Глава 7. «Проблемы только начинаются»
После того, как были поставлены люди на охрану дворца, Мадара отсутствовал неделю. Оставляя брата за главного, он ожидал, что, быстро разобравшись с этой ерундой, с кражей юкаты Намиса-сама, застанет лишь скучающие лица патруля от неособо активной и нудной работы. И, естественно, недовольного Изуну. Изуну, который до сих пор не мог спокойно находиться на одной территории с Сенджу. Он любил своего отото и не сомневался, что тот не подведет честь клана, упав в грязь лицом, непрофессионализмом или чем другим похуже. Но он — Учиха, и взрывной темперамент, скрывающийся под холодной маской лица, мог рвануть подобно свитку взрывных печатей, катализатором которых окажется, несомненно, Сенджу, если конкретнее – Тобирама. Этого типа братец не мог терпеть особенно сильно. Перебинтовывая очередные незначительные порезы после их стычек друг с другом, Изуна не держал язык за зубами. Доставалось всем: и клану противника, и его родителям, бабушкам, дедушкам, животным, с которыми оные имели связи и, естественно, белобрысому представителю нетрадиционной ориентации. Откуда его любимый братишка знал такие обороты, которые не в каждом порту встретишь, Мадара не понимал. Тем не менее это не мешало ему с неугасающим азартом колотить макивару, оттачивая базовые ката и удары. Оставалось молиться богам, чтобы эти двое не передрались. Закончив дела внутри клана и отчитавшись перед Таджимой, старший Учиха прибыл во дворец Дайме. На входе его поприветствовал неожиданно хмурый пост охраны, но не это привлекло его внимание. Пары патрулей состояли из пар Учиха-Сенджу. Недоверчиво с немым вопросом он уставился на эту колоритную пару. Чтоб они, да вместе работали?! Но это была не иллюзия, хмурые и мрачные, они молча выполняли свою работу, не делая даже попыток поцапаться! Решив спросить об этом феномене позже у Изуны, Мадара прошел в крыло для отдыха стражи, в отведенные им апартаменты. Там его встретил такой же мрачный отото, собирающийся, видимо, на смену. После взаимного приветствия, брат, не размениваясь на политесы, слинял из комнаты так быстро, что только черный хвост, закрепленный шнуром, взметнулся в воздух. Успел лишь услышать, что собрание охраны состоится через пятнадцать минут в кабинете Дайме. Ему показалось, или от отото действительно несло женскими духами? Отбросив неуместный сейчас вопрос и оставив вещи в комнате, он отправился на собрание. Мадара бы очень удивился, узнав, что женские духи ему не померещились. Изуна действительно ими пропах от и до. Еще больше он бы удивился, узнав, что вовсе не от контакта с женским телом он приобрел этот чертов аромат, который не выветривается уже вторые сутки, некогда ведь по борделям шляться, хотя хотелось! Лишь мысль о том, что чертовому выродку Сенджу досталось еще сильней, а именно запах валерианы, который собирал всех местных кошачьих, так ненавистных белобрысым, заставлял на губах проявляться мстительный оскал. Уже в кабинете Дайме, как самом защищенном от прослушивания и прочего месте благодаря печатям, они устроили договоренное еще прошлым утром совещание. Как они договаривались с Дайме на его использование история отдельная, но выхода уже просто не было. Этот гребаный ёкай, как условились называть призрака, достал уже всех. Достал до сведенных скул и крошащихся зубов, достал до чертиков! Такого унижения ни один из кланов не испытывал никогда. Каждый, кто был в немногочисленном патруле, пострадал так или иначе. Чего стоило только это унижение, когда его, второго по силе Учиха, переодели в женское шмотье и напихали в фундоши две сотни йен. Из его же кошелька! Как шлюху портовую! Гордость не могла определиться — оскорбляться на сам факт переодевания или на то, что запихали только две сотни, за которые разве что один раз поесть купить на рынке можно. Тряхнув головой, отгоняя ненужные мысли, Изуна сосредоточил внимание на собрании. Тем временем подоспевший вовремя Мадара чувствовал, как волосы на загривке зашевелились. Его братишка, почти не обходящийся без нецензурных выражений при упоминании вражеского клана, просвещал его в дела, рассказывая, что удалось выяснить о противнике, вместе с … Тобирамой. Вместе! Они прикидывали подробные планы захвата противника. Да, сквозь зубы, да, с пренебрежением и откровенной ненавистью во взгляде, но вместе! Что здесь, блядь, произошло пока его не было?! — Немыслимо… — сам себе под нос пробормотал Мадара. — Сам в шоке… — таким же тихим шепотом вторил ему сидящий в метре от него Хаширама.POV Андрей
