Летопись города Хальдберга и его обитателей, их приключений, отважных и достославных. Книга третья.

Вечером следующего дня путники вошли в Хальдберг. Клонящееся к закату солнце оставляло прощальные розовато-оранжевые блики на крышах и окнах домов, на мостовых и на каменистых ободках колодцев. Хальдберг по сравнению с Нотабреком был совсем небольшим, но всё же это был город, со своим шумом и ритмом. Несмотря на то, что они были наслышаны о том, что этот город и его окрестности являются убежищем эльфов, фавнов, друидов и их союзников, Рагнхилдер и Мирилл были немного удивлены тем, как легко воспринимают люди присутствие рядом иных существ. Валькелин если и был удивлен, то не показывал этого, будучи погруженным в свои мысли. Вообще, в городе было тихо, большинство жителей уже разошлись по домам. Некоторые, встречавшиеся на узких улицах, смотрели на компанию с удивлением, но здоровались с Вилфридом и Харальдом. Так они дошли до небольшого здания таверны. Над дверью висела на металлической перекладине зелёная бутылка из-под пива, а рядом деревянная табличка с кривой надписью: "МЕЧ В БУТЫЛКЕ". Внутри царил полумрак. Пахло крепким табаком. Народу было немного. У камина сидел фавн и меланхолично ворошил угли. Седина в шерсти и бороде намекала на то, что он уже не молод. Как, впрочем, и остальные, кто находился в таверне. У высокой и статной женщины за барной стойкой были белые как лунь волосы, но лицо выглядело совсем молодым, поэтому едва ли было возможно определить её возраст. Двое мужчин рядом с ней выглядели лет на пятьдесят. Один, высокий и худой, как жердь, весь казался каким-то серым. Тронутое морщинами лицо имело нездоровый цвет. Но в нём всё равно явно было что-то общее с Харальдом. Тот же мужественный взгляд, те же темные локоны, хоть уже и потерявшие былую красоту. По тому, как они поздоровались, крепко обнявшись, стало окончательно понятно, что это отец Харальда. Второй мужчина выглядел каким-то сломанным. Черная повязка на глазу придавала его виду задумчивости и печали. Лицо, обрамленное неухоженными рыжеватыми волосами, было опухшим. Под единственным глазом, покрасневшим и уставшим, повис синяк, явный отпечаток вечного похмелья. - Добро пожаловать в "меч в бутылке", - хриплым, севшим голосом поприветствовал он вошедших, - ребята, должно быть, много рассказывали об этом месте. Мы уже тоже наслышаны о тебе, Воин Леса, хотя видим впервые, да и наш Харальд с тобой знаком от силы несколько дней. Валькелин грустно и устало вздохнул. Он знал, что в Хальдберге о нем говорят много, но не был готов к тому, чтобы столкнуться со славой. - Меня зовут Годелот, и я хозяин этого места, - продолжил мужчина, забивая длинную трубку табаком, - как видите, быть тавернщиком такая себе участь, ну да не важно. Он обвел рукой помещение и остановил взгляд на фавне у камина. - Вон там - Теофан, наш старый друг и выдающийся целитель. Это Гальфрид, мой друг и помощник в основании таверны, - с этими словами он кивнул в сторону того, кого мысленно путники уже определили как отца Харальда, - а рядом с ним Петронилла, самая прекрасная и единственная дама в нашей компании. Его слова, очевидно, по его мнению, должны были вызвать хотя бы подобие улыбки. Но короткий смешок вырвался только у Мирилл. Рагнхилдер и Валькелин видели, какая нестерпимая усталость в этот момент была в глазу тавернщика. Сколько их было раньше в этой компании? Скольких унесли несчастья города или просто возраст? Они не знали, но видели по состоянию Годелота, что сколько бы ни было погибших, больно одинаково. В этот момент открылась дверь и вошёл ещё один мужчина, возраст которого на вид был ближе к пожилому. От него за версту несло лошадью. Мирилл даже закашлялась. - Пива мне, пива! - весело произнес вошедший, - наполните-ка пинту воеводы! Рагнхилдер вспомнила рассказ Вилфрида и поняла, что перед ними воевода Йодер. Валькелин обнажил меч, положив его к себе на ладони, и опустился на одно колено. Сестра сделала то же самое, но без меча. - Господин Йодер, мы наслышаны о вас и о хальдбергском войске, - сообщил старший, - по сему, я, бывший лейтенант дайнхельмов, Валькелин Симон Эревард Аарон Людвиг Патрикус Хельдебран, сын Фрейгнара Вилхелма Хельдебрана, Воин Леса, прошу вашей милости и позволения вступить в ряды воинов Хальдберга. У меня есть меч, и я готов с его помощью служить вам и собратьям. Йодер от такой пламенной речи даже пивом поперхнулся. Кажется, так его давно не приветствовали. Тем не менее, он подошёл к Валькелину и взял с его ладоней меч. Затем прокашлялся и возложил его на плечо юноши. - Мне лень повторять всё твоё имя, поэтому так. Встань, Валькелин Воин Леса, и служи Хальдбергу с честью. Вот. Затем он повернулся к Рагнхилдер и положил меч на её плечо. Она почувствовала холод и невольно вздрогнула. - Можешь не говорить всё то же самое. Служи Хальдбергу с честью. - Будьте мне отцом, господин, - с жаром проговорила девушка. Она видела воеводу всего несколько минут, и успела понять, что это именно тот, кого выбрали заслуженно. Потому что только будучи первоклассным воином и другом всему народу, можно пробиться на место воеводы и внушать уважение даже ведя себя вот так по-простому. Она понимала, что это тот, за кем хочется идти. Поэтому повторила фразу, которая обычно звучала в легендах в сценах посвящения в воины. - И да будет так, - ответил Йодер и отошёл к стойке, - всё, дайте мне выпить. Рагнхилдер заметила, что Вилфрид напрягся и помрачнел. Заметив её взгляд, он поднялся наверх по лестнице. Девушка вопросительно посмотрела на Йодера. Тот осушил пинту и махнул рукой в сторону лестницы. - Пусть побудет один. - Но что с ним? - спросила девушка с беспокойством. Йодер тяжело вздохнул и подвинул пинту дальше от края стойки, чтобы её снова наполнили. - Когда-то ведь и его принимали в воины. Он ту же фразу сказал тогдашнему воеводе, Аарону... Повисло тяжёлое молчание. Годелот однако вскоре его нарушил. - Аарон погиб в битве с полуорками. Тогда же, когда и... - Эревард и Симон, - закончила Петронилла с тяжёлым вздохом, - братья-неразлучники, такие разные и в то же время одинаково важные для всех нас. Рагнхилдер почувствовала глухую скорбь. Она не знала Эреварда и Симона, да и не могла их знать, ведь оба погибли до её рождения. Мама тогда только носила Валькелина. Но тем не менее, тоска обитателей таверны передавалась и ей. Видимо, это значило то, что она стала одной из них. И судя по печальному лицу Валькелина, он тоже это чувствовал.