***
— Чёрт! – Минегиши тихо ругается, выворачивая пенал, вспоминая, что вчера забыл о запланированной покупке и тяжело выдыхает. — Что, ластик опять забыл? – Шимазаки облокачивается на краешек парты, любопытно вздёрнув брови и чуть качаясь корпусом вперёд назад. — Да... – Тошики складывает все до этого валявшиеся на парте различные ручки обратно в пенал и потягивается, зевая. Он замирает с высоко поднятыми руками и крайне кислым выражением лица. — Вот! – Рё протягивает ладони прямо под его носом, перед этим положив на них что-то и как-то нездорово ухмыляется. — Что это? — Ластики! Я вчера зашёл в канцелярский и купил их! – радостно восклицает Шимазаки, отшатываясь от парты, и подходит так, чтобы стоять напротив Минегиши. — Это здорово, но тебе же они не нужны вроде? – медленно отвечает Тошики. — Я знаю, я и не для себя их купил. Возьми один себе! – Рё гордо вытягивает ластики вперед и нарочито широко скалится, как первоклашка, который демонстрирует свою лучшую идею. — Что? Зачем? – Минегиши неподдельно удивляется, скептично рассматривая ластик в виде кактуса. — Я всё продумал, – многозначительно произносит Шимазаки и после непродолжительного молчания поясняет: — Мне-то ластик, конечно, ни к чему, но если ты снова его забудешь, я могу тебе свой одолжить. Так что выбирай любой! Глупо и мило. Эти две мысли рефлекторно появляются в голове Тошики, являясь олицетворением всех его чувств, скрытых в нём, жаждущих выйти наружу. Он смотрит на огромную ладонь Рё, на которой покоится пара ластиков, и ему даже не кажется неправильным считать это милым, хоть и глупым, но изумительным поступком. Неправильно тут разве что то, что он просто не может их выразить. Минегиши всё же выбирает тот ярко зелёный ластик в виде кактуса. Чуть задевает подушечками пальцев структуру кожи чужой ладони, и у Рё, кажется, проходят мелкие, электрические разряды по всему телу от этого жеста. — Спасибо, я буду его беречь, – голос звучит на удивление хрипло и тихо, и Тошики слегка эгоистически рад, что Рё слепой. Будь он зрячим, то полностью покрасневшие щёки и даже слегка кончики ушей давно бы уже его полностью выдали. — Не за что! – Шимазаки зажимает оставшийся на его ладони ластик в виде листа какого-то дерева и выглядит до безобразия счастливым. Он выходит из класса всё с тем же ластиком и через минут пять возвращается обратно в класс прямо перед началом урока. Минегиши ещё пару раз перекатывает ластик между пальцев, но потом всё же откладывает его в сторону и принимается за задание. Не то чтобы ему нравились растения, скорее наоборот, но кактусы были неплохим вариантом. Они практически не требовали ухода, иногда только полива, поэтому он решил когда-то ещё давно завести себе один. Тошики поневоле цепляется взглядом за быстрое движение кисти руки Рё за соседней партой и непонимающе тупит взгляд. Шимазаки просто стирает ластик о белую бумагу. Трёт усердно, сосредоточенно, сведя брови к переносице и сжимая ластик в пальцах до побелевших костяшек. Парта чуть-чуть шатается, и на её краю уже скопилась маленькая кучка катышков. Минегиши распахнув глаза ещё пару секунд смотрит на это с негодованием, потом всё же разворачивается обратно к своей тетради. У него никогда не получалось понять, что у друга на уме. Лучше просто спросить на прямую. С Шимазаки можно и нужно именно так. Урок заканчивается, и Тошики всё ещё думает, стоит ли начинать об этом разговор. Может, не стоит? Может, Рё подумает, что он за ним следит и ничего ему не ответит? А может быть и нет. — Эм, Шимазаки... – Минегиши поворачивает голову в сторону, не вставая из-за парты, и Рё реагирует, тут же начиная улыбаться. — Что такое? — А зачем ты резинку стираешь? – спрашивает Тошики, переводя взгляд с ластика, что сейчас мирно покоится на парте, на маленькую возвышенность из катышков. — Потому что хочу чтобы в меня кое-кто влюбился, – при этом он улыбается, и улыбка эта теплее летнего солнца. — А? – мрачно отзывается Тошики. — Ты разве не знаешь? – Рё резко поворачивает голову в его сторону, на его лице читается чистое изумление, но в следующую секунду губы растягиваются в широкую довольную улыбку. — Если написать на ластике имя человека, которого ты хочешь в себя влюбить, то когда оно сотрётся, это и произойдёт. Минегиши снова берёт в руки тот самый ластик, пару раз медленно моргает и, нахмурившись, задумчиво бормочет: — Бред какой-то. — Так и думал, что ты так скажешь. Тошики задерживает