Вовсе не особенные

Гермиона замерла, будто получила пощёчину, и даже тогда, когда все вокруг уже были охвачены паникой, она стояла на месте, просто глубоко дыша, тем самым приходя в себя, тогда как в её голове формировалось одно-единственное, но предельно ясное решение. Она должна отыскать ключ к спасению во что бы то ни стало, она сохранит жизни обитателям Хогвартса, пусть и ценной своей собственной. Горячие пальцы Рона коснулись её ладони, возвращая в реальность; время сразу будто бы ускорилось, звуки стали пугающе громкими и ясными, а изображение - предельно чётким. - Идём, - бросила Грейнджер, - в конце концов, что нам ещё тут делать? На лицах Гарри и Рона отразилась какая-то странная эмоция, вроде смятения вперемешку с возмущением, но, тем не менее, они молча последовали за Грейнджер. *** - Ты рехнулась?! - распалялся Рон, в почти полной темноте поднимаясь по искрошившимся ступенькам, но Гермионе казалось, что она даже сейчас видит его лицо, искажённое гневом. - Ты еле идёшь, неужели ты хочешь ещё и пойти с нами? - Зачем? - подхватил Гарри, звонко прищёлкнув пальцами для большего эффекта. - Я сам умру, - уже в один голос заявили оба гриффиндорца, причём с такой непоколебимостью и решительностью в голосе, что девушке, услышавшей это со стороны, стало даже смешно, и она бы улыбнулась, если бы эта фраза не звучала так страшно: оба парня собираются добровольно пойти на смерть во имя спасения всех остальных, а кто-нибудь, между тем, сейчас также усердно ищет эту самую золотую клетку, мечтая об этой находке, как ни о чём другом, но делает он это для себя, поступаясь сотнями жизней. - Это же просто глупо! - не зная, что бы ещё можно было такое сказать, воскликнула Гермиона. - Умереть могу и я, почему бы и нет? Ты, Гарри, так вообще являешься последней надеждой магического мира, а тебе я не позволю умирать просто так, Рональд! - Неужели я такой вот особенный, а? У меня пятеро братьев ещё есть, я ничем не лучше их, вовсе ничем не особенный... - А обо мне ты подумал? - рявкнула на него девушка, довольно ощутимо толкая локтем в бок. - Что я буду делать, если вдруг ты сдохнуть решишь, эгоист? Кажется, Уизли, смутившись, покраснел: - А ты, в таком случае, кто? Неужели думаешь, что все будут счастливы, когда ты умрёшь? - Так, ясно-ясно, умереть, видимо, придётся кому-то другому, - раздался в темноте чей-то голос. - А вы будете жить долго и счастливо, так? - присоединился к нему другой, очень похожий. Интонация была ироничной, но говорящие были серьёзны. - Тогда нам пора, счастливо оставаться! - это был Фред Уизли, также решивший "попытать счастья" в компании своего брата. - Берегись паучков, Ронни, - шаги Джорджа быстро удалялись, пока совсем не стихли. - Они не должны добраться до клетки! - уверенно заявила Гермиона Грейнджер, представив, через что придётся пройти близнецам, окажись они у цели, ведь, как ни крути, выжить сможет лишь один из них, а каково это - потерять брата-близнеца? Наверное, это - одна из самых страшных вещей, что могут случиться с человеком... - И ты тоже. - оборвал её Рон. - А что же вы в таком случае сделаете? - кажется, Грейнджер начинала ненавидеть этих двоих упрямцев, решивших выставить себя героями, приняв "благородную" смерть. Нет, сама она ничем не отличалась от них в этом плане, но девушка была целиком и полностью уверена, что это именно её задача. - Как вариант, оставим тебя здесь? - насмешливо предложил Гарри. - Как будто я собираюсь сидеть тут! Пойду одна, - Гермиона явственно ощутила, что в этот момент её друзья сдались, - и вы даже не сможете мне помешать! - Идём, - хмуро буркнул Рон, хотя девушке было прекрасно известно, что он использует любую возможность, чтобы уберечь её от опасности. Опасности, которую гриффиндорка выбрала сама. Подземный коридор оказался ещё довольно