Так, как нравится нам

      Неестественно сочная салатная трава на огромном поле для американского футбола не успела еще толком подсохнуть после утреннего дождя. Роса, местами молочная из-за разметки, покачивалась на жестких травинках, поблескивала, медленно скатываясь по чуть покоцанной краске ледяных ворот. Места на трибунах были практически пусты: кое-где мелькали девушки и парни тренирующихся игроков, лениво наблюдающие за изматывающим бегом по кругу под громогласные крики подтянутого тренера с нервирующим спортсменов блокнотом в руках. Темно-синие толстовки, подсвеченные вышитым белыми нитями названием школьной команды, пропитывались потом, но без них в такую рань было бы лишь холоднее, а простужаться в преддверии решающего матча уж слишком рискованно.       — Давайте, последний круг! — гаркнул тренер, наконец закончив делать пометки в блокноте. Его слова не стали огромным облегчением для команды, так как предстояло пробежать еще триста ярдов с лишним… Уставшие крепкие мальчишки, то и дело стирая катящийся градом со лба пот, пытались незаметно для тренера срезать как можно больше, и овал, обрисованный их скорыми шагами, сокращался прямо на глазах. Тренер смотрел на очевидные хитрости подопечных снисходительно: все-таки последний круг — да и тренировка длилась не один час… — Все, достаточно! — крикнул он. Футболисты не останавливались сразу, а замедлялись по чуть-чуть, дабы позволить сердечному ритму постепенно вернуться в норму. Каждый из них знал, когда его черед дежурить, и парочка старшеклассников, на чью долю выпала уборка тяжеленных мешков для захвата, смиренно принялась за работу. Остальные же шумной кодлой направились к трибунам: размыкающий их кольцо проход вел прямиком в раздевалку.       По гулкой металлической лестнице навстречу спортсменам неторопливо спускалась девушка в мешковатой серой толстовке и зеленой бандане. Сунув руки в парные карманы на животе, она незаметно прижимала что-то к телу, напрямую касающееся нежной кожи. От хлынувшей в проход компании отделился главный квотербек, махнул понимающим товарищам по команде на прощание, откинул взмокшие светлые волосы со лба. В его серых глазах отражалась лишь девушка в бандане, из-под ткани которой выбивались рыжеватые пряди. Ее походка была тверда и уверенна; прикосновение его ладони к мокрому поручню первого ряда — неловким и трепетным. Расстояние между возлюбленными сокращалось, на девичьих губах ярче сияла искренняя широкая улыбка.       — С добрым утром, детка, — игриво подмигнула его первая фанатка, и квотербек смущенно отвел взгляд, усмехнувшись. Одноклассница остановилась на нижней ступени, заключила гладко выбритые щеки спортсмена в свои широкие грубоватые ладони. Как и всегда, она целовала бойфренда жадно, настойчиво, проталкивая сноровистый язык ему в рот. Левая рука квотербека, дрогнувшая, как и весь он, во время вполне ожидаемого поцелуя, не смогла отцепиться от поручня; правая прочертила плавную линию по изящно изогнутой спине партнерши, кротко замерла на пояснице, где под теплой материей серой толстовки чувствовался широкий ремень. — Отлично отзанимался сегодня, — добавила девушка, погасив остаточную страсть ласковым чмоком в его островатый нос. Юноша улыбнулся с прикрытыми глазами. Под влажной от пота одеждой распространялся переданный ему жар, не утихомиривающийся, несмотря на смертельную усталость.       — Тебе не обязательно ждать меня здесь: ветер поднимается, простынешь. Можем встретиться возле столовой, когда я приму душ и переоденусь…       — Саймон, я сегодня на уроки не иду, — пожала она плечами, и квотербек поднял от удивления брови. — У отца работник не явился, так что в гараже на подхвате буду я. Полчаса назад помогала ему — маслом, кажется, несет, хотя одежду сменила… — Для пущей убедительности она понюхала собственную толстовку и обворожительно поморщила нос.       — От тебя пахнет машинным маслом, от меня — потом… идеальная пара!       — Мне нравится, как ты пахнешь… — тихо, но твердо произнесла она, уткнувшись лицом в шею Саймона и обхватив его вокруг пояса. — И выглядишь сегодня потрясающе…       — Ну, я… расчесался… вчера… — попытался остроумно ответить тот, млея от пылких поцелуев и раскаленного дыхания, ласкающего кожу. — Клэр… Ты ведь уходишь… а если не прекратишь… я окажусь в… очень неловком положении…       — Я… «при параде»… — таинственно поделилась она и захватила мочку его левого уха влажными губами. Саймон сдержанно выдохнул, сильнее стиснул поручень. — Прижала его ремнем, чтобы не было видно… Идем.       Отстранившись, Клэр взяла квотербека за руку и повела под трибуны, в частый лесок металлических труб. Через десяток ярдов просветы между передними рядами закрывал широкий транспарант, расписанный несмываемыми красками. Остановившись в его тени, под редкими каплями, срывающимися в пространство меж скамеек над головами школьников, Клэр расстегнула молнию толстовки: над тугим черным ремнем виднелась головка полупрозрачного голубого страпона, манящего — так похожего на, определенно, ментоловый леденец. Им Клэр терлась об эрекцию Саймона, целуя и обнимая любовника. Лопатками квотербек уперся в ярус трибун, чтобы не потерять равновесие: ослабевшие после усердной тренировки и по вине возрастающего возбуждения ноги его плохо держали.       — Сэм и Дилан еще на поле… — задыхаясь, проговорил розовеющий от смущения Саймон. Резинка спортивных штанов дразняще неспешно двинулась по ягодицам вниз, оголяя их для легкого ветра. — Пусть… уберут все сначала…       — Не хочу ждать… Видел бы ты себя — так и просишь засадить поглубже…       — Черт… — склонив голову, простонал Саймон. От вспыхнувшего стыда хотелось сквозь землю провалиться! — но порождаемое им удовольствие, давящее на яйца, было слишком сильным наркотиком… Клэр плюнула на пальцы, и они, скользкие, горячие, стали мягко массировать анус квотербека, понемногу проникать все глубже, растягивать с каждым движением сильнее…       Над макушками школьников прогремели шаги: неясная тень гуляла по пустым рядам. Одного случайного взгляда вниз неизвестному будет достаточно, чтобы заметить уединившуюся парочку; сердце Саймона ускорило ход — едва не замерло, когда шепот Клэр ошпарил его правое ухо:       — Расстегни мой ремень, молнию — и становись на колени…       Пальцы покинули раскалившееся тело, предоставив напрягшиеся под кожей мышцы будоражащей прохладе. Человек наверху не уходил, похоже, смахивал щеткой с сидений дождевую воду. Стараясь не греметь пряжкой ремня, Саймон выполнил просьбу Клэр. В такой позе спортивные штаны спустились до колен, обнажив также бедра, мошонку и стоящий член. Страпон скрылся во рту Саймона, сразу же уперся в горло. Рвотный рефлекс прибавил слюне вязкости, сделав тем самым идеальной смазкой. Похрипывающий квотербек брал силиконовый член так глубоко, как только мог; рука Клэр зарывалась в его волосы, гладила по щеке и поднималась вновь, доводя до истомы.       — Голубой страпон так стильно смотрится с твоими серыми глазами и блондинистыми волосами… — довольно просмаковала Клэр. — Говорила же, что розовый — полнейшая дурь.       — И… — тяжело дышал Саймон, выпустив смазанный член из губ, — с джинсами твоими… сочетается…       — Фотогенично, — печально улыбнулась Клэр и стащила с узких плеч свою толстовку. — Может, дашь как-нибудь снять видео? Буду утешаться, когда уедешь в колледж… Такого завидного спортсмена любой ВУЗ влет примет!..       — Я буду приезжать, — поклялся он с колен. — И ты ко мне. Потому что я тебя люблю…       — А я — тебя, — солнечно улыбнулась она. Выверенным взмахом Клэр постелила на траву расстегнутую толстовку и тоже встала на колени. — Ложись, пока мы оба не замерзли.       Саймон располагался на толстовке долго, нервно, опасливо оглядываясь по сторонам, и продолжались бы его ерзанья еще с час, если б Клэр не толкнула его задорно в грудь. Синяя толстовка квотербека коснулась травы, обнаженная задница — импровизированного покрывала. Краснея еще пуще, он развел ноги в стороны, придерживая их под колени, и Клэр провела головкой по его расслабленному сфинктеру. Саймон в нетерпении зажмурился, откинулся затылком на мокрую траву. Страпон проникал в него медленно, продвигался до предела… Клэр уперлась ладонями в его голые бедра, своими подалась назад — и с нежностью вперед, срывая приглушенный стон с ярких исцелованных губ.       — М-м… Как хорошо… — прошептал Саймон, прикрыв рот рукой, чтобы ни неизвестный, ошивающийся где-то поблизости, ни дежурящие товарищи по команде не услышали его.       Поясница и бедра Клэр извивались завораживающе плавно, превращая секс в прекрасный чувственный танец. Стоило девушке позвать Саймона по имени, он приподнялся на локтях, чтобы Клэр смогла дотянуться до его губ, невзирая на разницу в росте. Девичья рука легла на истекающий предэякулятом член квотербека — Саймон застонал в рот Клэр, не прекращая облизывать ее юркий язык.       — Черт, ты… — Саймон лег на траву. Грудь его вздымалась, ноги начинали дрожать. — Ты не… получаешь уд…довольствия…       — О-о, еще как получаю!.. — томно прошептала Клэр. — Чувствовать, как напрягается твой член в моей ладони, видеть, как сжимается вокруг страпона анус, любоваться твоим одурманенным взглядом, слушать хрипловатые стоны — такое блаженство! — Ее бедра замедлились — сказывалась усталость, и Саймон смог, наконец, отдышаться, облизал высохшие от частого дыхания губы. — Сегодня будет доставка, — как бы невзначай сказала Клэр, и Саймон изумленно распахнул глаза. — Если заглянешь ко мне «после отбоя», сможем этой же ночью опробовать двухголовый фаллоимитатор. Я не буду закрывать окно в свою комнату для тебя…       Задрав темно-синюю толстовку, Клэр целовала мускулистую грудь квотербека, безболезненно кусала кожу вокруг сосков, оставляя блеклые следы зубов. Она бездействовала намеренно — до возбуждающих ее, столь долгожданных слов:       — Пожалуйста, двигайся… — разомкнул губы сгорающий от стыда и страсти Саймон. — Я хочу кончить…       — Разумеется, детка… Любой твой каприз…