Together forever (Вместе навсегда)

      Часы надоедливо тикали, степенно отмеряя ход беспокойно текущего времени. Внимательно следя за стрелками, Усаги морщила нос и иногда переводила взгляд на усердно работающего рядом с ней Мамору. Он печатал на ноутбуке практически со сверхзвуковой скоростью: порой Усаги даже не могла уследить за движением его пальцев.       Иногда Мамору что-то негромко проговаривал, шевеля губами, совсем не слышно, чтобы в голове более чётко структурировать мысль, которая висела буквально на кончиках пальцев, но не желала собираться во что-то полноценное. Усаги нравилось наблюдать за ним в моменты просветления, когда его лицо озаряла скудная, но в чём-то счастливая улыбка. Или когда Мамору облегчённо выдыхал, когда руководитель дипломной работы наконец откликался на его сообщение на почте. Однако чаще всего Усаги видела лишь сосредоточенный взгляд, а глубокую морщинку на лбу практически ненавидела, желая поскорее стереть её, выпрямить, разгладив ласковым прикосновением пальцев.       — Мамо-чан, — негромко позвала она спустя около часа таких наблюдений за ним.       Усаги решилась отвлечь Мамору от работы не по своей прихоти, а потому, что была убеждена, что всем нужно иногда отдыхать, делать перерывы. Она всегда хотела ему только хорошего.       Мамору слегка вздрогнул, возвращаясь в реальный мир, и, подслеповато щурясь, посмотрел на неё.       — Да, Уса?       Она вздохнула и, потянувшись к нему, осторожно нажала на кнопку сохранения текстового документа, забрала у недоумевающего Мамору ноутбук и отставила его на журнальный столик. Хотя бы на пятнадцать минут, но Усаги отвлечёт его от напряжённой работы: она не хотела, чтобы его здоровье страдало от какого-то там диплома.       — Что такое? — поинтересовался он, украдкой протирая глаза.       — Тебе нужно побольше отдыхать, — сказал Усаги, бесцеремонно пересаживаясь к нему на колени; Мамору не замедлил обнять её и крепко прижать к себе. — Ну, или иногда делать перерывы. Вредно столько работать, хороший мой.       Она ласково погладила его по голове, взъерошила непослушную чёлку. Мамору добродушно усмехнулся и устало уткнулся лбом ей в плечо.       — Увы, такова доля всех студентов последних курсов, — сообщил он ей; голос его звучал глухо и приглушённо.       — Я знаю, — вздохнула Усаги. — Но ты хотя бы улыбайся почаще, не ходи с таким лицом, как будто бы у тебя кто-то умер. Я же рядом. И хочу, чтобы ты мне хотя бы изредка, но улыбался.       Мамору поднял голову — их носы практически соприкоснулись — и внимательно посмотрел на неё. На губах Усаги играла лёгкая, немного шаловливая улыбка, которую Мамору мог бы сравнить с ярким игривым солнышком, которое на мгновение выглянуло из-за туч, чтобы порадовать всех живущих на планете. И ему хотелось, чтобы оно сияло чаще.       — Я постараюсь, — еле слышно отозвался он, прикрыв глаза. — Это сложно, но…       — … возможно, — закончила за него Усаги, губами касаясь слегка шершавой и колючей щеки Мамору.       Сердце её радостно дрогнуло: его уста растянулись в улыбке, от которой её душа начинала трепетать; словно живительная влага пролилась на благодатную почву, в которой семена терпеливо дожидались своего времени — и вот, этот момент наконец пришёл. И зазеленела отчаявшаяся душа, запестрела яркими красками весенних цветов.       — Так-то лучше, — рассмеялась Усаги, ресницами щекоча его щёку, от чего у обоих в животах бабочки начинали плясать свой неистовый танец. — Просто улыбайся мне, и я буду самой счастливой во вселенной…