Не один шаг

Что ж, стоит отметить, что события последнего вечера весьма сблизили Маргариту и Жильбера. Пегги нравились такие отношения с Лафом. Парень был хорошим другом, весёлый и всегда в расслабленном состоянии. Но что было главнее всего — он был заботливый. Казалось, что останься она в опасности или в безвыходной ситуации — этот парень обязательно протянет руку помощи. Знаете такой тип людей, возле которых чувствуешь уют и тепло? Именно таким человеком для Маргариты и являлся француз, несмотря на его, несколько распущенные, отношения с девушками. Тем не менее, к крайнему удивлению общих знакомых, Лафайет не относился к Пегги как к очередной девушке на одну ночь, скорее, он видел в ней друга. Работа над совместным проектом продолжалась более чем успешно. И, к сожалению, а может быть и к счастью, официально-деловой стиль общения канул в лету и стал лишь веселым воспоминанием. Молодые люди стали больше общаться. Их достаточно часто можно было увидеть вдвоем. Они ходили на прогулки, в кино, часто заваливались на квартиру Лафайета для того, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм или просто поболтать. Через время Скайлер уже наизусть знала маршрут от университета до обители француза, перепробовала все установленные на приставке парня игры и лично убедилась, что попытки готовки Лафа чреваты высоким риском сожжения дома, когда попробовала научить его готовить простейший омлет, чтобы хотя бы на завтрак парень питался чем-то не фастфудным. -Знаешь, с такими навыками готовки ты мог бы работать в каком-нибудь шикарном ресторане. Там тоже зачастую возни и понтов много, а по итогу тебе подносят еду примерно такого же уровня, называя это деликатесом, — перемазанная черной копотью дыма после очередного «урока», девушка указывала на угольки того, что могло бы стать их обедом. Следом за этим обязательно шёл пункт с заливистым смехом и подбадриванием Жильбера, что ко всему можно приноровиться. Женская половина института недовольно фыркала и одаривала Пегги презрительными взглядами, а друзья и знакомые француза, смеясь и изумляясь, задавали все один вопрос «Ужели остепенился?». Мари же недовольно отмахивался. Он и Маргарита… какая нелепица! Они же просто друзья. Да и разве возможно поверить в то, что Маркиз однажды перестанет быть ветреным и легкомысленным? Он и сам никогда не верил, что уж говорить о посторонних людях… Лафайет продолжал таскать девушек к себе домой. Не один раз девушка слышала фразы типа «Извини, Пег, не в этот раз» после очередной вечеринки. И Скайлер замечательно видела, как француз выходил из ночного помещения под ручку с какой-нибудь студенткой. Молли, Джейн, Мери, Скай… И все это подмечала Пегги, но не Жильбер. На утро он не помнил ни имен, ни лиц. Все смешивалось в какую-то яркую и пеструю картинку, цветную бессмысленную кляксу… Тем не менее, Маргарита молчала и не выказывала никаких возражений или негодований. Они были просто хорошими друзьями — у девушки просто не было права как-то менять его образ жизни в связи с личными убеждениями. Тем более это никак не влияло на их дружбу. Просто крепкую дружбу. Французу уже давно осточертел его образ жизни, но… Он не мог ничего изменить, не мог ничего исправить. Все было как будто по инерции: учеба, проекты, домашние задания, клубы, алкоголь и эти глупо хохочущие девицы. Их навязчивый смех в голове… Не выведешь. Он отчаянно пытался выбраться из этого замкнутого круга. Однако… день сурка продолжался, а Мари, что называется, «держал марку» и сохранял образ легкомысленного и ни о чем не задумывающегося человека… А ведь это было не так. Совсем не так. Но разве обществу это объяснишь? Разве возможно выбраться из того, что ты уже и сам начинаешь считать правдой? Ложные истины, рамки, стандарты, ярлыки… К черту! Он отчаянно пытался выбраться из этого замкнутого круга, цепляясь за любую, даже самую маленькую возможность… За такую маленькую, как Пегги Скайлер… Она была словно глоток свежего воздуха, словно крохотный просвет среди всеобщего мрака и убийственного однообразия. Они друзья. Да, верно. Друзья. Мари твердит себе это каждый день. Напоминает об этом каждый раз, когда пытается отыскать в едко надушенных волосах очередной девчонки такие, казалось, уже родные кудряшки. Говорит себе это, когда пытается отыскать в глуповатом взгляде из-под наращённых ресниц свечение ее карих глаз. Они друзья. Да, верно. Друзья. Разве может быть иначе? Как-то по-другому? Они друзья. Да, верно. Друзья. Как мантра. Молитва. Клятва. Звенит в голове, сливаясь в причудливый дуэт с ее звонким голосом. Они друзья. Да, верно. Друзья. Он постоянно убеждает себя в этом, отказываясь окончательно принять и смириться сердцем с тем, что уже понял давно. Они друзья. Да, верно. Друзья…

***

Младшая Скайлер уже давно замечала косые взгляды на себе. Все они принадлежали одному мальчишке с факультета программирования. Также первый курс, с которым им часто совмещали лекции. Пегги даже имени его не знала, а уж тем более причины такого повышенного внимания к себе. Обычно она старалась как можно упорней игнорировать чужой взгляд, но иногда, когда кожа уже вся мурашками покрывалась, а руки начинали трястись от смешанных чувств, она кидала ответный взгляд, после чего парень утыкался в свои конспекты и какое-то время не трогал девушку.

