Звон будильника пронизывает каждую клеточку её тела, заставляя разомкнуть свои очи и «уйти» от сна в мир живых.
Протягивая руку к будильнику, со стоном безысходности выключает его, отрывая свою голову от подушки.
Пятница: завтра она будет отдыхать. Но сегодня ей нужно в университет с подругой – Ли Куён. Именно поэтому сейчас ждет её у самого сеульского университета Ёнсе, где и учится на медика.
Стоя у самих ворот, дожидается свою непунктуальную подругу, вспоминая, как доехала сюда: автобус, который был именно тогда переполнен людьми, что некоторые наступали на ноги друг друга, чуть не попал в аварию, но, к счастью, водитель вовремя среагировал и, не удержавшись, проматерился на весь салон, однако увернулся. Никто не пострадал, если не считать пакет какой-то бабушки с яйцами и ноги сидящего сзади и любовавшегося на её ягодицы, которые были обтянуты чёрными джинсами, парня. Ну а после.... Да, она упала на него, но парень не спихнул её, наоборот – только окольцевал её талию руками, из-за чего другие пассажиры волей-неволей стали подглядывать на них. Лан Хоа – наша главная героиня, не выдержав этого, вмиг покраснела и вышла на следующей, но не на своей, остановке.
Погода была просто ужасной: лужи, да грязь после дождя так и норовили испачкать её новые кроссовки, что купила она на честно заработанные деньги. Однако они остались чистыми и чуть не блистали, когда Хоа подходила к воротам. В итоге пришла Лан, даже при таких раскладах, быстрее своей подруги. И сейчас, доставая из чёрного рюкзака телефон, начинает наспех набирать номер своей подруги. В трубке раздаются гудки, а после финальный, предвещающий, что вызов принят.
– Ты где?! Почему ты опять опаздываешь?! Почему такая не пунктуальная, а?! Как можно быть такой?! Ну что мне с тобой делать? Если ты не придёшь через пару минут, я тебе обеспечу неминуемую сме… – почти кричит в трубку, но, как только слышит радостный клич подруги, поворачивается, наблюдая, как та машет ей рукой, при всём этом улыбаясь.
Ни в одной из рук нет смартфона.
Глаза увеличиваются в несколько раз, а на лбу появляется испарина. «Чёрт, я в…», – думает и хочет сбросить вызов, но вдруг:
– Здравствуйте, извините меня, конечно, но, думаю, этот словесный понос вылился на меня по случайности, не так ли? – в трубке проносится бархатный голос незнакомца, заставляющий её остолбенеть, смотря на удивлённую Ли Куён, что так и норовит узнать: с кем же разговаривает её Лан Хоа?
– Да-да, вы правильно подумали. Извините, я ошиблась номером, – быстро тараторит, после чего сбрасывает номер. Затем она пытается разобраться: в какой же цифре она ошиблась? Оказалось, что вместо шестёрки, она написала девятку, из-за чего и пришлось вести столь волнительную, если можно так назвать, беседу с таинственным, вежливым незнакомцем.
– Кто это был? Ты что-то скрываешь от своей подруги? Как так-то, Хоа? – выпячив нижнюю губу, «расстроенно» спрашивает Ли.
– Это, между прочим, из-за тебя я должна была говорить с ним, – обидчиво бьёт кулачком по плечу подруги, наблюдая, как она потирает место удара. – Ладно, пойдём, а то опоздаем. – Тянет за собой Куён Хоа.
К их счастью, они успели зайти как раз перед звонком. Но всё-таки попали под грозный взор Ким Намджуна – их лектора по фармакологии.
– Сегодня, кстати, новенький должен прийти. Поговаривают, красавчик, – приземляясь рядом с Лан, подмигивает ей Ли.
– У тебя только одни и парни на уме, – закатывая глаза, шепчет ей в ответ рядом сидящая подруга.
– Здравствуйте, извините за опоздание! – дверь в аудиторию открываются, а запыхавшийся парень, который, видимо, спешил, забегает внутрь, отвлекая на себя внимание лектора.
– Вы, как видно, новенький, да? Представьтесь, – больше не объясняя новую тему по этому предмету, говорит Ким. А Лан Хоа старается быть, как говорится: ниже травы, тише воды, оставаясь сторонним наблюдателем всего разговора.
– Эй, что такое? – Куён тычет локтем в бок подругу, начиная заметно злиться: что же происходит с её подругой?
