Склонность к любви

      Люси потянулась, а потом открыла глаза. Надо же, во сне она вышла замуж! Нет, ну приснится же такое?       Улыбнувшись, Люси зевнула и подняла руки вверх, чувствуя, как её затёкшее тело снова становится подвижным и полным энергии.       Вдруг… вокруг была незнакомая спальня. Потолок был зеркальным, что немного смутило Люси. Спишь и видишь саму себя… Брр… Само постельное было очень приятным на ощупь: на бежевом фоне были сине-зелёно- и оранжевые капельки, хаотично разбросанные по ткани. На самой Люси была красивая розовая сорочка, едва прикрывающая задницу.       Нет, это не сон!       Безымянный палец украшало обручальное кольцо из белого золота. Оно выглядело простенько, без каких-то драгоценных камней, но внутри кольца было выгравировано имя мужа, а у мужа внутри кольца было имя жены.       Люси опустилась босыми ступнями на прохладный пол. Шкафа в комнате не было, только комод, но девушка увидела дверь в гардеробную, вспомнила, что мама говорила, что перевезла её вещи в дом мужа. Зайдя в гардеробную, Люси убедилась, что мама говорила правду.       Сняв с вешалки серое платье классического покроя, Люси переоделась в него, нашла ванную и умылась, нанесла повседневный макияж и отправилась в кухню.       Евро-кухня была огромна. На длинном тёмно-сером диване лежал пьяный муж, громко похрапывая. Запах перегара просто заполнил собой всё пространство и Хартфилия… Миссис Дреяр подбежала к окну, распахивая его настежь. Глоток свежего воздуха наполнил молодую жену идеей сварить на завтрак овсянку и сделать пару бутербродов.       Только в холодильнике молодой пары была только пачка пельменей, листья салата и молоко.       — Не густо, — покачала головой Люси, закинула пряди волос за уши и поставила кастрюлю с водой на плиту.       Кухня была чудесна. Белоснежная с золотой окантовкой. Каменная столешница, вытяжка и удобная раковина. Была и посудомойка, что только облегчало жизнь Люси. Она не слишком хотела брать в дом чужого человека — домработницу.       Лаксус зашевелился, заохал и приподнялся на диване, переворачиваясь на живот. Он обхватил руками свою подушку, положил на неё голову и начал пристально смотреть на жену.       Люси заметила это — смутилась.       Ей было очень страшно, что муж проснулся. Она не могла объяснить свой страх и помешивала пельмени, боясь посмотреть на мужа.       Его руки обняли её сзади, и Люси вздрогнула от прикосновения. Она не могла вымолвить и слова, боясь чем-нибудь обидеть мужа.       — Холодильник пустой и…       — Тогда я в душ. Потом позавтракаем и поедем в магазин, — буркнул Лакс, уходя в душ.       Люси находилась с замешательстве. Сначала она почувствовала страх, потом ей стало приятно от ощущения, что её обнимает муж…       Муж… Люси поморщилась. Она ничего не знала о муже. Какие у него отношения с Мирой Штраусс? Какие у него вообще отношения с девушками?       Люси не могла упрекать мужа в измене, потому что их брак — фиктивный. Любви между супругами нет, и быть не может. Но отчего-то на сердце блондинке было очень грустно и тоскливо на сердце. Она ходила по этой большой кухне, чувствовала себя хозяйкой, о чём всегда и мечтала, но в тоже время понимала, что это всё лишь декорации.       Она знала и часто слышала, как её соседки выходили замуж по расчёту, чтобы укрепить или спасти родительский бизнес и смеялась над этим. Теперь же сама попала в такую же ситуацию. Только ей казалось, что её брак кардинально отличался от их брака.       Накрыв небольшой стол и подогрев молоко в микроволновке, Люси присела за стол. Мама сказала, что они с мужем поедут в медовый месяц только через месяц, потому что у него неотложные дела в городе. Люси не спорила: ей вообще не хотелось никуда ехать.       Вода прекратилась журчать в душе, а через несколько минут в кухне возник новоиспечённый муж в светлой рубашке и коричневых брюках. Его волосы были мокрыми, оттого рубашка в области плечей тоже напиталась влагой.       Лакс молча присел за стол и начал есть. Люси же вдруг кусок в горло не лез, да и пельмени она не ела вообще.       — Ты со списком ходишь? — спросил Лакс, зашнуровывая шнурки на своих кроссовках.       — Что? — на Люси были босоножки на танкетке.       — Ты в магазин со списком ходишь?       — Ну… Когда как… — растерянно пробормотала Люси.       Они вышли из дома, сели в машину и отправились к ближайшему супермаркету.       Люси ходила от одного ряда до другого, складывая в тележку всё необходимое. Лаксус катил тележку, не говоря ни слова против. Мимо ходили люди, тоже набирали тележки необходимых товаров. Для Люси это всё не имело значения. Она была охвачена странным чувством внезапной радости. Всё тело её дрожало от избытка чувств, нахлынувших прямо здесь и сейчас.       И уже через два часа они ехали домой, заставив весь багажник пакетами необходимого для дома. Люси накупила морскую соль для ванной, шампунь, пару полотенцев, несколько пакетов еды и силиконовые лопатки.       В дороге они почти не разговаривали. Лакс помог ей разобрать сумки и ушёл.       — Буду вечером, — сказал он.       Люси наивно думала, что он поцелует её, но нет. Муж не проявлял к ней нежности и даже не сказал, куда уходит.       А чего ты ждала от фиктивного брака?       Наверное, чудо.       Вздохнув, Люси начала готовить обед, попутно размышляя о жизни.       Сама себя загнала в клетку… Золотую клетку. Из неё теперь не сбежать. Ради отца и его любимого дела я должна смириться со всем этим. Так жить не так уж и плохо.       Люси пыталась убедить себя, что всё хорошо, но отчего-то её начали душить слёзы. Где-то под рёбрами болезненно сжалось сердце, а мясо немного подгорело.       На обед не осталось сил. Люси тяжело вздохнула, выпила стакан кефира и через силу съела немного поджаренного стейка и ложку овощного гарнира. Хотелось напиться, но Люси изо всех сил держалась. Вернувшись в спальню, она устало опустилась на кровать, зарылась в подушки и задремала.       Входная дверь громко хлопнула. Люси подскочила с кровати. За окном уже сгущались сумерки, а Хартфилия побежала встречать мужа, коря себя за то, что не успела приготовить ужин. Теперь Лаксус подумает, что она лентяйка и ничего не умеет.       А есть для меня разница, что он обо мне подумает?