дыхание, как-то разом напрягаясь, и сердце, кажется, пропускает удар. Рё выглядит таким довольным... — То есть ты написал чьё-то имя на ластике? – заключает Минегиши, стараясь не выдать дрожащую интонацию. — Ну да, шрифтом Брайля... Правда вот я не знаю, считается ли это за написание имени, но вроде должно, – Рё кивает сам себе и протягивает ластик. Тошики проводит подушечками пальцев по углублениям на ластике. Шрифта Брайля он не знает и ему думается, что это даже к лучшему. Он бы действительно не хотел знать кто нравится Рё. Он бы не выдержал если бы узнал, что это не он. Жить в неведении относительно лучше. — И всё же я не думаю, что это глупо, – хмыкает Рё, забирая ластик обратно. — Вдруг сработает?***
Тошики сидит один в комнате, разве что мерное тиканье часов нарушает абсолютную тишину. Боже, ну он прям как младшеклассник! Чем он только занимается? Минегиши упрямо твердит самому себе, что вовсе не верит в подобную ерунду, но ему так будет... спокойнее, что ли? Он берёт ручку, чувствует, как начинает обжигать жаром щёки, и от понимания, что он краснеет, желание делать это лишь увеличивается. Он выводит на ластике «Рё», с какой-то особой нежностью проводит кончиками пальцев по имени, даже не пытаясь подавить так сильно просящуюся на губы улыбку. И всё это кажется настолько правильным, что Тошики лишь сильнее улыбается.***
— Я ластик забыл дома, можешь свой дать? – Первое что слышит Рё спустя пару секунд с начала урока, на что он довольно ухмыляется и передает свой ластик, специально стараясь как можно сильнее коснутся чужой фактуры кожи. — Всё-таки пригодился, ведь так? – Шимазаки чуть приоткрывает одно веко, из-за чего выражение лица становится каким-то более игривым. — Да, – отзывается со своего места Тошики, скучающе подпирая ладонью подбородок и пряча за ней намёк на улыбку. Только вот он не забыл ластик. Вовсе нет. Его ластик-кактус лежит где-то глубоко в пенале, как и раньше. Минегиши ненавистным взглядом прожигает маленькие углубления на ластике и корчит недовольную физиономию. Он больше чем уверен, что тут написано не его имя. Если бы он ему действительно нравился, то Шимазаки об этом уже тысячу или больше раз сказал. Так ведь? В этом же заключена вся суть его натуры, да? Урок заканчивается и, по-хорошему, одолженный ластик стоило бы вернуть. Но это по-хорошему. — Шимазаки, тут такое дело... – Минегиши уже сам подходит к чужой парте, и Рё удивлено вскидывает голову вверх, оставаясь всё так же сидеть, внимательно слушая. — Я всю твою резинку за урок истёр. — Э-это как? – Шимазаки искренне удивляется, а Тошики заводит руки за спину и скрещивает пальцы. — Не знаю, так вышло. Но раз уж ластик с именем истёр я, а не ты, то эффекта не будет. Я куплю тебе завтра новый и даже могу имя написать, то, которое скажешь. — Нет-нет! Не нужно! – Рё подскакивает из-за парты, опираясь ладонями на парту. Тошики даже слегка пугается этого неожиданного действия. — То есть... Я не могу сказать, кто мне нравится, – его щеки начинают пылать алым от смущения. Он бормочет: – Ты меня тогда засмеёшь, наверное... Минегиши не находит, что ответить. Только спросить: засмеёт? Как он может его засмеять, он так никогда не делал! — Я бы не засмеял, – руки начинают дрожать, Тошики говорит уже твёрдо, уверено, так что Рё на это удивленно вздёргивает брови. — Я бы так с тобой не поступил. — Спасибо, – тихо говорит Шимазаки, приземляясь обратно за парту, укладывая голову на сложенные руки. По пути домой Минегиши заходит в канцелярский, останавливаясь напротив коробки с резинками. На выбор нового ластика времени много не уходит. Мордочка в виде кота. Идеально. Напоминает о Рё. Дома хоть он и выводит своё имя на несчастной вещичке с непроницаемо спокойным лицом, но в груди что-то теплеет. «Даже если Рё потом и вырежет чьё-либо имя, я своё вывел первым, а значит и стираться будет именно оно.»***
— Вот, – Минегиши нависает над партой Рё, берёт его ладонь разжимает и вкладывает в неё тот самый уже подписанный им ластик. — Что это? — Ластик, – Тошики медленно моргает и, замечая то, как от ответа у Рё губы растягиваются в улыбку, чувствует, как сердце бьётся встревоженно и взволнованно. — Спасибо, Минегиши. Выручил. Тошики завозился, начал что-то бормотать себе под нос, а потом всё же сказал чуть громче: — Не за что, – он чуть прикусывает губу. Неловкая пауза затягивается, и Рё уже начинает подбирать про себя темы для разговора. – Пошли до станции вместе? Шимазаки даже вздрогнул. Такое Минегиши говорил ему впервые. Да и Рё впервые кто-то зовёт пойти куда-то. До этого он просто уходил за угол школы, телепортировался недалеко от дома и спокойно доходил до нужного здания. Но по некоторым причинам пройтись вот так с кем-то ему кажется куда более интересным вариантом. — Конечно, только вот мне нужно будет к Хатори на пару минут после уроков забежать, подождёшь возле ворот? – в голосе сквозит детский восторг, и Тошики, чуть опешив, соглашается.***