– Этот парень смотрел на мою пятую точку в автобусе, а после я на него упала, – объясняя, поворачивает голову к окну, закрывая лицо волосами.
– Хорошо, Пак Чимин, можете садиться, – говорит лектор по фармакологии, а после продолжает доносить информацию.
– Так! Подходим ко мне и вытягиваем по листочку, по очереди, – под конец обратился ко всем Намджун.
– Когда же он успокоиться, опять практическая, – закатывая глаза, шепчет Ли, продолжая. – Опять придется рыскать везде, чтоб найти какую-то травку…
– Согласна, достало уже, – соглашаясь с ней, черкает что-то в тетради Хоа.
– Всё, иди, а то сейчас нагоняй от всезнайки получишь, – легонько толкая в спину лучшую подругу, предупреждает Куён.
Лан Хоа, приподнимаясь, вовсе забывает о новеньком, который не сводил с неё глаз, дожидаясь своей очереди: будет она за её подругой. Студентка сеульского университета Ёнсе подходит к пяти бумажками и, немного поколебавшись, выбирает ту, что по середине. Протягивая руку, а после вскрывая, смотрит на название растения.
«Валериана лекарственная.» – всё, что написано на том клочке бумаги. Заглянувши, Намджун говорит:
– Вау, Лан Хоа, вам попалась самая лёгкая тема из всех. К тому же, мы уже изучали это растение в начала года, – Хоа понимает, что ни черта не помнит по этому растению и в какую…беду, она попала.
«Спокойствие, Хоа, только спокойствие. Гугл тебе в помощь.», – крутиться в уме, ей даже сейчас всё равно, что этот Пак, цепкие руки, Чимин смотрит на неё.
– Ну что? – заглядывая в листик, спрашивает, а после, видя поникшее состояние подруги, сочувственно хлопает по плечу. Приподнимаясь, идёт к тем листовкам, начиная выбирать и надеясь на собственную удачу.
Увидев название растения, выглядит не такой поникшей – подмечает, опираясь щекой на руку, Хоа – она прямо летит на своё место, а после показывает ей растение: «Элеутерококк колючий». Не понимая радость подруги, ведь так же не помнит это растение, переводит на неё вопросительный взгляд.
– Я вчера брату объясняла про это растение. В одном из лекарств мамы увидела – ему стало интересно, я посмотрела, ибо тоже стало интересно. И теперь я знаю лучше всего эту тему, – Хоа кивает, говоря:
– Да ты везунчик, подруга.
Вставая с места, Лан спешит покинуть вместе с подругой аудиторию. Ли Куён пообещала узнать больше подробностей у своей подруги про Чимина. Стоя у большого двухметрового параллельного окна, оперевшись о стену, смотря на неё, задаёт вопрос:
– Ну как? – прикусывая внутреннюю сторону щеки, внимательно смотрит в глаза своей собеседницы.
– Голос у него классный, конечно. Но он был достаточно вежлив, знаешь ли. В общем, приятный собеседник, я бы сказала. Не знаю почему, но он мне внушает доверия. Однако это же просто какой-то незнакомец, у которого номер похож на твой. М-да, наверное, как всегда, накручиваю себе что-то… – наблюдая за природой и студентами, сидевшими на лавочках, а некоторые и на покрывале на свежей траве, говорила Хоа. Кто-то перекусывал, а кто-то просто читал и наслаждался тёплой погодой. Как же и ей хотелось туда, на улицу: нежиться под цветение розовой сакуры.
– И кто-то ещё говорил, что я только о парнях думаю, – с характерным цоком закатывает глаза. – Я, вообще-то, о Чимине спрашивала, а не о том случайном незнакомце, – глядя на неё, с серьезным лицом, добавляя. – Дорогуша моя, ты слишком много начиталась своих романов, знаешь ли. Хочу опровергнуть твои мысли: жизнь – штука неромантичная, так что…
– Да-да, знаю, никогда такого не случится, – Хоа на такое заявление подруги лишь закатывает глаза. – А Чимин, что Чимин… Скажу точно: у него крепкие руки, – с последний фразы они обе хихикнули.
– Как там Джин, а, Хоа? Когда в городе будет? – Лан видит, как в её кофейных глазах появляется некий блик.
