       Курт ошарашено смотрел на Блейна, пока чувствовал, как его язык ласкает порез, стирая следы крови. Он посчитал бы это чем-то отвратительным, если бы увидел такую ситуацию со стороны (тема вампиров жутко пугала его, чего стоит тот раз, когда он вместе с хором получал приз из рук одного из судей, переодетого в костюм Дракулы), но только не тогда, когда Блейн, еще раз облизав ранку, с громким звуком выпустил его изо рта. - Ууу, если ты везде такой вкусный, то я не дождусь того момента, чтобы попробовать всего тебя,- Андерсон провел языком по губам, оставляя после влагу. - Боже, Блейн, то, что ты сделал, негигиенично,- не слишком убедительно прозвучал Курт. - Прости, барышня, я всего лишь хотел попробовать кровь девственника, говорят, что она подобна молодильному яблоку. В сорок буду выглядеть на свои двадцать три. - Очень смешно,- Курт толкнул Блейна в бок и улыбнулся ему.       Он наполнил высокий бокал получившимся соком и маленькими глотками осушил его.       Они сели за стол, где уже стояли чашки с горячим кофе. Блейн положил на стол корзину с овсяным печеньем, и они принялись за завтрак. - Мерседес твоя подруга?- начал разговор Андерсон с нейтральной темы. - Ага, она определенно относится к кругу тех людей, которых можно считать моими друзьями. А почему ты спрашиваешь о ней?- прожевав, спросил Курт. - Она заботится о тебя, это заметно. - Иногда её забота выходит за рамки приличия,- Хаммел улыбнулся, припоминая последний случай. - В смысле? - Мы всегда с ней были близки, в начале нашей дружбы Мерседес хотела быть моей девушкой. Она стала первым человеком, кому я открылся. - То есть сейчас ты открытый гей, и в школе об этом знают все?- Андерсон уже мысленно представил весь ад, через который приходилось Хаммелу проходить каждый день. - Да. В принципе вопросов о моей ориентации ни у кого не возникало из-за внешнего вида и голоса, сам понимаешь,- Курт ухмыльнулся, а Блейн кивнул головой в такт его ангельскому голоску,- Но добровольный каминг-аут лучше, чем вынужденный, поэтому я сделал это сам. - И что-то изменилось? - Ну меня и до этого называли «педиком», знаешь ничего не значащее оскорбление, типа: « Я имел твою мать», но после того, как я открылся, это слово просто преследует меня, только теперь оно стало подкреплено моим признанием. - Никто не смеет называть тебя так, ты гей, но не педик, ясно, малыш? Никогда не подставляй это слово к значению своей ориентации. Пусть это будет оскорблением, таким же как ублюдок или козел. - Я знаю, Блейн,- Хаммел, отпив кофе, искренне улыбнулся такому Андерсону. Сейчас он чувствовал в нем заботу, и это не могло не затронуть струны его души,- А ты… Когда учился, ты был открытым геем? - Всегда. Папаша сначала запихнул меня в Далтон, может, ты слышал… А там особых нужд скрывать этого не было. Толерантность и свобода могли оградить меня от издевок. Но я не доучился и за два года перешел в МакКинли. Там уже на меня работала репутация, а она у меня была не самой лучшей, поэтому никто меня не смел трогать,- Блейн уже забыл, кому так спокойно мог рассказывать о себе, и Курт стал тем самым, кому можно было немного открыться,- У меня была кожаная куртка, острый язык, байк, форма квотербека, амбиции и желание сбежать как можно дальше, чтобы все обходили меня стороной. - А почему ты перешел из Далтона? - Протест отцу,- лаконично ответил Блейн. - У тебя с ним не лучшие отношения? - Какой ты внимательный,- он одновременно с Куртом закончил завтрак, но они не спешили прерывать беседу,- Мы ненавидим друг друга, это у нас взаимно. Двум вещам не суждено встретиться в этой жизни: двум бровям на переносице, и моим с ним интересам.       