— Можешь мне помочь с кое-чем? Хатори на вопрос лишь хмыкает и подходит к Шимазаки на пару шагов ближе. В клубной комнате сейчас только они двое. Рё так более спокойно. — С чем именно? — Напишешь на ластике кое-что? – Тошики протягивает свой и смущённо смеётся. — О... Я понял! – Хатори поправляет очки и загадочно улыбается. — Ну и кто же эта счастливица? – он принимает ластик из протянутой ладони и собирается что-то ещё сказать, но запинается и смотрит на Шимазаки с недоумением: — Но ведь тут уже написано «Тошики». — Что? – Рё так обескуражен репликой Хатори, что может лишь нелепо открыть и закрыть рот. — Ты это о чём? — Ну, то есть... – Хатори берёт палец Шимазаки и кладёт его на надпись, проводя по ней сверху вниз. – Вот тут написано «Тошики» с помощью ручки. Может, ты кого-то уже попросил, но забыл? Может, Серизаву или Тои... Шимазаки резко выхватывает ластик из рук Хатори, одаривает того напоследок загадочной ухмылкой с благодарным кивком и телепортируется в неизвестном последнему направлении. Хатори даже не знает как реагировать. Он ещё пару секунд смотрит пустым взглядом на недавнее местонахождение Рё, а потом издаёт короткий смешок и запускает ладонь в волосы. Он его тоже никогда не понимал. У Шимазаки всё сводится только к одному логическому заключению: только Тошики мог это написать. То, для чего он это сделал, всё ещё не совсем понятно, но Рё до боли под ногтевой пластиной хочется верить, что он не ошибается. Он оказывается за углом школы и разворачивается в сторону школьных ворот, видя знакомую ауру, срывается на бег, делая улыбку шире. Это так… Вау? Шимазаки никогда не думал, что у него может быть подобное с другим человеком. И это все еще остается очень и очень… милым поступком. Да. Именно милым. — Прости, долго ждал? – Шимазаки останавливается напротив, закидывая сумку через плечо и улыбается так тепло, что Тошики даже пугается резко участившемуся биению сердца. — Нет, всё нормально. Идём? Рё на это лишь кивает и сжимает лямку сумки сильнее, а Тошики словно в замешательстве рассматривает ямочки на щеках от улыбки. — Что-то хорошее случилось? – лаконично протягивает Минегиши. Шимазаки секунд пять задумчиво мычит, опуская уголки губ, так что Тошики уже начинает думать, что тот и вовсе забыл про его вопрос. Но Рё опускает руки в карманы школьных брюк, нащупывает там ластик и останавливается, заслышав шум поезда. Он встаёт с Тошики на один уровень, тот неуютно ведёт плечами. Когда Шимазаки приподнимает веки, показывая красные зрачки, Минегиши не меняется в лице, разве, что от слишком внимательного взгляда становится не по себе. Потом Рё чуть опускает взгляд и именно в этот момент мимо них проносится на оглушительной скорости поезд. — Господи, Минегиши, — говорит себе под нос Шимазаки. — Я так тебя люблю, так люблю. Он поднимает голову, и именно этот момент выбирает поезд, чтобы прекратить движение, возвращая Тошики способность слышать. — Ты что-то говорил? — спрашивает он. Да, думает Рё. О том, как я от тебя без ума. Но вслух произносит, улыбаясь во весь рот лишь следующее: — Говорю, что тебе нет смысла что-то писать на своём ластике, потому что ты уже всё написал на моём. Кончиками ушей Тошики тут же краснеет. — О-откуда ты узна... Минегиши не дают договорить. Ведь горячие шероховатые ладони касаются его щёк, а буквально в паре сантиметров оказывается лицо Шимазаки. Он может почувствовать, как тот шумно выдыхает через нос. Тошики смотрит Рё прямо в глаза и чувствует, как от этого словно пьянеет. Он смотрит в них как в самые обычные, не отводит взгляд. Расстояние между ними стремительно уменьшается или же сам воздух сжимается, а потом Шимазаки интуитивно касается кончиком своего носа к чужому. Тошики на это удивленно вздёргивает. Рё лукаво улыбается. — Секрет. Минегиши Тошики не особо силён в понимании слов других людей. Шимазаки Рё не торопится рассказывать всё. Хотя спустя 15 лет некоторые вещи начинают проясняться.