***

Ли никогда не стал бы в открытую говорить о своих жизненных принципах и ценностях. «Девушка на одну ночь» — звучит отвратительно, правда. И если Лафайет был честен и искал связей лишь по обоюдному согласию, не забывая упомянуть о незначительности сих «встреч», то тактика Чарльза отличалась. Он брал измором, осадой. Самая неприступная крепость не была для него чем-то невозможным… Нежные слова, прогулки под луной, милые мелочи, плюшевые игрушки, цветы… А на утро дамские слезы и звуки разбитых сердец, однако все это было лишь в старшей школе. В университете, к радости молодого человека, еще не было известно о его «любвеобильности». Пегги Скайлер… О, нет. Это будет глупо полагать, что одна ночь — это единственное, что можно получить от нее. «Скайлер» — популярная в университете фамилия. А почему бы не поднять свой авторитет за счет отношений с ее обладательницей? «Скайлер»… Ее отец политик, кажется? Значит, и деньги водятся. Быть может при наличии «серьезной болезни» сердобольная и влюбленная глупышка сможет помочь финансово? Очаровать не составит труда. Он будет убийственно милым, чрезвычайно настойчивым, и стены этой крепости падут. «Скайлер»… Отлично. -Пегги! — выбежав из аудитории, окликнул девушку Ли и, быстро оказавшись рядом с ней, подарил самую естественную и непринуждённую улыбку. — Твои слова о необходимости модернизирования системы образования, путем внедрения знаний через компьютерные игры… Просто… Просто поразили меня! — воскликнул молодой человек и осекся. — О, прошу прощения. Я уже давно слежу за тобой на парах, а сам как-то и забыл представиться. Чарльз Ли, — вновь улыбнувшись произнес он. — Сейчас обеденный перерыв… Не составишь компанию? Когда на перемене к Пегги подскочил тот самый парень, у первой появились смешанные чувства. С одной стороны это радовало — он наконец осмелился встретиться с ней лицом к лицу, но с другой, студентке хотелось как можно больше отстраниться от этого человека и больше никогда с ним не пересекаться. Но врожденная вежливость не позволила отказать милому, как ей показалось, парню: — Ах, спасибо, приятно познакомится, — девушка смущенно улыбнулась и заправила прядку волос за ухо, — Да, почему бы и нет? — Пегги решила получше узнать Ли. По своему опыту знала, что первое впечатление может быть обманчиво. Первокурсники двинулись в местную столовую и выбрали свободное местечко возле окна, попутно захватив еды для Чарльза, у Пегги она была с собой. Скайлер села напротив парня, доставая свой бокс с едой, по традиции обклеенный разноцветными наклейками. Ли скептично покосился на пластмассовую коробочку. Ей что, 14? -Что-то не так? — изогнула брови собеседница, исподлобья глядя на Ли. — Нет — нет, не подумай! Наоборот, очень интересно и смело, что ты в таком возрасте открыто показываешь свои увлечения! — вернул свою наивность на лицо и энергично ответил. — У тебя какие-то вопросы ко мне? — Маргарита неуверенно начала разговор, вытягивая сок через трубочку из пакетика. -О, нет-нет! Просто я подумал, что было бы неплохо немного пообщаться, узнать тебя получше, — видя некоторую недоверчивость и настороженность со стороны девушки, произнес Чарльз, чтобы не спугнуть ее.

***

Милые крохотные ежедневные подарки, постоянная покупка вкусностей и сладостей, плюшевые игрушки, цветы, неожиданные сюрпризы, умилительные СМС с пожеланием доброго утра да спокойной ночи. В общем, Ли был крайне настойчив и полон решительности и… напускной нежности и заботы. После того спонтанного знакомства Пегги даже не заметила, как новый знакомый начал занимать место в её жизни и сердце. Постепенно и неторопливо Чарльз захватывал её внимание, оттесняя лучшего друга — Жильбера на второй план. Скайлер все чаще начала отдавать предпочтение прогулке с Ли, чем посиделкам с французом. Милым переписочкам с первокурсником, нежели тусовке в привычной компании. От нового сообщения парня с соседнего факультета появлялось такое неизведанное чувство лёгкости и мелкой дрожи под рёбрами. Младшая Скайлер бесповоротно влюбилась в этого милого первокурсника. Она не раз прилетала на крыльях любви к своему лучшему другу — поделиться всеми мыслями, чувствами и восторгом от того, каким был милый Чарльз, когда подарил ей маленького плюшевого панду, брелок на телефон или же розу, которую она внезапно полюбила, хотя раньше не переносила любовную ауру этих цветов. Жильбер же любил Пегги и ненавидел разговоры, посвященные так внезапно объявившемуся парню в ее жизни. Он прекрасно видел настрой первокурсника, и, помимо сдерживаемых и клокочущих где-то глубоко внутри приступов ревности, действия Ли так же и настораживали француза. Он пытался пару раз намекнуть подруге о некой подозрительности того рвения, коим сопровождались ухаживания Ли, но… — Может, я просто тоже ему нравлюсь? — смущенно глядя на француза, каждый раз мечтательно спрашивала Пегги, с любовью сжимая в руках очередную мягкую игрушку. И в этом правда был смысл, потому, отчаянно собирая по кусочкам свое сердце, Лафайет тепло улыбался девушке, прижимая ее к груди: — Может быть… — отвечал он, зарываясь в любимые кудри, пока девушка не замечала его тоскливой интонации.