длинным, но все же относительно скоро неразлучная троица оказалась перед дверью, узким проходом, похоже, тщательно замаскированным с обратной стороны. Выбравшись из коридора, они оказались в маленькой комнатушке, где было ничуть не светлее, чем под землёй, так что друзья даже засомневались, не ошиблись ли они, но в тот момент, когда Гарри споткнулся обо что-то, а это что-то свалилось и ударило Рона по голове, стало ясно, что потайной ход привёл трио прямо в чулан для мётел. Прежде, чем выбраться наружу, Гарри, Рон и Гермиона решили оценить ситуацию - почему бы словам Волдеморта не быть ложью, призванной выманить мятежников из укрытия? - и определиться с планом действий. Но, судя по тому, что в соседнем коридоре слышались голоса, без конца повторявшие слова в духе "умрём", "клетка", "искать", "только один", "спасаться" или "Тот-Кого-Нельзя-Называть", Волдеморт не солгал: Пожиратели оставили замок. Гарри и Рон, которым не терпелось приняться за дело, начали оживлённо обсуждать предстоящее мероприятие, но в этой дискуссии Гермиона не участвовала, да и не хотела. Она рассуждала, где могла бы находиться клетка, от которой зависят столько жизней, вот только никакие действительно хорошие идеи её не посещали. Тем временем оба парня что-то друг другу доказывали, спорили... А время утекало сквозь пальцы. Ни Поттер, ни Уизли не желали подвергать друг друга риску, а потому Грейнджер, порядком раздражённая, фыркнула: - Так мы только потеряем время. Может, разделимся? - у гриффиндорки были мысли касательно того, где, вероятнее всего, будет находиться ключ к спасению, а потому надеялась, что друзья дадут ей возможность отправиться на поиски в одиночку. Как же! Рон, на удивление удовлетворённо кивнув, подытожил: - Отлично. Мы с тобой идём вместе, а Гарри - один. - Возражений нет? - Поттер был готов сорваться с места сию секунду. Гермиона, конечно, хотела бы оспорить эту идею, но прекрасно осознавала, что сделает лишь хуже, а потому согласилась на это условие, и так сковывающее её по рукам и ногам. - Тогда вперёд. И, пожелав друг дружке удачи (хотя что здесь можно назвать удачей, успех в поиске или сохранение своей собственной жизни?), друзья разошлись, готовясь увидеть, что сталось с Хогвартсом за время бесчинствований Волдеморта и его сторонников. *** Гермионе было не дурно, не плохо, а просто отвратительно, будто в самую душу вылили вонючие вязкие отходы, испоганив всё. Люди, глаза которых блестели звериным блеском, в панике метались из одного угла в другой, но так они никогда не смогли бы спастись, они были жалкими, затравленными созданиями, уже не способными на жалость, сострадание и благородство, просто живые существа, объятые неконтролируемым страхом. Сам замок выглядел также осквернённым пребыванием в нём приспешниками Того-Кого-Нельзя-Называть: агитационные плакаты и их ошмётки на стенах и колоннах, куда ни кинь взгляд, коридоры стали, кажется, вдвое темнее, оконные стёкла словно затянуло мраком. Солоноватый запах, напоминающий кровь... Его принесли с собой самые ужасные сторонники Волдеморта - оборотни. Призраки, обыкновенно оживлённо болтающие друг с другом или просто с интересом наблюдающие за жизнью школы, ныне исчезли, спрятались, растворились: Тёмный Лорд добрался даже до мёртвых. Но всё, что могла гриффиндорка сказать об окружающей её обстановке, это "отчаяние". Почти все потеряли надежду, но почти каждый был рад сдаться ради простого пути. Увидев, как рейвенкловец с силой отталкивает хаффлпаффца, локтем ударяя его по лицу так, что бедный паренёк рухнул на каменные плиты пола, брызжа кровью, девушка почувствовала, как в уголках глаз начинает щипать, а кровь в венах закипает, воспламеняется, заставляя сердце яростно колотиться в груди. - Идём, Рон, - опустила она глаза и рванулась прочь, стараясь не глядеть