– С твоим переменным настроением… – Хоа хочет сказать фразу, которую говорит каждый раз, когда её подруга спрашивает про её сводного брата – Ким Сокджина, но подруга, закатывая глаза, продолжает за неё:
– … он будет меня шарахаться, – вмиг погасает Ли Куён, но сразу же она начинает блистать снова, добавляя. – Но он же точно скучал по мне!
К слову, Ким Сокджин – старший сводный брат Лан Хоа. Когда ей было десять её мать сошлась с человеком, которого она до сих пор называет отцом. На тот момент Джину было всего лишь четырнадцать лет. Если Хоа достаточно хорошо относилась к отчиму, то Ким сначала думал, что отец предал умершую мать, но после Сокджин сроднился с мачехой и сестрой, охраняя Лан,
от напастей сверстников. В возрасте восемнадцати лет Ким Сокджин уехал в Америку, где и начал обучение на актёрское мастерство. Сейчас же он достаточно знаменитый актёр и модель, но не забывает о своих родителях, а также о двадцатидвухлетней сестрёнке, что живёт отдельно от них. Хоа очень скучала по брату, и когда он приезжал, сводная сестра всегда проводила вместе с ним, сводным братом, свободное время, а после не хотела прощаться: крепкие обнимания и «незаметные» слезы Лан – вот, чем заканчивалась каждый его приезд.
– О, девчонки! На кого учитесь? – подходя к девушкам, спрашивает Чимин, кладя руку Хоа на плечо, отчего Лан Хоа невольно вздрогнула.
– На провизора, – отвечает Лан.
– Так же. А ты? – любопытсвуется Куён.
– Куён, так ведь? – получая кивок в ответ, продолжает. – На офтальмолога. – Он в стеснении чешет затылок. – Я тут хотел извиниться за тот случай… – Пак смотрит на Хоа, а она – на него, выдавая:
– Забыли.
Между ними повисла неловкая пауза, а Пак Чимин, дабы побыстрее избавиться от неё, говорит:
– Ладно, пока. У нас, вроде, английский объединён и фармакология, и что-то ещё. Так что…до встречи.
– Да, до встречи, – обе говорят в один момент, а после подмигивают друг другу.
– Что будешь делать сегодня? Могли бы где-то погулять, – идя до автобусной остановки вместе с Хоа, спрашивает Ли.
– Та нет, не хочу, сегодня буду заниматься этой…валерианой, – смотря на асфальт под ногами, отвечает Лан.
– Ну ладно, вон, кстати, твой автобус, пока, – Куён машет ей рукой, пока Хоа заходит в автобус, а после сама Лан начинает в ответ ей махать.
***
– Ричи! Ты где? – ходя по давно изученной квартире, кричит парень. Как только он услышал звук лап и их когтей, соприкасающихся с кафелем, останавливается у дверного косяка, опираясь на него рукой. – Ричи, – утверждая, нагибается, после чего с улыбкой на лице, начинает гладить пса, почти сразу попавши рукой по голове собаки, к счастью, пёс подставил её под руку хозяина. – Как в парке? Я слышал, ты бегал по воде, а после лаял на других собак… Надо было тебя не отпускать со шлейки… – лабрадор-ретривер, как бы извиняясь, начинает лизать руку парня, а после гавкает. – Ладно, ладно. – До его уха доносится свист чайника, а после щелчок, обозначающий, что электрочайник закончил свою работу. Чон выбрал именно его, ибо было проще с ним справляться: не надо было самим убирать с электрической конфорки, а он автоматически выключился – для него это большой плюс.
Продумывая себе путь, вспоминает, как выглядела квартира ещё до потери его зрения – эти воспоминания, безусловно, навеивают грусть, но он и в этом нашёл плюс: вряд ли он завёл бы Ричи – верного друга, который его всегда оберегает и помогает ориентироваться в пространстве во время прогулки. Добравшись до чайника, ощущает запах пара, исходящего от кипятка из отверстия в электронном приборе, руки тянутся вверх, дабы открыть дверцу, а после достать чашку, которая лучше всего лежит в руке.
«Хах, как иронично: раньше я выбирал по рисунку как маленький ребёнок, сейчас же по тактильным ощущениям.», – он усмехается своим мыслям, доставая какую-то глубокую с выпуклостями и, как чувствует, из-за покрытия, матовую чашку. После чего наливает кипяток наполовину чашки – остальное доливает холодной водой из фильтра, который практически всегда был полон. Затем парень тянется к упаковке с пакетиками чая, пытаясь найти хоть один.
