***
Из-под полуприкрытых ресниц я наблюдала за собирающимися одногруппниками. Сигаретный дым, проходящий через мои лёгкие, помогал анализировать ситуацию и сразу же откидывать пустышек. —Дымовал прекрати, дышать нечем, — раздалось грубое совсем рядом со мной, на что я не обратила внимания. Не в моих правилах реагировать на такой тон. А была бы аллергия, слышала бы я совсем другое. Быть проигнорированным парню явно не понравилось, поэтому он схватил меня за локоть и развернул к себе, чтобы ещё раз донести свои слова. Глядя в глаза цвета грозового неба, я медленно, словно издеваясь, затянулась и выдохнула клуб сигаретного дыма прямо ему в лицо, невинно улыбнувшись под конец. —Ах ты ж!.. От неминуемой расплаты спасли, как ни странно, кураторы, в срочном порядке призывавшие собраться. Послав злому, как стая демонов, юноше воздушный поцелуй, я выскользнула из его захвата и смешалась с толпой одногруппников. Забавная пустышка. Бесит только. Так и состоялось моё знакомство с Ильёй Зубовым — первым человеком, которого я ненавидела просто за сам факт его существования. Что ж… это у нас взаимно.***
—Только не говори мне, что у тебя клаустрофобия… Через некоторое время напряжённого молчания я заметила, что дыхание у Зубова стало учащённым и каким-то неправильным. Чтобы проверить догадки, перевела взгляд на его руки, и обомлела. Ну, действительно, наш мажористый парнишка страдает от клаустрофобии. Чё ж тогда в лифт полез, придурок… —Бурова, не твоё дело, — зло прошипел парень, отворачиваясь. —Моё, знаешь ли. Рядом со мной неадекватный ненавистный мне и ненавидящий меня человек, которому меня сломать — раз плюнуть. А если тебя стошнит, мы оба пострадаем от неприятного запаха содержимого твоего желудка. —Как будто ты знаешь, как с этим бороться, — выплюнул Илья, не собираясь идти на нормальный контакт. —Как будто без моей помощи ты здесь до утра просидишь, — не осталась в долгу, доставая бутылку с водой. Не хотелось думать о плохом, но я прекрасно понимала, что поздним вечером здесь не так много людей, чтобы заметить, что лифт застрял. Телефоны же… Ещё во время первой перепалки мы поняли, что он его оставил в аудитории и поднимался непосредственно за ним, а у меня кончилась зарядка, что меня весьма огорчало — брат волноваться будет. Молчание длилось недолго. Несмотря на то, что он меня дико раздражает полной полярностью взглядов, не признать того, что он разумный, я не могу. —Что нужно делать? — разорвал тишину его уставший голос. —Для начала сядь, — я похлопала по полу. — В ногах, как говорится, правды нет. —Ты в курсе, что пол грязный? — меня окинули таким взглядом, что желание помочь поубавилось. Не настолько, правда, чтобы вообще на него плюнуть. Этим приступом он мне брата очень напомнил. Тот тоже периодически страдает от клаустрофобии, но, по крайней мере, хотя бы сразу признаётся в этом и принимает мою помощь безоговорочно. –Общались бы мы с тобой нормально, мне было бы проще тебя обнять. Но с твоим блядским характером что делать, я даже не знаю. –Зато ты ангел, конечно, — решив, видимо, перестать выёживаться, Илья опустился на пол лифтовой кабины так, словно, как минимум, на трон садился. Чёртов позер. –За то — это за что? — флегматично вопросила и перевела взгляд на Илью. Ну вот. Стал со мной ругаться, начал в норму приходить. — А теперь улыбайся во всю свою зубную поликлинику. –Лиз, ты чокнутая? —Сам идиот, — отозвалась, изучая ногти. А так ли мне нужно ему помочь, а?.. Пусть страдает, а я буду наслаждаться его страданиями. — Возникнет противоречие реакции мозга и тела. Это может помочь снизить тревожность. Тебе же не привыкать раздавать искусственные улыбки направо и налево. —С чего ты взяла, что они искусственные? — покосился на меня Зубов, я же, в свою очередь, перевела взгляд на потолок. —Так улыбаются роботы. Без чувств. Без эмоций. Без того, чтобы улыбка затронула глаза.***