по сторонам, просто сконцентрироваться на мыслях о том, где могла бы быть укрыта та самая заветная клетка, которая должна положить конец зверствам. И её собственной жизни. *** Гермиона в отчаянии прислонилась к стене подле входа в Выручай-комнату: всё без толку, а осталось, между тем, лишь несколько часов. Кажется, они с Роном побывали везде, где только можно: исходили подземелья, добираясь до самых мрачных потайных закутков, сумели даже проникнуть в гостиную Слизерина. Миртл, с опаской встретившая их в своём излюбленном туалете, заверила, что в Тайной Комнате (местом, напоминавшем об опасном приключении, случившемся на втором курсе, теперь кажущимся золотым временем) ничего нет: Гарри Поттер, дескать, направился туда в первую очередь и вернулся живым ("К сожалению," - вздохнула девочка-призрак). Они видели тела учеников Хогвартса, убитых своими озверевшими сокурсниками, никто не потрудился убрать трупы или хотя бы отодвинуть их в сторону - десятки ног просто-напросто топтали медленно остывающую плоть, людей, если к ним ещё было применимо такое слово, это вовсе не волновало. Теперь. Ученики младших курсов в большинстве своём заранее отказались от борьбы, и теперь затравленно жались по углам, собираясь в небольшие стайки. Они погибнут, если никто не сумеет принять смерть на себя. В одном из коридоров Рон и Гермиона натолкнулись на братьев Криви - Деннис каким-то чудом сумел выжить, но, по виду, был слишком слаб, и почти что балансировал на грани между двумя мирами - живых и мёртвых. Колин едва ли не волочил брата на себе, но куда - неизвестно, да и не факт, что он сам знал это, просто раньше времени руки опускать было никак нельзя. В одной из башен кто-то предпринял попытку взорвать парня и девушку при помощи заклятия, но, к счастью, промахнулся: перекрытия обрушились, не задев ни Грейнджер, ни Уизли, и, заодно, отрезав нападавшего от внешнего мира - и от пути к спасению. Кровь лилась рекой, замок постепенно превращался в руины, даже без вмешательства врага - ведь теперь всякий ненавидел каждого, здесь были сотни непримиримых врагов, лишь единицы всё ещё сохранили доверие друг к другу. Эти поиски показались Гермионе чем-то вроде семи кругов Ада, худшим, что может только быть, даже страшнее арены. А теперь ещё и в Выручай-комнате нет ничего, ровным счётом ничего. "Думай! Думай!" - твердила себе "Самая умная ведьма своего возраста". Зачем Волдеморт оставил Гарри в живых, если так стремился его уничтожить? Наверняка, был уверен, что Поттер сумеет умереть сам, будто бы и без его вмешательства, причём более "интересно" и эффектно... Так где же может таиться та самая золотая клетка, если не в Тайной комнате и не в Башне Гриффиндора? Грейнджер очень хотелось бы, чтобы Дамблдор был жив - уж он-то сумел бы найти единственно правильное решение... Следующая мысль поразила девушку подобно разряду молнии: Гарри ходил "в любимчиках" у директора, значит, остаётся лишь одно место в замке, где ещё мог бы находиться ключ к спасению, и это место - кабинет Дамблдора. Не говоря ни слова, Гермиона схватила Рона за руку и потянула за собой, одними губами умоляя поспешить. Обожжённая нога болела, словно с неё сдирали кожу тупым раскалённым ножом, сама девушка дрожала от волнения и напряжения, но это не беспокоило её. Главное - успеть. Вот и последний коридор, лестница, после которой должна располагаться каменная горгулья, стерегущая вход в кабинет директора, но на вершине лестницы друзей ждала явно не говорящая статуя. Что-то тёмное, подобное тени, метнулось к противоположной стене, отрезая пути к бегству, после чего, опустившись на все четыре конечности, с силой оттолкнулось и подпрыгнуло в воздух, издав жуткий гортанный рёв. Во мраке блеснули ярко-жёлтые глаза, и за секунду до того, как тяжёлые мягкие лапы прижали её к