– Неужели их нет? Надо будет сказать Джуну, хотя…сам куплю, правда, Ричи? Я же не настолько беспомощный, тем более пройдусь, да и с тобой погуляю, не вечно же мне его заставлять бегать… – он чувствует, как Ричи крутится возле него, стараясь хоть как-то помочь ему своим присутствием. Чонгук не хочет сдаваться и через несколько минут его попытки завершились успехом: Чон нашёл последний пакетик чёрного чая. – Как думаешь, звонить ей? Один «гав» – да, два – нет. – До его ушей доносится только один «Гав». – Хорошо, попробую: живём один раз, как говорится. – Одной рукой держит чашку с чаем, другой – отодвигает стул, аккуратно садясь на него, а после доставая телефон. – А может всё-таки не надо? – он слышит рык, поэтому и набирает номер.
Гудки...
Он не знает, что будет говорить, боится, нервничает, но хочет.
***
– Ладно, пока, Джин-и, буду ждать через несколько дней у себя на пороге, – посылая воздушный поцелуй в камеру для сводного брата, говорит Хоа, а после отключается, перед этим получив точно такой же воздушный поцелуй и пару приятных слов на прощание от Джина.
– Так, валериана… – включая настольную лампу и выключая весь свет, садится за стол, набирая название растения на клавиатуре ноутбука. Но найти ей, видимо, не суждено, ведь когда она только вбила в поисковую строку первую букву, по комнате прошлась мелодия звонка. Не смотря на имя абонента, сразу приняла, при этом откладывая телефон в сторону и включая на громкую связь.
– Да? – откидываясь на спинку кресла, смотрит в потолок.
«До следующей пары фармакологии дня три, если считать с завтрашнего дня, так что почему бы не пообщаться с человеком? Я ведь и потом успею доделать, ну, как сказать – «доделать». Начать, что уж там…»
– Эм, здравствуй, это я… – слышится неловкий тон собеседника. Хоа, вмиг выпучив глаза, пододвигается ближе к смартфону, но молчит. – Я просто хотел пообщаться, возможно, подружиться. Ну, к примеру: как прошёл день?
– Э-э-э-э, – только и может выдавить из себя удивлённая таким поворотом событий Лан Хоа.
– Ой, точно, забыл. Как тебя зовут? Меня – Чон Чонгук, – нервно смеясь, говорит.
– Хоа, Лан Хоа. Приятно познакомиться, Чонгук, – взяв себя в руки, говорит студентка.
– Хм, мирный цветок, значит, – размышляет вслух он. – Мне тоже приятно познакомиться, мирный цветочек, – слышно, как меняется его тон, отчего и хочется улыбаться, что Лан и делает. Хоа готова поспорить: он сидит и давит лыбу, что он, в принципе, делает.
– Вау, ты первый, кто узнал обозначение моего имени так быстро! – восторженно восклицает, чуть приподнимаясь со стула, но, плюхаясь на него обратно, при всём этом немного аплодируя.
– Не ожидал такой бурной реакции, – похоже, он смущён. Издав какое-то подобие смешка, продолжает. – У меня друг именами увлекается: когда мне скучно, он рассказывает их значения.
– Классно. – Говорит, но чтоб не потерять ту самую ниточку их контакта, дополняет его изначальным вопрос. – Как день прошёл?
– Ты отвечай, я первый спрашивал, – сейчас же Хоа просто умиляется такому напористому тону и стороне парня, но первой отвечать она всё равно не собирается.
– Первый спросил – первым ответил. Так что, давай, Чонгук-и, – наигранно ласкательно говорит его имя: время тянет. Услышав вздох по ту сторону трубки, радуется своей мини-победе.