Впервые пустышкой Илью я назвала после первого семинара по ТГП. И с самого начала он меня не понял, думая, что это касается интеллектуальной плоскости. Это произошло после того, как я увидела его искусственную улыбку и наполненный скукой взгляд. С мозгами-то у него всегда всё было в порядке, но с чувствами… Просто эмоциональная пустышка. Было всего несколько эмоций, на которые он был по-настоящему способен: скука, безразличие и ненависть ко мне. —Какая же ты пустышка!.. — неожиданно для себя выдохнула вслух, что он, разумеется, услышал, но решил промолчать. С тех пор он всегда оскорбленно затыкался, стоило мне назвать его пустышкой.***
—Поэтому пустышка? — взгляд полуприкрытых глаз вывел меня из раздумий. —Эмоциональная пустышка, — пояснила. — Хоть ты и позитивист, знания права у тебя не отнять. —Не вижу смысла пытаться доказать, что судебный прецедент фактический источник права в современной России, игнорируя вопрос в тесте, — впервые на моей памяти Илья по-доброму усмехнулся. — Если я эмоциональная пустышка, то в тебе эмоции бьют ключом. Это раздражает. —Какая есть, — рассмеялась, вспоминая тот случай, когда один проигнорированный вопрос стоил мне балла. —Что у тебя там кроме улыбок и объятий в арсенале, Бурова? — прервал мой смех парень. —Разговоры. Можем снова перепалку устроить. Ну или поиграть, чтоб мозги занять, — на самом деле, говорить с ним не очень хотелось — и так напрягал собственный порыв помочь Зубову в сложившейся ситуации. Как бы ни пыталась себя обмануть, прекрасно понимала: помогаю не потому, что это в моих интересах, а просто потому, что хочу помочь. Дурацкая бабская натура. —Поиграть? Во что? — кажется, прерогатива общения со мной парня не особо прельщает, за что я ему даже благодарна. —В сложные крестики-нолики играл когда-нибудь? — поинтересовалась, роясь в сумочке. — Ещё у меня есть карты, — с удивлением вытащила из внутреннего кармана колоду. — Вот так давай сестричке поносить… —Давай в крестики-нолики. В карты только на деньги или на желание играю. Хотя… — оценивающий взгляд парня прошёлся по мне, как будто не он сейчас страдает от клаустрофобии. У меня зачесались руки. — Как насчёт такой игры в карты: победитель задаёт вопрос, а проигравший откровенно отвечает? Я задумалась. В принципе, в качестве варианта времяпрепровождения сойдёт. Скрывать мне особенно нечего, да и в карты играть умею довольно хорошо. Плюс неожиданный бонус: я могу узнать что-нибудь интересное об Илье. —А давай. Перетасуешь? — протянула колоду карт собеседнику. —А почему не ты? —Потому что не мне сейчас нужно отвлекаться, — насмешливо фыркнула. — Тасуй, Зубов, не сломаешься. Играть с Зубовым было интересно. Вообще неплохо было общаться с этим парнем без его ауры презрения ко всему, что не относится к его кругу. Надо же. Клаустрофобия помогла мне увидеть в Илье человека. Так и перевоспитать ненароком захочется. —Ну что ж, — потёрла руки я, выигравшая первую партию, не собираясь начинать с явно провокационных вопросов, — почему позитивизм? —А ты на простые вопросы не размениваешься, как я вижу, — хмыкнул Илья, медленно тасуя карты. — Потому что позитивный подход не предполагает большого количества неясностей. Всё просто и понятно. —А как же пробелы в праве? — не могла не подначить я. —По крайней мере, позитивисты их признают, — шпилькой на шпильку ответил одногруппник. — И для их восполнения есть вполне понятные механизмы. А не ваше «пробелов в праве нет, потому что есть принципы права, всё остальное — пробелы в законе». Покажи мне их закреплённый перечень, Бурова, и, может быть, я признаю, что такая точка зрения имеет обоснования. Я лишь фыркнула на его слова. Ну, собственно, как я и думала. Типичная позиция позитивиста: строго, чётко, по закону. Даже не интересно. —Так и будешь всю жизнь мешать или раздашь?.. — вместо комментария вопросила я. Вторая партия удачно закончилась ничьёй, а вот третью я проиграла. —Мой вопрос, Бурова, — Илья хищно улыбнулся. —Рожай