полу, вонзив когти в ткань куртки, Гермиона поняла, кто приготовил им такой "сюрприз": оказывается, слизеринка-кошка не погибла тогда в реке, а выжила, и теперь желает отомстить, уж она пустит в ход всю свою ярость, всю силу. Гриффиндорка завизжала, а её противница ухмыльнулась, обнажив острые желтоватые клыки, и вонзила когти глубже. - Помнишь меня? - прошипела она. - Я скучала - тем более, мы с тобой в прошлый раз не закончили... - с этими словами девушка-кошка поднесла палец, увенчанный острым когтем, к шее Гермионы и легко провела им по коже; выступила кровь, но это пока что не шло ни в какое сравнение с тем, что девушка испытывала из-за ожога на ноге. - Гермиона! - Рон, отлетевший к стене, пришёл в себя и теперь бросился на выручку подруге. Заметив это, слизеринка провела языком по губам, издав низкий гортанный звук, и резко обернулась к Уизли, нанося точный удар в живот. Парень скривился, хоть рана не была особо глубокой, осел на пол. Тем временем "кошка" вернулась к Гермионе и, оскалившись, хотела было вновь провести когтями по её шее, в этот раз сильнее. Гриффиндорка зажмурилась, не желая смотреть на жуткую морду своей будущей убийцы, и приготовилась к смерти - возможно, мучительной. Вдруг слизеринка резко выдохнула, захрипела и осела, съехав на несколько ступенек вниз. Над поверженной жертвой с окровавленным ножом в руке стоял Малфой, и Гермиона была почти что рада его видеть, но теперь вместо уродливой девчонки, наполовину ставшей кошкой, гриффиндорка видела тело беззащитной хаффлпаффки. - Уходи, Малфой. - Грейнджер поднялась с пола и отвела взгляд. - Тебе здесь нечего делать, - Рон пока что был спокоен, но это явно не продлилось бы долго. - Я пришёл исправить свою ошибку, - Драко смотрел в лицо Гермионе, изо всех сил стараясь поймать её взгляд. - Мне это не нужно, можешь уходить. Твою шкуру мы спасём, обещаю. Мне ты можешь верить! - с презрением, сдабривая ядом каждое слово, сказала девушка. - Если что-то случится, ты можешь... - начал было слизеринец. - Катись к чёрту, Малфой! - рыкнул Рон. Драко развернулся и начал спускаться по лестнице, но его шаги стихли, едва он прошёл один виток. Гермиону это не заботило - перед ней уже была та самая горгулья. - Лимонные дольки? - наугад предложил Рон, и, как ни удивительно, проход открылся. Очевидно, пароль не должен был слишком сложным, нужно лишь догадаться, куда идти... С опаской друзья заглянули внутрь просторного кабинета, где ранее не были. Наверное, при Дамблдоре здесь всё было точно также: портреты прежних директоров, старинные фолианты в роскошных переплётах на полках, многочисленные приборчики тончайшей работы и непонятного назначения, даже вазочка с лакричными конфетами на столе, не тронутая никем после смерти прежнего главы школы. А в середине кабинета, чуть в глубине - огромный стол с роскошным креслом позади, вокруг которого вьются тончайшие золотые нити, сплетающиеся в сетку со сложными узорами, они будто парят в воздухе, создавая вокруг места директора... Клетку. Золотую клетку. Гермиона Грейнджер, поняв, что цель достигнута, хотела было броситься к креслу, но раненая нога предательски отказалась держать хозяйку, столь сильна была боль. Рон поддержал девушку мягким, бережным, но уверенным движением. - Ты туда не пойдёшь, - слабо улыбнулся он, и щёки его опять покрыл румянец, - в конце концов, ты и так сделала очень и очень многое. - Я не отпущу тебя! - захлёбываясь в бесслёзных рыданиях, пробормотала девушка. - Не надо этого делать, пожалуйста. - За меня беспокоиться не надо, - Рон неловко прижал её к себе, - мне не страшно - в конце концов, это не пауки! - немного не к месту попробовал он пошутить, хотя вышло это как-то уныло. - Все будет в порядке, вы победите Вол... Влдмрта, - быстро произнёс он пугающее имя, - у тебя есть друзья, и