Хаммел улыбнулся на замечание Андерсона. - Но почему? Если ты всегда был открытым геем, значит, он тоже знал об этом, поэтому, чтобы оградить тебя от издевательств, перевел в школу, где ты мог бы избежать всего этого. Любящие отцы так и поступают. Если бы у моего папы были деньги, он бы сделал это ради меня. - Карамелька, он засунул меня туда, чтобы не видеть, потому что иначе задушил бы собственными руками. Когда я признался, что я гей, я стал как вирус, и он избегал меня, боясь заразиться. А Далтон стал отличной возможностью избавиться от меня. - Иногда надо смотреть глубже. Мы видим то, что нам хочется видеть. Твоя ненависть ничем не подкреплена, и она настолько мала, что ты напридумывал себе, чтобы её раздуть и жить ей. Отпусти её, Блейн,- Курт попытался положить свою руку на руку Андерсона, но он выдернул её и вскочил с места. - Ты ничего не знаешь, Хаммел, лучше не лезь,- раздраженно процедил Андерсон,- А лучше бери ноги в руки и вали отсюда. - Блейн, послушай… - Это ты, блять, послушай. НЕ ЛЕЗЬ В МОЁ ДЕРЬМО,- проорал он, наклоняясь к Курту так, что их лица разделяли лишь сантиметры,- Разберись в своей жизни, а потом рассуждай о моей. - Я просто не хочу, чтобы ты чувствовал все, что чувствуешь сейчас. Ты одинок… - ИДИ НАХУЙ!- Андерсон указал на дверь. - Нет,- жестко пресек Хаммел,- Ты запихнул себя в рамки и ненавидишь всех. Перестань озлодействовать себя, Блейн, посмотри глубже, внутрь себя, и позволь этому выйти наружу. - Самое лучшее уже наруже. То, что ты еще сидишь ровно на своей заднице живой, вот самое лучшее, что есть во мне. Поэтому уебывай отсюда, пока мое терпение не лопнуло.       Курт спокойно встал из-за стола, не смотря на бешено орущего на него Блейна. Перед тем, как уйти, он обернулся и бросил через плечо: - Перестань отталкивать от себя людей, иначе ни одного не останется, чтобы напомнить тебе, что ты живешь, а не существуешь. - Ты меня уже слышал. Вали…- тихо ответил Андерсон, и хрупкая фарфоровая чашка разбилась об пол, разлетаясь на осколки, царапающие его кожу.       Курт ушел, позабыв прихватить с собой гнев Блейна. Дверь захлопнулась, а вместе с ней закрылся и Андерсон в себе. Слишком мало осталось людей, чтобы заставить его задуматься, и Хаммел так незаметно стал им, что мужчина был не готов так быстро с этим мириться.       Он поплелся в ванную, чтобы смыть кровь и обработать царапины. Когда он зашел в маленькую комнатку с запотевшими зеркалами и дверцами душевой, то успел заметить, как на зеркале красовался смайл, выведенный Куртом, когда он умывался и делал прическу. Блейн невольно улыбнулся, обводя нарисованную улыбку по краям.       Все-таки этот юноша что-то значил для него, потому что выбешивал по-страшному, но тут же заставлял задуматься. И такие мелочи, как оставленная одежда, аккуратно сложенная около стиральной машинки для будущей стирки, вторая зубная щетка, торчавшая из пластикового резного стаканчика и соприкасавшаяся щетинками с зубной щеткой Блейна, расческа, оставленная с небольшим количеством лака и волос, эта чертова улыбка, с усмешкой ставшая отражением Блейна,- всё это имело смысл. И главное, что Андерсон принял его.       В заднем кармане ожил телефон, и Блейн позволил себе отвлечься от мыслей, чтобы ответить. На дисплее красовалось имя «Себастьян», и Андерсон, недолго думая, поднял трубку: - Да, Бас, я слушаю,- радушно отозвался он. - Привет, Блейн, ты даже не представляешь, как я соскучился по твоей заднице,- Блейн мог поклясться, что видит, как Смайт улыбается на другой стороне провода. - Ага, кому ты рассказываешь, у меня было два траха. Первый, когда я чуть не уснул, и второй, когда я так набрался, что наутро не вспомнил ни лица, ни имени, ни задницы.       Послышался громкий смех. - Ну и когда ты вернешься?       Блейн замолчал, взвешивая еще несказанные слова. - Блейни, ты там уснул? - Себ, я остаюсь… Здесь в Огайо.       Долгое молчание перед тем, как голос друга завибрировал в динамике телефона Андерсона. - Что ты?.. А ну, повтори! - Я остаюсь,- ни секунды не колеблясь, повторил Блейн, воскрешая в памяти слова Курта.