уже, Зубов, — фыркнула, мысленно поёжившись от того, как это выглядело. —Ты всё ещё девственница? Я гневно уставилась на него, вдохнула, выдохнула, ещё раз вдохнула и протянула: —Ну нихуя себе у тебя вопросы. —Правила игры не запрещают, — ухмылку с его лица хотелось стереть хорошо поставленным ударом, но я прекрасно понимала, что ничем хорошим это не закончится. — Ну же, Бурова, честный ответ. —Да, — сквозь зубы процедила я. —Ну, это объясняет твою агрессивность, — самодовольно протянул этот хлыщ. — Тебя просто ни разу хорошенько не… —Ещё одно слово об этом, — перебила его я, — и тебе нечем будет зубоскалить. —Покажешь всю мощь своего недотраха, Бурова? — усмехнулся парень. —Нет, Илюша, покажу тебе, на что способна моя фантазия в плане мести, — ласково ответила, широко улыбаясь. — Обещаю, дорогой, тебе понравится. —Лучше продолжай сублимировать в науку, — отмахнулся Илья. — Мешай, оскорблённая невинность, займи свои прелестные ручки, чтобы в твою голову не пришла идея придушить меня. —Меня останавливает только то, что, в случае твоей смерти здесь, главным подозреваемым стану я, — резко ответила, пытаясь понять, что же задело меня больше всего. Да, мне девятнадцать лет, и я до сих пор девственница. Не вижу в этом ничего зазорного. Точнее, не видела до данного вопроса. Конечно, со временем я поняла, что ждать «того самого» глупо, и стала ждать того, кто сможет выдержать мой тяжелый характер. Ожидание затянулось, поэтому, плюнув на всё, я просто стала заниматься тем, что мне нравится, — юриспруденцией. И сейчас тот, кого я ненавижу больше всего, знает о том, что на личном фронте у меня не сложилось, ещё и ставит это причиной моей агрессивности по отношению к нему. Что я испытывала? Ярость. Жгучую ярость, дикое желание прекратить эту игру и молчать до тех пор, пока нас не вытащат. Впрочем, и после некоторое время молчать. Следующую партию ожидаемо выиграл он. Хороший ход с дизморалью, я оценила. —Почему ты куришь? — таков был следующий вопрос Ильи, и я шумно выдохнула, не скрывая собственного облегчения от адекватности заданного вопроса. —Так получилось, — протянула, заглядывая в сумку и доставая оттуда зеркальце и влажные салфетки. — У каждого из нас в жизни бывают сложные периоды, — достала салфетку, открыла зеркальце и начала стирать с губ помаду, прекрасно зная, что потом забуду и это великолепие размажется по всему лицу. — Кажется, словно ничего нельзя изменить, что дальше будет только хуже… — захлопнула зеркальце, переводя взгляд на Илью, будто вспомнив о его существовании. — Каждая скуренная сигарета делала проблемы ничтожнее. Вскоре я поняла, что, прогоняя сигаретный дым через лёгкие, лучше анализирую то, что происходит. Сейчас курение для меня — борьба со стрессом и способ рефлексии. —А как же последствия привычки? —А разве я похожа на человека, рассчитывающего дожить до старости? — фыркнула, закидывая зеркальце и использованную салфетку обратно в сумку. — Не смеши меня, Зубов. Тем более, я взрослая девочка, сама могу решить, что делать. Пить будешь? — парень покачал головой в знак отказа. — Ну, а я буду. Я сделала пару глотков и приступила к перемешиванию карт. Чует моя пятая точка, этот вечер станет поворотным в истории нашей неприязни друг к другу. Примерно, как день выбора старосты.***
На протяжении нескольких дней я «невольно» доказывала одногруппникам, что я в качестве старосты предпочтительнее двух других кандидатов на эту роль. Если совсем откровенно, в качестве старосты я выступать не хотела — свежи были воспоминания о школе и о классном руководителе, скинувшем на меня все свои обязанности. Участие в гонке за лидерство Зубова же в корне изменило мои планы. Назло ему мне хотелось вырвать этот пост из его лап. Хорошая мотивация, не правда ли?.. И вот тот самый день, когда мы должны выбрать… —Ну что ж… — начал куратор, закончив подсчёт голосов. — Большинство голосов говорит о том, что старостой становится Лиза. Те, с кем я уже