вообще... И вообще... Гермиона ничего не сказала, она молча прижималась к Уизли, зная, почему он замолчал: обычно Рон не позволял себе слёз. Этот момент был гораздо более важным, даже лучше Святочного бала, ярче первого поцелуя, более впечатляющим, чем встреча с Драко после разлуки - этот миг был особенным. Кажется, Рон все же не был просто другом, хотя, по правде говоря, сейчас об этом думать слишком поздно. На лестнице послышались торопливые шаги, и в директорский кабинет ворвался запыхавшийся Гарри Поттер. Увидев, что клетка, главная цель, так близко, он шумно выдохнул: - У нас осталось меньше получаса! - Я сейчас, подожди, - почти что будничным тоном ответил Рон, - я первый оказался здесь, и умру я. Тебе ещё Того... Волдеморта побеждать. - голос парня резко окреп. - И мы всё ещё лучшие друзья, - чуть печально подмигнул он Гарри, после чего, мягко высвободившись из объятий Гермионы, сделал несколько шагов к креслу. Уизли был уже готов дотронуться до извивающейся сетки, как Грейнджер, всегда такая сдержанная и рассудительная, не выдержала: - Не надо! - взвизгнула она; из глаз брызнули слёзы. - Не уходи, дай это сделать кому-нибудь другому! Пожалуйста! Рон с болью посмотрел на неё, о как ему, наверное, хотелось вернуться к девушке! Но он уже принял решение. - Я... - дыхание у Гермионы сбилось, сердце ударило где-то в горле. - Я... - словно весь воздух выкачали, грудная клетка пронизана дрожью. - Я очень люблю тебя. Несмотря на обстановку, лицо парня озарила немного неуместная счастливая улыбка; а вот где-то позади, у входа, послышался тяжёлый вздох. Малфой, прислонившись к дверному косяку, исподлобья смотрел на троицу. Поймав взгляд Гермионы, он прошёл вперёд, минуя нахмурившегося Гарри, и встал рядом с Роном Уизли. - Ты меня не простишь, - без эмоций, будто констатируя факт, тихо сказал он, - но я попытаюсь исправить то, что сделал - как могу. Рон не умрёт. - на лице Драко появилась грустная улыбка, его можно было бы принять за сумасшедшего. Ещё мгновение, и он шагнёт за золотую грань. - Постой, - выдохнула Гермиона, с помощью Гарри поднимаясь на ноги. Слизеринец подошёл к ней, вопросительно глядя в лицо, Рон и Гарри же отстранились, давая возможность поговорить наедине. - Послушай, - Малфой, не отрываясь, глядел гриффиндорке в глаза, - времени очень мало. Когда Тёмный Лорд захватил Хогвартс, мой отец допустил огромную ошибку. Поэтому я стал участником - ведь результаты далеко не случайны, ты понимаешь. Я должен был убить тебя, иначе... Иначе Пожиратели убили бы мою мать. Грейнджер с ужасом, вопросительно посмотрела на него. - Я не справился, - горькая усмешка слегка исказила лицо Драко Малфоя, - это я подослал эльфа чтобы убить тебя. Тилли ошиблась. На Арене я тоже пытался сделать это, мне даже выдали нож. - парень повертев пальцах изящное оружие с дорогой рукояткой из слоновой кости. - Знакомо? Когда я объединился с тобой, они... Было понятно без слов, что произошло. Нарцисса Малфой мертва по вине мужа, по вине сына, по вине наивной гриффиндорки. - Да, и та хаффлпаффка - она могла бы погибнуть хуже. Впрочем, кого я обманываю? Она просто видела, как я получил нож из рук Пожирателя-сопроводителя. Гермиона молчала, не зная, что и сказать, она всё ещё осуждала слизеринца, но теперь могла его понять. В горле встал ком. Драко одними губами произнёс: "Спасибо, что выслушала." И хотел было опуститься в кресло, которое убьёт его, но Грейнджер коснулась его щеки, слегка проводя пальцами по запекшейся крови - виной этой ране была она, и прошептала: - Знаешь, я должна была простить тебя сразу. Ты не трус. И не эгоист. И вовсе не слабак. Прости меня ты, если сможешь. А потом легко коснулась губами его лба. - Что ты, - слизеринец улыбнулся, - мы вовсе не особенные. И Драко Малфой шагнул за лёгкую золотую завесу.