***

Закончив очередной учебный день, Ли снова, в своём духе, внезапно позвал Маргариту прогуляться. За шутками и смехом Скайлер отчаянно пыталась скрыть бушующее сердце, готовое проломить ребра и прыгнуть в руки Чарльзу. Они бродили по парку, о чем-то мило беседовали, смеялись. В один момент молодой человек остановился и просто несколько секунд неотрывно смотрел в лицо Пегги со всей преданностью, нежностью и искренностью, на которые только был способен. — Пегги, я… я уже давно хотел тебе сказать… С того самого момента, как я увидел тебя, мое сердце напрочь лишилось покоя… Я никогда раньше не верил в любовь, но ты… ты перевернула мой мир с ног на голову, — Чарльз тщательно выбирал нужные слова, делал «правильные» паузы и естественные запинки, а редкая дрожь его голоса, его интонации были достойны Оскара. — Только тебе решать мою судьбу. Одно лишь твое слово — и я уйду, уйду навсегда. Одно лишь твое слово — и я убит, — осторожно и трепетно сжав руку Скайлер, добавил он. На глазах девушки навернулись слезы, когда Чарльз признался во «взаимных» чувствах. Вот только он об этом ещё не знал — студентка стояла некоторое время в ступоре, не в силах вымолвить и слова от нахлынувших эмоций и чувства облегчения. Через время она поняла, что выдерживает паузу слишком долго, но дар речи все ещё не вернулся. Наилучшим решением сейчас, как казалось Пегги, было подойти к Ли и молча обнять, утыкаясь лицом в чужую грудь. Парень аккуратно и со всевозможной нежностью положил руки на спину Скайлер, мысленно уже ликуя. Осталось только не выплеснуть все наигранные эмоции раньше времени. — Ты действительно думаешь, что я заставлю тебя уйти из моей жизни? — тихо спросила девушка. — Не знаю… Честно, Пег, не знаю… — хотя это было далеко не честно, — так, значит, ты… — Конечно значит! — громко прервала Скайлер Ли, сильнее охватывая его тело руками, — ты мне нравишься, вот это и значит. Продолжая свою актерскую игру, парень накрыл кудрявую голову ладонью и сильней прижал хрупкое тело к себе. Облегченно вздохнул: -Я рад… Действительно рад. В тот вечер Маргарита разошлась с, уже своим, парнем только около часа ночи. После признания они ещё не раз обошли всевозможные парки и аллеи, любуясь видами Нью-Йорка, в сопровождении милых бесед и утопании в любви друг к другу. По крайней мере, именно так думала Скайлер. - До завтра, — с толикой грусти сказал Чарльз и на прощание поцеловал девушку в щечку. Поцеловал бы в губы, но нельзя торопить события — это может ее напугать. — Пока… — в ответ студентка смущённо улыбнулась, прикладывая пальцы к покрасневшей щеке. Слишком много эмоций девушка не могла скрывать в себе. Она знала, что, сколько бы ни было сейчас времени, там её обязательно примут. Именно поэтому сейчас она вышагивала быстрыми и уверенными шагами по знакомому пути, не в силах снять довольную улыбку с лица. Звонок, кажется, уже трещал по швам, но в итоге дверь квартиры все же открылась. С порога Скайлер прыгнула в объятья француза, выражая свое приподнятое настроение: — Лаф, мы пара! Пара! Чарльз и я, Ли и Скайлер — теперь мы вместе, я так рада этому! Что ж, следует признать, что совершенно неожиданное явление Пегги в первом часу ночи несколько насторожило Лафайета. А уж когда девушка сказала о Ли… Сердце француза пропустило удар. Теперь было понятно, что все конечно, однако… Пусть даже и нет надежды на взаимность, он будет любить ее. Он будет рядом. Он поможет, если она будет нуждаться в нем. Чертов Ли! Мари чувствовал, практически знал, что дело нечисто. Однако у него не было абсолютно никаких доказательств ни для Скайлер, ни для себя. — То есть ты хочешь сказать, что теперь вы с ним пара, а этот кретин отправил тебя одну по ночным улицам Нью-Йорка? — раздраженно спросил Жильбер, чуть отстраняя подругу от себя. Ему понадобилось еще несколько мгновений, чтоб совладать с эмоциями. — Ладно, проехали. Я рад за тебя, — выдыхая и вновь привлекая Маргариту в свои объятия, добавил он. — Если он обидит тебя, то, ты знаешь, я снесу ему голову, — лишь крепче прижимая Маргариту, негромко произнес Маркиз.