успела поладить, наперебой начали меня поздравлять, я же с нескрываемым удовлетворением смотрела на кислую мину Зубова. Вот уж что принесло мне немало удовольствия. А должность — так, приятное дополнение. —Думаю, заместителем старосты вполне можно назначить Илью, — вновь подал голос куратор. — Лиз, ты как к этому относишься? —Если, конечно, Илья не против, — я лучезарно улыбнулась и пожала плечами, однако мысленно проклинала куратора за его тягу к удовлетворению интересов всех сторон. —Не против, — отозвался ухмыляющийся парень. — Если Лизе понадобится моя помощь, с превеликой радостью её предоставлю. Ага. В виде погребения, например. Или просто сожжения меня. Нет тела — нет дела, как говорится… —Ты ведь понимаешь, что я буду ставить палки в колёса? — обронил Зубов, заметив, что я курю в одиночестве. —Не будешь, — я выдохнула в сторону и в упор уставилась на теперь уже своего зама. — Если ты будешь ставить палки мне в колёса — подставишь группу. Никто тебе за это спасибо не скажет. Так что не в твоих интересах, Зубов. Придумай другой формат мести, этот слишком отдаёт банальщиной. —Не волнуйся, Бурова, банально не будет…***
Мы разыграли ещё парочку партий, с каждой новой утрачивая надежду на то, что нас найдут сегодня. У меня в сумке обнаружилось печенье, у него — шоколадка, так что голодными мы не остались. Клаустрофобия Ильи отошла на второй план, а на меня после всех этих откровений и волнений сегодняшнего дня навалилась усталость. Стоило времени перевалить, если верить часам Зубова, за одиннадцать, меня начало клонить в сон. —Спи уже, я не умру тут от страха, — глядя на мои страдания, шикнул на меня одногруппник. —Точно? — вяло спросила, надеясь на положительный ответ, который не заставил себя ждать: —Абсолютно. …Проснулась я на плече Ильи, полулёжа в его объятиях, от того, что кабину лифта пытались открыть. —Там кто-то есть! Вызывайте ремонтников! Зашевелившись, случайно попала локтем в живот Илье и оторопела, осознав, в каком положении сейчас находимся и что именно упирается мне в поясницу. На мой возмущённый взгляд мне несколько сонно, но вполне невозмутимо ответили: —Это нормальная утренняя реакция моего организма, Бурова, хватит хлопать глазами. Лучше попить дай. Не переставая удивляться, протянула бутылку воды Илье, сама же достала зеркальце и начала приводить себя в порядок, насколько это было возможно, стараясь не думать о том, что мы спали в обнимку, об утреннем стояке парня и о том, что мне довольно сильно хочется в дамскую комнату. Что ж, теперь точно можно с полной уверенностью сказать, что я буквально живу в универе. —Судя по крикам за бортом, нас скоро вытащат, — хмыкнул Илья, прислушиваясь. —Слухи поползут… — протянула, поднимаясь на ноги и отряхивая платье. —Конечно. Парень и девушка, которые ненавидят друг друга, застряли на ночь в одном лифте. Звучит, как сюжет порно-фанфика. —Порно чего?.. — оторопела я, не ожидая услышать это из уст самого мажористого моего одногруппника. —Порно-фанфика, неужели с первого раза не слышишь, старая дева? — оскалившись, повторил потенциальный покойник. —Пытаюсь преодолеть когнитивный диссонанс, — парировала я. — Откуда такие познания? —Сестра любит подобное писать, — отмахнулся Илья. — О. Кажется, рабочие приехали. Остальное время, пока нас, наконец, не вытащили, мы провели в молчании. Каждый думал о своём, и, не знаю, чем там были заняты мысли Зубова, я же прекрасно понимала, что после данного инцидента у меня остаётся лишь два варианта поведения: сделать вид, что ничего не было, и оставить всё, как есть, или же изменить своё отношение к Илье с учётом проведённого с ним времени. Делать этот выбор именно сегодня абсолютно не хотелось, поэтому, поблагодарив рабочих за освобождение, я, не обращая ни на кого внимания, молча пошла в уборную, стараясь не «наделать делов» по дороге. Столь непритязательный вид имело «начало конца», которое услужливо предоставил мне мой Университет.