– Ну я сегодня с Ричи, псом моим, – до её уха доносится гав, видимо, того самого «Ричи», – в сеульский лесной парк ходили, там как раз озеро красивое. Птички пели, ох, какие там краевиды! Обязательно сходи, когда освободишься. На озере, вроде, акация растёт, а также плавают уточки, которые так и хотели к нам подплыть, но Ричи привык, и вёл себя спокойно, поэтому они даже не боялись его, и подходили совсем близко. После мы ходили по тропинке, которая была немного засыпана прошлогодней листвой, там как раз почки на деревьях цвели и серёжки на березах становились коричневые, немного шелоховатые, но некоторые части оставались твёрдыми. А после мы направились к скамейке, находившиеся как раз под, я бы даже сказал: могучим дубом, который возвышался над всеми, будто он повелитель всея мира – именно там я и захотел отпустить Ричи, он же, предатель, – послышался обидчивый: «Гав», заставляя посмеяться хозяина. Хоа, подпиравши рукой голову, прикрыла глаза, представляя всю картину, что по словам парня ей вырисовывалась, при этом обращая внимание на его смех, смех её нового знакомого был так же прекрасен, как и голос. Притягивал и распологал к себе, – так вот, он, оказывается, побежал к озеру, к счастью, оно было не далеко и я знал, где оно находится. А потом к нему пристал, как я понял, щенок, он так прикольно тявкав, – он спародировал щенка, заставляя Лан залиться смехом. – Но Ричи надоело такое внимание к своей персоне и он гавкнул на него, после чего тот, перед этим вступив с ним в дискуссию, просто убежал. Я же просто слушал их, так скажем, переговоры и, закрыв глаза, наслаждался этим чистым воздухом. Не представляешь, он такой был свежий, прям лёгкие прочищал, не то, что в центре Сеула…
– А Ричи испачкался очень сильно? – приоткрыв глаза, любопытсвуется Хоа.
– Ох, очень, пришлось полностью его купать, – смешок, а после пауза. – Я ответил на твой вопрос, теперь ты.
– Ох, у меня не всё так радужно: сначала меня облапали глазами в автобусе, а после я упала на того самого парня, который покушался на мои формы в автобусе, после ждала подругу возле университета. Тот парень – Чимин, стал студентом и у нас с ним объедены несколько пар. И знаешь, что самое ужасное? – спрашивает, вслушиваясь в каждый звук. Слышно, как он что-то пьёт, а затем прочищает горло.
– Извини. Так что? Проблемы в универе, что-то задали? – довольно серьёзно говорит, отчего у Хоа появляются приятные мурашки по коже. У него действительно восхитительный голос.
– Да, нам задали сделать практические по фармакологии. И именно мне попался вариант с растением, которое я вообще не помню, но препод сказал, что это самая лёгкая тема, – почти что плача, отвечает Лан.
– И какое же растение?
– Валериана, – говорит, откидываясь на спинку кресла.
– О, так я её «на отлично» знаю, в институте та же практическая попалась, а препод был суровым, как вспомню – в холодный пот бросает, – он хихикает, а она, не удержавшись, тоже. – Записывай, – Хоа быстро находит листочек с ручкой. – Готова?
– Да, – сжимая ручку, отвечает.
– Валериана лекарственная – это…
– О боже, Чонгук, у меня рука умрёт. Может, хватит? – встряхивая рукой, меняет первый листик и молящем голосом просит Гука.
– Ладно, только напиши: в период лечения необходимо соблюдать осторожность при вождении автотранспорта и занятии другими потенциально опасными видами деятельности, требующими повышенной концентрации внимания, – вздыхая, «сжалился» над ней.
– Чего там «…концентрации…»? – дописывая, спрашивает Лан.
– Внимания, – покорно ожидая, пока она закончит, говорит Чонгук.
– Всё! Фух, как ты всё это выучил, а? Я чуть не сдохла, пока писала, а ты учил, – дыша, будто после марафона, чувствуя ноющую боль в правой руке и прикрывая глаза, поражается Лан.
– Просто у меня, цветочек, память хорошая, – констатирует, скорее всего, факт: ведь запомнить значения имён и так красочно как и запомнить, и так описать природу, а тем более запомнить валериану – не каждый сможет, а после сразу же спрашивает: – Который час? Ко мне в девять друг приходит, выспаться нужно ещё… – он не знает, почему объясняет перед ней, говорит это – просто захотелось.
– Так посмотри сам, – одна обычная фраза для видящего человека, но не для
слепого. Он молчит. – Ладно, ого, сейчас два часа ночи. Не думала, что с тобой так время быстро пролетит.
– Да, спасибо. Спокойной ночи, – получилось слишком резко, но, как только дождался её пожеланий, сразу сбрасывает трубку, направляясь в душ, где и обдумает их разговор, а после в кровать.
– Э-э-э-э, что с ним такое? Вроде ничего обидного не сказала… Ладно… Утром вечером мудренее, – именно с такими словами она пытается заснуть, однако ещё полночи её не покидают мысли о том Чонгуке. Но ближе к шести часам утра Хоа всё же засыпает.