— Чик-чирик, мать вашу, — уныло напевал я этой крашеной дуре на очередной чайной церемонии. Постепенно накапливаемая от моих экспериментов с чакрой усталость давала о себе знать. Первую половину дня меня, как правило, никто не трогал. Попробуй тронь, если моя спящая тушка в клетке, покоилась в кабинете самого Дайме! То, что этому, обиженному природой, везло как какой-то нечисти, я понял уже на второй день. Аристократы и советники, как в дешевой американской комедии, проговаривались обо всем, чем только можно! Казнокрадство, злоупотребление властью, даже планируемые попытки покушения, все это вылетало из уст несчастных или всплывало в документах перед Дайме еще до того, как эти же несчастные понимали, во что вляпались. Как-то раз неудачник-слуга споткнулся о порог и всё, что он нес на своем подносе, полетело в сторону правителя. И как вы думаете? Он даже не заметил! Как уткнулся в свои бумаги, так и сидит, а вот парочке Учиха-Сенджу, прямо за его спиной, повезло меньше. Если не ошибаюсь, это были Кайто Учиха и Аоми Сенджу, их часто ставили в охрану кабинета. Всё же бумаги, что здесь хранились, были весьма ценными. Во вторую половину дня меня, уже проснувшегося, забирали в сад с беседками. Уже на третий день меня спокойно выпускали из клетки свято уверенные, что я даже летать не умею, ибо постоянно просился на ручки или ошивался рядом с хозяйкой. Что дало ей дополнительный повод хвастать перед кем бы то ни было. А я, что я? Я был пуськой. Как-то раз она даже ушла хвастать очередными украшениями перед «подругой», а меня, задремавшего, забыла в беседке. Дура. Только через час она опомнилась и приказала охране у сада через слуг, чтобы меня немедленно нашли и посадили в клетку. Я, задремавший, естественно, этого не слышал, и поэтому сильные бледные руки, подхватившие меня, стали неожиданностью. Сильно перепугавшись, я забил крыльями и чуть не расцарапал рожу этому негодяю! — Успокойся, скотина пернатая! Чтоб тебя драли все, кому не лень! — такого я стерпеть не смог. Пока гад держал меня за хвостовые перья, пытаясь не то удержать, не то выдрать их с корнем, удалось царапнуть его раз, да и только. Успокоившись и стерпев свои мучения, я пообещал себе, что отомщу. Обязательно. Ибо перо он мне таки выдернул. Обматеривший меня и вырвавший перо оказался Изуной. Тем не менее таких случаев было много. Еще один кандидат на вырывание моих перьев оказался кто-то из Сенджу. После этого и еще пары случаев моя чаша терпения переполнилась. Досталось всем. Не хотел я пакостить, само это вышло. Да. Кто-нибудь ведь вызывал в лагерях таких персонажей как Пиковая Дама или других шаболд? Вот я и решил приколоться. Намазюкал на зеркале украденной помадой «Призыв пакостного домового». Кто ж знал, что подействует? Сам я его не видел, но по матам проснувшихся шиноби, которые были слышны даже из кабинета Дайме, догадывался, что не зря у меня весь резерв чакры как корова слизала. Кстати продержался он дня четыре, пакостя ночью и восстанавливая силы днем. Хорошо еще чужого не вызвал на свою голову. Так и повелось — я собирал саквояж и собирался отчаливать, а домовой пакостил. Кому волосы перекрасит, кому усы сбреет, предметы прятал, один раз даже одного Учиху в женское кимоно одел на голое тело. Проржавшись и порывшись в брошенной тут же одежде, достал деньги из кошелька, засунув их в его же фундоши! А нехрен мне перья вырывать было! Была идея его на футон в обнимку с Сенджу положить, но тупо не поднял тело. Скотина примерно под два метра ростом была неподъемной. Думал — позвоночник в штаны провалится, пока поднять пытался. Плюнув на это дело, продолжил сборы. Собираться каждый день приходилось со все большей осторожностью. Эти охранники отчего то спелись. Мало того, что ходят мрачнее тучи, так еще ловушки на меня ставить начали. Что они только не делали: и за пределы дворца на десяток километров своих отсылали, дабы те, вернувшись после полуночи, не заснули как остальные и таки меня поймали, звукоизолирующие барьеры ставили. Но все бестолку. Оно бы сработало, если бы они не обсуждали все это в первую половину дня в кабинете правителя! Естественно, я все слышал, но даже так не попасться было трудно. Прогрессом для меня стало уже моё новое умение. Теперь одежда обращалась вместе со мной. Все благодаря тому, что вспомнил о печатях Узумаки и кругах преобразования из «Стального Алхимика». Все, менявшее свою суть, было временным. Золото из камня все равно станет снова камнем, только до истощения себя доведу. А вот если менять форму — энергия тратится только на придание предмету определенной формы. Вот и подумал, ткань со мной обращаться не может, но перья ведь могут, ведь они часть меня. Поэтому, подхватив свое вырванное перо, я начертил на полу круг. В нем же написал «Слияние». Перо и юката, лежащие в круге, слились, и теперь я стал владельцем почти не изменившейся одежки с белым отливом. К сожалению, на штаны не хватило. Вырванное перо было только одно, а вырвать новое оказалось очень больно. Ничего, прихвачу штаны в сумку. Одежду взял, еду взял, деньги понемногу со всех собрал. Шиноби из-за постоянных краж домового уже знали каждый закуток дворца, поэтому оставалось прятать там, куда они уж точно вряд ли полезут. А именно в личных вещах правящей четы, рискованно, конечно, но выбора особо не было. Уже этой ночью я вылечу в соседний город обустраивать свою жизнь. Однако устроившие собрание шиноби видно решили иначе. От волн жажды убийства, тенями отражающихся на стенах, все перья встали дыбом. А кровожадный настрой собравшихся обещал мне скорую смерть. Да, выбраться из всего, что они тут напридумывали, будет очень трудно, если возможно вообще…